Руки прочь от магии!

      Я не знаю, что это было за место, но мне сразу представилось кладбище.       Честно говоря, я никогда не была ни на одном из них.       На территории УКОГ их нет, а специально выбираться в город, чтобы посетить такое место — зачем? Но по тем скудным знаниям, что у меня были, я могла предположить, что мы попали на странное кладбище эйтов.       Во-первых, здесь был туман, а во многих книгах он присутствует бок о бок с кладбищами. Во-вторых, здесь никого не было — как и положено в таких местах. И в-третьих, здесь повсюду стояли большие черные камни. Скорее всего, надгробия.       Я не рисковала задавать вопросы об этом месте, понимая, что вскоре все увижу сама, и что здесь слишком тихо для разговоров. Я словно оглохла, и только легкий шелест травы под ногами служил доказательством, что это не так. Мы с Игигом шли совсем рядом друг с другом, чтобы не потеряться в тумане. Я часто оглядывалась на него чтобы успокоиться: я здесь не одна, мне нечего бояться.       Рядом с этим эйтом я чувствовала себя не так, как с другими мальчишками, с Хэлом или Кайлом. Игиг был взрослым и серьезным. Он не станет прикалываться без причины, пытаться выпендриться при каждом удобном и неудобном случае. От него волнами исходила уверенность и надежность — то, чего мне часто не хватало в моих друзьях.       Если бы Игиг был человеком? Я попыталась представить себе, если бы я встретила его в колледже, и он был бы обычным парнем, без крыльев и запавшей нижней челюсти, с обычными глазами и без куриных лап. Что тогда? Оказалось не по себе думать об этом. Неловко.       Что-то шевельнулось и мелькнуло в тумане впереди нас. Мы остановились от неожиданности, и вдруг Игиг сорвался с места и через миг пропал в белой пелене.       — Стой! — закричала я, внезапно испугавшись. — Подожди!       Вот и надейся на него! Подобрав подол платья, я поспешила вперед, изо всех сил вглядываясь в туман. Игиг растворился в воздухе, словно его здесь никогда и не было. Зачем он это сделал? Кого он разглядел там, впереди? Кат Великий, а если на нас кто-то напал здесь, в этом и без того жутком месте, полном тумана, призраков и черных камней?       — Игиг! — закричала я, но мой голос заглушила плотная белая пелена вокруг. — Игиг!       Никогда не привыкну называть людей или эйтов по именам, даже если они сами мне их сказали.       — Игиг! — повторила я, идя все быстрее и быстрее вперед. — Ты где?       Я ахнула от неожиданности и чуть не отскочила назад, когда что-то большое и темное мелькнуло передо мной в тумане. Послышались глухие звуки, хрипы, удары. Повыше подобрав платье, я ринулась в самую гущу битвы, готовясь применить все свои навыки рукопашного боя.       — Игиг!       Туман колыхнулся и слегка расступился, показывая двух катающихся по земле эйтов. Нетрудно было признать в одном из них Игига, а вот его соперника я далеко не сразу смогла разглядеть — до того быстро и непредсказуемо он двигался. И он ни на секунду не оставлял гадаба в покое — сбивал его с ног и тянул к земле, едва тот делал попытку подняться, ударял в живот и голову, дергал за крылья. По земле вокруг них трепетали вырванные серые перья, была примята трава.       Мне показалось странным, что суровый эйт, который умеет открыто выступать против Гугалана и не боится приближаться ко мне ближе чем на метр, и пером не трогает своего противника, а лишь пытается отойти от него подальше. Не знаю, была ли это жалость или хитроумный план, но я поступила так, как посчитала нужным. Подскочила к незнакомому эйту и что есть силы пнула его в бок.       Эйт кубарем отлетел от меня и едва вновь не пропал в тумане — его задержал один из камней, в который он врезался и жалко растянулся на земле. Игиг поспешно начал подниматься на ноги, ругаясь сквозь зубы:       — Кюруки! Только бы ты его не вырубила!       Он подбежал и склонился над своим недавним противником, перевернув его на спину. И только сейчас, подойдя ближе, я смогла как следует рассмотреть его.       Эйт выглядел как человеческая фигура из черного дыма. Эта странная оболочка окутывала настоящий человеческий скелет, точно саван. У существа было по три тонких, длинных пальца, точно лапы паука, изодранный коричневый плащ из одежды и хохолок ярко-рыжих волос.       — Эй! Ты слышишь меня? — Игиг слегка потряс его за плечи, и его маховые перья-пальцы утопали в дыме, из которого состоял человек. — Мы не желаем тебе зла.       Ага, попробуй поверь в это после хорошего пинка под ребра.       Эйт застонал, зашевелился и попробовал приподняться. У него не было лица — только желтоватый череп, проглядывающий сквозь темную завесу, и я не знала, видел ли он нас. Но когда в следующую секунду он вдруг заверещал, то стало ясно — увидел и даже узнал.       — Хундунское отродье! Чтоб ты сдох! Какой кюрук привел тебя сюда? Аллапо тебя дери, что тебе еще от меня надо?!       Я, конечно, не изнеженная дама, но даже у меня в ушах зашумело от такого букета жутких и по большей части незнакомых мне ругательств. Оставалось лишь догадываться, отчего этот странный тип, тусующийся на кладбище, так не жалует члена совета.       — Тише, — спокойно заговорил с ним Игиг, никак не отреагировав на поток ругательств в свой адрес. — Ты слышишь меня? Я не Шаркалишарри. Меня зовут Игиг. Шаркалишарри мертв.       Эта странная речь сработала не хуже магического заклинания. Эйт-скелет мигом притих и лишь пялился на Игига пустыми глазницами. Затем он начал подниматься на ноги, все так же не сводя с него взгляда. Меня, кажется, он вовсе не заметил.       — Не Шаркалишарри? — с подозрением переспросил он. — Но ты выглядишь как он. Или я забываюсь?..       Последнее он произнес с большей долей волнения, чем все до этого. Игиг терпеливо кивнул.       — Да, я выгляжу как он. Но он его больше нет. И мы пришли к тебе, потому что нам нужна твоя помощь.       Скелет слегка оживился.       — Помощь? Именно моя помощь? А какая?       — К44, покажи ему татуировки, — без предупреждения попросил меня Игиг.       За эти немногие дни у эйтов я уже так привыкла прятать свои татушки, даже если оставалась одна, что сейчас меня почти напугало его заявление. На всякий случай взглянула на него, и эйт слегка кивнул мне. Ну ладно. Все равно я ни кюрука не понимала во всем этом.       Я осторожно и все же с опаской начала снимать перчатки, и скелет следил за мной почти с кровожадным интересом. Меня так и подмывало врезать ему по роже, чтобы все зубы вылетели, но я сдерживалась. Кажется, у него и так день не удался.       Когда перчатки оказались сняты, я медленно протянула руки странному эйту, невольно сама смотря на рисунок. Я уже почти забыла, как он выглядит, и теперь даже немного удивилась тому, что у меня так разрисованы руки. Неужели это так выделяется на самом деле, всегда?       Тонкие паучьи лапки слегка коснулись моей кожи, и я невольно дернулась, содрогнувшись от омерзения. Плечом я ощутила Игига рядом со мной.       — Не бойся, — негромко ободрил он.       Я, боюсь? Вот еще! Я тихо фыркнула и смелее протянула руки скелету. Когда его пальцы вновь начали ощупывать мою кожу, я осталась спокойной и неподвижной как Кайл, когда он ест.       — Ты узнаешь эти рисунки? — выпытывал у скелета Игиг. — Ты делал их?       Я с удивлением обернулась к эйту с руками-пауками, но он ничего не слышал, внимательно вглядываясь в зигзаги и слегка водя по ним пальцами.       Так прошло не меньше трех минут. И когда у меня уже почти затекли руки, а Игиг был готов встряхнуть эйта за плечи, тот неожиданно выдохнул и выпрямился. Руки он опустил. Он посмотрел на меня, и мне стало не по себе, когда я почувствовала на себе его взгляд. Пустых, черных глазниц.       — Да, я делал их.       Словно это лишь прошелестел ветер — так тихо и невесомо это было сказано. Мы с Игигом замерли, как истуканы, а скелет продолжил — так же негромко, тихо, как будто говоря сам с собой:       — Это было давно, так давно, когда я еще жил там, когда я назывался, когда я имел работу. Это один из последних рисунков, что я смог сделать. Больше никто мне такого не позволял уже...       Он резко замолчал, а потом рывком схватился за голову и зарычал от боли, как будто его мигрень замучила. Я не была готова к такой смене настроения, но Игиг сразу оказался рядом с ним и осторожно отвел его руки.       — Знаю, тебе больно думать об этом, — проговорил он, — но, пожалуйста, попытайся вспомнить, кто заказывал тебе эти татуировки. Что за люди приходили к тебе. Ты помнишь их?       И только сейчас — да-да, только сейчас, — я поняла, что он говорил о моих родителях. Моих настоящих родителях, которые дали мне жизнь, а затем оставили на пороге УКОГ! И если я всегда думала о них только в негативном ключе, недоумевая, что мешало им просто убить меня или, если на то пошло, то зачем им вовсе было заводить меня, то сейчас появились совсем другие мысли о них. Они сделали что-то еще, помимо моего рождения и бросания у колледжа. Они приносили меня к этому эйту, чтобы он набил мне татуировки.       Это звучало до того абсурдно, что я не смогла отмахнуться от этой мысли, и, наверное, думала бы над ней целую вечность, так и эдак, пока не пришла к какому-нибудь решению, но тут скелет заговорил снова, и я вся обратилась в слух.       — Да, это были люди, обычные люди, бесполезные люди. Как они нашли меня? Не помню. О, как многого я уже не помню!..       Он начал было выть снова, но Игиг положил крыло ему на плечо, и скелет умолк.       — Что это были за люди? — спросил он. — Как они выглядели? Что говорили? Расскажи все, что вспомнишь о них. Это очень важно. И даже находясь здесь, ты еще можешь помочь этой девочке.       Скелет снова перевел взгляд на меня, а затем тряхнул головой и отстранился от Игига.       — Похожий на Шаркалишарри, не мешайся, — беззлобно огрызнулся он в ответ. — Я смогу рассказать о том, что еще осталась в моей голове, но не сразу ведь! Так, это было лет эдак десять назад?       — Семнадцать.       У меня так пересохло в горле от волнения, что голос звучал сухо и хрипло. Назвав число, я одновременно с этим вспомнила и свой последний День Нахождения в колледже. Вроде эта дата была только что, но сколько всего случилось после нее, что я как будто повзрослела еще лет на пять.       — Семнадцать... — челюсть беззвучно задвигались, паучьи лапки вновь потянулись к моим рукам, и я ближе протянула их к нему.       Когда эйт коснулся татуировок, то словно увидел ту далекую картину прямо перед своими несуществующими глазами — так красочно он начал описывать ее.       — Нам нужны охранные. Сейчас же.       Отец был напуган, но держался молодцом — серьезный и расчетливый, знает, что его может ждать за это, но уже ни за что не отступит назад. Он был высок и худ, как подросток, но небольшая бородка и усы придавали его лицу почти старческое выражение. Ходячий набор контрастов, если вкратце.       — Говорят, только вы можете такие сделать.       Мать едва доставала своему мужу до плеча — маленькая и кругленькая, она вместе с тем была не из тех мягкотелых мамаш, которые сливаются со своей семьей в единое целое, теряя собственное лицо. Нет, эта дамочка была яркой личностью. И сильной.       И наконец, виновница преступления, девочка, которой едва исполнилось полгода. Малышка, закутанная в пеленки со светлым пушком вокруг головы. Не плакала, не возилась, а лежала смирно, как будто понимала всю серьезность ситуации, в которую вляпалась. Что она такое? Что скрывает внутри себя?       Отвел от нее взгляд. Все равно таким маленьким не делаю.       — Она не дефектная, — объясняет мать, — не дочь мэра. Она наша дочь. И мы хотим, чтобы она была хорошо защищена от всего того дерьма, с которым столкнется в будущем.       Она знает, что говорит. Все люди уже давно знают. Не мог не признать здравый рассудок родителей, но ведь себя-то они спасти не смогут. Снова посмотрел на ребенка. Протянул ему одну руку. Девочка не закричала, не дернулась, не отвернулась от моих пальцев. Лишь наблюдала за ними, внимательно и бесстрашно. А в самом деле, что вырастет из нее с такой защитой, которую я мог ей предоставить? Не изменю ли я ход истории этим согласием?       Но я замечтался. Убрал пальцы и снова взглянул на родителей.       — Проследите, чтобы она попала в хорошие руки.       После я снова потянулся к ребенку и нанес ей первый укол...       Я крепко обхватила себя руками, чувствуя, какие они холодные и словно чужие. Ветер легко ерошил длинную траву, растущую среди камней, как будто родитель — волосы своего ребенка.       Как мои родители могли бы.       Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, как меня научили ингела и медитация. Еще раз. Еще. Но привычное спокойствие так и не приходило, и что-то в груди все больше и больше сжималось всмятку. Мне не хватало воздуха.       За пять минут я узнала настолько больше и настолько важную информацию, что все время учебы в колледже не могло сравниться с этим. Никогда не любила думать о своих родителях, а короткой и странной истории, которую я про них придумала, мне хватало сполна. Но сейчас рассказ эйта вызвал ту далекую картину во всей красе, и я сама как будто снова увидела все это, как вытаскивают забытую фотографию из недр альбома. Сомневаться в словах скелета я и не думала — как будто он лишь подтвердил то, о чем я сама знала все это время.       Мои родители погибли ради меня.       Они хотели более счастливой и безопасной жизни для меня. Они обеспечили меня той защитой, которую сами никогда не смогли бы предоставить. Отдали на воспитание в то место, где меня смогли вырастить как родную дочь. И все это время доказательство их любви было со мной — на руках, в порядковом номере, который мне присвоил колледж. И никто больше, никогда не полюбит меня так же сильно, как они.       Мне становилось все труднее дышать. Голова раскалывалась от потока таких сильных и важных мыслей, и меня обуяли настолько мощные эмоции, которые мне еще никогда не приходилось испытывать.       Как я и думала, моя жизнь раскалывалась на две части. Прямо сейчас.       Не понадобилось много времени, чтобы это все не приняло форму слез.       Не помню, когда я в последний раз так плакала, и бывало ли вообще такое. Сейчас я впервые оплакивала своих родителей, и внутри меня все рушилось. Я как будто рождалась заново, с новым представлением о себе.       Воздух, туман, холод, камни и небо звенели от моих рыданий, возможно, впервые слыша такие звуки здесь. Слезы быстро остывали и холодили лицо, шею, грудь. Я никак не могла остановиться, совсем не контролировала себя, и мои руки дрожали так сильно, что я не могла даже закрыть ими лицо. Невидимая хватка стискивала горло, и каждый вдох давался с трудом и болью. Я вмиг ослабла, захотелось лечь, накрыться землей и лежать до тех пор, пока боль не ослабнет, пока воспоминания об этом снова не притупятся, и я не смогу жить дальше.       Внезапно холод пропал, а его место заняли жесткие, шершавые, такие неприятные перья. Меня мягко привлекли к килевидной груди, обтянутой жилетом, и я сразу ощутила чужое сердцебиение. Чужое тепло и дыхание. Это успокаивало, давало знать, что я не была сейчас одинока, но этого было недостаточно, чтобы заполнить ту брешь, которая разразилась у меня в душе.       — Мне очень жаль, — прошептал Игиг. — Но ты должна была услышать об этом.       Я должна была услышать об этом уже давно, а не сейчас, в мире эйтов, на этом странном кладбище и от того жуткого...       — Где он? — всхлипнула я, вдруг поняв, что его нигде не было.       Игиг вздохнул, и я почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь.       — Он был забытым. Эйталитом, который нарушил закон, и его отправили в место забвения. Мой отец это сделал, когда был членом совета... Никто уже не вспомнит его имя и кем он был, но я постарался. Он был сильным... я подумал... может помочь... Он и сам забывает себя и... свою жизнь. Когда уходит последнее воспоминание, она... он?.. Это исчезает. Превращается в небытие. То... чего не будет... и не было. Так происходит ликвидация.       Он говорил все с большим трудом, а я уже давно перестала понимать, что он несет. Когда Игиг замолчал, мы оба попытались вспомнить, о ком был начат этот странный разговор.       Но так и не вспомнили.       — И что, тебе никогда не выпадала возможность проверить свою защиту? Никогда не замечала подобного? Вообще идей о таком не было?       Игиг почти кричал, чтобы я смогла услышать его. Мы летели обратно, с пронзительным свистом рассекая холодный воздух. Перед нами из-за облаков просачивались первые лучи солнца, и на горизонте сияла розовая полоса. Я почти чувствовала, как мои волосы становятся более насыщенного оттенка, которого я никогда не могла достигнуть, используя краску. Аврора. Наверное, поэтому у эйталиты было такое имя — она сама нежная, радостная и прекрасная как рассвет.       — Никогда! — тоже крикнула в ответ я, крепко прижимаясь к спине Игига, но уже держась намного увереннее. — Я даже представить себе не могу, как это работает.       — Сейчас поймешь.       Мне не понравилась эта интонация — по ней я поняла, что Игиг улыбается, а улыбается он редко и по особым случаям. Что он задумал?       Неожиданно я увидела что-то странное вперед нас, ближе к земле. Сначала мне показалось, что это лесной пожар, но какой-то странный. А может, нечто вроде моря? Нет, точно нет. Я вглядывалась вперед, почти привстав на колени и без труда удерживая равновесие. Мое платье и перья Игига в унисон трепыхались от потоков воздуха.       Перед нами расстилалась масса разноцветных огней, движущихся, сияющих, сталкивающихся друг с другом, соединяющихся и распадающихся. Сверкали вспышки, которые больно резали глаз, сгущалась тьма, а потом цвет менялся, и все начиналось заново. Наблюдать за этой игрой можно было бесконечно — как за игрой пламени или бликов в океане, или полетом облаков. Но природой этого вещества была магия, а значит, она была еще более завораживающей.       — Это место называется Геенна, — прокричал мне Игиг. — Магическая энергетика, которая попадает сюда в чистом виде после смерти эйталита. Когда-нибудь она перейдет к следующему эйталиту, который появится на свет, но до тех пор находится здесь. В нашем мире происходит огромный дисбаланс. Эйталиты часто рождаются без магии. Как я, например. И это уже проблема таких масштабов, что она стоила того, чтобы пробиться в совет. Только так я могу повлиять на то, чтобы эйталиты действительно начали что-то делать с этим, а не бестолково всплескивать руками.       — Свою героическую биографию ты потом расскажешь, — перебила я его — Игиг неожиданно напомнил мне Хэла, а тому сразу нужно затыкать рот, иначе толку от него не добьешься. — Что это за место?       — Оно смертельно опасно. Мгновенно сжигает любого, кто попадет туда. Ты слышишь гул, чувствуешь эту мощную вибрацию?       Я на всякий случай прислушалась к себе, но как еще тогда, в Лунной чаще, когда Хэл и даже Кайл едва не потеряли рассудок, я осталась совершенно глуха и слепа к магии.       — Нет. Значит, так работает защита?       Я даже немного приуныла. Если это все, что она может, то это не очень-то серьезно. Не знаю, на что я надеялась, но думала, что будет круче.       — О, не поэтому. Это из-за того, что ты человек. Без особенностей.       — Бесполезная, да?       — Я этого не говорил. Это и хорошо, что ты не чувствуешь подобного — ощущения не из приятных.       — Так полетели отсюда.       — Но я тебе еще не показал самого главного.       Игиг уже почти долетел до самой Геенны, и я поглядывала на нее с опаской. Жара, как от огня, я не ощущала, но может, это тоже только лишь потому что я — всего лишь человек «без особенностей»? Не знаю, что там еще мне хотел показать Игиг, но я ему верила на слово, а видеть, как действует эта магическая энергетика, совсем не хотела.       — Держись! — крикнул мне эйталит.       Я едва успела крепче схватиться за его плечи, как он вдруг сложил крылья и камнем полетел вниз.       — ИГИИИИГ! — во все горло заорала я, оцепенев от ужаса и широко распахнутыми глазами смотря на разноцветные языки магии, которые уже тянулись к нам, ослепляя своим сиянием.       Когда мы готовы были упасть и погрузиться в это смертельно опасное море с головой, я прижалась лицом к спине эйта, зажмурив глаза, и обхватила его так сильно, что у меня заболели руки.       Я ничего не почувствовала, но тело сжималось от страха, и я не могла дышать. Еще чуть-чуть, и вспыхну быстрее перышка в костре. А может, уже успела умереть?..       А может, этот кюруков кугалунг в последний момент взлетел вверх — как тогда, возле резиденции?       Последнее разозлило меня так сильно, что я подняла голову.       Вокруг нас проносились разноцветные блики магии. Они сияли ярче и красивее любой гирлянды, а я сама как будто оказалась внутри бесконечного салюта. Одни огни сменялись другими, переходили в третьи и сверкали, горели, вспыхивали у меня под носом. Они были повсюду — со всех сторон, сверху и внизу.       Едва оторвавшись взглядом от того, что происходило вокруг, я заметила, что мои фиолетово-розовые татушки светятся. Серьезно, они умеют светиться? Слабое сияние от них окутывало нас с Игигом в шар, в котором мы летели. И всплески энергии никак не могли пробить его.       — Так вот, как они работают! — воскликнула я, захлебываясь от внезапного счастья. — Поэтому мы не сгорели! Мои татушки защищают нас от магии!       — Думал, ты уже не заметишь! — радостно отозвался Игиг и резко взлетел вверх.       Но он не покинул пределы Геенны, а лишь продемонстрировал, что, как бы мы ни повернули, мой защитный пузырь будет продолжать охранять нас. Гадаб сворачивал в стороны и назад, и мы оставались под защитой. Даже когда в нашу сторону неожиданно устремился целый поток энергетики, алый как лава, и наверняка, ничуть не холоднее ее, достигнув барьера, он сполз вниз, как будто обволакивая оболочку, но не в силах пробить ее.       — Мало кто знает, но находясь в самой Геенне ты получаешь небывалый прилив сил, — поделился со мной Игиг. — Где еще можно так зарядиться магией и энергией, как не здесь? Я совсем не чувствую усталости, мне не тяжело держать тебя, и я готов прожить еще сто таких ночей подряд! Иииии-хаааа!!!       Он закрутился почти винтом, развевая магическую энергетику вокруг себя. Я припала к его спине, чтобы удержаться, и меня разобрало на смех. Геенна оказала такое влияние на меня? Это та частичка эйталитов, которая все же была во мне, откликнулась на магию вокруг? Не знаю, но… это было волшебно.       Когда Игиг выровнял полет, я привстала, держась за него только ногами, подняла руки и тоже закричала от счастья. Грудь распирало от силы, счастья и свободы. Я — не бесполезная! Я — не слабый человек! Во мне была магия, как и во всех остальных, и это потрясающе!       Как бы высоко я ни протянула руки, моя защита не позволит мне коснуться опасной энергетики. И как бы громко я ни орала, на меня никто не одернет, не посмотрит как на дуру, а закричит вместе со мной.       Это и было самым большим счастьем. Магией.       — Почему моя защита распространилась и на тебя тоже? — сонно спросила я, едва держа глаза открытыми.       Мы возвращались обратно в резиденцию, и воздух казался холодным и пустым. Я неожиданно поняла, что не спала целые сутки и едва не вырубилась, прямо на спине Игига. Пришлось крепче держаться за него и разговаривать, чтобы не заснуть ненароком. Горло уже болело от холода, но я едва ли обращала на это внимание. Эйталит летел с трудом и пыхтел очень громко. Каждый его хриплый вдох я ощущала как собственный, и мне было почти больно от своей беспомощности, что я ничего не могла сделать для него.       — Почему? — Игиг помолчал, не то обдумывая ответ, не то собирая силы. — Потому что ты захотела этого. На подсознательном, эйталитовском, уровне.       — То, есть… — я попыталась представить себе это, и мне стало страшно — Ты сгорел бы? Если бы я недостаточно доверяла тебе? Да?       — Да.       Сон отступил под натиском вопросов, и у меня неожиданно сильно защипало глаза. Я не могла выразить словами те эмоции, которые сжимали меня в комок и пытались пробить на слезы. Хватит и одного раза.       — Вот и все.       Я вовремя выпрямилась и спрыгнула на пол, едва не упав. Мы оказались на крошечном балкончике той комнаты, которую мне выделили. Да, верно, в зале уже никого из гостей не осталось. Я посмотрела на свое измятое платье, почти удивляясь тому, что все это время была в нем. Как настоящая принцесса, сбежавшая с бала на поиски приключений.       — Постарайся поспать. Осталось мало времени.       Игиг запрыгнул на балюстраду и вытянул больную ногу, разминая пальцы. Его перья дрожали, а рот был приоткрыт. Я подошла к нему, взялась руками за каменное заграждение и посмотрела на солнце, которое только-только полностью выползло из-за горизонта.       Бесконечная, удивительная и такая волшебная ночь. Даже не верилось, что это было наяву, только что и со мной. Слишком нереально даже для мира эйталитов.       И сколько бы времени ни прошло, я вспоминала эту ночь как самый драгоценный подарок, который только могла получить. Этот день вместил в себя столько боли, обиды и сожаления, но вместе с этим он наконец-то открыл мне глаза то, кто я такая. День, разбивший жизнь на «до» и «после». И хорошо, что в тот момент я еще не знала, что будет в этом «после».       — Спасибо. — Я зажмурилась, потому что слезы опять были готовы хлынуть из глаз. — Спасибо за доверие, Игиг. И за все остальное тоже.       Совсем рядом послышался его голос — рокочущий и неторопливый. Совсем не похожий на тот мальчишеский вопль в Геенне.       — Пожалуйста, К44.       Я снова смогла открыть глаза, хоть ресницы слиплись от слез. Солнце сияло где-то далеко-далеко, возможно, совсем в другом измерении, а мы продолжали стоять на балконе, силясь сохранить частички той магии, которую только что пережили, но которая начала исчезать в лучах нового дня.       — Меня зовут Джем, — поправила я Игига, пока он не улетел.