О таком не говорят вслух

Как же хуёво. Нейтан вваливается в комнату. Ватные ноги с трудом держат. Не глядя нащупав опору, более-менее устойчивое положение придает уверенности, и он чеканными шагами направляется в сторону дивана, чтобы в следующий момент потерять равновесие и рухнуть на колени. В висок отдает тупой болью, так что приходится забыть о изначально провальном плане. Он предпринимает небольшое усилие, пододвинуться ближе, чтобы наконец привалиться спиной к холодной кожаной обивке. В глазах двоится, внешние звуки сливаются в один общий, отзываясь оглушающим гулом где-то в недрах, из-за которого голова Нейтана однажды точно не выдержит и взорвется. Его мысли забрызгают стены вокруг, висящие на них плакаты, полку с коллекцией фильмов, проектор, проецирующий тревожные картины, которые должны вызывать отторжение или чувство тревоги у обычного человека, дорогую стереосистему, и даже может быть, немного запачкают любезно врученный ему, лучшему сыну на свете, сертификат. В полумраке комнаты они будут казаться отвратительно черными, как и он сам. — Эти уёбки точно намешали алкоголь с какой-то дешевой бурдой— Слова, брошенные в пустоту, и тошнотворное чувство, комом подступившее к горлу, заставили оборваться на полуслове. Он перевел взгляд, в плохом освещении казавшийся еще более уставшим, на прикроватную тумбу, напичканную препаратами, прописанными его психиатром. Нейтан принимал их горстями, когда становилось совсем невыносимо, как сейчас, расстояние между ними казалось стало куда больше. Он потер глаза, фокус то отдалялся, то приближался, сосредоточить внимание на одном объекте не получалось. Нейт пошарил по карманам красного бомбера, который кажется никогда не снимал, и неприятно поморщился. В неудачной позе правое плечо успело занеметь и теперь отдавало покалыванием, разгоняя под кожей ледяные мурашки. — Блять. — полу-сипло, не теряя выразительности выругался, наконец вытащил немного побитый косяк. Зажимая основание сигареты в тонких губах, принялся похлопывать по карманам брюк в поисках зажигалки, и только сильнее свел брови не обнаружив оной. Нейтану часто приходилось хмуриться, о чем говорила его образовавшаяся, едва заметная морщинка. Виктория была недовольна этой привычкой, но порицать не решалась, разве что иногда позволяла себе пожурить Нейтана. Здесь и сейчас, она возможно была единственной, кого реально заботило его состояние. Не считая его сестры, которая свалила на другой континент в попытке побега от Отцовского контроля. Семья Прескоттов никак не вязалась с понятием теплых совместных вечеров и семейного очага, а после отъезда Кристин для Нейтана все катилось только по наклонной. Он не лишился ее поддержки, Крис часто писала ему письма, на которые Нейт все чаще не знал, что ответить. Оставшись один, он научился игнорировать отца, давать сдачи, избавляться от врагов, и влезать в непонятное дерьмо, у которого, на его взгляд, не оставалось шанса на хорошую концовку. Семейная драма Прескоттов была отдельной темой для обсуждения. Как отец не пытался заботится об умалчивании информации, с помощью своих связей можно было замять один слух, другой, если бы они не распространялись с удвоенной скоростью. Пожалуй, это единственная вещь, которую отец не мог полностью контролировать. Смертельно хотелось курить. Нейтан разочарованно выдохнул поняв, что он вполне мог выронить единственную зажигалку по пути в общежитие или еще раньше. В груди образовался давящий ком, каждый вздох выходил рваным и давался ему все труднее, как будто наливаясь горечью, как если бы он готовился впасть в истерику, но он только тяжело дышал на счёт. Такие мелочи стали очень часто доводить Нейта, из-за чего общение с ним стало похоже на работу сапера. То ли это его психическое состояние давало о себе знать, то ли окончательно сдавали нервы. Ему так хотелось было думать, что жизнь перестает быть похожей на дерьмо. Раньше, когда на него накатывало, он закидывался колесами и скуривал еще один косяк. Он не решался вводить внутривенно, это был бы финиш его давно катившейся по пизде жизни. Теперь ему оставалось только отсчитывать каждый свой вздох, слишком тяжелый для того, чтобы Нейтан смог повторить тот вновь, слишком шумный для того, кто так давно не чувствует в себе жизни. На панели экрана высветилось входящее сообщение. Точно, он ушел с вечеринки не предупредив Викторию, она наверняка его потеряла. Он не будет отвечать ей сейчас. Лучше завтра найдет и извинится, что пропал невесть куда. Скажет, что перебрал, почувствовал себя неважно и решил отлежаться. Она поймет. У неё это пока получается лучше всех. — Не жизнь, а ебаный ад. — Процедил сквозь зубы. Двинуться не получалось, шевельнуть занемевшими конечностями тоже, будто силы все разом покинули его, осталась только слабость. Он прикрыл глаза пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь приятном. Моменты, когда Нейт был настолько укурен, и ему хотелось попиздеть с кем-нибудь, все равно кто это будет, ведь ему хорошо здесь и сейчас, не считались. В голову ничего не приходило. — "В моей жизни вообще есть хоть что-то хорошее?"— Нейтан часто задавал себе этот вопрос, вероятно это единственное, что заставляло его держаться на плаву. Он не ставит цели, у него нет мечты, он не знает, чем будет заниматься после окончания обучения в Блэквелле. Его устраивала эта неопределенность, он никогда не обладал собственной жизнью в полной мере. Отец всегда диктовал ему, как необходимо поступить, что сказать, какой выбор сделать, с кем заводить знакомства, чтобы поддержать репутацию Прескоттов. Поступление в Блэквелл, одну из самых престижных академий тоже был выбор Отца. Нейтан смог сам выбрать род занятий, фотография стала для него глотком свежего воздуха, который помогал выдерживать ощущение того, как золотая клетка постепенно сжимает его в тисках. Скорее всего, отец найдет ему престижную работу и будет гордится тем, какого сына ему удалось вырастить, и выставлять его как цирковую обезьянку перед такими же престижными гостями. У Нейтана живот сводит от всей этой напыщенности. И конечно же, будет умалчивать про его трудный подростковый период. Его досье идеально, как и он сам, идеальный сын идеального отца. Только вот отец никогда не расскажет дорогим гостям, что никакие это не трудности взросления, просто любимый сынок имеет целый букет болезней, болезней на голову несчастного папочки. "Биполярное аффективное расстройство, Синдром тревожности, состояние, граничащее с депрессией" заключение психоаналитика. Никогда не расскажет, сколько денег уходит на препараты, чтобы Нейтан в конец не свихнулся. Достаточно подчистить еще одно досье, чтобы никто не докопался до правды. Задача Нейтана не ударить в грязь лицом, задача отца еще раз напомнить ему об этом. В груди защемило. С недавних пор Нейтана не преследуют призраки прошлого, потому как его попросту перестали посещать сны. Он было вздохнул с облегчением, когда к нему прекратила являться Рэйчел, первое время, её образ следовал за ним повсюду. Благодаря фрику, которому приспичило обклеить тонны листовок о пропаже, он буквально ощущал её взгляд на себе. Каждый раз закрывая глаза, он не видел перед собой ее хладное тело. Сознание больше не рисовало картины того вечера. Понадобилось время, чтобы Нейт окончательно осознал, что та мертва и ничего не расскажет, не пойдет в полицию, не даст против него показания. Он сам убил её, своими руками. Она была такая красивая. Это произошло случайно, он не хотел причинять ей вреда. Думал сделать пару снимков и вывезти куда-нибудь, она бы ничего не вспомнила. Просчитался с дозировкой, ввел слишком много, он даже не предполагал, что она может не выдержать. Нейтан заподозрил неладное, уже в процессе съёмки. За все время на лице модели не дрогнул ни один мускул, под светом от прожекторов было не сразу различимо, как побледнело её лицо. Она лежала абсолютно неподвижно. Нейтан отложил камеру и подполз ближе, не решался дотронуться, опасался. Его как водой окатило, липкий страх пробрался куда-то в лёгкие и прочно засел внутри. Девушка едва заметно дышала, пульс слабо прощупывался. Нейтан резко подскочил на ноги, метался из угла в угол как ошпаренный. Он не знал, как поступить. Страшась того, что с ним станет, когда Рэйчел придет в себя. Когда его отец обо всем узнает, что он скажет? Когда его арестуют, ещё хуже упекут в лечебницу для душевнобольных, уж отец позаботится о том, чтобы он больше никогда не покинул её стены. Когда Джефферсона раскроют, что будет? Всю вину свалят на него? От него избавятся? Он не думал об этом, ему не хотелось думать. Нейтан наматывал круги вокруг "жертвы его глупости", та увядала на глазах, он наблюдал как её губы наливаются синим и ничего не мог сделать. Он боялся. Неловко забрался с ногами на диван напротив, прижав колени к груди торопливо начал копошиться в телефоне. Ледяные пальцы мелко задрожали перед тем, как все тело Нейтана пробила крупная дрожь. Кажется, осознание происходящего настигло его только сейчас. Он судорожно набирал контакт Мистера Джефферсона, то и дело стирая неверно набранные цифры и начиная заново. Сердце заколотилось как бешеное, когда на том конце линии послышался щелчок означавший, что их наконец соединили. По сотни раз прокручивая в голове слова, которые он собирался сказать мистеру Джефферсону, пропали в один миг. Тишину звонка наполняли надрывистые всхлипы, слезы предательски защипали глаза. На той стороне выжидательно молчали пока Нейтан успокоится и начнет говорить. Тот все же попытался открыть рот, Нейт не узнавал собственный голос. Он выкрикивал слова, ломанные отрывки фраз. Твердил, чтобы мистер Джефферсон поверил ему. — Это было случайно. Я не хотел. Мне так жаль. Мне очень-очень жаль. Никто кроме вас не в силах помочь мне. — Голос охрип, а в горле неприятно засвербило. Нейтан уже не разговаривал с профессором, лишь продолжал невнятно бубнить себе под нос. Слёзы перестали бесконтрольно литься из его глаз. Он был не в себе. Марк всегда говорил, что Нейтан просто ребёнок, который нуждается в том, чтобы его направляли, сломленным, он легко поддавался манипуляции. Человек по другую сторону наконец прервал гнетущее молчание, словно все это время обдумывая, что сказать. Нейтан почти не обращал внимание на содержание, ему важно было услышать успокаивающие нотки в знакомом голосе и понять, что он не один. — Никуда не уходи. — Бросили напоследок перед тем, как связь прервалась. Ему помогут.