Стоя за плечом у сна

      Следующие несколько ночей прошли примерно так же. Судя по тому, что за это время не было ни одного совещания, сэр Джуффин все-таки решил не вываливать одним махом неосужденную и ненаказанную меня на впечатлительные головы столичных Тайных Сыщиков. Они просто заходили к нему в кабинет — либо вечером, либо утром, по самым разным делам, но неизменно в одиночку, после чего происходила очередная вариация на тему давешней сцены. Похоже, шеф действительно как-то так перекроил расписание своих подчиненных, чтобы они не пересекались между собой эти несколько суток — во всяком случае, встреча со мной стала сюрпризом абсолютно для всех.       Реагировали на меня господа сыщики довольно по-разному. Как и предсказывал Джуффин, легче всех дело прошло с сэром Кутой, занимавшим должность Мастера Тонко Чувствующего, учрежденную, как я понимаю, специально для него. Несмотря на странное название, подходящее скорее какому-нибудь поэту или парфюмеру, это всего лишь нечто вроде Мастера Преследования, но основанное не на древней магии скархлов, а на феноменальном обонянии: при этом все вокруг, включая его самого, предпочитали называть Куту просто «нюхачом». Я, к слову, раньше принимала его едва ли не за своего сверстника, а оказалось — совсем взрослый мужик, да еще женат и с двумя детьми вдобавок. Он тоже поначалу решил, что я арестована, но, в отличие от Кофы, не стал грозить мне заточением в Холоми, а просто очень удивился — впрочем, более чем доброжелательно. Тему какой-то неведомой мне неприятности, доставленной ему комком слипшихся смертей, он в разговоре не затрагивал, а сама я спрашивать не решилась. Не тяни кота за хвост, если шерсть чесать собираешься.       Мелифаро — его имя, как я с удивлением обнаружила, не указано ни в одном из документов и даже в личном деле — тоже вполне оправдал ожидания сэра Халли, хотя и не сразу. Увидев меня в кресле Почтеннейшего Начальника и Джуффина, который в этот раз предпочел устроиться на столе, он с недовольным видом тоже начал было рассуждать о развращающей безнаказанности — судя по выражению лица шефа, меньше всего он ожидал услышать от своего заместителя подобную тираду. Когда же Джуффин объяснил Мелифаро, что швырять меня в узилище пока не за что (с особым удовольствием выделив это «пока»), тот сперва изумился, а потом пришел в восторг. В итоге все оставшееся до окончания моей вахты время я посвятила выслушиванию его шуток, смешных и не очень. Когда я попросила разъяснить мне, почему, по его мнению, у сэра Халли «снова шесть ягодиц, а не четыре», имярек наконец смилостивился и прогнал меня спать, при этом ловко поймав за шиворот вызвавшегося было проводить меня сэра Мелифаро. Позже я не поленилась сказать ему спасибо: заместитель у него, конечно, симпатичный, но для сонного человека слишком уж утомителен.       С сэром Луукфи Пэнцом, Мастером Хранителем Знаний, вышло совсем забавно: мы просто столкнулись в Зале Общей Работы, куда я как раз вошла накануне рабочей ночи, а он спустился за какой-то надобностью перед тем, как идти домой. Сэр Луукфи принял меня за посетительницу и попытался участливо выслушать, усадив в Кресло Безутешных — даже камру, как выяснилось, успел заказать — а когда недоразумение прояснилось, сам же с удовольствием посмеялся над собой. Я подумала, что если буривухи предпочитают, чтобы за ними присматривали такие симпатичные ребята, то у нас с ними вполне общие вкусы; правда, мои почти сразу подверглись серьезному испытанию, когда этот балбес, направляясь к выходу, небрежно смел рукавом чашку с камрой прямо мне на колени.       Зато Кекки Туотли была откровенно враждебна. В отличие от сэра Кофы, бывшего, как я понимаю, ее наставником в недалеком прошлом, она не стала читать мне нотаций и требовать немедленно посадить в Холоми — какое-никакое, а разнообразие. Но при этом за все время нашего условного «знакомства» ни разу не обратилась ко мне напрямую — говорила только с Джуффином, мои бестолковые попытки разевать рот игнорировала с великолепной непринужденностью, зато глядела так, словно в кармане у дюжины слепых сирот разом меня за руку поймала; хвала Магистрам, мне успели объяснить, почему. Вероятно, если оркестр Таниты продолжит набирать популярность, мне придется спешно выметаться в очередную ссылку, чтобы кирпич на голову не уронили или мыло с ядом Чарс не подсунули. А пока — ну что ж, переживу как-нибудь. По крайней мере, на луну вряд ли завою. Может быть.       Должность Мастера Пресекающего Ненужные Жизни в настоящий момент была вакантна, а леди Меламори Блимм, штатный Мастер Преследования, просто и незатейливо отсутствовала на рабочем месте, хотя почему-то продолжала числиться служащей Тайного Сыска. С ней, впрочем, мы уже встречались до этого, всего раз, зато при таких обстоятельствах, что сами по себе стоят сотни тысяч деловых бесед за кружкой камры на рассвете или на закате. Если хочешь как следует узнать человека, умри вместе с ним — вероятно, такова впредь будет моя формула идеального знакомства.       Работы у меня в эти ночи практически не было, но не думаю, что к этому тоже приложил руку сэр Джуффин. Мне с самого начала дали понять, что собираются за мой счет разгрузить остальных работников от канцелярщины, и тот же сэр Кофа наверняка бы воспользовался этим с большой охотой; впрочем, я бы совершенно не возражала. Просто у Тайного Сыска вдруг выдался период затишья в работе — по словам того же шефа, крайне редкое явление природы. Государственные преступники то ли, по моему примеру, повально исправлялись и поступали на не менее государственную службу, то ли угрюмо скрипели мозгами, пытаясь преподнести нашей конторе что-нибудь прежде ей невиданное за все полторы сотни лет существования, но на подпись и каталогизацию все сплошняком приносили отчеты о простых, понятных и почти мгновенно завершенных делах. Все остальное время от заката до рассвета мне только и оставалось клевать носом в кресле, кормить орехами Куруша и слушать его истории о подвигах Тайных Сыщиков. Хотя бы чужие, за неимением собственных.       Важно, что я при этом прекрасно отдавала себе отчет в том, как неслыханно мне повезло. Получить место там, куда путь изначально был заказан, неслыханно взлететь по карьерной лестнице (мама несколько часов не могла поверить, ради какого именно поста я бросила прежнюю должность) и при этом сузить круг обязанностей до заполнения нескольких табличек в ночь — ради такого любой служащий Канцелярии съел бы собственную ногу. Вдобавок, будучи Ночным Лицом Почтеннейшего Начальника, я имела формальное право отдавать приказы всем, кому я недавно так не понравилась; не уверена, что меня кто-нибудь всерьез стал бы слушать, но сама по себе теоретическая возможность любого из прежних моих сослуживцев привела бы в щенячий восторг. Удавшаяся жизнь, практически счастье. И уж точно не повод тосковать.       Все это я отлично понимала, но с каждой ночью раскисала все сильнее. Поэтому когда на пятые сутки, вскоре после ухода Джуффина, сэр Абилат вошел Темным Путем ко мне в кабинет, решительно сгреб меня в охапку и тут же был таков, сперва даже обрадовалась. Что в такой ситуации удивляться или сердиться как-то более традиционно, до меня дошло только пару мгновений спустя.       — Так и думал, что тебя надо спасать, — заявил он, под руку увлекая возмущенную меня в темное и теплое нутро «Могилы Куконина», на пороге которой мы оказались. — Обычно новичков берет под крыло сэр Кофа: таскает по ночному Ехо, знакомит со столичной кулинарией, вводит в мир богемы и так далее. Я как-то не сразу сообразил, что случай несколько не тот, прости. Теперь займусь его работой.       И улыбнулся так ослепительно, что все мое возмущение, и без того довольно вялое, жалобно дрогнуло и улетучилось.       С сэром Абилатом Парасом у нас отношения какие-то странные. Он один из лучших знахарей в Соединенном Королевстве и, по слухам, вообще на Хонхоне — говорят, если несколько раз в день повторять его имя, мелкие недуги отстают сами собой, а смерть постепенно отступает на год-другой. Его основной клиент — сам Гуриг Восьмой; впрочем, это не мешает ему браться за любых больных, оказавшихся в поле зрения или ощущения. Одним словом, человек он крайне занятой, однако почему-то тратит уйму времени на возню со мной, почти как с собственной дочерью или племянницей, которых, к слову, не имеет и до сих пор живет бобылем, хотя мужчина сэр Парас довольно видный, не говоря уже о положении. При этом он совсем не расстроился, когда я во время первого совместного ужина твердо ему сказала, что за все благодарна, но никаких отношений у нас с ним быть не может. Видимо, действительно не придает внимания такой ерунде; для меня это было большое облегчение, хоть и с капелькой досады, чего уж там.       Вместе с тем взять меня в ученицы сам он не может. Вернее, обучать-то он меня взялся с первого дня, но сугубо неофициально. В помощницы Королевского знахаря так просто не попадешь, даже по содействию и рекомендации самого знахаря. Там, страшно сказать, регламент. И ценз. И очередь из кандидатов едва ли не на сто лет вперед расписана, хотя сам Абилат, по его словам, этим оболтусам из древних родов даже мыть горшки не доверяет, а из дворцового лазарета гоняет умпонской мухобойкой размером с дверь от амобилера. Король, при всем доброжелательном отношении к своему знахарю, в этом деле ему не помощник и может лишь запретить своим придворным навязывать ему формальный штат. Я же пока что знахарка вполне посредственная — хотя сэр Парас и говорит, что делаю быстрые успехи, но отборочных экзаменов не пройду. Одной силы в нашем деле мало и даже недостаточно, как, впрочем, и везде в этом Мире.       Зато устроить меня в Тайный Сыск у него получилось почти сразу. И на том спасибо.       — Я ведь тоже когда-то был на твоем месте, — говорил он, аккуратно разрезая жаркое «Небесное тело», рецепт которого после смерти Горбуна Итуло несколько лет считался утерянным. — Удивлена? Да, я бывший Тайный Сыщик. Правда, служил не в столице, а в Гажине.       — Правда? — я и впрямь удивилась.       — Истинная. И был я, кстати, тогда не знахарем, а боевым магом. Ну, точнее, четвертушкой боевого мага по столичным меркам, но с работой кое-как справлялся, ослабших вдали от Сердца Мира Магистров и их колдовских тварей за шкирку ловил, а большего от меня никто и не требовал. Все-таки самые крупные игроки до Гажина почти никогда не добирались.       — А почему вы решили оттуда уйти?       — Да так, — Абилат поморщился, сделав вилкой какой-то неопределенный жест. — Случилась однажды в Гажине одна скверная заварушка. Настолько скверная, что сам сэр Джуффин с ней разбираться приезжал. А когда навел в городе порядок, предложил мне перебраться в столицу и брать у него уроки мастерства. Только не боевого, а лекарского.       — Вот как? — настроение у меня резко упало.       — Угу. И еще лицензию на практику у Семилистника помог получить — они в те годы на любого Тайного Сыщика волками смотрели, бывший он там или не бывший. Но дальше уже пришлось все самому делать, чему я был только рад. Так что не думай, будто я Короля исключительно по протекции пользую.       — Вот как, — мрачно повторила я и уставилась в тарелку.       — Эй, леди, ты чего? — удивился сэр Парас. — Мясо недожаренное, что ли? Так мы вроде вместе его ели. Только не говори, что живот заболел.       Я неопределенно пожала плечами, дескать, заболел, не заболел, какая разница. Объяснять не хотелось. Хотелось в этот момент мне одного — оказаться где-нибудь подальше от любого Тайного Сыщика. Бывший он там, по меткому замечанию сэра Абилата, или не бывший.       — Думаешь, промахнулась с учителем? — вдруг спросил он спокойно. — Могу понять. Провинциальный выскочка, да еще и учился не у столичного знахаря, а у шимарского убийцы — мрак и ужас, конечно… Только ты имей в виду, лечить меня все-таки не Джуффин учил. Вернее, не он один. Сперва я сам по книгам кое-как насобачился, благо библиотеку мне родители оставили хорошую. Сэр Халли и его коллеги меня просто доработали, как грубо ограненный камень, а потом выпустили на вольные хлеба. Да и после этого я всегда старался перенимать у других знахарей полезные приемы и знания: врачевать душу учился у братьев Катшаков, петь Тени пациента на ухо целебные песни — у леди Маллис, а лечить детские болезни — у старого Габы Гро. Жаль, старик скончался несколько лет назад, а то я сразу бы тебя к нему отвел.       — Лечиться? — угрюмо фыркнула я.       — Учиться, — он и бровью не повел. — В нашем деле старый господин Гро был лучшим из лучших, можно сказать, Лойсо Пондохва от знахарства. И внучат воспитал просто замечательных, даром что не родных. А вот со своими старческими хворями, к сожалению, не справился. То ли не сумел, то ли просто не захотел — уже не спросишь… У старого Габы тебе бы понравилось. Большая, бестолковая и радостная семья, все искренне и просто, без этой твоей жуткой домашней муштры, на которую ты мне в тот раз жаловалась. Впрочем, тут уже ничего не поделаешь. Но знала бы ты, как я тогда злился!       — На него? — я почти против воли ощутила интерес.       — На смерть, — неожиданно мрачно ответил Абилат. — Знаю, что глупо. Но тварь, сумевшая в итоге убедить человека, боровшегося с ней всю жизнь, в собственной неотменяемости, может — и даже обязана быть врагом. Моим личным. Я не знаю, сумею ли я сам победить эту тварь хотя бы для себя. Вполне возможно, что не сумею, как не сумел сэр Гро. Но я твердо намерен однажды наставить ей кровавых синяков. Чтоб в следующий раз боялась связываться с нашим братом знахарем. И, между прочим, рассчитываю на твою помощь. Сама знаешь, в чем.       — Знать-то знаю, — вздохнула я. — Только помощи тут от меня, боюсь, как молока от индюка. Вы же знаете, что я бездарь. И в этой области, и вообще.       — Ух, бедняжечка ты моя, — снова развеселился он. — За деньги тебя показывать, что ли? Самый бездарный человек в Соединенном Королевстве, спешите видеть! Ни к чему не имеет таланта, даже к хождению, поэтому круглые сутки катается по городу с боку на бок, по ступенькам прыгает, отталкиваясь ребрами, а дышать впервые начала в три года, после долгих и упорных тренировок… Самой-то не смешно?       Я улыбнулась, хотя обычно за такое бью по морде. Но сердиться на сэра Абилата — дело вполне бессмысленное. Он никогда никого не обижает, даже когда говорит гадости, как сейчас. Это как при сложных операциях, когда снять боль полностью не удается: сразу чувствуется, что причинить боль тебе не намеревались, точнее, намеревались, но не боль ради самой боли, как если бьют или оскорбляют. Я пока не поняла, навык это или врожденное умение, но, возможно, когда-нибудь разберусь. По крайней мере, постараюсь разобраться, пока ему не надоело со мной возиться.       — Ты сама понимаешь, что говоришь ерунду, — продолжал Абилат. — Чего ты, похоже, при этом не понимаешь, так это насколько кромешную ерунду несешь. Ты когда-нибудь прежде работала всерьез? На износ, так, чтобы в свой сакраментальный «потолок» не просто макушкой упереться, а практически свить на нем гнездо? Знаю, что нет. Ты до этого самого «потолка» пока даже не допрыгнула ни разу. Собственно, в этом…       На этом месте я перестала его слушать. Вовсе не потому, что мне неприятно или неинтересно с сэром Парасом — для этого он слишком душевный человек и опытный колдун. Просто люди устроены так, что когда нам присылают зов, приходится все бросать и концентрировать свое внимание на Безмолвной речи. Игнорировать ее не выйдет, хоть тресни, таким уж это колдовство создано. Только блокировать полностью, чтобы не мешала, но лично я этого не умею. Говорить что-нибудь в таком состоянии еще можно, во всяком случае, я встречала способных на такое. Но вот слушать — только что-либо одно. И выключить внешние уши обычно проще, чем внутренние.       Вот и мне пришлось выключать. Потому что в моем сознании четко и размеренно звучал красивый женский голос, мелодичный, как новая виолончель, и холодный, как простуженный ледник:       «Почему вас нет на месте?»       «А кто спрашивает?» — попыталась огрызнуться я, хотя, в общем, сразу все поняла.       «Кекки Туотли, Мастер Слышащий. Почему вас нет на месте?»       «Сэр Абилат Парас попросил меня…»       «Сэр Абилат Парас не является вашим начальником. По инструкции вы должны быть в Доме у Моста. Почему вы ушли с дежурства?»       «Потому что меня с него увели Темным Путем, — грубо ответила я. — Сопротивляться этому я не умею. Или вы считаете, что мне следовало затеять драку с Королевским знахарем?»       «Нет, не следовало, — после короткого молчания отозвалась леди Туотли. — Но к делу это не относится. Вы умеете ходить Темным Путем?»       «Нет.»       «Тогда я пришлю за вами амобилер. Где вы находитесь?»       «А что случилось?»       «Мне нужно составить протокол. А еще мне нужен знахарь. Надеюсь, вы умеете лечить раны?»       Я едва не подпрыгнула на стуле, хотя от чего именно, так и не поняла.       «Вы ранены?»       «Не я. Так где вы находитесь?»       «В «Могиле Куконина», — растерянно отозвалась я. — Только тут со мной еще и сэр Абилат сидит. Может, лучше попросить его?»       «Разумеется, лучше. Тогда пусть он вас заберет. Жду.»       Голос леди Туотли исчез из моего разума. Я виновато посмотрела на сэра Параса:       — Простите, у меня на работе, кажется, что-то случилось. Вас тоже просят подойти. Вам не трудно?       — Надеюсь, не трудно, — я увидела у него такой же виноватый взгляд. — Прости, мне тут тоже зов прислали. Я не на дежурстве, но ты, наверно, знаешь, какой кавардак сейчас творится при дворе из-за этого грешного иррашийца… В общем, мне надо бежать. Давай я тебя подброшу до Управления и заодно погляжу, что там стряслось. Если не справишься без меня, помогу. Уважаемый!       Он попросил счет у подбежавшего трактирщика, затем посмотрел на меня. Я молча залезла в карман и выложила на стол пригоршню корон. Мрачно посмотрев на меня, хозяин поспешил за стойку за перчатками.       — Не суеверна? — одобрительно кивнул Абилат.       — Суеверна, — буркнула я. — Более чем.       — Вот как, — похоже, он был удивлен. — Ну дело твое, конечно… Сдачу ждать будешь?       — Сами знаете, что нет! — я наконец-то сорвалась.       — Вот теперь я точно знаю, что из тебя выйдет толк, — широко улыбнулся сэр Парас. — Давай-ка руку, больные знахарей не ждут.       Его ладонь была мягкой и горячей.