Артек

Если что Юрка и усвоил твёрдо к шестнадцати годам, так это то, что в новом коллективе главное — сразу правильно себя поставить. Поэтому лучше первым начинать задирать тех, кто выделяется из общей массы, иначе будут задирать тебя. Причина всегда найдётся — ты не такой, как все, стало быть, девчонка, пидарок, балеринка, очкарик и прочие нелицеприятные для пацана звания. Он уже проходил это, когда переехал из Москвы в Питер и пошёл в новую школу. Как только одноклассники узнали, что он занимается балетом и фигурным катанием, так сразу стали ярлыки навешивать и делать мелкие пакости. Поначалу было обидно до слёз. Но не тех слёз, которые льют, жалея себя разнесчастного, а тех, что проливают от бессилия и злости, что не можешь что-либо изменить. Но Юрка не был бессильным, он был упрямым и целеустремлённым. Он пообещал себе, что не будет плакать, пока не станет сильнее. Для этого пришлось ненадолго отвлечься от балета и походить на айкидо. Вскоре тренировки дали свой результат — после демонстрации пары приёмчиков число желающих задирать его заметно поубавилось и вскоре вообще сошло на нет. Урок был усвоен не только обидчиками Юры, но и им самим. С тех пор, поехав на сборы или в летний лагерь, он первым начинал травлю иных. Недостаток родительской любви и ласки он компенсировал любовью к кошкам, малый рост и миловидную внешность — нарочито грубыми речью и поведением. Он матерился, плевался и задирал даже тех мальчишек, которые были крупнее. Поэтому даже самые матёрые хулиганы считали его своим в доску и не обижали. Жизнь не баловала Юрку. Рано оставшись без родителей, он привык сам добиваться всего, к чему стремился. Он никогда не был на море, если, конечно, не считать Балтийского. Поэтому и стремился в прошедшем сезоне выиграть как можно больше соревнований, чтобы на основании наивысшего рейтинга достижений получить бесплатную путёвку от Ленинградской области в международный детский центр «Артек» на берегу Чёрного моря. В начале весны Плисецкий заполнил анкету и после недолгого ожидания получил таки вожделенную путёвку, потому что именно в этом году для поощрения юниоров и популяризации фигурного катания в «Артеке» решили создать отряд юных фигуристов, собранный из лучших в своих странах спортсменов. Почему организаторы надумали создавать его в месте, где не было ни одного ледового катка, так и осталось для Юрки тайной, покрытой мраком. Главным было то, что он таки попал на тёплое море, ну, а здешние тренировки после изнурительного сезона оказались чихнёй. Побегаешь чуток по пересечённой местности, попрыгаешь через скакалку на свежем воздухе, покачаешь пресс. Не успеешь даже устать или запыхаться, как тебя ведут в столовку пожрать. Тут было много высоких и низких, белокожих и смуглых, обычных и странных, но этот японский тюфяк сам напросился. Он бы ещё на коврике в передней улёгся спать, чтобы все об него ноги вытирали. Если бы Кацуки не стал так бурно реагировать на Юркины подначки, тому наверняка быстро надоело бы его задирать. Но Юри оказался идеальной жертвой, невольно провоцируя Юрку своими слезами и обидами. Был в их отряде еще один узкоглазый. Вроде нормальный, но вечно на Юрку таращился, как баран на новые ворота. А Юрка этого не любил. Подошёл однажды вплотную к этому хмырю и, глядя в глаза, сказал: — Чего вылупился? Глаза сломаешь. Я тебе не телевизор, чтоб все на меня время пялиться. — Ты разве не помнишь меня? — спросил узкоглазый. — Я — Отабек Алтын из Казахстана. — Я не авторегистратор, чтобы всех чебуреков помнить, — привычно огрызнулся Юрка. И, правда, ведь ему не платят за то, чтоб он всех встречных-поперечных хмырей запоминал. — Мы вместе тренировались пять лет назад в летнем лагере, — выдал обычно молчаливый казах. — Ну, и что с того? — всё так же глядя исподлобья, спросил Юрка. — Я думал, тебе может понадобиться друг, — неожиданно предложил этот загадочный чучмек и протянул ему руку. У Юрки после переезда из Москвы не было друзей. Только приятели и соперники. Конечно же, ему хотелось, чтобы у него был друг. Только сначала нужно было проверить этого Бешмамбека в деле, поэтому Юрка осведомился: — А пойдёшь со мной после отбоя инжир и алычу тырить? — Пойду, — с готовностью согласился свежеиспеченный друг. Только после этого Юрка нехотя пожал ему руку. Отабек оказался запасливым — у него имелся фонарик, которым они освещали путь, карабкаясь вверх по заросшему травой и соснами склону. А ещё он был сильным, в чём убедился Юрка, когда тот подсаживал его, помогая перебраться через забор в чей-то сад. На местности он ориентировался отлично, безошибочно приведя их к фруктовым деревьям. Налопались они тогда до отвала. Не то, чтобы Юрка не наедался в столовой, просто чужое, особенно самолично спёртое тёмной ночью, намного вкуснее. На обратном пути Отабек снял с себя казённую ветровку, постелил её на траву и предложил немного посидеть. — Зачем? Я не устал, — удивился Юрка. — А ты сядь и послушай, немного подожди, и всё узнаешь. Они уселись рядом, после чего Отабек выключил фонарик. Некоторое время молча сидели, глядя то на звёздное небо, то на море, по которому двигались огоньки проплывавших вдали теплоходов, со стороны дороги время от времени доносились шум машин и чьи-то голоса, обрывки музыки из какого-то кафе… И вдруг совсем рядом раздались шорох и топот маленьких ножек. Отабек посветил фонариком в траву и поймал ёжика. Естественно, тот сразу сжался в покрытый со всех сторон иглами шар. Пришлось на некоторое время оставить его в покое. Отабек порылся по карманам штанов и вытащил оттуда пару припрятанных фруктов. Убедившись, что его собираются угощать, а не обижать, ёжик постепенно развернулся и ткнулся мордочкой в раскрытую ладонь, на которой лежала алыча. Чёрные глазки-бусинки с опаской посмотрели на людей. Потом голод пересилил страх, и ёжик стал хрумкать фрукты. — Знаешь, он похож на тебя: снаружи острые иглы, такие, что не подступиться, а внутри — милейшее создание, — вдруг выдал Отабек. Юрка не знал, что ему теперь делать, то ли порадоваться проницательности друга, то ли заехать в ухо за это самое «милое создание». Пока он раздумывал, Отабек снова удивил его, легонько поцеловав в губы. — Ты чего? — срывающимся голосом спросил Юрка. Вот уж не думал, что его первый поцелуй будет таким. — Прости, не смог удержаться. Если не понравилось, можешь меня ударить. После столь прекрасного вечера драться почему-то не хотелось. — А если понравилось? — с вызовом сказал Юрка. — Так и знал, что ты, как та принцесса из фильма «Огниво», злая лишь до тех пор, пока её не поцеловали, — рассмеялся Отабек и снова поцеловал его. Во второй раз оказалось ещё лучше. Ёжик уже давно съел угощение и побежал по своим ежиным делам, а они всё целовались. Хороший оказался друг: и через забор перелезть поможет, и целоваться с ним можно до посинения. — Э, да ты весь дрожишь, идём скорей в корпус, пока совсем не замерз, — заметил Отабек и помог Юрке подняться. Холод был тут конечно ни при чём, но им действительно пора было возвращаться в корпус, пока их не хватились.