Дема не контролирует нас

      Костёр горел, приятно потрескивая, красные искры улетали в чёрное небо. Вдалеке огни города выглядели красиво, они слегка мерцали, как и искры их зажжённого огня. Джошуа заворожено смотрел на то, как переливался свет вдали. Он погрузился глубоко в свои мысли, слушая, как негромко бормочут его люди, а потом поют, затем смеются и снова бормочут.       Вся его семья в Деме. И теперь они не хотят его знать. Предатель и враг системы. Нагнал горе на близких.       Из равновесия его выводит ощущение, что кто-то смотрит на него. Сорвав фокус своего зрения с огней города вдали, Джош вернулся в здесь и сейчас и посмотрел прямо перед собой. Глаза девушки были окрашены искрами костра в тёплый желтоватый, хотя на самом деле были серо-голубыми. Иви поспешно отвела свой взгляд, устремив его в чёрный песок под ногами. Неловко получилось.       Джош подумал, что разглядывать её в ответ – тоже не самая хорошая идея. К тому же его внимание отвлекают хохочущие товарищи. Настроение у них было приподнятое, они были в восторге от нового члена отряда – его старого друга Тайлера.       Тайлер присоединился к Бандитам всего две недели назад. Этот малый, вероятно, с самых пелёнок понимал, что Дема – это не место, где люди обретают счастье. Глаза этого парня всегда были широко раскрыты и смотрели на мир вокруг, будто бы он был ребёнком, стремящимся запомнить и познать каждую точку мироздания. Он редко улыбался, но когда делал это, все вокруг заражались этим светом. Прямо как сейчас.       Тайлер держал в руках гитару, сидя всех ближе к костру. Минуту назад он исполнил гимн Демы в настолько сатирической форме, что все вокруг просто катались по земле от смеха.       Его уста превращали «прекрасный город Дему» в «святилище уродов» и в «колесницу хомяка, где все мы крутимся, везя тележку власти позади».       – Давай, ещё чего-нибудь! – затребовали бунтари.       Под становившийся всё громче гомон, Тайлер смущённо заулыбался, но сквозь улыбку, всё же начал новую песню. Она была немного странной. Не похожей на детские лагерные песни, восхваляющие патриотизм и верность идее, которые они пели сарказма ради, не похожей на военные баллады или даже те популярные песни с большой земли, что им приходилось слышать, сумев избежать частотных блокировок на радио. Солнце всходит, епископы сойдутся в раз Узнав, что Дема не удержит нас.       Его песня сопровождалась гробовой тишиной. Никто не слышал этих слов раньше, и все замолкли, вслушиваясь в каждый звук. Они велят забыть всех наших слов Ещё не время для клинков. Ещё не время для клинков.       Когда он закончил, а звуки гитары стихли, размываемые эхом, пронзающая тишина ещё долго висела в воздухе, нарушаемая лишь размеренным потрескиванием дров.       – Ну, ты даёшь, парень. Сам что ли сочинил? – в недоумении пробасил Бойд.       Отложив гитару, Тайлер кивнул.       Бойд принялся хлопать своими огромными ладонями, а к нему мгновенно подключились и все остальные.       – Ты б точно стал рок-звездой, если б не родился в этой дыре, – засмеялся пятнадцатилетний Питер.       – Ну не в этой жизни, так в следующей, – отметила Иви тихо.       – В следующей жизни стану звездой сцены, а в этой – мне достаточно быть звездой восстания, – Тайлер широко улыбнулся, оглянувшись на город.       Его семья тоже была там, запечатанная стенами системы. Родители – школьные учителя, братья и сёстры – работники завода. Он был и есть – один из них, и его сердце саднило, когда он вспоминал о близких ему людях. Они не понимают, почему Дема – не самое прекрасное место на земле, они не понимают его тоски и боли. Свобода? О какой свободе идёт речь? Тайлер, разве мы не свободны здесь? У нас есть всё, что только можно пожелать! Работа, дом, безопасность, уверенность в завтрашнем дне!       – Давайте ложиться спать, пожалуй, – предложила девушка со светлыми волосами, поднявшись со своего места.       Тайлер, казалось, потерялся на мгновение. Краски огня делали её лицо ещё красивее. Она была очень утончённой, и совершенно неясно, как такое хрупкое создание могло быть настолько стойким противником сложившимся обстоятельствам.       – Может, к чёрту режим? – развёл руками Питер, надеясь на поблажки – он не любил ложиться рано.       – Завтра подниму тебя в шесть утра, если сейчас не пойдёшь здороваться с подушкой, – строго сказала Иви.       – Не тебе мной манипулировать, – Пит широко улыбнулся, обнажив свои довольно большие зубы, которые делали его лицо несколько комичным. – Я ведь всем могу рассказать, к кому ты неровно…       Он не успел договорить, как девушка отвесила парню нехилую затрещину. Стоить отметить, что малыш Питер – был младшим братом тихони с четвёртого круга. Отличались они кардинально, как внешне, так и по характеру, были абсолютно противоположными полюсами планеты, но и связь между ними была нерушимая: куда Иви, туда и Питер – идти следом, чтобы быть похожим; куда Питер, туда и Иви – идти следом, чтобы проконтролировать отсутствие косяков.       – Признаюсь, я не прав, – Пит поднял руки как знак того, что он сдаётся. – Мои слова против твоего кулака – бесспорное ничто, – он делал вид, что флаги сложены, но на его лице была хитрющая ухмылка, а глаза блестели озорными искрами.       – Иди спать, мелкий, – буркнула его старшая сестра и, не дожидаясь его повиновения, последовала в палатку, опустив взгляд.       Было неловко поднимать его, хотелось спрятаться за повязкой, чтобы скрыть своё неуклюжее выражение лица, вечно выдающее те эмоции, которые хотелось бы задвинуть куда подальше. Чёртов болтун Питер…       – Всем спокойной ночи! – обратилась к бунтарям девушка со светлыми волосами, она готова была уже последовать в свой домик, где она жила ещё с несколькими женщинами, в том числе, со своей матерью и кузиной, но на мгновенье задержалась, наблюдая за тем, как все медленно разбредаются по своим местам.       Джошуа объявляет имена дозорных, а затем и сам становится на пост охранника. Он был самоотверженным, полностью отдающим себя общему благу, лидером. Лидером, достойным того дела, что ему удалось построить.       Костёр тушат, вокруг становится темно и тихо, звёзды мелкой россыпью освещают пустошь. Девушка ещё стоит на месте, умиротворённо наблюдая за бытом повстанцев.       – Чего спать не идёшь? – неожиданный вопрос откуда-то из-за спины, и она чуть не подпрыгивает на месте от испуга.       Девушка хватается за грудь, резко оборачиваясь. Парень перед ней игриво улыбается, явно забавляясь тому, как напугал её. Между ними повисла тишина, и только потом девушка сообразила, что он ожидает от неё ответа:       – Ну…просто стою и наблюдаю, – отвечает она с сомнением.       Он смотрит на неё так пристально, что ей стало немного неловко. Прямо глаза в глаза, продолжая улыбаться так, будто он был самым счастливым человеком на земле. Странно, он обычно такой серьёзный, а его лиричное нутро так и мозолит глаза…       – Ты так интересно поёшь, – она сказала это совершенно неожиданно для себя, неконтролируемо эти слова вырвались наружу.       – Интересно? – парень был изумлён, а девушка смутилась, наверное, это был не лучший эпитет. – Спасибо! – он засиял ещё сильнее.       – Давно ты играешь?       Парень пожал плечами:       – В детстве отец показал пару аккордов. Да я так…это ничего серьёзного, я плохо играю…       – Вовсе нет, – девушка убедительно потрясла головой, бросившись разубеждать его. – Это было очень круто. Кто-то должен поднимать боевой дух. Очевидно, это – ты.       – Не хватает только боевого ритма, – парень рассмеялся.       – Ну да, – девушка заразилась его наполненным позитивом хохотом. – Джошуа может притопывать ногой.       В ответ на этот комментарий парень и вовсе принялся забавно прихрюкивать от волны накатившего смеха. Он представил эту картину. Она показалась ему слишком забавной, чтобы быть правдой.       – Давно ты с ним знаком? – спросила блондинка.       – С Джошем? – парень покосился в сторону лидера, мгновенно став серьёзным. – Достаточно. Учились в одном классе в школе. Он всегда был бунтарём.       Девушка кивнула и едва заметно поёжилась, от нагнетающего ночного холода. Костёр был потушен, и никакого тепла теперь уже не доходило до неё, а куртка осталась в домике.       – Тебе нужно идти спать, ты замёрзла, – он уловил её лёгкую дрожь и слегка коснулся тёплой ладонью её предплечья.       От этого прикосновения дрожь по её телу пошла ещё более сильная, только теперь она уже была достаточно приятной, чтобы хотелось прочувствовать её вновь.       – Ты…очень красивая…Дженна, – проговорил парень не очень уверенно.       Девушка застыла на месте от неожиданности услышанного.       – Эй, Тайлер! Встанешь на дозор? – голос Джоша издалека.       Тайлер и был рад бы слинять поскорее. Ему казалось, что он дико облажался. Сморозить такую глупость при ней…нет, то, что она красива – очевидно, не глупость. Но это так прозвучало…так ерундово и неуверенно. Хотелось провалиться сквозь землю.       – Спокойной ночи! – бросил он быстрее, чем она смогла бы как-то отреагировать, и убежал на зов товарища.       Ровно через неделю он уйдёт в сторону Траншеи. Он обоснует это в своей голове, как непреодолимое желание быть полезным. Траншея ведёт к порту – единственной точке этого города, способной открыть врата для лучшей жизни. Всё, что им нужно – отвоевать у епископов порт и послать сигнал на большую землю. ***       – Проходи, – буркнула Джо без энтузиазма, открывая дверь своего дома перед приятельницей.       – Милый у тебя райончик, – хихикнула Прю – она, в отличие от Джоанн, была не местной и жила в кампусе, а вот у родителей Севилл был замечательный дом в тихом местечке, усыпанном пальмами. – Что-то ты совсем невесёлая какая-то. Неужели тебе не терпится доказать профессору Спарроу свою точку зрения? – девушка балаболила, продолжая стрелять жадным до деталей взглядом, осматривая дом своей напарницы.       – Я беспокоюсь о том, чем мы будем подкреплять свои доводы, – Джо захлопнула дверь и указала Пруденс на лестницу. – У нас на руках никаких официальных документов нет!       – Думаешь, она не в курсе про Дему?       – В курсе-не в курсе, дело не в этом, – категорично заявила Джоанн. – Наша задача – аргументировать позицию, как мы это сделаем, если наши власти подсуетились, удаляя вообще какие бы то ни было доказательства о том, что город вообще существовал?       – Я нашла пару карт, на которых Дема указана, – гордо сказала Прю.       Джо покосилась на девушку с недоверием.       – Я серьёзно. Я их даже сохранила, – поправив громоздкие очки на своих глазах, которые она носила лишь моды ради, Пруденс продемонстрировала приятельнице флешку. – Я сумею сделать эпичное слайд-шоу, – девушка широко улыбнулась.       – Окей, иди за мной, – выдохнув, пробормотала Джо.       Она провела однокурсницу по длинному узкому коридору в самый его конец. Сначала Прю думала, что дверь приведёт их в комнату самой Севилл, но, когда они очутились внутри, взгляду предстало помещение, которое совсем не напоминало жилище молодой девчонки. Это была маленькая прямоугольная комната, очень светлая и весьма минималистичная в мебельном отношении – полупустой стеллаж во всю стену, под ним стол, на стене висит гитара, рядом – старый диван с клетчатой обивкой.       – Это дедушкин кабинет. Он тут работал, творил…       Пока Прю с нескрываемым любопытством оглядывалась, Джо приподняла сидушку дивана, под которым было довольно обширное пространство для хранения, в этом случае, множества коробок.       Одну из них девушка и попыталась достать, но та была слишком тяжела. Кряхтение Джоанн заставило зазевавшуюся на мгновение Пруденс подорваться, чтобы помочь. Вдвоём они всё же извлекли коробку из-под дивана и с грохотом позволили ей приземлиться на паркет.       – А ты говоришь, у нас нет доказательств…разве это не лучше каких-то там документов? – раскрыв рот от удивления, восхищённо заохала Прю, раскрывая коробку.       Она доверху была заполнена письмами, аккуратно сложенными стопочкой и перевязанными бечёвкой, фотографиями, картами, чем-то ещё.       – Какой-то странный ты историк…       – История – в людях, а не в бумажках, – отмахнулась девушка, вновь поправив очки, будто бы это движение прибавляло её словам важности. – Это письма твоего деда? – она бесцеремонно взяла в руки стопку, не дожидаясь разрешения Джо, и развязала узелок.       – Нет…       Девушка развернула первый же лист, и увидев подпись внизу, спросила:       – Кто такой Клэнси?       – Хотела бы я знать, – Севилл пожала плечами.       Её немного напрягала импульсивность напарницы, но она понимала, что сейчас она может только смириться с этим. К тому же, такая целеустремлённость вполне сможет дать им хорошие результаты в их работе. Поэтому Джоанн мысленно твердила себе успокоиться и воспринимать всё, как должное.       – Серьёзно?! И ты у дедушки даже не спрашивала? – для Прю это было дикостью – как можно иметь деда с такой невероятной историей жизни и не залезть ему под кожу с допросом с пристрастием.       – Он не любил рассказывать о Деме, – возразила Джо.       – После того, как мне исполнилось девять, я понял, что Дема – не мой дом. Это место, после, и вовсе стало для меня ловушкой, – прочитала Пруденс вслух выдержку из письма. – Кажется, этот Клэнси доверял твоему деду…       – Всё, что дедушка как-то говорил о нём, так это то, что Клэнси был человеком, спасшим его жизнь. Быть может, он так и остался в Деме…       – Всё это очень напоминает…типа дневника, быть может, – задумчиво размышляла девушка, перебирая письма. – Вероятно, он оставил эти записи твоему деду. Тогда, это действительно может указывать на то, что он остался там…возможно, пожертвовал собой.       – Это всё только домыслы…       – Я уверена, нет ничего, что мы не сможем выведать!       – С тобой – определённо, – саркастично хмыкнула Джо.       – Дема была местом моего существования, или же попросту местом, в которое меня поместили. Звучит уже стрёмно. Этот парень был не очень счастлив… Эта надежда на открытие породила новую версию меня. Надеюсь, лучшую версию. Которая найдёт пусть узнать, что там, за этими огромными стенами. Я полагаю…он узнает…Опачки, а это твой дед? – она вдруг мгновенно переключила внимание на фотографии, которые немного нарушили порядок аккуратно сложенной стопки и теперь располагались внутри коробки в хаотичном порядке.       На фотографии были двое: парень и девушка, они улыбались, только, несколько изнеможённо, устало. Одеты были по-армейски, на заднем фоне возвышалась стена – большая, бетонная, охватывающая собой весь горизонт.       – Да…и бабушка… – ответила Джо, с тоской глядя на фото молодых предков.       – Ого! Твоя бабушка тоже оттуда?       – Да… Только она тоже умерла…пять лет назад, – опережая вопрос Прю, сказала Севилл.       Услышав это, Пруденс расстроилась. Но она по-прежнему не чувствовала для себя никаких препятствий на пути к разгадке всех тайн событий того времени. Слишком сильно и слишком горячо горело в ней пламя любопытства.       Всё, что теперь происходило с ней – захватывало до такой степени, что дышать было тяжело. Все этим письма…ветхие, потрепанные, с выцветшими чернилами, чёрно-белые зернистые фотографии…и люди на них – такие настоящие, люди, некогда жившие и, возможно, живые по сей день! От этого перехватывало дыхание…       – Кто же этот Клэнси? – задумчиво бормотала Прю. – Он есть на фото? – перебирая снимки, спросила она.       – Возможно, – Джо пожала плечами, принявшись разглядывать фотографии.       – Кого из людей на фото ты точно знаешь? – допросным тоном задала вопрос Пруденс, пододвинув в сторону сокурсницы фотографию, на которой было изображено множество людей, очевидно, большая часть их протестующего отряда.       – Помимо дедушки и бабушки только лидера Бандитов – его звали Джошуа. Это я точно знаю.       – Бандитов? – изумлённо переспросила Прю.       – Да…они так себя называли.       – Грозно.       – Ага. ***       Двое бегущих были пущены вдогонку за наблюдателем, Джош спускался вниз, в Траншею, стараясь не покатиться кубарем, так как спуск был очень крутой. Итого, вместе с Тайлером, что сейчас был не в самом боевом состоянии – их было восемнадцать, и это было весьма сомнительным противостоянием против Кеонса. Джош это осознавал, но уже было слишком поздно отступать назад – все возможные шаги были сделаны.       Тайлер лишь немного приподнялся на локтях, явно опасаясь оглянуться назад, на возвышающегося над ним епископа на коне. Ближе всего к нему стояла Дженна. Она находилась в устойчивой позиции, слегка наклонившись вперёд и держа своё оружие наготове. Джош впервые в жизни видел её такой…отчаянной…она действительно готова была прибегнуть к насилию, притом, что никогда до этого не использовала оружие против живого человека.       Проблема была в том, что добрая половина отряда страдала тем же. Бандиты – были миролюбивыми по своей сути людьми, уставшими от насилия как такового, и очень не желающими прибегать к нему опять. Чем тогда их идея отличается от виализма, если в ней нет ни капли доброты?       Логично? Логично…но разве можно решить все проблемы разговорами по душам? Язык войны примитивен…но эффективен, чёрт бы его побрал.       Дженна сделала очень уверенный шаг вперёд. Сердце Джоша сделало кульбит – он бы не хотел, чтобы девчонка, первый раз поднимающая клинок на врага, так рисковала собой…он ускоряется…они уже совсем близко. Кеонс видит его приближение.       Тайлер ругает себя за беспомощность. Он даже не может подняться. Сила епископа прижимает его к земле каменной плитой, опуская в ледяную воду и замораживая разум. Его мысли тягучий и тяжелы…Все страхи давно выползли наружу. Он видит, как девушка уверенно идёт ему навстречу, а весь их небольшой отряд идёт вслед за ней, воодушевлённо, приготовившись к бою. Джошуа подлетает стремительно, встав между Дженной и самим Тайлером, выставив наготове пистолет. Он направляет его прямо в лицо Кеонса, совершенно не страшась последсвий.       Джош, а ты знаешь, что он способен остановить твою пулю? Ещё до того, как ты выпустишь её. Он проникнет в твой разум, начнёт расшевеливать твои уязвимые мозги своими тёмными пальцами. Он не только остановит твою пулю, но и пустит её в обратном направлении. Прямо в твою черепушку, Джош. Он заставит тебя спустить курок самому себе в голову. Берегись, Джош! Берегись!       Но этого не происходит…       Их разум вдруг будто становится сетью…чем-то общим…Они все настроены решительно, они – будто каменные ваяния, мощные и неуязвимые, только подвижные, опасные. Своим намерением спасти одного из них, они объединились в нечто могучее, сильное, то, что сломить просто так не получится.       Возможно, Траншея придавала им сил. Они здесь, в двух шагах от свободы, и они не дадут в обиду никого. Семнадцать Бандитов с оружием наготове. С яростными взглядами и железными намерениями.       Они не дадут. Никого. Стереть.       И Кеонс отступает. Он тянет поводья на себя, разворачивая коня.       Сегодня он проиграл.