Искушение

      Итак, я сидела за потертым столиком кофейни. Именно здесь подавали кофе свежесваренный в турке. Не одно место не могло выглядеть так старомодно и в то же время уютно, нигде не смогли бы вы почувствовать запах настоящих и отборных зерен кофе. Здесь, казалось, было все настоящим свежевыжатый сок, пирожные которые готовились на кухне данного заведения, чай на любой вкус и конечно же кофе. А обстановка заведения, как будто говорила: «ни чего не вечно, и даже самые яркие воспоминания сотрутся, поблекнут, как и эти столики в кафе».       На мой столик опустились кружка кофе и стакан наполненный соком. Мне нравилось вдыхая аромат, медленно выпивать вкусный кофе, а вслед за ним почти залпом еще прохладный сок, строго апельсиновый. И так несколько минут упиваться послевкусием личного «коктейля», что хмелит не хуже алкоголя.       Это было мое личное место, где я могла спрятаться от грустных мыслей или дневных неудач. Я могла часами сидеть, и в окно наблюдать как бесконечный поток людей проносится каждый день, наблюдать за сменяющимися лицами талантов, выступающими в надежде быть услышанными или увиденными и завоевать место под звездами, занимаясь любимым делом в Сеуле.       Мои размышления потревожила вибрация телефона. «Сестренка, я нашел тебя» — гласило сообщение. Сердце так и пропустило удар. Неужели, место, где я так долго скрывалась — обнаружено. И я вновь буду у всех на виду. На виду у так названных родственников.       Дело в том, что прежде чем меня вернули в Корею, мне пришлось с младенчества прожить в другой стране. И в то время когда мои одногодки страдали вопросами: какой путь выбрать, как выделится из толпы, и как обратить внимание объекта воздыхания, меня огорошили новостью. Мои родители главы корпораций, у меня есть старший брат, и тех, кого я называла и считала мамой и папой на самом деле нанятые и отобранные люди для воспитания меня. Мне хотели привить «правильное» воспитание: уважение к труду и деньгам, доброту и любовь к окружающим. Но ни кто не думал, о чувствах ребенка в тот момент. А как только все обрушили мне на голову, удивились, как можно не радоваться, что теперь мне предстоит жизнь полна роскоши и веселья… И для быстрой адаптации меня в свет, вверили в руки так называемого старшего брата.       Вслед за первым сообщением пришло кучу злых смайликов. Так что пришлось взять телефон и неохотно позвонить, ведь терпимостью мой брат не отличался. — Ты же говорила, что занимаешься в библиотеке, а вместо этого думала спрятаться от меня в этой забегаловке? — даже не услышав гудка, раздался недовольный голос. — Чон я… — Ни чего не хочу знать, марш через дорогу, я жду тебя в машине, еще чего не хватало чтоб нас заметили в таком месте, — телефонный звонок оборвался.       Я сложила все вещи в сумочку, оплатила счет и побежала в машину. Не хватало его еще разозлить. Открыв дверцу автомобиля, я расположилась на заднем сиденье. Не хотелось смотреть ему в глаза, врала я ведь не первый день, а целых два месяца о своем местонахождении после изнурительных занятий.       На первый взгляд он был одет просто, черные джинсы, льняная рубашка с принтом бабочки и тонкие кожаные подтяжки, но наряд стоил безумно дорого. Иначе не могло быть, иначе Чон Чонгука ничего не интересовало.       Братец, медленно повернулся ко мне, весь такой идеальный, прикусывая губу и запрокидывая руку на пассажирское сидение, впиваясь в меня взглядом карих глаз, наполненным злобой, раздражением и… волнением? В его лице было все прекрасно, как будто это лицо смотрит из дорогих журналов мод. А родинка под губой, так и кричала «не отводи взгляд от этих губ». Послышался томный вздох, Чон осмотрел меня с головы до ног, остановив взгляд на коленях, развернулся, завел автомобиль, и мы поехали домой. — Ты же понимаешь с какой мы семьи и объявив о том, что ты часть этой семьи, мы подвергаем тебя опасности. Многие хотят быть тобой, хотя бы потому что ты живешь с таким золотым мальчиком как я, — Чон, сам усмехнулся произнеся данные слова, — ты должна относится к ситуации серьезнее, и отчитываться мне о каждом шаге! — Как ты узнал, что я не в библиотеке? — Тебя волнует только это, — машина резко остановилась, пришлось по инерции податься вперед, в тот самый момент, мой надзиратель развернулся и ловко схватил за плечи, не позволяя отстранится, и притянув так близко, что его дыхание ощущалось на лице продолжил, — я несу ответственность, за мою маленькую сестричку, — и проведя рукой от щеки к шеи, вернул руку в прежнее положение, и сжимая плечи все сильнее с каждым словом, изменялся в лице до неузнаваемости, — и я должен знать где и с кем она. Есть много людей, которые захотят завладеть тобой, чтобы насолить отцу или мне. Которые готовы на все лишь бы унизить нашу семью. И полно людей которые захотят просто завладеть тобой, такой маленькой и хрупкой, с молочной кожей и малиновыми губками, есть те кто готовы будут впиться в твои губы и сорвать всю одежду обесчестив тебя. Оставив после себя синяки на теле и алые засосы на шеи и твоей груди. Понимаешь?       В тот момент, мне казалось, я взглянула в глаза дьяволу. По спине прошел холодок и откуда-то возникло ощущение, что мной пытаются завладеть, не только телом, но и душой. — Поняла? — почти шёпотом произнес Чон, оставалось только утвердительно кивнуть головой.       Его лицо, сразу же изменилось до ангельски невинного, и он прижал меня к себе, мило лепеча на ушко: — Я волновался сестренка, — будто младший здесь он, а не я.       Машина завелась и раздававшиеся мелодия фортепиано, убаюкала меня. И лишь спросонья, я помнила, как сильные руки прижимали к себе, и мурлыканье Чона не позволяющие вернуться в реальность, как я прижималась к горячему телу парня, чувствуя невесомость, и как только меня опустили на мягкую кровать, я погружалась в сон, ощущая, как порхающие крылья бабочек скользящий язычок поверх моих губ — нежный поцелуй.       А может, мне все это приснилось.