***
Гулкое жужжание отдавалось в голове, заставляя открыть глаза и отключить телефон. Тело, медленно возвращалась в реальность, и вспомнив, что произошло прошлой ночью, я охватила себя руками. Странно. Вся одежда цела и на мне. Терпкий запах Гука, еще оставался на кровати, казалось будто он лежит еще рядом со мной. Вставая с кровати я направилась к зеркалу, и осматривая себя, приходило осознание вчерашнего вечера. Все так, вот только интимная сцена... После рассказа Чонгука и выпитого вина, мозг интерпретировал во сне мой страх... Или желание. Об этом думать не хотелось. Думать о брате как об объекте вожделения и страсти... Собираясь на лекции, я старалась похоронить все мысли о сексе с Чоном. Мне было о чем размышлять, о поступке, так называемых родителей, о страхе перед Юнги и семье Минов. Как можно отдавать родную дочь на растерзание такому человеку. Возможно от того, что я росла в другой семье, мне это не понять. А так хотелось позвонить им, сообщить маме и папе где я, хотелось чтоб меня забрали, но мне запретили любую связь с ними, а мое упрямство жестоко карается. Помнится, как мне помогли купить билет и уехать из злосчастной Кореи. Но стоило пройти стойку регистрации и сдать багаж, как встретил меня весь окровавленный Чонгук, косо улыбаясь с безумным взглядом убийцы, на вопросы посторонних отшучивался, мол, где-то поцарапался. Ноги сами поволокли меня к нему и как только, братец, смог грубо взять и притянуть меня к себе, уткнувшись к уху, с жаром произнес: "Твоя вина, сестренка". Слезы катились градом, самые страшные картины крутились в голове, что я натворила. Что стало с той частью человечной охраной семьи Чон? Но я больше их не видела. А, Гук, избегал этой темы. Выйдя на кухню, я не обнаружила ни завтрак, ни Гука, один лист на столе "Ждем гостей. Забудь вчерашний вечер" - как будто это так просто. Да и оставлять в прошлом весь разговор глупо. Необходимо время, для плана действий. Если Юнги такой злодей, в его лапах мне не выжить, необходимо начать игру, до того, как меня передадут ему в руки. В голове кружилось множество вариантов, главное только уточнить, правда ли я отношусь к семейству Чонов, или то, что я принимаю за воспоминание, на деле детская фантазия. Садясь в машину к Ким Сокджину, я надеялась, что с Юнги сегодня встреч не будет.***
Проснувшись под утро не в своей постели, я обнаружил себя с сестричкой, что то мурлыкающей и стонущей во сне. Только имя и разобрать, кажется она меня зовет, но что лепечет на другом языке... Собравшись с мыслями, я вышел из ее комнаты, оставив где-то в районе шкафа свою футболку. Голова гудела и злость переполняла все мое нутро по отношению к ней. Даже не стараясь и находясь под давлением семьи, она смогла стать лучше меня. "Мне. Нужен. Кофе" - и направившись на кухню, по пути захватив телефон, собрался набрать Юнги, но он меня опередил. — Меня не будет несколько дней, присмотри за принцессой, как решу вопрос, обговорим детали твоей проблемы Чонгук, - как же я ненавижу вот такую его манеру даже не выслушивать ответ. Где он, черт его возьми? Неужели я ошибся и она, - не все что ему нужно. Взглядом, невольно, я вернулся в сторону ее спальни и воспоминания накрыли мое сознание волной.Flashback
Вы знаете, что такое воспитательная группа для малышей богатеев? Какие там игрушки и как нам все завидовали? А еда? Еду нам доставляли из рук лучших поваров. Ведь мы маленькие золотые детки, над которыми все кружили и порхали. Вот только нашу семью недолюбливали, или проблема была лишь во мне? В то время когда моя утонченная, трехлетняя сестричка, кружа в своих платьишках, выполняла бессмысленные задания лучше всех, всех мирила и сближала, меня же ни кто не замечал. Я старше! И я блек в ее тени, и понимал, что она лучше, лучше во всем! Но как же это злило. Она, в ответ, на всю мою раздражительность по отношению к ней, отвечала объятьем и простым "я люблю тебя, братик", всегда. И это тоже злило. В какой-то момент, от игры со мной, отказались все мальчишки. Это было по детски обидно, однако, я держался, оставаясь в стороне и читая взрослые книжки, пытаясь вникнуть в смысл вымышленной истории. Что я читал? Уже и не вспомнить. Это было единственным тогда спасением от слез, ведь я Чон Чонгуг, я мужчина, а мужчины не плачут. И мне всех удавалось обдурить, всех, но не ненавистную мне сестру. — Братик! - меня окликнул, этот раздражающе звонкий голосок, - пойдем с нами хороводы кружить! — Хороводы для глупых девчонок, - еще чего, подумал я, не хватало мне, чтоб засмеяли другие. И кто бы знал, что сам Мин Юнги, обидится, на то что одна маленькая "принцесса" его не позовет. То что было дальше, мне больно вспоминать, но мне до сих пор перед ней стыдно. В тот момент, как хоровод закружился, Юнги схватил сестру за ноги, но из-за кружащего хоровода он отпустил их резко, и напугавшись в тот же миг, она отпустила руки и упала на живот. В момент все замолкли глядя на нее во все глаза, только я засмеялся, и моей радости не было предела, вот теперь не только я ее ненавижу, а она... Отряхнув платье и улыбнувшись, со словами: "все хорошо", - ушла в другую игровую, где и была одна. И на обед она не вышла, и казалось, как хорошо, ее совсем нет. Ни кто о ней не вспоминает, над ней не кружит. Как мне хорошо же без нее. Собираясь домой, я увидел, капли крови на белоснежном платье, и застыл от оцепенения. Моя сестра сидела весь оставшийся день, сжимая руки между животом и ногами и плакала, я ни когда не видел ее слез. Неужели ей больно? Нет, ей обидно, от того, что все внимание не на ней. Я зло усмехнулся, однако она в своей манере мне улыбнулась, отряхивая пятна, не понимая, откуда они, подошла, взяв за руку, и повела в машину. — Братик, давай, не будем рассказывать это маме и папе. Папа Юнги страшный. И со мной все хорошо. Родители и вправду не узнали правду. Мы сказали что-то нелепое за разбитый подбородок. Но на следующий день, Юнги решил сорвать свой стыд на мне, и ударив кулаком по животу кричал, что я должен был остановить его, что это моя вина, а от удара в подбородок, спасла меня сестра. — Я прощаю тебя Юнги - это ведь игра, - и разревевшись крепко сжимая старшего, умоляла не трогать меня. Юнги после, везде ходил за малой, с ней он менялся: улыбался, играл в школы, в чаепития, и ни кто не смел высмеивать его. Ведь Мин Юнги мог поколотить. И все шло своим чередом, пока возвращаясь из садика, родители не сказали, что их вынудили подписать договор. И что сестра обещана семье Мин. Еще через месяц сестра исчезла, начала болеть, пропадала на день, а то и два, а после родители сообщили о ее смерти. Все прошло достаточно быстро, мне не хватило того времени, которое выделили родные, чтобы горевать. Эта трагедия сплотила меня с Юнги. И только после, пришло осознание, что не хватает, одной няни, на что я получил раздраженный ответ, зачем одному ребенку их две. Я рос, мысли о сестре из ненависти перерастали в любовь, где-то ее "Братик, я тебя люблю", не хватало, где-то я размышлял, а как будет делать она. И все больше и больше я загонял себя в рамки, где пытался стать лучшим, чем образ моей сестры. И как итог, времени не хватало, я начал пить таблетки, запивая алкоголем. Первый кто заметил мое состояние, был Юнги. Но бороться со мной не стал, лишь сказал: "Что подумала бы она". Да моя сестра была мертва, все эти чертовы 17 лет. Но она была жива в наших сердцах, и стыд наполненный перед ее образом, заставил приползти к отцу и сознаться, в употреблении веществ. Реабилитация меня - прошла с трудом, с помощью семьи Минов, меня отправили в Японию. Весь курс я сопротивлялся, но справившись, меня ожидала еще одна новость, отец, задолжал, и долг возрос за молчание. Если прознают, что господин Чон, имеет сына наркомана, вся его корпорация, весь бизнес канут в лету. Отцу осознание происходящего стоило постельной койки. Управление пришлось взять мне на себе. Вот тут то и появились фотографии меня в газетах, с надписью "золотой малыш", казалось все налаживалось, я стал лучшей версией себя, я стал лучшей версией образа своей трехлетней сестренки, но звонок от Юнги застал врасплох, все что он хотел это встречу и прояснения обстоятельств. Меня встретила его элита, курящих кальян и пьющих коньяк. Мое появления встретили свистом и криками. Кажется меня ждали. — Наливай, малыш Чон, выпей с нами! Ты стал птицей высокого полета! - весело крикнул, кто-то из толпы, что явно не понравилось Юнги. — Замолкли! И проваливайте, мне с юным Чон Чонгуком, есть что обсудить, - рявкнул Юнги. В тот момент все резко встали и вышли, и кажется, некоторые лица протрезвели. Такой тон, не сулил приятную беседу, оставалось ждать, когда Юнги затянет сигарету и начнет разговор. — Не вжимайся так в сиденье, Чонгук, мы ведь друзья, столько всего вместе прошли, а помнишь, как ее, ту, от игр с которой тебя так воротило... — Что ты хотел, хен? - мне не хотелось вспоминать, его игры с бывшими девушками, их крики и вид, до сих пор снился в кошмарах. От Юнги ни кто не мог уйти, ни кто и ни когда. — Сразу к делу. Уважаю, - ухмыльнулся собеседник, - твоя семья нам задолжала, и зная всю ситуацию, я дал время тебе разобраться в делах компании, мы ведь могли быть семьей, и помня об этом, решил подождать. Но доброта моя невечна и пришло время платить - подтолкнув коробок спичек через весь стол с красиво выведенной суммой долга, он смягчил тон - Чонгук, если у вас и правда есть тот самый козырь, о котором говорил твой отец, пора его выкладывать. Время выходит и ты знаешь, что будет потом. Сумма оказалась неподъемной, несмотря на могущество нашего дела. Пришлось идти к отцу, что за игры затеял старик против семьи Минов? Меня ожидала еще одна новость, от которой, земля ушла из под ног. Моя сестра жива. И найти ее придется мне. Это не составило труда, и ее так называемые мама и отчим, продали мне ее. Ее согласились забрать при условии выплат, но чтоб малышку не нашли, выплаты прекратились и со временем, названые родители увезли мою сестру, вырастили, и продолжали считать нашу семью должными им. А как появилась возможность заработать, назвали сумму и ее адрес. Я решил оставить это в секрете, ведь разве можно продать дочь, которую растил и любил эти годы. А если это, и в правду, она, то с ее наивностью, она так и будет считать. После пристального изучения, я понял, что эта девушка - моя сестра, и что я не хочу ее предавать и причинять боль, как в детстве и что единственный способ отплатится от Юнги и защитить ее, это вернуть домой. Дело оставалось за малым. Заплатив Юнги, ее нелегально привезли в Корею. В это время, я продолжал готовить этот козырь. Собирал документы пока ни кто не знал и запугав свою принцессу, запретил звонить людям, что ее растили. Нанял людей, которые помогли бы ей сбежать. Разыграл целую историю на ее глазах - вызвав шок. Пусть лучше ненавидит меня, чем тех кого любила, она ведь - моя младшая сестра. Только осознание того, что я готов ее так же предать, и продать монстру Мин Юнги, пришло после выпитой бутылки вина. Девочка моя, тебя хоть кто-то по-настоящему любит? И защитит?