***
Будильник развеял утреннюю тишину, но Намджун уже не спал: привычка просыпаться до звонка уже давно стала обыденной. Откинув одеяло, он сладко потянулся и резко встал. Принять душ, позавтракать, надеть идеально отглаженную форму — уже давно отработанное расписание на уровне рефлексов. На выходе парень ещё раз оглядывает себя в зеркале, дабы убедиться в безукоризненности образа, ведь он пример для остальных — идеальный полицейский. В зеркале на него смотрит высокий молодой мужчина с серьёзным взглядом, пепельными волосами и охеренной задницей. Пригладив и без того идеальную стрижку, Джун, глянув на наручные часы, отправился трудиться на благо родины. Заехав по пути на работу за стаканчиком живительного американо, у входа в отдел он поприветствовал своего напарника Чонгука — молодого паренька, что совсем недавно окончил академию и был полон неиссякаемого энтузиазма. Как и наивности. — Вот, держи. Это нам понадобится, — Намджун вручил ему стаканчик с ароматным кофе. — Я тут с шефом встретился в коридоре, и насколько я понял, у нас будет трудная неделя. С благодарностью вцепившись в горячий стаканчик, Чонгук, сев за стол, умостился щекой на свеженаписанном рапорте, трагически обдумывая всю фатальность выбора его профессии. — Намджун, — дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась голова их очень весёлого и от того очень странного патологоанатома Сокджина, — у нас на завтра отчёт по вскрытию Ли Ына. Гуку подумалось, что человек с такой профессией не может быть таким радостным и позитивным, и иногда парень рассуждал на тему того, какие шутеечки отпускает Сокджин, когда препарирует лежащий у него на металлическом столе труп. Вот такая вот чернуха по-полицейски. На улице середина весны и довольно прохладно, и, возвращаясь с выезда, Джун и Гук заезжают за обедом, который по времени близится к ужину, в кафешку неподалёку. Чонгук, кутаясь в мягкую уютную парку, выскочил забрать заказ, и Намджун, не глуша мотора видавшей виды служебной машины, остался его ждать в ней. Уткнувшись в сложенные на руле руки, он наблюдал за торопящимися людьми на улице и мелькающими автомобилями, когда его взгляд приковал переходящий дорогу парень с ярко-рыжими волосами: такого попробуй не заметь, он же светится, как олимпийский огонь. За разглядыванием парня Джун не заметил, как младший подошёл к машине, и дёрнулся, когда открылась дверь. — Хён, ты на кого там смотришь так? — заулыбался Чонгук. Джун лишь вяло отмахивается и молча заводит мотор. … Не прекращая печатать, Намджун кинул усталый взгляд на циферблат настенных часов: 21:46. Чонгука он, пожалев, отпустил домой, сказав, что добьёт рапорт сам. Пускай молодёжь пока резвится. А то вдруг надумает увольняться и тогда Намджуну придётся переехать на работу вместе со шкафом и кроватью. Конечно же, на работе такие завалы далеко не всегда, бывает что и хуи пинать устаёшь, не зная, чем себя ещё занять, а бывает и вот так, как сейчас. В одном из жилых кварталов произошло убийство, из-за которого теперь у Джуна мозоли на пальцах от клавиатуры. И скоро их станет ещё больше и не только на пальцах, так как с таким графиком личная жизнь остаётся на уровне чтива рапортов и подмигиваний свежепойманных проституток из-за прутьев решётки. В отличии от Чонгука, трепетно ждущего своего соулмейта и пузырящегося розовыми соплями от этих грёз, Намджун этот момент пережил еще в глубоком пубертате и жил себе не тужил, спокойно ожидая встречи, изредка гадая, каким будет человек, предначертанный ему судьбой. Однозначно, что он должен быть ну очень терпеливым, ибо с такой работой у Джуна даже кактус засох. — Сижу до десяти и съебываю отсюда. Сил моих больше нет, — обещает сам себе Джун, разминая шею. Дождавшись, пока минутная стрелка достигнет двенадцати, парень громко захлопнул папку с бумагами и с удовольствием убрал её в стол. Вот оно — блаженство. Участок пустовал, и исключение составляли те, кому выпало ночное дежурство, наряду с такими же законченными трудоголиками, как Джун. Зайдя в свой подъезд, он едва не засыпает в лифте, и, попав в квартиру, Намджун последним усилием воли вешает форму в шкаф (умри, но сделай!). Набрав себе горячую ванну, которая окончательно расслабляет его, и, дойдя до кровати, едва коснувшись головой подушки, он проваливается в сон.***
Рассвет упрямо пробивается сквозь шторы, и Джун переворачивается на другой бок в надежде еще немного поспать, внезапно ловя себя на каком-то странном чувстве. Подорвавшись с кровати, он, запутавшись в одеяле, едва не растянулся на полу, чертыхаясь. Практически на ощупь ориентируясь в тёмной комнате, он кое-как добирается до окна и распахивает шторы, впуская утренние солнечные лучи. С любопытством рассмотрев свои руки с маленькими пальчиками (серьёзно? Он теперь гном?) и заметив шкаф-купе с зеркалом, парень осторожно подходит к нему, смотря в пол. Остановившись рядом, Джун медленно поднимает глаза и с любопытством смотрит в отражение. На него смотрит молодой невысокий парень с огненными волосами, судя по всему, младше него, привлекательный и с охуенными губами. И что важно отметить — не менее привлекательными бёдрами. Намджун, стараясь игнорировать светлые боксеры с ёлочками (да ну нахуй, что за инфантильная херня?!), крутится перед зеркалом. Его соулмейт очень красив. На тумбочке завибрировал телефон, и Намджун, прошлёпав босыми ногами по паркету, отключил будильник и, охнув, заметался по комнате в поисках одежды. Сегодня же приём отчета по последнему убийству у патологоанатома! Бормоча всё известные ему маты, парень опять схватил телефон. Ему категорически нельзя прогуливать сегодняшний день, иначе сроки прогорят к хуям, а стоять на ковре у парафинящего тебя начальства ох как не хочется. — Запаролен. Сука! — выругался Намджун, сжимая телефон в руке. —Ладно, попробуем метод научного тыка. Два… Пять… Восемь… Ноль… Парень пробивает лоб рукой. Его предначертанный до смешного прост. Быстро набрав свой номер, Джун начал нервно нарезать круги по комнате, слушая размеренные гудки и костеря незадачливого соулмейта. — Алло… — голос в динамике хриплый и сонный. Обдумывать первые слова, сказанные своей судьбе, как-то не выдалось времени и он, чувствуя, как от волнения полыхают щеки, растерялся. — Алло? Эй, Тэ, ты совсем ёбнулся звонить в такую рань? Мне же на работу скоро… «Какой еще Тэ, блять?» — Намджун, нахмурившись, сделал себе мысленную пометочку попросить Джина навести справки. Так сказать, на всякий случай. — Привет. Я, конечно, не Тэ, но, надеюсь, ты не будешь разочарован в своем соулмейте. В динамике резко стало тихо, и парень подумал, что что-то случилось со связью, пока не раздалось радостное: «Ва-ау! Я тебя так долго ждал! Я Чимин. А как тебя зовут?». — Намджун. Ты извини уж, но у меня такое дело, — сказал Джун, разглядывая местность за окном и пытаясь хоть приблизительно понять своё местоположение. — Сегодня приём отчёта по одному делу, мне очень нужно, чтобы ты это сделал. — Конечно, без вопросов. А где ты работаешь? — В отделе расследования, в главном сеульском штабе. — Да ладно! Ты полицейский? Мне всегда нравились мужчины в форме. Я тебя прям уже хочу, — заливисто рассмеялся парень. — А я воспитатель. Ясельная группа в детском саду. — Да ладно… — скривился Намджун. Всё, что угодно, но только не это. В своей жизни он не любил две вещи: это овощи на пару и детей. Серьёзно? Как судьба подбирала им друг друга? — Вау… Никогда бы не подумал, что мой соулмейт такой красавчик! Ну ты и каланча! — восторженно воскликнул Чимин и, призадумавшись, шепнул: — И у тебя такой стояк… Смутившийся Джун мечтал лишь о том, чтобы провалиться сквозь землю. Отлично знакомство началось, ничего не скажешь.***
Намджун, нервничая, отбивал пальцами чечетку. Чимин не звонил и не писал, а так же игнорировал попытки с ним связаться. Парень сокрушенно обхватил голову руками: ему точно светит пиздец. От моральных мук его отвлекло робкое касание маленькой ладошки. — Чимин-оппа, там Вонву описался… Так дети впервые познакомились с наглядной иллюстрацией картины Эдварда Мунка «Крик». … Целый день доблестного полицейского был наполнен не менее доблестными подвигами по преследованию убегающих детей, дознанию о том, кто кого обидел, засаде в ожидании обеда. Заняв оборонительную позицию, парень ещё раз проверил телефон: ответа так и не было. Изредка поглядывая из-за угла на уплетающих свой обед детей, Намджун набрал номер участка и попросил офицера Кима. Вежливый голос оператора уведомил, что сейчас офицер не может подойти к телефону. Единственный, кому еще мог довериться сейчас Джун в этой ситуации — это его верный напарник Чонгук. — Детектив Чон Чонгук. Слушаю вас, — раздался в трубке знакомый голос. — Чонгук, — едва не закричал Джун, — это я, Намджун! — Эээ… — задумчиво изрёк Гук. — Кто, простите? — Напарник твой, блять! — едва не плача. — Хён? Ты ведь должен сейчас отлёживаться в медпункте. А что у тебя с голосом? — В смысле в медпункте? — Намджун в шоке прикрыл рот ладонью. — Я сегодня проснулся в теле своего соулмейта, мы с ним отправились на наши работы, и теперь я не могу до себя, то есть до него, дозвониться! Что там происходит? — А, так вот почему ты так странно себя вёл с утра, словно сам не свой, — Чонгук рассмеялся в трубку. — Опоздал, да ещё и в обморок в морге грохнулся. Какой-то чувствительный у тебя соулмейт. Отчёт перенесли на завтра, кстати. — Ну охуеть теперь… Как он? — Да ничего, оклемался вроде. Сейчас еще у медсестры. Остаток рабочего дня шёл трудно. А ещё больно. Заклеивая разбитую переносицу перед зеркалом, Джун в священном ужасе осознавал, что эти пиздюки и есть будущее нации. Им, видите ли, в голову пришла гениальная идея раскачиваться на качелях и прыгать с них. И пока Намджун как мог утешал одну девчушку, что умудрилась разбить себе коленку в песочнице, он краем глаза заметил, как к раскачивающейся качели, уставившись на бабочку, бежит Вонву — головная боль Джуна, пацан у которого словно шило в заднице. Передернувшись от воспоминаний о звуке соприкосновения дерева и носа, в котором последний явно проигрывал, Джун подсчитал оставшееся время до конца рабочего дня. Как только забрали последнего ребёнка, он пулей вылетел из здания. По пути домой, совершив варварский набег на магазин и купив себе блок сигарет, Намджун смачно закурил и тут же закашлялся. — Ты погляди на него, праведник! Сам Намджун бросил несколько месяцев назад, но ситуация требовала успокоения. И много никотина. Желая немного проветрить мозги, он садится на корточки и выдыхает облако дыма. Сейчас в голове абсолютно пусто, несмотря на прожитый день. Да лучше за хулиганьем бегать, чем иметь дело с малышнёй. В кармане куртки зазвонил телефон и парень, зажав сигарету в зубах, похлопал себя по бокам. Выудив из недр синтепона смартфон, он быстро прижал телефон к уху и в один голос с Чимином проорал: — Да чтоб я ещё раз пошёл на твою работу!!!