***
Подходя к двери, Намджун достал пакет с виски и десертом, готовясь выставить их перед собой на тот случай, если Чимин вздумает исполнить план мести. Обещание вернуться вовремя у него не получилось и теперь у сурового полицейского сжимается задница от мысли, что ему уготовил его соулмейт. К тому же, совсем недавно Чимин высказал желание научиться стрелять и старательно лепил из себя Симо Хяюху, что тоже не добавляло чувства безопасности. Аккуратно открыв дверь, Намджун сначала просунул голову, осмотрелся и только потом зашёл. В гостиной горел свет, но в квартире не было ни звука, за исключением тихой мелодии на фоне. Бесшумно ступая по паркету, он замирает в дверях. На столике уже давно остыли спагетти, а салаты наоборот подогрелись. Бокал для виски одиноко стоит тут же, второй же Чимин поставил на подлокотник, прежде чем уснуть. Он спал полусидя, загнув одну ногу под себя, а другую свесив дивана. Можно бы сказать, что он спал как ангел, но от крышесносного блядского прикида мысли улетучивались в противоположную сторону. Перед чёрными рваными джинсами, обтягивающими чиминовы бёдра, Намджун капитулировал сразу. Следовало ли что-то говорить про оверсайз футболку, задравшуюся на животе и оголяющую бархат кожи? Стараясь не шуршать пакетами, Намджун сел рядом с ним, повернувшись лицом к лицу, чувствуя, как стояк дает о себе знать приятной тяжестью. Чимин крепко спал, щекоча своим дыханием намджунову щёку. Веяло оно, к слову, алкогольными парами. Намджун погладил его по волосам, но тут же убрал руку, когда парень поморщился и открыл глаза. — Считаю обязательным донести до твоего сведения, что я тебя ненавижу, — сказал он слегка осипшим голосом. — Да, да, — прошептал Намджун, снова коснувшись его волос. — Прости, не получилось сдержать обещание. Его рука опустилась ниже, касаясь щёк, полных губ, и, о боже, пускай это звучит слишком слащаво, но его соулмейт прекрасен. Намджун не перестает им восхищаться, каждый раз удивляясь, как Чимин изменил его жизнь. Это вовсе не значит, что у них не бывает недопониманий или мелких ссор, в рутине будней всякое случается. Они не идеальные сами по себе, но идеальные друг для друга. Чимин зевнул, затем недовольно пробурчал, что все еще его ненавидит, но накрыл ладонь Джуна своей, чуть сжимая. — Не надейся ко мне подкатить сегодня, можешь проваливать и дрочить в своём участке. — А если так? — сказал Намджун, освобождая руку, и взял пакет, стоявший за спиной. Увидев знакомую упаковку, Чимин слегка подтаял, сдержанно принял сладкое и, распотрошив обёртку, мазнул пальцем по крему. Как завороженный Намджун следил, как пухлые губы сомкнулись, а розовый язык мелькнул в уголке рта, где остались крошки шоколада. При всём этом Чимин прекрасно осознавал, что Намджун уже на взводе от этой картины. На перехватившего его руку и слизнувшего сладость с кожи парня Чимин посмотрел, мешая томность во взгляде с озорными искорками. Посасывая чиминовы пальцы, Джун, причмокнув губами, притянул раздвинувшего ноги парня к себе. Стоял у него так, что было почти больно. Нависая сверху, он придавил Чимина собой, старательно вылизал его кадык, ощущая губами пульс на шее. Парень судорожно вздохнул, принялся шарить под рубашкой Джуна, царапнув правый сосок, прошёлся по напряжённому животу и добрался до бляшки ремня, расстегивая. Игриво куснув своего соулмейта за щёку, Намджун выпрямился и стянул сначала свою, а потом и чиминову футболку, припав обратно к обжигающей коже, пробуя её на вкус. Путаясь в конечностях, они рассмеялись, стаскивая друг с друга штаны с бельём, и раздевшись окончательно, потянулись продолжить прерванный поцелуй. Чимин целовал жадно, лизал чужие губы и не сдержал недовольного стона, когда Джун вдруг отстранился. Чмокнув его в нос, Намджун, склонившись над его соском, обвёл языком ореолу и нырнул ниже, оставляя след из поцелуев. От одних прикосновений намджуновых губ Чимину уже хотелось кончить. Прикрыв глаза, он зарылся пальцами в густые волосы парня и шумно втянул воздух ртом. Внизу живота холодило от смазки, а Чимин сам изнемогал от чувства, слишком большого, чтобы уместиться в одном теле. Такое, как оно, нужно делить на двоих. Чимин вздрогнул, стоило Намджуну протолкнуть сразу два пальца, и сжался от неприятного чувства. Когда же к двум добавился третий палец, он несдержанно застонал и от его голоса, такого густого и низкого, Джуну стало ещё труднее сдержаться. Он трахал его пальцами, растягивая и пытая, желая услышать не то мольбу, не то приказ. «Трахни меня». Закинув ноги парня себе на плечи, Намджун опирается на выставленные по обе стороны от головы Чимина руки и делает резкий толчок. Наслаждение делится с болью, но разве это не заставляет прочувствовать всё полностью? Чимин проводит ладонями по намджуновой груди и ощущает, как она подрагивает от учащенного сердцебиения. У него и самого в висках стучала кровь, щедро одаривая румянцем карамельную кожу. Чимину душно и он теряет последний воздух, потянувшись за поцелуем. Они стукаются зубами, не рассчитав порыв, но не в силах оторваться друг от друга. Намджун выходит из Чимина и тот всё понимает сразу, перевернувшись на живот и встав в коленно-локтевую. Джун проводит щекотно пальцами по позвоночнику и парень прогибается сильнее, выпячивая аппетитную задницу. Он заменяет пустоту собой, трахая размашисто, удерживая Чимина за талию, и уже завтра на ней наверняка появятся синяки. Намджуновы руки с выступающими венами и длинными пальцами отлично смотрятся на плавных изгибах Чима. … Чимин едва держится на трясущихся ногах, чувствует, как разъезжаются колени в разные стороны, но подмахивает, насаживаясь сильнее, не оставляя между кожей ни миллиметра. Ещё несколько толчков и он, всхлипнув, кончает с протяжным стоном. Молочная жидкость пачкает обивку и несколько капель долетает до его подбородка. Намджун продолжает ритмично толкаться в Чимина, пока он складывает перед собой ладони тыльной стороной вверх и опускается на них лбом, не в силах держаться более на вытянутых. Джун срывается на быстрый темп и спустя несколько движений изливается в парня, но не спешит выходить. Их не двое. Сейчас они — как один. Чмокнув Чимина между лопаток, он обхватывает парня поперёк живота и ложится с ним на бок, уткнувшись носом в мокрый затылок. Обнимает его крепче и закрывает глаза, позволяя дыханию восстановиться.***
Два месяца спустя. На улице уже начало смеркаться, когда Чонгук ехал из участка. Несмотря на общую усталость, он был в приподнятом настроении: сегодня удалось найти улики по одному висяку, что не могло не радовать. Он открыл окно и прохладный ветер тотчас взлохматил его заметно отросшие волосы. Проведя пятерней по непокорным вихрам, он вырвал несколько волосков, когда увидел, как фигура в чёрной толстовке и капюшоном на голове разрисовывает стену здания разноцветной "V". Услышав приближающуюся машину, хулиган скрылся за углом. — Попался! — обрадовался Чонгук и, отъехав чуть дальше, заглушил двигатель. Опустившись немного ниже руля, он внимательно следил за происходящим в зеркале заднего вида. Спустя минуту из-за угла высунулась макушка. Чонгук даже дыхание затаил от волнения. Нарушитель его спокойствия, как добропорядочного гражданина, самым бесстыжим образом взялся за один из валявшихся баллончиков и, осмотревшись по сторонам, продолжил действовать Гуку на нервы своим похуистическим видом. Стараясь двигаться как можно тише, Чонгук, закусив губу, вышел и машины и прикрыл дверь, не закрывая полностью. Увидев надвигающуюся фигуру, незнакомец на мгновение остановился, но не увидев в Чонгуке ничего подозрительного, принялся дальше разрисовывать стену. — Детектив Чон Чонгук, — он распахнул перед ошарашенным парнем удостоверение. — Вы задержаны за хулиганство. Парень, чьего лица под капюшоном он практически не разглядел, потратил две секунды, чтобы сообразить, что к чему. Рванув в сторону, он попытался скрыться дальше по улице, теряя баллончик из раскрытого рюкзака. Далеко он, впрочем, не убежал: Чонгук быстро догнал его, повалив на землю из-за спины. Баллончики жестянками раскатились по асфальту. Парень завозился, вопя во всё горло, чтоб его отпустили. Чонгук торжественно сообщил ему, что тот задержан, и посоветовал не сопротивляться, если не хочет себе ещё одну статью в личное дело. Тот притих, зло выдавив, что понял, и Чонгук немного ослабил хватку, чем парень воспользовался, чтобы дотянуться до одного из валявшихся рядом баллончиков. — Выкуси! — парень пшикнул Чонгуку в лицо краской и тот отшатнулся, закрывая глаза. Взбешённый, он коротко взвыл, ощущая неприятное ощущение на коже. — Добавим ещё и сопротивление полицейскому, — сквозь зубы процедил Чонгук, доставая из заднего кармана штанов наручники. Хулиган параллельно вооружился вторым баллончиком. ... — Чонгук-ук, — простонал Сокджин, задержавшийся на работе, увидев, как тот вталкивает в дверь перемазанного в разноцветных красках парня. Сам Чонгук красовался лицом красно-зеленого цвета и больше походил на двинутого индейца. — Ну нахрена?***
На следующее утро. Намджун, пришедший с утра в участок, в растерянности разглядывал пустые коридоры. Хмыкнув, он прошёл к себе в кабинет: опять же никого. Когда он потянулся за телефоном, с досадой подумав про дерзкого младшего, рискнувшего проспать на работу снова, взрыв хохота привлёк его внимание. Заинтригованный, Намджун направился в сторону, откуда он доносился. В обезьяннике, где обычно оставляли суточников на профилактическое уединение, он увидел добрую треть участка. —Что происходит? — спросил Намджун, протискиваясь ближе к решётке, где стоял багровый от смеха Сокджин с таким же Хосоком. — Д…Джун, — Сокджин повис на его плече, рыдая. От смеха, скрутившего его пополам, он едва дышал, смахивая тыльной стороной ладони стекающие слёзы, — это… пиздец… — Эй, вы меня выпускать собираетесь или так и продолжите ржать?! Намджун-хён! Голос, прежде незнакомый Джуну, окликнул его. Повернувшись, парень встретился взглядом с чумазым парнем в чёрной толстовке и вопросительно приподнял бровь. — Это я, Чонгук! От нового приступа хохота мужчин парень обиженно сморщил нос и укоризненно посмотрел на коллег, взывая тех к совести (хотя в наличии таковой сомневался изначально). Намджун подошёл ближе, с интересом разглядывая его. — Ох, Чонгук-и, повезло же тебе с соулмейтом, — рассмеялся он, ещё больше улыбаясь тому, как Хосок бьётся в истерике, готовый испустить дух на месте. — Воистину, противоположности притягиваются.