Чимин выпивает из пластмассовой кружки придуманный чай и улыбается маленькой воспитаннице. У неё очаровательные короткие хвостики по бокам и прелестное голубое платье. У Чимина, само собой, не должно быть любимчиков, но как тут устоять перед этими глазами-бусинками? Тут и в чаепитие начнёшь играть, и в куклы, смиренно отвечать на миллион вопросов, которые порой ставят его в тупик. Вот как объяснить ребёнку, почему луна всегда следует за ними, куда бы они не пошли? То-то же. И это не самое сложное, добавьте сюда бесконечные шалости и слёзы из-за пустяков. Хотя всё это не важно, когда ощущаешь детскую любовь. Она затмевает и слезы, и капризы. Кто из нас не имел моторчика в заднице и просидел смирно всё детство?
Оставив блюдце с чашечкой в сторону, Чимин внимательно наблюдает за каждым ребёнком на площадке и сердце его болезненно ноет. Скоро выпуск у его группы. Дети ужасно быстро растут.
Они такие чистые, такие искренние в своих эмоциях. Ни капли лжи в их глазах. Чимин не без горечи думает о своём детстве. Жаль, что оно не было таким. Наверное, поэтому он и стал воспитателем, пытаясь восполнить этот пробел в любви, которой он не получил.
Вспоминать о своих родителях Чимин не любит, да и смысла травить душу поблёкшей картинкой несчастливого детства не видит. Три года в детском доме из-за алкашей, которых лишили родительских прав по причине постоянных пьянок, — и всё желание тратить время даже на упоминание их имён отбивается сразу.
Чимин так бы и не знал о родительской судьбе, если не считать короткого телефонного звонка тети, сообщившей о смерти матери. Травма черепа в пьяной потасовке с собутыльниками. Неудивительно и вполне ожидаемо. Чимин не испытал никаких чувств, присущих детям погибших родителей: он давно ничего не чувствовал по отношению к ним. Они убили в нём ребёнка, так должен ли он скорбеть?
Об отце ничего не было слышно. Хотя как-то раз он встретил его на улице, в грязной одежде, привычно сидящего в компании таких же выпивох, как и он. Старательно пряча лицо, натянув шарф по самые глаза, Чимин прошёл мимо, чувствуя, как борется в нем ненависть пополам с брезгливостью к этому совершенно чужому для него мужчине. Отец так и не узнал, что мимо него прошёл его сын. Слишком занят был бутылкой соджу, которой уделял всегда больше внимания, чем родному ребёнку. Как всегда.
— Вы больше не хотите со мной играть? — обиженный детский голосок вырвал Чимина из бездны невесёлых мыслей.
— Конечно, хочу, — он тут же зацепил пальцем миниатюрную кружку. Девочка тут же улыбнулась, и на её пухлых щечках появились ямочки. Совсем как у Джуна.
Чимин их обожал и считал самой очаровательной его чертой. Будь у них дети, он бы мечтал, чтобы у них были намджуновы черты.
Его смуглая кожа, словно согретая солнцем, такие тонкие пальцы, красивые ладони. Когда Намджун с утра вставал пораньше, чтобы успеть дописать «этот чёртов рапорт», Чимин любовался им, его прекрасно сложённым телом. Когда мужчина надевал рубашку и застёгивал по одной пуговице, стоя в одних штанах, — это смотрелось восхитительно. Его поджарое тело, перекатывающиеся под одеждой мышцы. Утренняя дрёма тут же слетала с Чимина, и часто они занимались сексом, а после Джун, второпях целуя его в голое плечо, убегал, поглядывая на часы.
Их дети взяли бы лучшее, что в них есть. Чимину ведь тоже есть, чем поделиться. Ему хотелось, чтобы они унаследовали его улыбку и разрез глаз.
Жаль только, что детей у них никогда не будет.
Чимин со светлой тоской прощался со своими воспитанниками и улыбался каждому, пока они со всей детской непосредственностью махали ему до самых ворот садика. Если есть что-то божественное в этом мире, то это в детях. В незамутненных грязью этого мира ярких глазах.
Пожилая нянечка, тоже попрощавшись с Чимином, ушла, и он, оставшись один, неторопясь вышел из садика. Намджун предупредил, что сегодня немного задержится и поэтому Чимин особо домой не торопился. До квартиры он предпочитал ходить пешком. Так проще коротать время одному, ведь в последнее время Намджун задерживается на работе, из-за чего приходит домой поздно. И хоть Чимин настраивает себя позитивно, бесит эта работа его до жути. Он так сильно скучает.
Когда Намджун настаивал в очередной раз на приобретении автомобиля для него или же хотя бы, чтобы Чимин ездил на тачке Джуна, он с воплями хватал себя за несуществующий жир на животе и доказывал, что ему час ходьбы полезен для здоровья. И вот, настроившись на прогулку, Чимин привычно повернул направо, когда его окликнули.
Припав плечом к забору, на него смотрел Намджун. В его глазах плясали озорные бесенята.
— Привет, — улыбнулся он, и от его ямочек на щеках тут же захватило дух, — красавчик. Можно тебя украсть на сегодняшний вечер?
— Привет, — Чимин тут же порхнул к нему навстречу и остановился в шаге. — Мой парень может нас застукать и тогда тебе не поздоровится. Он у меня такой ревнивый и пообещал пристрелить любого, кто посмеет подойти ближе, чем на три метра. Так что тебе повезло, ведь он сегодня на работе.
— Да ну, — Намджун и бровью не повёл. — Прям настолько ревнивый?
— До невозможности. Ему ведь такой замечательный соулмейт достался.
— И скромный, что самое главное. М-да, завидую я этому парню.
Намджуновы руки мягко обняли Чимина за талию и притянули к себе. Он склонил голову и коснулся кончиком носа аккуратного носа Чимина, и у того тут же вскружило голову от близости. Положив руки на крепкую грудь, он с томным вздохом подумал, что это ещё один пункт в личном краш-листе.
— Приглашаю тебя на свидание. В кино хочешь?
— Ммм... — Чимин наморщил лоб, вспоминая последние новинки, — есть что-то интересное?
— Понятия не имею, — сказал Джун и пожал плечами. Они расхохотались, понимая, что как всегда будут словно влюблённые школьники перешёптываться и вряд ли удостоят вниманием фильм. Взяв маленькую ладошку в свою ладонь, нежно сжал её. И правда, какая разница.
... Пока Намджун оплачивал билеты в кассе, Чимин взял на себя обязанность по выбору попкорна. Кассирша, молодая девушка, скорее всего студентка, которые частенько подрабатывали тут по вечерам, тут же заправив за ухо прядь вьющихся волос, начала откровенно кокетничать с ним, игнорируя отсутствие взаимности со стороны Чимина, хотя это его и забавляло. Он ведь чувствовал, как глазеет на него настырная пара карих глаз.
Намджун навис над ними как злой рок, от которого не сбежать. Бедная девушка, тут же побледнев, поспешно отошла на несколько шагов.
— Я даже отвернуться не успел, как кто-то обязательно должен возле тебя появиться, — возмутился он, забирая стаканчики с попкорном.
Чимин лишь игриво рассмеялся и заявил, что его вины тут нет, если небеса одарили его такой красотой.
Чимин перекрасился в тёплый блонд и от этого стал ещё очаровательнее, если это вообще было возможно. Намджун, взрослый мужик, а всё равно признавался себе, что похож на ревнивого подростка, когда видел, какие взгляды притягивает к себе его возлюбленный. Перестрелять бы их всех. Или хоть бы за решетку пересажать, чтобы даже духу не хватало посмотреть на его Чимина.
Фильм только начался, а бедный Намджун уже сидел весь пунцовый от выходок Чимина. Самым бесчеловечным образом тот издевался над ним. Стоило Джуну в очередной раз потянуться за попкорном, как Чимин вдруг перехватил чужое запястье и потянул руку к себе. Табун мурашек тут же понёсся у Намджуна по позвоночнику.
Ему сделалось дурно, когда на пальцах он ощутил тёплое дыхание, а мягкие губы коснулись их. Чимин затеял одну ему известную игру и уверенно вёл его за собой.
Он только лизнул карамельный шарик, а Намджун уже замер. Розовый язык мелькнул среди ровного ряда зубов, когда губы растянулись в улыбке. Имея внешность ангела, чиминовы мысли опасно граничили с греховными.
Чимин лизал его указательный и средний, языком собирая с них сладость. Казалось невозможно оторваться от этого зрелища, когда пальцы погружались в его рот, а после он мягко, но настойчиво принялся сосать их. И выглядело это… ох, чертовски горячо. В штанах тут же стало тесно, а в зале душно.
Не понятно, как вообще Намджун сдержался в тот момент. Его терпение никогда не подвергалось таким испытаниям. Суть фильма он так не уловил, мысленно укладывая Чимина, который продолжил лопать сладости, на простыни. В намджуновой голове творился диссонанс от непонимания того, как возможно быть таким соблазнительным и тут же переключаться на образ невинного ребёнка.
На обратном пути они заехали за пиццей и, положив коробку на тёплый капот, болтали о всяких пустяках. Удивительно, но за всё время их совместной жизни они не растеряли ни крупицы того трепета первой влюблённости. В такие минуты Чимин думает о их первой встрече. Он тогда все нервы съел, мечтая увидеть этого красавца.
С Намджуном тепло и спокойно. Он жмётся к нему, опустив голову на сильное плечо и закрывает глаза. Чувства полностью захватывают Чимина, и если можно остановить этот момент навечно, то, пожалуйста, прямо сейчас.
Ещё с детства Чимин рисовал себе образ своего соулмейта. Того, кого увидев однажды, уже не сможешь отпустить. Само это слово «отпустить» не хочется даже говорить.
Намджун тот человек, которого Чимин ждал всю жизнь. Он заменил ему тепло матери и отца, дал ему то, за чем он так долго гнался. Сам того не ведая, помог залечить старые раны. У Чимина есть место, которое он может звать домом. И дом этот там, где они будут вместе.
Намджун чмокает его в медового цвета макушку. Разомлев, Чимин приподнимает голову и трётся носом о смуглую шею. Сильные руки тут же проходятся по спине и прижимают ближе.
Он запрокидывает голову и видит падающую звезду. Любуется ночным небом и опускает подбородок на намджуново плечо. Загадывать желание ему не приходится. Чимин и так счастлив.
***
Тэхён уныло волочит ноги в участок, всем своим видом показывая, насколько ему этого не хочется. Поправив кепку, он остановился и оглянулся. Юнги с Хосоком дружно помахали ему из машины и заржали, дав друг другу «пять». Пидоры. Вот бы поддержать, так нет же.
Со злополучного дня перемещения в тело своего соулмейта прошёл месяц. Целый хренов месяц Тэхён не снимает с головы кепку если ему приходится выходить дальше порога собственной квартиры. Юнги чуть не сдох от смеха, когда увидел его, злого, вымотанного и лысого.
С того момента шевелюра немного отросла, но до прежней длины было ещё далеко. Сейчас же на её месте красовался отросший ёжик. Хосок любил трогать его колючий затылок, из-за чего они постоянно срались и даже устроили небольшую заварушку на хате Юнги, когда Хоби с невозмутимым лицом заявил, что «Тэхён сейчас, как небритый лобок». Ёбнутый извращенец.
Для Тэхёна это травма на всю жизнь, между прочим!
С этого дня ему предстоит отработать 100 часов, подметая улицы, собирая мусор и отдраивая любую поверхность, на которую ему укажет проклятый легавый, гори его зад в аду.
В участке Тэхён идёт в нужный кабинет за направлением в район, который тому предстоит облагораживать, и мечтает только об одном: поскорее свалить отсюда и не встретить Чонгука, который как пить дать, не упустит возможности над ним посмеяться.
Но судьба та ещё злая сука. В многочисленных коридорах было настолько просто заблудиться, что Тэхён, разумеется, заплутал тут же и увидел своего заклятого врага.
По коридору шёл Чонгук. Весь из себя такой идеальный. Его волосы аккуратно уложены так, что виден красивый лоб и тёмные брови вразлёт. С ним рядом идёт красавчик в белом халате, с тонким сшивом документов, указывая Чонгуку на что-то в них.
Тот смотрит на них и понимающе кивает. Лицо серьёзное до опизднения, но это до той поры, пока не он поднимает глаза и не видит перед собой застывшего Тэхёна. Теперь на лице Чонгука появляется пренебрежение. Не удостоив его и секундой внимания более, он возвращается к разговору с парнем в халате.
Но Тэхён не был бы грёбанным засранцем, не зацепи он «случайно» Чонгука плечом. От неожиданности и наглости тот останавливается и тут же меняется в лице, как по щелчку. Брови его возмущённо приподнимаются.
— Спасибо, сонбенним. Я зайду позже за результатами, — Чонгук забирает из рук парня папки и когда тот уходит, поворачивается к Тэхёну. Тот, продолжавший уверенно шагать, глянул через плечо.
— Нарываешься? — видно, как Чонгук едва контролирует себя, стараясь держать голос ровным.
— Я?! — Тэхён замер и шагнул к нему. Голос его так и пропитан сарказмом. — Да никогда! Как можно такое обо мне думать…?
— Держись от меня подальше. Я серьёзно.
— А если я не хочу? — Тэхён делает снова шаг навстречу Чонгуку, и тот медленно поднимает на него свой тяжёлый взгляд.
— Значит, захочешь.
— Какой страшный полицейский. Боюсь-боюсь.
Ещё шаг и ближе уже некуда. Тэхён ловит себя на мысли, что ему нравится дразнить Чонгука, видя, как тот ведётся на его провокации. Как это прекрасно — осознавать свою власть над ним! В воздухе зависло напряжение, когда они стоят друг напротив друга, буравя глазами собеседника. Между ними всё искрит, кажется, ещё немного, и всё взлетит к чертям. И была бы воля Тэхёна, он бы вмазал по этому смазливому личику пару раз. Внутри него всё клокочет, и он абсолютно уверен, что и у Чонгука тоже.
— Считай это предупреждением, — говорит Чонгук прежде, чем отвернуться и уйти по коридору. Сцены устраивать в участке ему не хочется. Ему греют душу мысли, что сейчас Тэхён получит своё на отработке.
В спину он получает колкий взгляд. Отработка, блять. 1:0.
***
Тэхён накалывает бумажку на пику и отправляет в пакет, на дне которого покоится собранный им ранее мусор и остатки достоинства.
Он снова озирается вокруг. Не дай бог, если кто-то из знакомых увидит его здесь. Придётся заколотить его мусорной пикой прям на месте. А к списку грехов добавлять убийство ой как не хочется.
Тэхёна и так трясёт от мысли, что пацаны прознают о этом позоре. Он пинает пустую банку из-под колы и, погнавшись за ней, яростно тычет в неё мусорной пикой. Попадись ему сейчас Чонгук, он бы ему устроил!
Проходящий мимо парень кидает окурок прямо там, где до этого Тэхён убрался.
— Эй, слепошарый! — он с упрямостью бульдозера идёт за парнем, имеющим наглость игнорировать его труд.
Недолго думая (совсем не думая), Тэхён, которому закипеть от злости много времени не надо, тычет острым концом палки прямо в левое полужопие обидчика.
