Противоположность

Хосок стоит за дверью ещё с минуту, и наконец выходит на улицу. Там никого, только Юнги, так и не решившийся расстаться с единственной сигаретой. Услышав шум за спиной, он психованно разворачивается и тут же смягчается, видя перед собой Хосока. С любым другим человеком Дон даже не стал бы разговаривать, застигнутый в момент слабости. Ему бы побыть одному, стряхнуть с извилин неприятный осадок. Перед Хосоком не хочется показывать растерянности и смятения, ещё хуже от мысли, что он слышал их с Чимином разговор. Когда твои внутренности тащат наружу, лишние уши и глаза не приветствуются. Одарив мужественно держащегося пиздострадальца внимательным взглядом, Хосок отходит в сторону, оповестив Юнги о времени его аудиенции. Дон лениво шаркает пятками кед по ступеням, ругаясь про себя. Заебало все на свете. Хочется домой. И обкуриться в доску. С Юнги разговаривают дольше остальных и выходит он из кабинета бледный, только покрасневшие уши выделяются на общем фоне. Мурыжили почти час, хорошо хоть не нашли больше к чему прицепиться и с очевидным сожалением отпустили рыбку на волю. Ситуацию омрачали смс-ки на телефоне убитого, один из которых был с телефона Юнги. Грешен, отрицать не будет. Имея телефон Хеншика, Дон не постеснялся в красках расписать, как он ему «глаз на жопу натянет, писюн жевать заставит» и прочие прелести. Кто же знал, что тот давно откинулся и вряд ли издевательство над трупом доставит то самое наслаждение. И все же, слова ничего не значат — так Юнги и сказал детективу. Сообщения-пустышки не доказывали их вину, только следствие конфликта. Одно до Юнги дошло стопроцентно — за ними будут следить и проверять. Друзья по-прежнему ждут его, Чонгук с ними, сидит рядом с Тэхеном, но так, что между ними можно посадить еще трое тэхеновых задниц. Пташки не разговаривают, заметно сразу. Пока Дон спасал их тылы, он пропустил момент показательного раунда, в котором оппоненты сошлись, используя все свое остроумие. Чонгук, выцепив Кима сразу после разговора с напарником, утащил его к себе в кабинет, подальше от остальных. Он заранее знал, что разговор с Тэхеном будет сложный. Начинал аккуратно, совсем не так, будто одним взглядом красноречиво мог послать любого на хуй. Видя встревоженного Тэхена в коридоре, Гук отрицал любую мысль его причастности к убийству, и сейчас он сосредоточен на их скорейшем уходе из участка. В тот вечер Чонгук созванивался с Тэхеном, и парень был дома. Для большей уверенности в качестве твердого алиби он и сказал тому дать показания об их совместном вечере. Так будет надежнее. За Тэ ему поручиться можно, чего не скажешь о друзьях, и эта вторая мысль нагоняла ужас после звонка Сокджина. Парень явно хотел увидеть коллегу у себя на столе после сердечного приступа. Больше всего Чонгук боялся, а вдруг Тэхен и правда замешан в убийстве? Вдруг он покрывает кого-то? Боже, только представить, да у него башка отказывалась переваривать эту мысль. Тэхена это возмутило до крайности, и он до хрипоты начал доказывать невиновность своих братишек, злясь еще больше от вопросов. И дело не в степени недоверия Чонгука, тут больше сказывается печальный опыт работы в отделе особо тяжких. Привычка готовить себя к худшему стала едва ли не жизненным кредо. Об этом Чонгук и хотел ему донести. Он всего лишь хотел доверия, и если Тэхену есть что рассказать, лучше момента, чем сейчас, не придумать. С этим настроем и застал их вернувшийся Дон. На сегодня хватает тревог, поэтому Юнги не тратит нервы на них, поддавшись эгоизму и воспользовавшись техникой болта. По сути, его рассказ занял не более трех минут. На них ничего не нашли, у всех было какое-никакое алиби, и теперь можно валить по домам, забывать этот кошмарный день. Все облегченно выдохнули. На улице совсем темно, и по привычке ища любимую детку, Юнги осекается, вспоминая о своём способе перемещения. Ягуар остался во дворе, спасибо дядям-полицейским, устроившим покатушки на собственной тачке. На колесах только Чонгук, который не отказывает в любезности развести всех по домам. Уставший и немного сонный Юнги садится с Хосоком назад и тихо дремлет, убаюканный долгой, как ему показалось, дорогой. Засыпая, он вздрагивает, бьется головой об стекло и устало потирает лоб, прежде чем снова провалиться в сон. Тихая музыка из радио, которое включил Чонгук для замятия тишины, приятно играет на фоне. Хосок отписывается сестре, чтобы та не беспокоилась, и даже не пытается прочитать все те десятки сообщений отправленные ей ранее. Ничего, они все вместе и они справятся. Дерьма, конечно, навалилось с горкой, но что теперь поделаешь? Надо мыслить позитивно, успокаивает он себя, так или иначе, выхода другого у них не предвидится. Обрывки снов все еще стоят перед глазами, когда Дон просыпается от остановки автомобиля и прощается с остальными, не забыв душевно поблагодарить за доставку домой. Хосок добирается до квартиры вторым, и он счастлив смыться поскорее, лишь бы избежать очевидного напряга между парнями. Тэхен прокрутил в голове их с Чонгуком разговор и начал первым, обдумав все остывшей от нервных припадков головой. Стало стыдно. Прежде всего надо извиниться и сказать самое важное. — Спасибо, что пришел. И, — слова шли туго, ком в горле разрастался с каждым выдавливаемым из себя звуком, — извини за мои вопли, я знаю, ты помочь хотел. Чонгук молчит и перемалывает всю информацию, полученную в участке. Его всего перетрусило и перекрутило в эмоциональной мясорубке, пока он, дожидаясь Тэ, сидел в коридоре. Новости были не прям, чтобы хуевые, и все же можно лучше. При звонке Сокджина парень запаниковал, не имея всей картины случившегося, и не зная, чего ждать, решил заручиться поддержкой. Одно слово, способное навести детектива на мысль о причастности к делу, и привет, слежка. Зная Тэхена и круг его друзей, связываться тому с полицией запрещено категорически, не найдут одно, то вполне могут прицепиться к другому. Продолжая молчать, он заглушил мотор, останавливаясь у поворота там, где в глубокой ночи света нет. Оно к лучшему, Тэхену так проще говорить. Брякнули ключи, стоило Гуку слабой рукой отпустить их, задев брелок в виде копии «Тысячелетнего сокола», купленный Тэ после первого просмотра в жизни звездной саги вместе. Засмотревшись на побрякушку в попытке избежать добивающего взгляда, Тэхен и сам не понял, как сильные руки сгребли его и сдавили, жарко обнимая. — Забыли, — прошептал Чонгук, поглаживая по макушке своего притихшего горе-уголовника. Тот сидел, пораженный моментом. Не этого Тэхен ожидал, и по правде — очканул он нехило. Боялся, как бы не всплыла их с Доном история с товаром, сочиняя в мыслях отмазки, достойные пера Паланика. Значит, Чонгук ничего не знает, и... все в порядке? Так получается? У Тэхена не гора, а целый континент с плеч. Совсем раскис, обнимая в ответ. Сейчас его коп казался самым настоящим рыцарем, способным защитить, рвущимся на выручку. Задетая гордость на издохе пискнула. Он же, блять, реально не при делах. Нет, точнее сказать, грехов за ним до пизды, но никак не убийство! — И ты меня, — Тэхен не стал продолжать драму, упираясь подбородком в чонгуково плечо. — Не знаю, какой мудозвон на нас облаву науськал. Я не врал тебе. Чонгук громко вздохнул, дыша воздухом с запахом тэхеновского шампуня и сигарет. Невероятное сочетание. Сладость и дым, напоминающий только о нем. Такой родной и особенный. Как и Тэхен. При всей его болезненной ненормальности, он такой же противоречивый, как и этот запах, и ни на кого не похожий. Стараясь надышаться этим запахом, Чонгук прижался к нему ближе, разрывая себе легкие, вдыхая больше, чем они могут вместить. В голове закружилось от перенасыщения кислородом, или же тому виной ладони на его спине, поделившие объятья на двоих? Сейчас они цельное, и жаль, что именно Чонгуку придется их разделить. — Эти двое опросили людей в том баре, где часто видели Хеншика. Те и назвали ваши имена, не забыв рассказать о ваших поисках убитого, — начинает он. — Так же в участок поступил анонимный звонок от некого добродетеля, рассказавшего, где вас найти и почему у вас есть мотив. Вот за вас и взялись. — Вот ушлепки, — рыкнул Тэхен, ударяя кулаком в ладонь. Завтра с парнями надо организовать сбор, и плевать, хоть весь город поднимем, мы обязаны найти их и показать, с какими парнями не стоит связываться. — Эй, боец, — позволил себе улыбнуться Чонгук, — остынь. Тэхен, резко приблизился к его лицу, тем самым немного напугав Гука, и сжав его губы уточкой, громко чмокнул. — Обожаю тебя. — Еще бы, — не скромничает парень и, вернув поцелуй, поворачивает ключ, заводя машину. Они договариваются сегодня разойтись по домам: у Тэхена ни сменной одежды, ни сменного настроения, только усталость и пропахшая потом кофта, да и Чонгуку вряд ли хочется кататься по городу еще и после ожидания сборов гардероба. У него завтра последний выходной перед рабочей неделей с двумя ночными сменами, и мать его, эту херню надо пережить, желательно выспавшись на целую жизнь вперед. На прощание Тэхен одаривает его коротким, хоть и нежным поцелуем, после чего, поддев пальцем его подбородок, прощается. Уход его кажется несколько поспешным, и пока уставший мозг обрабатывает эту мысль, Чонгук тупо наблюдает за исчезнувшей в дверях фигурой. В квартире с номером «130» свет так и не включился. Дверь, открывшись, со скрипом закрылась, подталкиваемая дрожащей рукой. Тэхен, идя на ощупь по комнатам, разбитый и, как ему казалось, донельзя несчастный, распинал собственную обувь по углам. В голове сумятица. Позволяя телу расслабиться, Тэхен никогда и не думал, каким, оказывается, мягким может быть его диван.

***

С открытого окна веяло прохладой, и Тэхен не поленился встать и закрыть его. Сон не шел, покинув парня наверняка и надолго, а вечные поиски удобной позы явно этому способствовали. Сперва подыхая от усталости как тела, так и нервов, он мечтал поскорее нырнуть в постель и забыться как минимум до обеда этого дня, и как назло, стоило добраться до подушки, привет, навязчивые мысли, давно не виделись. Все произошедшее Тэхен хотел обдумать, хорошенько проспавшись, а получилось как всегда. Закрывая глаза, он начинал психовать от мысли, что какой-то гондон сейчас счастливо живет и ладошки потирает, довольный от своих проделок. Тут не до сна. Перевернувшись на живот и подмяв под себя подушку, Тэхен вновь попытался уснуть. По ощущениям время близится к трем, на улице тишина и спокойствие, наверняка и братва вся спит. И Чонгук тоже. Кто-нибудь вообще знает ответ на вопрос: «Почему ночью всегда пропирает на самую эмоциональную хрень»? Вот сейчас Тэхен еще больше скучал по Гуку. Пострадав в подушку, он, так сильно желавший остаться один, теперь по полной прочувствовал унылость от всего вокруг. Пустоту в груди не заполнить одному. Да, он может позвонить Юнги, тот отматерит по-полной, а после как настоящий друг выслушает и даст кармического пинка. Чимин, появившийся так внезапно, поднял со дна все тайные страхи. На эмоциях переживая весь этот кошмар, Тэхен подумал, а вдруг и Чонгуку так надоест с ним возиться? Он же хороший парень, определенно не вписывающийся в его образ жизни. Красивый, из хорошей семьи, с отличной работой, рядом с ним даже самый крутой перец закомплексует. Что говорить про Тэхена, которому кроме себя и предложить нечего? И то, как сказать, себя, точнее весь тот мешок говна, который у него вместо характера. Таких не любят и в мужья наверняка не посоветуют. Тэхен правда не понимал, почему Чонгук с ним. По какой таинственной причине продолжает заботиться и волноваться? Чонгуку не наплевать. Он всегда рядом, беспокоится и капает на мозги своей нравственностью. Без Чонгука пиздец как плохо. Как же сильно Тэхен хотел его снова увидеть и обнять. Рассказать о той любви, которая сейчас через уши польется, и прощайте, соседи снизу. Сбившиеся ориентиры вновь нашли свой курс. Что он искал и что нашел? После всего Тэхен понял, какой сегодня важный день. Сегодня он даст обещание самому себе. Обещание, которое он никогда не посмеет нарушить. Чонгук давно спал, видя один из своих ненормальных снов с погонями — спасибо одному красноволосому персонажу, лишившему его возможности лечь сегодня пораньше. Одежду он скинул у кровати и, кажется, завалился спать в одном носке, не найдя и крупицы сил на его снятие. Сон был таким крепким, что парень не услышал ни поворота ключа, ни матов неожиданного гостя, запнувшегося об гостевые тапки. Шаги, как визитер не старался, вместе с матами, бесшумными не были, и в очередной раз застопорившись в потемках, тень, лица которой в абсолютной тьме не различить, встала со стороны кровати, на которой лежал спящий парень. Тэхен поглазел еще немного, давая глазам свыкнуться с отсутствием света. Стянув безразмерное худи, он бросил его даже не глядя, лишь бы не помялось сильно ко времени пробуждения. На ночь Чонгук закрывал плотные шторы, отчего Тэхен себе чуть шею не свернул в коридоре и не слабо удивился тишине, заранее предполагая, каким офигевшим будет мордашка Гука, найди он раскинувшего конечности Кима у порога. Вымотанный парень продолжал спать, игнорируя разыгравшийся рядом погром собственной квартиры. Заползая боком под одеяло, Тэхен на максималках аккуратности подвинулся к спящему. Ему просто хочется, чтобы терзающая сердце боль ушла. Лекарство от нее одно — он отчаянно сильно нуждается в Чонгуке рядом. Романтика длилась недолго. Резкий удар на одних рефлексах. Открыв глаза в тот момент, когда матрас под весом чужого тела просел, Гук, сам не понимая, что происходит, попросту втащил туда, где по размытым очертаниям в темноте располагалась репа пришельца. — Ты мне, блять, нос разбил! Бля-ять! Этот низкий и теперь отчасти гнусавый голос Чонгук опознал как тэхенов и коснулся лампы на прикроватной тумбочке, осветившую спальню тусклым светом. А эта придурь, мотая по подушке головой от боли, зажимал ноздри двумя указательными. Выглядел он не глупо, а катастрофически глупо. Пришел, называется, к любви всей своей жизни. Чонгуков препод по самообороне плакал в сторонке, гордый за своего выпускника. Теперь можно смело выдвигаться на пенсию. — Еб твою мать, Тэ, откуда ты нахрен тут взялся? — спросил Гук, сбегав за ватой и скатав по две трубочки из нее. — Черт, прости, сам не знаю, как так вышло. Болит? Возмущенный до устрашающего пыхтения Тэхен отбил его руку, прошипев злобное «дебил». Вату не взял, подобрав белые катышки уже с пушистого одеяла. Сунув их в обе ноздри, он глянул на себя в экране телефона, после чего пообещал отмудохать Чонгука по яйцам за побои. Оставшись дома один, Тэхен страдал от мук совести, задаваясь ядовитым вопросом: «Почему такой хороший парень влюбился в отброса вроде меня?» Раздавленный тяжестью любви, он не придумал ничего проще, чем прийти к Чонгуку посреди ночи (ебаных четыре часа утра, ты, ненормальный!). Да что вы говорите, чувства не выбирают, когда им ворошить душу! Тэхен и сам не знал, как его удачливую жопу все время тащит на приключения и каким образом благодарить свое невъебенное везение. Кровь остановили, холодную банку с банановым молоком приложили к переносице и несчастного отправили спать. У Чонгука даже автопилот, на котором он шастал по квартире, устал. Копошение справа не затихает, наоборот — к нему добавляются вздохи. Помешать Чонгуку накрыть подушкой вертлявое тело помогла высшая сила и воистину ангельское терпение. — Почему? — задает Тэхен вопрос, так долго его мучавший. Не выдержал. — Почему ты все еще со мной? В темноте не видно лица Чонгука, когда он поворачивается на другой бок. — Почему ты спрашиваешь? — удивленным тоном отвечает он вопросом на вопрос. Про сон все резко забыли. Тэхен, как самый настоящий кретин, лежит в постели с самым любимым человеком и давится сожалениями. Ему жаль себя такого, без каких-то серьезных перспектив на жизнь, с уличными разборками, трясущимся от мысли, что он может остаться один. Как жить тогда дальше? Существовать, только так. Это уже не назовешь полноценной жизнью. Без Чонгука это невозможно. — Да потому, что не могу понять, — шепчет Тэхен свои страхи, прикрываясь одеялом до носа. — Почему ты со мной? — Я тебя ни черта не слышу, — говорит Чонгук и одеяло его вниз, еще больше изумляясь, почему чужие пальцы так сильно уцепились в него и не отпускают. — Ты чего шепчешь там? В темноте он случайно задевает тэхенову щеку и останавливается. Растирая на пальцах влагу. Тэхен и сам не знает, почему позволил двум каплям скатиться по лицу, и после замечания в свою сторону о том, какой он тупица, больше склоняется к побоям, нежели к плачу. Чонгук гладит его совсем как тогда в машине, не представляя, как можно злиться на такого милого Тэхена. Он и в самом деле тупой, раз не понимает причин. Чонгук не знает, какого это не влюбиться в этого отбитого извращенца, оравшего под окнами его имя. За его внимательность, когда от приносит ему книжки, замечая, как закладка, которую он же и подарил, скоро дойдет до финальных страниц, когда тот звонит по утрам, расспрашивая о всякой ерунде, за верность своим идеалам — одно это многого стоит. Да, с Тэхеном приключений много, с его пацанским образом жизни Чонгук бы скорее удивился отсутствию таковых, это все херня. Главное — это желание Тэхена становиться лучше. Гуку многого не надо, только жить в мире, где он смог найти своего человека. — Тебе достаточно этих причин? — Убедил, — кивает Тэхен, явно повеселев. — Теперь еще подумаю, достоин ли ты меня. Чонгука обмануть сложно, и в тихом смехе он слышит горчинку печали. И что творится в этой башке? — Теперь спать или твой подъем будет вместе с моим. Поедешь вместе со мной на работу, нам как раз лишние руки нужны. Это, кстати, наш судмедэксперт сказал. — Пиздуйте сами, спасибо, не надо. Я предпочитаю от таких мест держаться подальше. Чонгук согласился и, пожелав спокойной ночи, рекомендовал всем заткнуться и закрывать глаза. Сам он уснул только после Тэхена, задрыхнувшего возмутительно быстро, и продолжавшего держаться за его руку всю ночь. Мэджик. Самый настоящий

***

На радость всей компании, в участок братству довелось наведаться только раз и то, только из-за Давон, дававшей показания о Хеншике, как его бывшая девушка и потенциальный хранитель информации. Увы, обрадовать легавых ей не удалось. Ждавшие ее в ягуаре брат с Юнги оказывали поддержку как могли, в своем стиле, разумеется. Хосок вручил любимой сестренке целый пакет с сухарями и пару металлических палочек для еды, чтобы удобнее стену царапать, оправдывая это тем, что если О Дэсу понадобилось пятнадцать лет с одной, с двумя можно справиться за семь. При условии усиленных стараний, без этого никуда. Помешало девушке его хорошенько отдубасить только испорченное настроение и грызущая совесть. Она даже не старалась отбиться от постоянных насмешек в свой адрес, стоило разговору отклониться от курса светской беседы и хоть одним словом затронуть тему ее парня. Будущего и прошлого почившего. Что же, это небольшой урон, при всем случившемся. Давон и так старалась для парней как могла, готовила вкусности и снабдила пацанов килограммами кимчи. Даже пообещала Юнги познакомить со своей самой красивой подружкой, на что тот благоразумно отказался, к удивлению всех, особенно самой Давон, брат которой идею сводничества аналогично отверг. Соджун намекал на себя, однако его потуги оказались безрезультатными. Парни фишку просекли и чуть что, сразу напоминали о своем подвиге, оставляя Давон беспомощной при любом споре. На всеобщую радость полиция официально признала их показания достоверными и их заверили больше не беспокоиться о новых вызовах в участок. Следствие еще велось, и каждый понадеялся на правдивость этого обещания. — И все же, кто этого козла замочил? — задался вопросом Юнги, откусывая кусок от огромного куска сырной пиццы, когда они собрались на хате Хосока. — Гук обещнулся рассказать, если они разыщут кого-то. Если я, — Тэхен подмигнул всем, — никому не расскажу эту тайну следствия. Компания дружно рассмеялась. Интриган из красноволосого нулевой. — Кто на перекур? — чиркнув зажигалкой, Юнги оглядел сидящих. — Соджун, давай хоть ты не подводи, у нас Тэха в завязке, не иначе как в примерные граждане метит, и мой долг — его вернуть на путь истинный. — Падре, ты запизделся, — подсказал разговорившемуся другу Соджун, принимая протянутый косяк. — Ебать вы скучные, — пренебрежительно показал фак Юнги парням. — Пардоньте, миледи. — Ага, — Давон даже не повернулась, занятая выбиранием кусочка пиццы. Ее до сих пор умиляла эта черта парней придерживаться какой-никакой аккуратности в высказываниях. Она, как единственная дама среди парней, пользовалась привилегиями. При ее то возможностях общаться на разговорно-уличном не хуже каждого из них. Запивая острую курочку пивом (куда без фирменного блюда Давон), Хосок оглядел счастливых друзей и, отняв от губ банку, прокашлялся. На самом деле повод для сбора был не единственный, и он не мог до конца определить, хорошие это новости или нет. Трудно подобрать время для важных слов, тем более, когда заранее знаешь — радости они не принесут. Хосок и так давно подумывал рассказать обо всем раньше, долго оттягивал момент, не до конца уверенный, стоит ли вообще это делать. В один момент он подумал никому ничего не говорить, и больше всего он не хотел видеть лица сестры в этот момент. И Юнги тоже. Решив, что с его стороны этот поступок будет слишком уебанским, если он в один момент свалит с радаров, не предупредив никого, кроме семьи, он неуверенно выдает о своем скором переезде. — Че?! — Куда?! Примерно такой реакции Хосок и ожидал. — В Кванджу, к родственникам. Меня уволили с работы после прихода наших друзей из участка. Босс сказал, ему ни к чему работники с сомнительной репутацией. Козел, одним словом. Двумя — пидор конченный, я целый год у него работал без замечаний. Вот и я решил свалить, пока все не утихнет. — Когда вернешься? Хосок отвечает неопределенно, он и сам не знает. Планов касательно будущего у него нет, по ходу разберется. Юнги, позабыв про своего компаньона, занятого теперь чем-то куда более важным, чем перекуром, выходит покурить в одиночку. Уезжает, значит. Внутри все сжимается. Как он будет без Хосока? Страх не отпускает, прочно засев между ребер. Из комнаты слышны недовольные возгласы Соджуна, который в корне не согласен с принятым другом решением, ведь братство должно быть нерушимо! Юнги шокирован. Он растерян и не знает, как реагировать на слова о прощании. Хосок застал всех врасплох, очевидно понимая, как больно сделает, и тем не менее решение принято, слова сказаны. Сигарета сгорает до фильтра, обжигая пальцы, и матерясь, Дон щелчком отправляет окурок с балкона, надеясь, что Давон не заподозрит его. Эта девчонка опасная, с ней связываться не стоит, учитывая, кто ее брат. Да и сама она знает пару приемчиков, способных лишить потенциального потомства в будущем. Окурок приземляется ровно в клумбу под окнами. Этих секунд хватает для самого крутого поворота в жизни Мин Юнги.

***

Хосок вышел из дома, поправляя увесистую сумку на одном плече. В кармане звонил телефон, и из-за неудобной позы Хосок даже не стал пытаться ответить на звонок. Уже на вокзале, ища автобус по номеру в купленном билете, он решил проверить уведомления. Один раз звонил Тэхен и три раза Юнги. Хосок специально не стал говорить точное время своего отправления, отчасти потому, что сам не знал, и отчасти потому, что не хотел связывать себя минутой прощания с друзьями. Лучше уехать на приятной ноте, а не слушая причитания Тэхена о том, какой он осел и зачем ему уезжать от братишек. Не дай бог за ним увяжутся. Он сидит на лавочке, заглушая мысли громкой музыкой в наушниках. В голове только басы и приятная пустота от собственного решения. Жаль, что не решился на него раньше. Прошлое удерживало Хосока каждый день, и зациклившись на потерянном, он забыл о приобретенном. Настала пора попрощаться с ним, оставить в далеких ебенях. Часы показывали семь минут до отправления, а это значит, пора идти. Сматывая наушники в бережную связку, Хосок мог поклясться себе в голосовых глюках. Знакомый гудок, громкий и наглый, раздражал слух. Люди стали поворачиваться, оглядываясь в поисках шума. Ягуар. Черной кошкой стоял у обочины дороги, и за рулем его хозяин, не отпускающий сигнал. Хосок не удержался от короткого смешка, подходя к нему. Дон в милой серой шапке, в подвороте на затылке которой наверняка прячется канабис, обвешанный браслетами на запястье, не прекращал наводить шуму. — И почему я не удивлен? — В отличие от меня, который умудрился охуеть от твоей выходки. Уехать и ничего не сказать. Ты — самый лютый говнюк из всех, кого я знал. Дон вырвал из его рук билет, удачно швырнув его в салон. Тут Хосок начал выходить из себя, пнув ягуарские колеса. И почему все пытаются сделать больно его малышке? — Ты че творишь, псих? — Да он все равно тебе не понадобится, — Дон пожал плечами и не отреагировал на возмущение. Ему хотелось смеяться, глядя на Хосока, обещавшего ему весь пиздец мира, если он не отдаст ему билет. Не страшно. Пускай кричит, пинает тачку (только полегче, ебаный в рот!) — это все можно пережить. Со всем смириться Дон готов, только не с уезжающим Хосоком. Только не с этим. Заблокировав двери, Юнги переключает скорости, отъезжая назад, и скрипит зубами из-за прилетевшей в лобовое банки из-под спрайта, запущенной Хосоком. Ему повезло, так как там оставалось меньше половины и та расплескалась в полете. Отъехав назад на двести метров, Дон открывает окно, показывает билет и дразняще машет им, прямо-таки читая по лицу Хосока желание отметелить его. Тот раздумывает, стоит ли пойти и купить новый билет, а потом нанять парней с района, чтобы те застрелили урода, пока он сам будет тарахтеть в автобусе. И вот объявляют его рейс. Времени не остается, купить новый он не успеет, да и нельзя игнорировать такой наезд. Скинув сумку на землю, Хосок бежит к машине, подтягивая рукава на ходу. Он не успевает на какие-то жалкие секунды, когда Юнги выходит из машины и рвет его билет на мелкие части, сдувая обрывки со своих ладоней. Он чуть разводит руки, смиренно ожидая удара и... того не следует. Хосок, тяжело дышащий, стоит перед ним и ничего не желает. В его глазах мучавшие вопросы, на которые давно пора дать ответы. — Что тебе от меня надо? Зачем? Хосок смотрит на Дона в упор. Уезжать стало еще больнее. И снова из-за него. Как всегда, во главе всех причин Юнги. Он, конечно, не был единственной причиной переезда, сейчас и впрямь не благоприятное время для отсвечивания в городе, где тебя подозревали в убийстве, лишили работы, и так и норовят надавать по морде. Короче, нужна небольшая передышка от слишком насыщенных будней. — Не хочу тебя отпускать, не понял еще? Хосок фыркает. По горькой иронии с привкусом выкуренной еще с утра сигареты во рту, Юнги был тем, из-за кого хотелось уехать и одновременно остаться. — Я все равно уеду. Не этим рейсом, так следующим, — упорствует он до конца. — Могу предложить тебе гораздо более приятный транспорт. — В смысле... — В смысле — я тебя довезу, — Юнги не желает расставаться с ним, отчаянно цепляясь за ткань куртки ниже плеча. — Компенсирую билет. Соглашайся. — Да пошел ты, балласт. Нужен больно мне. Я новую жизнь пытаюсь начать, а ты мне мешаешь. И с тебя пятьдесят тысяч вон за билет. Юнги настойчиво тянет сумку с его плеча, уговаривая согласиться. Хосок в смятении оборачивается в сторону вокзала, топчась на месте. Он правда пытается отказаться, принять, что рвать надо по живому, как сорвать пластырь с болячки, и даже берется за ладонь на своем предплечье. Чертов пластырь. Расставаться с ним больнее, чем предполагалось. Рука Хосока по-прежнему не двигается с места, отдавая свое тепло холодным миновским пальцам. Уедь он чуть раньше, и неизвестно, как сложилось бы все. Зачем Дон только приехал? Внес беспорядок и в без этого оглушающий хаос в голове. Приятный женский голос объявил об отправлении автобуса, и теперь можно наверняка проститься с мыслями успеть на него. Не бежать же за ним. — Я тебя ненавижу, — сдается Хосок, глядя на удаляющийся рейс в новую жизнь. Тут старая никак не отпускает, вцепилась намертво, не оттащишь. Прижимать зад приятнее к мягкому сиденью под рок восьмидесятых, катившись по трассе, край которой теряется в горизонте. Вот что повторяет парень себе, пока Дон швыряет его сумку в салон, получая тут же выговор за небрежность. Поторопив Хосока, он улыбается, слушая причитания на тему злоебучего искусителя и того, что поездка состоится «только по-дружески, свою пипирку даже не напрягай, ничего не видать тебе». Дону, честно, похуй на его разговоры, пипирке тем более. В багажнике лежат наспех покиданные в спортивную сумку шмотки. Пускай для Хосока это останется сюрпризом, он еще успеет проораться, узнав о внеплановом переезде Юнги.

***

Расстроенный и злой Тэхен долго материт Дона, свалившего и ничего не сказавшего ему. Хосоку тоже досталось за его тайный сговор с Юнги, и плевать, что последний не рассчитывал на свой успех, когда выведал у Давон время, в которое ее братишка решил свои башмаки из города увезти. Он сам успел только выдохнуть после бешеной гонки по городу и признал — он любимчик Вселенной, раз успел перехватить Хосока прямо перед отправлением. Да и не вписывался в его план никто больше. Тэхен с Чонгуком только-только вернулись с магазинов, подбирая одежду для свадьбы Намджуна и Чимина, и уставшие, они сидели среди гор бумажных пакетов. К слову, часть пакетов пришлось тащить в одиночку (угадайте кому), так как (угадайте кто) один кретин после пришедшего на телефон фото не мог угомониться и без всякого проблеска мысли забыл на заднем сиденье половину из вещей. Нетрудно догадаться, что свои этот кое-кто забывать не стал, оставив только чужие. Вернувшись, Чонгук поставил покупки рядом с Тэхеном, которого он оставил разбирать вещи, и как ни странно, продолжающего долбить на телефон Дону, желая высказать своё недовольство сиюминутно. Послав безропотный автоответчик гореть в аду, брошенный всеми и разочарованный отныне и навечно Тэхен принялся горестно разбирать вещи. Шмотье они купили и правда зачётное, хоть Чимин и пригрозил не наряжаться круче женихов, Чонгук не мог ничего обещать, глядя на очаровательную тэхенову задницу в тёмных джинсах. Такой красоте трудно быть конкурентом. — Вот это друзья, — Тэхен не на шутку обиделся, рассматривая фотку, которую ему прислал Дон. На ней Хосок с взъерошенными от ветра волосами задумчиво смотрит вдаль, высунув руку из окна, и ловит потоки воздуха ладонью. Фото сделано за мгновение до того, как он спалил фотографа и его сердце опустилось ниже желудка за секунды. Потому как никто из нормальных людей не делает фотки на скорости сто восемьдесят в час, бля-ять! Верно сказано про нормальных людей. Совсем не про их парочку. — Ага, друзья, — хохотнул от души Чонгук, хлопнув себя по бедру. Всем бы таких друзей. Будут они члены не разлей вода. Тэхен смотрит на него так, если бы подозревал в организации заговора мирового масштаба, и приподняв одну бровь, требует объяснений. Он-то ждал сочувствия и признания друзей (бывших) злостными сучарами, которым братюню обмануть, как нехер делать. Чонгук с него угорает, не понимая сам факт слепошарости Тэхена, она зашкаливала на уровне супергеройской. Эй, у тебя любовная драма перед глазами, алло! Секрет чужой, и Чонгук честно умалчивает о нем. Он щекочет Тэхена, решившего добиться истины любыми путями, и когда тот убегает в ванную, запираясь в ней, пряча покрасневшие бока, Гук бежит за ним, едва не прищемив себе нос дверью. — Эй, — стучится он, — выходи! Я тебе за это секрет расскажу. — Какой? — выходить Тэхён не торопится, оставляя за собой возможность орать через дверь. Чонгук раскрываться не спешит, уходя на кухню и вспоминая, что нужно постараться не забыть в следующий раз пополнить запасы бананового молока в холодильнике. Он ждёт, пока Тэ заебется сидеть с душевой лейкой в руках, ожидая вторжения врага на территорию. — Так че за секрет? — спрашивает он, выйдя из ванной, продержавшись даже немного дольше, чем думал Чонгук. Он даже треть упаковки отпить не успел, поразительная выдержка. С физиономией, которую в фильмах обычно встречаешь при заговоре, парень щурится и вздыхает. Пауза вышла самая драматическая. Тэхена это бесит и он продолжает пытать молчуна, пока тот не сдается из-за поцелуя в шею. — Люблю тебя. Вот и весь секрет.