Противоположность

Отойдя от первичного шока, Хосок отдает до капли свое внимание Юнги. Дон ошеломлен, в изумлении приоткрыв рот. Еще бы — такая встреча. Он ждёт, что кто-нибудь скажет ему, что он обознался и это все не на самом деле. Не бывает все так хуево и в один день. Дайте хоть немного времени на передых, никаких сил уже нет! Не шевелясь, Юнги округлившимися глазами смотрит на Чимина и руки тянутся горлу, которое так резко сжал узкий воротник. Хосока задевает эта раболепная радость в чужих глазах. Отвернуться бы, но вопреки здравой мысли сделать это он тяжелым взглядом наблюдает за Доном, резко разучившимся говорить и, кажется, думать. Мыслительные процессы на нуле, вместе с гордостью и желанием находиться здесь еще хоть секунду. Один рейс отсюда к черту, для всех собравшихся, пожалуйста. Секунды медлят в сравнении с быстрыми шагами. Чимин держит себя в руках отлично: даже подал вида неожиданности или неприязни. Никто и не заметил его неуловимой заминки, каждый занятый своими делами. Тэхену вообще не до них, он со страхом ждет приближения Чонгука — никогда не видел его таким. Злым и разочарованным. И второе гораздо страшнее первого. Глупо ожидать чего-то другого, тем более, когда твоя задница греет скамейки в полицейском участке, маясь от неизвестности. Прикинув расклад, Тэхен выбирал момент для покаяния. Позвонив, Гук ничего не объяснил, просто спросил где они, и в этот момент в тэхенову дверь постучали, вежливо попросили прогуляться до участка. Толком они с Гуком не поговорили. Дон тоже не в курсах, его вообще выдернули из гаража в самый разгар уборки, которой после его отпуска пришлось заниматься дольше обычного. Намджун и Чонгук прошли мимо, оставив Чимина в компании постных лиц, явно взбудораженных их общим появлением. Он, сложив руки на груди, проследил, пока парни уйдут в кабинет, из которого недавно вышел Хосок, и повернулся к тройке героев дня. Такие же придурки, как и всегда. Да здравствует стабильность! Чимин с Намджуном ехали домой из магазина, никак не ожидав звонка Чонгука в такой час. Младший тараторил так быстро и неразборчиво, что Джуну пришлось повысить голос, останавливая этот бессвязный поток речи, упрашивая его успокоиться. Когда Чонгук, сглотнув, смог все нормально объяснить, Намджун резко развернул машину и, извинившись перед Чимином за резкую смену планов, прибавил газу на обратной дороге к участку. Это Сокджин, отдававший отчет по вскрытию, услышал разговор детективов, упоминавших о Тэхене и рассуждавших, а тот ли это Ким Тэхен, соулмейт Чонгука, отрабатывавший общественные работы, или нет, и тут же набрал парню, сообщив о невеселых новостях. Узнав в чем дело, младший попросил помощи у Намджуна, понимая — одному Тэхена ему из этом жопы не вытащить. Если полиция раз поймала, так просто от нее не отвязаться, к тому же по незнанию можно наговорить лишнего, а это уже явно ни к чему. Все время, пока они ехали в участок, Чимин думал и много молчал. Намджун созванивался со знакомыми из участка, пытался выяснить хоть какую-то информацию, на этот раз не подключая телефон к блютузу и разговаривая через наушники. Чимин понимал его и его желание не делать из него невольного свидетеля чужих разборок, тем более связанных с правоохранительными органами. Вот только Намджун не знал, что Чимин куда более осведомлен о Тэхене и о том, в какие ебеня могла занести его жизнь. Услышав имя Юнги, он точно убедился — дело дрянь. Сегодня ему предстоит нежеланная встреча, и все же —неизбежная. Одного Джуна он не отпустит. Где звучит имя Дона и Тэхена, там лучше не задерживаться. — Вы все никак не вылезете из дерьма, — говорит Чимин надменно и колко. Злится. То самое, что называется «не в бровь, а в глаз». Ещё и рикошетом в доновских яйцах стрельнуло, будь здоров. — Ты че тут забыл, правильный наш? — огрызается Тэхен, вступившись за всех разом. Не сумел промолчать. Ему эти терки нахуй не сдались, но не он первый начал. — Стоило только услышать твое имя, сразу понял про очередную пизду, в которую вы вляпались, вот и решил лишний раз убедиться, что не зря распрощался с вами. — Убедился? Теперь можешь ебашить отсюда. Дон по-прежнему молчит, не отрываясь от Чимина, словно тот соткан из дыма и вот-вот растает. Не верит. Еще бы — очередная встреча, и на повестке дня их компания неудачников, втянутая в хуй пойми что. Блеснуть имиджем не вышло, иного выхода, как молча глотать язвительные комментарии, он не видел. Тэхен тоже прекратил пререкаться, решив не портить себе настроение еще больше. За десять минут с момента короткого и тихого рассказа Хосока о своем посещении неуютного кабинета в конце коридора никто ничего не сказал. Надо признать, они все струхнули, гадая о причинах их визита в участок. Оставалось загадкой, какая мразь устроила им такую подлянку, и Дон подозревал, то, что они разыскивали Хеншика до этого по всему городу, не поможет им. У них были все основания завалить его, особенно после его выкрутасов. Да они бы это и сделали, только получше прикопали. Чтобы не нашли точно. Их намеренно подставили, и надо бы сказать спасибо за грязную работу, но, блять, почему так хуево спрятали ублюдка?! Ни Чонгук, ни Намджун так и не появились, остальные занимались чем угодно, только бы не соприкасаться друг с другом. Чимин, закутавшись в вязаный кардиган, смотрелся уютно-плюшевым, если не обращать внимания на сталь в его глазах. Он сел на скамейку напротив парней и, сунув наушники в уши, пытался отвлечься музыкой. Так прошло еще примерно десять минут до тех пор, пока не открылась дверь и из кабинета не вышли парни. Чимин тут же встрепенулся, вставая и идя им навстречу. Намджун коснулся его локтя, успокаивающе показав ямочки на щеках и сказав: «Все хорошо, сейчас поедем домой». Чонгук, поблагодарив напарника, попросил того подождать, и подойдя к уже стоящему на ногах Тэхену, больно вцепился ему в запястье. — Сейчас ты пойдешь в кабинет и расскажешь все, как оно было. Кроме двадцать восьмого числа, тогда ты был со мной с обеда и до утра следующего дня. Поговорим об остальном после, — с нажимом говорит он, поторапливая. — Чонгук, — Тэхен облизнул губы, — мы тут не при чем. Я не понимаю, какого хуя ваши парни нас тут держат. — Все потом. Иди, тебя уже ждут. Потом Юнги. Тэхен беспомощно опустил руки, ему ничего не оставалось, как бросить взгляд оскорбленной гордости в чонгукову спину и уйти. Зачем ему врать, когда он не виноват? В этот день он поднапряг массу в голове, вспомнил, что часть времени провел в салоне, а потом был дома, откисая на диване, заебавшись после долгого сеанса. Все! Никакой мокрухи не было, все тихо и мирно. Захлопнув за собой дверь, Тэхен с психом сел на стул, по-наглому вытянув ноги. Держаться надо уверенно. Пускай копы нервничают. Полицейский, представившись, не торопясь разложил фотографии на столе, по одной показывая их. Тут Тэхен и смекнул, что и куда. У копов были сведения об их поисках Хеншика и, следовательно, наличии у них мотива для убийства. Помня слова Чонгука, он пересказал их, надеясь на этом покончить с дальнейшими расспросами. Тэхену явно намекнули на папку с его грешками, и только Чонгук, поручившийся за него и обеспечивший алиби на день, когда нашли Хеншика, спас его задницу. Когда его отпустили, тогда только он обратил внимание на свои трясущиеся руки. Теперь его ждет разговор с Чонгуком, но того на прежнем месте не оказалось. Хосок, продолжавший сидеть на скамье, указал в сторону выхода, куда полицейский ушел вслед за Чимином и незнакомым парнем. Юнги не было тоже с ним, и помня о последних словах полицейского, Тэхен хотел было пойти за Доном, но его остановил Хосок, вызвавшись сделать это сам. Друг грустнеет, начинает думать о возвращении Чонгука: наедине в ближайшие полчаса с ним встречаться не хочется. Однако он не сопротивляется и остается один. В пугающей его тишине.

***

Чимин заметил Юнги, вышедшего покурить сразу. Он сидел в машине, ожидая Намджуна, разговаривавшего с Чонгуком на улице, когда сгорбленная фигура, одиноко стоящая возле стены, привлекла его внимание. В участке, несмотря на расстояние в какие-то ничтожные два метра, он так и не посмотрел на него. Юнги тоже усиленно отводил взгляд, и сейчас ничего не мешало рассмотреть его, сидя в темноте салона за стеклом. На улице прохладно, но этот олух по обыкновению стоит в одной футболке, греясь, очевидно, от сигаретного тепла. В кардигане становится еще приятнее, глядя на тонкий хлопок, в который одет парень. На самом деле Юнги и думать забыл о холоде, углубившись в мысли. Сейчас нужно сохранять здравомыслие, ситуация не для паники. С ним друзья, спины которых надо прикрыть, и следует обдумать каждое свое слово прежде, чем пиздануть любую инфу копам. Здра-во-мыс-ли-е. То же самое думает Чимин, подув себе на челку, быстро глянув на Намджуна, уже севшего в машину. Осенившая его идея не казалась хорошей и тем более нужной, особенно учитывая, что он дал себе обещание никогда не связывать себя с этим человеком. Чим сомневался, а стоит ли? Даже взвесив все против и очень против, он метался между выбором. Причин разговаривать с Юнги у него нет, да и тот не заслужил к себе подобного отношения после всего говна, которое он свалил на него и Хосока. Пытаясь остановить себя, Чимин вспоминает их историю. Сказки с хорошим концом не вышло. Их всегда было четверо, как надежная опора маленького братства. Чимин, встретив Юнги, влюбился сразу: в его долгие и умные речи. Трещина появилась в тот день, когда спящего рядом Чимина разбудил Юнги, шумно вскочив с кровати и побежав в ванную, а вернулся оттуда он растерянным и бледным. Нет, это не совсем верно. Пресно. И не может описать его состояние полностью. Он выглядел как человек, внутри которого умирают чувства. Именно так себя чувствовал Хосок, вдруг очнувшийся в теле Юнги. Своего соулмейта. Он понимал: не быть их дружбе прежней. Тогда они все это поняли. Вернувшись в свои тела, и Юнги, и Хосок согласились не менять ничего между ними. Для Дона Хосок оставался дорогим человеком, дружищем и братюней. Но как прежде быть не могло. Они поцеловались. Дон и сам не понял, как это произошло. Хосок его поцеловал, а он не оттолкнул, наоборот — теснее прижал к себе, шаря руками по чужому телу. Пытаясь удержать и друга, и любовь, Юнги сам не заметил, как все изменилось. Он любил их обоих, вот только никого не смог удержать рядом. Да, он слабак и трус: цеплялся за Чимина, не отпуская Хосока. Разделить любовь на троих не вышло. Никто не знает, сколько раз они расставались и сходились, но когда Чимину вконец осточертели эти карусели, он, не сказав ни слова, съехал из квартиры, найдя работу в отдаленном районе и не оставив о себе ничего, кроме старого номера в телефоне. Полгода он жил как в аду, каждый день шарахаясь от мысли встретить прошлое. Намджун в его жизни появился в самое нужное время, и на этом роль Чимина в любовной треугольной драме окончилась. В главных ролях остался Хосок и Юнги. Тогда настало самое время вразумительно напомнить последнему — не стоит быть таким козлом. Что же, пускай последние слова, которые они скажут друг другу сейчас будут наполнены чем-то большим, чем тоской по былому и матами в спину. Пообещать разорвать связь раз и навсегда не сложно. Куда труднее не возвращаться к разбитым мечтам. И блять, у Чимина есть что сказать! — Джун, я сейчас, дай мне минутку. Намджун, понятное дело, не понял, куда он собрался, не объяснив толком ничего. Юнги, крутя зажатую между средним и большим пальцами новую сигарету, сломал ее пополам, услышав голос Чимина и его легкие шаги. Только не это! Не иди сюда! Мысленно ища причину его действий, Юнги еле сдержал протест в себе, часто хлопая ресницами. Это еще зачем? Зачем Чимин идет к нему?! — Отдаю началу этого разговора первое место за самый неловкий момент в моей жизни, — Юнги решается первым нарушить молчание, не выдерживая. Неловко. Хотя нет. Пиздецки — будет лучше по смыслу. — Это еще ничего, мне потом предстоит объяснить Намджуну, почему я решил сорваться к первому встречному, — Чимин угрюмо смотрит на него, и, кажется, он немного переборщил с настроем. Теперь с Юнги хочется не поговорить, а швырнуть в его сторону мусорный бак. Возможно, врезать между ног вдобавок. «Но это все уличная лирика», — вовремя одумывается Чимин, он здесь не за этим. — Я слышал от Чонгука обо всем, вы засветились перед полицией. Теперь вам нужно быть осторожными вдвойне, от вас так просто не отстанут и, — Чимин отвернулся от камер, не показывая лицо, — ваши дела могут легко всплыть. Затухни на время, мой тебе совет. — Мы с парнями к этому не имеем никакого отношения, — возразил Юнги, уже только потом понимая, к чему клонит Чимин. Он сейчас говорит и про наркоту? — С этим уяснили. Что у вас с Хосоком? Как я вижу — ничего, из этого совет номер два. Прекрати тупить. Заткнись, дай договорить, — попытка Дона открыть рот пресечена мгновенно. — Расставаясь с тобой, я надеялся на прекращение всей хуйни между нами, и что я вижу? Спустя почти три года! Вы даже не разговариваете толком. У Чимина на лице написано, как люто его заебала эта ситуация, которая вроде должна быть ему до фонаря. — Не хочу знать, что между вами творится, но, блять, Хосок тебя любит. Об этом мы все, слышь, все знаем. — Все гораздо сложнее, Чим. Я напортачил, и ты знаешь, как сильно. Он так и не простил меня. — Сложно ему, — закатывание глаз и обреченный вздох. Как же заебал этот любовный треугольник, извини-подвинься. У них не жизнь, а геометрия. А Юнги в ней — гуманитарий. — Не хочу вникать в ваши проблемы и, честно, нихрена не понимаю, почему говорю все это. Наверное, в знак того, что между нами было, но не оставляй Хосока ни при каких обстоятельствах. Вы предназначенные и, признаю, подходите друг друг. Оба ненормальные. Ты хороший друг, Юнги, — Чимин грустно улыбнулся и от этого немножко захотелось расплакаться, — но такая хуевая пара. Они горько рассмеялись, первый раз за долгое время не чувствуя напряжения. Оно ушло. Как и все другое. Прошлое останется с ними навсегда, хорошо это или плохо — никто не знает. Как всегда злобная ирония с доходчивым собственным опытом, а не с чужим. Дон докурил свою сигарету, сохраняя в памяти последние секунды, когда он видел Чимина, севшего в машину. Чимин навсегда останется его любовью, первым человеком, разделившем в равной степени все как дерьмовые, так и хорошие дни. И сегодняшний день тоже, каким бы он ни был. — Чимин, — Юнги тихо позвал его, неуверенный, что тот услышал. — Прости меня. Чимин услышал и нарочно ничего не ответил. Прощать он не собирался, ровно как и держать зла. Самое время отвести влажные глаза, козырнуть на прощанье. Хосок, стоявший за дверью, убрал руку, занесенную было ее открыть. Вот так закончилось все. Вытащив последнюю сигарету из пачки, Юнги швырнул пустую картонку в мусор. Ему давно пора бросать, подумал он, размышляя вовсе не о никотине.