Началось возвращение памяти. Сначала пошли самые приятные воспоминания детства, потом разные неприятные. Большинство ярких детских воспоминаний связано с Волгой и поездками в деревню к дедушке и бабушке. Отец из под Горького, он же Нижний Новгород, у них почти всё село бурлаков. Как появились пароходы, стали работать грузчиками на Нижегородской ярмарке. Мать успела спрятаться в годы Гражданской. У её родителей было своё место на рынке в городе Орёл, где торговали травами. Убили почти всю семью. Родом из однодворцев.
Учёба в школе, когда меня считали ненормальным и ведьминским отродьем. Первый поезд в пионерский лагерь для альтернативно-одарённых детей. Почему альтернативно? Потому, что сильных магов туда не брали, их попытались взять под контроль, но как-то неудачно. Оставались слабенькие. Слабенькие были тоже сочтены интересным приобретением. Нам говорили, что царская власть не ценила магов, лишь "Голубая кровь" была приближена ко двору. При коммунистах всё будет иначе.
У меня отец — самый обычный работяга, работавший мотористом на теплоходе, бороздившем волжские просторы. Потом он сменил работу и стал мотористом на землечерпалке. Он не очень положительно относился к волшебству, оно не даст нормальной специальности. Есть один брат и две сестры.
Пионерский лагерь на самом деле представлял из себя школу. Летом малолетних волшебников в основном учили колдовать волшебной палочкой, летать магическими средствами и различать полезные травы. А как же зелья и квиддич? Квиддича не было совсем, зелья были по желанию. У меня, то есть предыдущего владельца тела, с зельями так себе. Летать при помощи подручных волшебных средств меня научили. Зато у меня появился талант к лозоходству. Раньше при помощи виноградной лозы и рамок искали источники воды и разные потерянные предметы. Оказывается, можно найти тайники и многое другое. А на осенних каникулах я отправился в степь около Гурьева, район Доссора и Маката. Там есть нефтяное месторождение и при помощи лозоходства пытались определить места, где надо бурить нефтяные скважины. На ноябрьские в степи не так плохо, как в летнюю жару, и нет зимних ветров. Нам сказали, что благодаря лозоходству эффективность работы геологов выросла в несколько раз. Но я хотел в авиацию, лётчики были в моде, и это оказалось несложно, надо было хорошо учиться и отправиться в Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, сокращённо ОСОАВИАХИМ. Меня обещали устроить в аэроклуб или лётное училище.
Отучившись в самой обычной школе-семилетке я не стал учиться в восьмом классе, а отправился по комсомольскому билету в училище. То есть школа-интернат с волшебным уклоном для слабосильных юных волшебников.
Помимо общеобразовательной программы были волшебные предметы: гадание, сюда же входит умение предчувствовать ситуацию: удачные и неудачные моменты, чародейство, то есть колдовство с волшебной палочкой, основы зельеварения, чтобы понимать, что ты употребляешь, основы волшебной медицины. А ещё лозоходство, ведь это не только поиск месторождений и предметов, но и просто поиск направлений. Я стал учиться на штурмана воздушного судна. Сначала меня научили летать на учебном самолёте У-2 и транспортном К-5. В Европе уже бушевала война, поэтому началось обучение на штурмана бомбардировщиков ДБ-3 и СБ. Никто не сомневался, что рано или поздно дойдёт до нас. Да, магия помогала выйти на цель. На нашем учебном аэродроме было несколько истребителей И-16, мне удалось совершить несколько учебных полётов. В 1942 году ожидался выпуск в, как ни странно, гражданскую авиацию. По просьбе матери я собирался служить в авиаотряде, обслуживающим рыщущих по степям в поисках полезных ископаемых геологов. Меня научили стрелять из ТТ и «Нагана», — личного оружия пилота.
Мать к обучению на лётчика отнеслась без энтузиазма, зато отец был в восторге, — это настоящая специальность для сына, а не всякие там малопонятные сомнительные вещи. Мои фотографии, где я был фоне У-2 и АИР-6, висели дома и в моторном отсеке его землечерпалки на самых почётных местах.
Но началась война, я хотел воевать, учебные И-16 отправили на фронт, я стал пилотом одного из них. Итого: девять боевых вылетов, два безрезультатных воздушных боя. На аэродроме кончился бензин, мы подорвали самолёты, чтобы они не достались врагу, и стали отступать на своих двух. Что-то мне подсказывало, что отступать лучше не на Москву, а на Тверь, но все настояли на коротком пути. Потом ряд боёв с немцами, после чего мы скрывались в лесах. Мимо шли вражеские колонны. В итоге я столкнулся с диверсантами, то есть группой взрослых, к которым добавили несколько детей, в которых я явно распознал волшебников. Задача взрослых — обеспечивать действия детей, которые при помощи магии и невинного детского вида должны совершать диверсии. Я решил остаться, со мной ещё два десятка человек, по всей видимости явно непонимающих, во что вписываются, но лично мне диверсанты обрадовались. Относительно взрослый волшебник. Впереди были очень эффективные противопартизанские действия немцев, разгромивших большинство партизан осенью сорок первого, ужас первой зимовки, когда мы вынуждены были прятаться по лесам, параллельно пытаясь воевать на вражеских коммуникациях. Регулярных рейсов транспортной авиации тогда не было. У литовцев и латышей в годы независимости в мирное время были созданы отряды самообороны, которые в военное время должны были превратиться в ополчение, немцы набрали на их основе охранные батальоны. Они нам доставили много проблем. Но предыдущему владельцу тела удалось отправить письмо матери, пока без обратного адреса.
Мать очень сильно обрадовалась, она сильно беспокоилась, хотя материнское ведьминское сердце подсказывало, что её сын жив. Мой старший брат оказался сквибом, устроился работать на железную дорогу, на него пришла похоронка. Старшая сестра в шестнадцать лет вышла замуж за речника, который работал вместе с отцом на теплоходе, родила двоих детей, живёт вместе с мужем в Ахтубинске, мать сейчас живёт у неё. Хотя как вместе с мужем? Муж был призван, зачислен во флот, точнее в морскую пехоту, погиб во время обороны Ленинграда. Старший сын сорокового года рождения, дочь родилась в декабре сорок первого, когда муж уже ушёл на фронт. Моя младшая сестра может колдовать, тоже не сильно, и теперь работает медсестрой в больнице в Ахтубинске, которая по больше части работает в качестве госпиталя. Как стало понятно из последнего письма, возвращаться в разрушенный Сталинград не хочет, хотя и требуют. Просит завотделением помочь с этой проблемой. Отцу скоро пятьдесят лет, он был переведён с землечерпалки на прогулочный речной трамвайчик, который обслуживал перевозки во время Сталинградской битвы, то есть под огнём через Волгу, и недавно был награждён медалью "За оборону Сталинграда", а также получил медаль "За боевые заслуги". Сейчас речной трамвайчик снова поставлен на прикол до конца войны, а его перевели мотористом на плавкран. У меня был ещё один брат, но он умер во младенчестве.
Летом сорок второго немцы узнали, что в очень эффективных диверсиях на шоссейных и железных дорогах не обошлось без магии, стали создавать ягдкоманды из оборотней и присылать волшебников из стран-саттелитов. Военные действия снова стали принимать характер большого лютого пиздеца. К этому добавились охранные части из прибалтов, украинцев, польских коллаборационистов и союзников Германии вроде хорватов и словаков. Им щедрой рукой выдали устаревшее оружие, от которого на фронте чисто практически никакой пользы, зато партизанам от него очень плохо.
Когда основные отряды партизан были выбиты или оттеснены подальше от основных дорог, но это почти не касалось диверсантов. Ситуация стабилизировалась. Последним успехом стала Великолукская операция, когда успешные диверсии на железных дорогах привели к тому, что враг снабжался только автотранспортом. В вагон влезает тридцать тонн груза, а современный армейский автомобиль — часто трёхтонка. А ещё эти грузовики надо найти, они же все заняты. Нам обьявили благодарность от командования.
После этого наступило короткое затишье и внезапный рейд оборотней Гриндевальда на наш лагерь.
За пару дней тяжкого прилива мыслей я знаю всю память предыдущего владельца тела.
А ещё он состоял в отношениях с Маргаритой Самойловой, и не только он.
***
Разделение волшебников носит очень условный характер. Большинство колдуют так себе, и на самом деле лиц, хотя бы слабо способных к магии, очень много. Просто способности не развиваются, иногда происходят чудеса и странности. Есть более-менее сильные волшебники, насколько я понимаю, такие учатся в "Хогвартсе", "Дурмстранге", "Шармбатоне" и других аналогичных школах. Моих магических сил на обучением там не хватит, печаль. В наших партизанских краях таких по большей части выпилили в прошлом году. Средств для их уничтожения не жалели. Маша, оказывается благородного происхождения, из "графьёв"©. Серьёзно, её зовут Мария Львовна Вронская. Её семье принадлежал полуволшебный городок Вронск под Ярославлем, бывшее село Вронское, оно же Воронье, закрытый во время Петра Великого защитными чарами в рамках соблюдения Статуса секретности, а после этого довольно быстро захиревшее. Официально все умерли от поноса. Сейчас там четыреста с лишним человек населения, и село неволшебное, именуется Воронье. Её отец — граф Лев Вронский. Точнее: был графом при царе-батюшке. И у неё вроде бы как бабушка-англичанка из Блэков. Она в прошлом году при подходе к мосту на шоссейной дороге подорвалась на мине, её смогли вытащить, осталась жива, лечилась на "Большой земле". Маша "бегает" за Димой и в перспективе хочет за него замуж. Дима в свою очередь заботится о Маше, а ещё у него водятся приятные фенечки и вкусняшки. Больше "бегать" ей здесь не за кем. А ещё Дима имеет репутацию невоспитанного нелюдимого мальчика. Если он не здоровается и не прощается, то это нормально. Он обычно просто не замечает окружающих.
Наш Комиссар, он же ротный, умеет колдовать, но не сильно. Имела место кража магии в его пользу у пленного, проведённая волшебниками, послужившая катализатором своих слабых способностей.
***
Интересуюсь у нашего фельдшера, каково быть попаданцем. Он мне сразу предлагает перейти на ты.
— Знаешь, сложные ощущения, — говорит он. — Хотелось есть, но нашлись добрые люди, которые меня покормили. Быть в новом теле — очень странно. Дома осталось так много, что слов нет. Ничего, со временем освоился.
— А тебя девчонкой не посчитали?
— Нет, девчонки моего прошлого и моего настоящего совершенно разные. И зачем меня считать? Вокруг полно девок-беспризорниц. Мы ж не в тюрьме. Ещё тяжело было привыкнуть к новому языку и новому имени.
— Тебя раньше как звали?
— Оливия Шарлотта Джонс. Потом я оказался мальчиком Пашей, обычно беспризорников звали что-то вроде Павел Павлович Павлов, но моего отца в прошлой жизни звали Саймон Джонс, то есть Семён Иванов, так что я теперь официально Павел Семёнович Иванов, военфельдшер второго ранга.
— Мне казалось, что негров должны звать что-то типа Нельсона Манделы.
— Моего младшего брата звали, точнее будут звать Мартин Нельсон Джонс, в честь Мартина Лютера Кинга и Нельсона Манделы. На самом деле всё проще, чем порой кажется. Знаешь, сейчас я доволен, что попал.
— Почему?
— Видишь ли, я малолетняя мать-одиночка из плохого района, где меня никто не спрашивал, хочу я секса или нет, стали платить пособие, но оно мизерное, это же не Европа. Я одновременно работала полдня и кооперировалась с другими, такими же, мамашами. Денег на медстраховку нет, помощь со стороны родителей у нас не принята, хотя они порой подкидывали денег и еды. Хорошей работы нет и не будет, воровать в магазинах тяжело, за мной глаз да глаз. А здесь я стал фельдшером, думал поступить в мединститут на врача, но решил, что мне это не надо. У меня комната в коммуналке, нормальная работа. Если бы мне вместо комнаты квартиру-студию и телевизор, было бы совсем прекрасно.
— И автомобиль?
— А зачем мне автомобиль? Я на работу катаюсь на трамвае. Меня это устраивает. Меня даже не беспокоит, что нельзя ездить за границу. Я в прошлой жизни никуда не ездил, а в этой успел три раза побывать в санатории и два раза на турбазе. Американский отель будущего, конечно, будет получше, но и это хорошо. Я просто посмотрел на мир другими глазами. А сейчас, когда я вплотную столкнулся с магией, всё совсем не так, как раньше.
— Колдовать не хочешь?
— С одной стороны интересно и удобно, лень-матушка, она такая, а с другой мне и без магии хорошо. Магия — она, как наркотик. Я по хозяйству могу всё сделать своими руками.
— Мне хочется стать сильным волшебником.
— Зря, сильные волшебники, причиняющие всем добро, есть только в сказках. У чистокровных столько ограничений, что диву даёшься, лучше быть слабосильным грязнокровкой. А для чернокнижников или обретённых умение колдовать — проклятие.
— Обретённые, это кто? — хотя если вспомнить фанон...
— Это волшебники, у кого в течении семи колен нет волшебной крови. То есть умение колдовать, — что-то вроде дара магии. Брак с ними снимает родовое проклятие, вплоть до магического клейма предателей крови, но это далеко не всегда.
— А кто такие предатели крови?
— В основном магические банкроты, также не следовавшие заветам рода. Наш доктор станет таким, если кого-то преднамеренно убьёт. Я в этом почти ничего не понимаю, тебе надо расспросить других.
— Можно стать предателем крови из-за общения с обычными людьми?
— Окстись, нельзя в принципе.
— А Маша не хочет со мной общаться.
— Сравнил. Маша — девочка. Ей нежелательно дружить с мальчиками, со своим полом она нормально общается.
— Я понимаю, я раньше был девочкой.
— У нас таких трое, но доктор постоянно занят, Дима обычно ни с кем не дружит, и с ним никто не дружит.
— А третий?
— Маша. У Маши и Димы любовь, но Дима — будущий чернокнижник, он не может жениться.
— То есть они будут жить вместе?
— У них сейчас одна комната на двоих.
— Хорошо расположились.
— Им положено, они колдуны. Машины родители огорчены тем, она может никогда не выйти замуж, но не против, что она путается с будущим чернокнижником.
— Понятно.
— Ты пойми, многие волшебники не зря придерживаются традиционных семейных ценностей. Магические браки и клятва верности магией, чуть гульнул или иногда просто безответно влюбился, — стал лишенцем. Всё сложно и запутано. Подбор будущих супругов по родовым талантам и проклятиям. Есть шутка, что всё могут короли, кроме жениться по любви. Сильные чистокровные маги часто тоже не могут. Поэтому изгнание за браки с нормальными людьми, предателями крови и грязнокровками. Проклятие может передаться, а ещё начаться энергетический вампиризм и прочее воровство магии.
— Это как?
— Насколько я понимаю, у членов рода есть общая магия. Они сбрасывают излишки силы, подпитывают друг друга. Если появляется кто-то, кому надо получить много силы, то он становится паразитом. Подробностей не знаю, спроси у доктора. Дима может сказать, если разговорится.
— Спасибо.
— Не за что.
Блин, как всё сложно.
***
Бывший мальчик-гей из Женевы очень плох. Дело в том, что Маргарита Самойлова была в Белоруссии, а Хатынь — не единственное село, сожжённое карателями. Маргарита видела три пепелища, плюс из двух партизанам удалось, хотя бы частично, спасти людей. Она сопровождала корреспондента, снимающего зверства карателей. Ну и многое оказалось просто ужасно.
