Heart of the Swarm

повествование делится на три части, и к каждой части рекомендую музыку. В порядке частей: Темы для Рой: Audiomachine - Berserker *** evanescence - my immortal Naruto Shippuden ost - Despair *** Immediate Music - The Breach Когда приходят рой*, привычный мир исчезает. Он рушится на глазах сумевших выжить свидетелей, преобразуясь во что-то новое, страшное, злое. Рой умеет созидать, но созидает мир, приспособленный только для инсектов, другим видам в этом мире роя места нет. Инсекты и люди - единственные существа, сумевшие приспособить саму природу под себя. Они появились в год после аномально холодной зимы. Первые сообщения о новом виде насекомых начали поступать с северо-запада Индии. Приближался сезон дождей, и воздух, пропитанный влагой, искрился россыпью алмазов под косыми лучами. В окрестности Шахджаханпура, меж высоких холмов и сельских долин, лениво текло лето. Жизнь в деревне на севере страны шла своим чередом: мирно, размерено, привычно. Взрослое население утром уходило на работу: либо не далеко, в низинные поля, выращивать рис, либо увозилось в засаленном брюхе старого автобуса, в город. Дети, в зависимости от возраста, бежали на перегонки в местную школу, размахивая потрепанными портфелями и весело крича, или же, если учились в старших классах, чинно вышагивали, высоко подняв головы и с небрежением хмыкая при виде резвящейся детворы. Женщины, двигаясь смутными фигурами в душном воздухе, несли белье на речку - постирать. На низком берегу с установленными на нем помостами каждое утро было многолюдно и шумно: хозяйки обменивались последними новостями или сплетнями, что зачастую было одно и то же. Там-то их и нашли. На берегу реки, словно россыпь гладких, одинаковых камней, в глинистой почве сверкали пурпуром спинки больших, круглых жуков. Особого изумления находка не вызвала, зато спровоцировала бурный восторг у детворы - те быстро привыкли к новым соседям и весело играли со странными, забавными найденышами, выраставшими величиной с детскую ладошку за пару дней. Жуки совершенно не кусались, несмотря на внушительные челюсти. Хвастались друг другу пойманными стрекозами с тремя парами крыльев, имеющими сине-красный хвост, похожий на змеиный. Этим хвостом насекомое оборачивало пальчик ребенка, садясь на его вершину и мило складывая вокруг себя тоненькие лапки, увенчанные парными ноготками. Насекомые были не только внешне забавными. Если раздавить жука - из него брызнет оранжевый сок, как из апельсина, но пахнущий миндалем. Этот сок - потрясная краска; его невозможно отстирать от одежды, а с кожи он не смывается по несколько недель. Жучиному красителю быстро нашлось применение во всех сферах жизни маленьких индусов - от пакостничества, до серьезного творческого подхода к дизайну повседневной одежды. У любого приезжего, странными путями судьбы занесенного в Гваньлу, непременно создалось бы впечатление, что в этой деревушке Холи празднуется круглый год - не балующая обилием и яркостью красок, рабочая повседневная одежда, здесь была преобразована в выходные наряды со сложным рисунком. Стрекозы служили живым украшением. Блестящие, словно драгоценные камни, крылья крошечными коронами сверкали на смуглых пальцах, в волосах, на шеях и запястьях. Не слишком богатое население глубинки Индии наконец смогло позволить своим детям яркую одежду и украшения - совершенно бесплатно. Но, как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Утверждение это остается верным всегда, не смотря на то, к какой ситуации его применяют. Новости распространялись по стране медленно и в итоге сенсации не сделали: весь мир знал, что Индия - странное место, возможно, многие сотни лет назад, подвергшееся воздействию огромной дозы радиации, (ученые до сих пор находят подтверждение этой теории во флоре и фауне индийского региона), а посему мутации, встречающиеся в пределах индийских территорий, слишком часты и уже не удивительны. Новые виды насекомых вполне могли оказаться ложью, простой патологией одного поколения. Еще до того, как о забавных жуках узнала широкая общественность, начали умирать люди. В принципе, люди умирают везде и всегда, густонаселенная Индия далеко не исключение, так что сенсации вновь не последовало. Сделали заметочку о возможной эпидемии - и хватит. Мор в деревнях да поселках мир не взбудоражил, а распухшие детские трупики, облаченные в ярко-оранжевые одежки с блестящими в ручках самоцветами, власть имущих не удивили. Прошло не менее полумесяца, и появились новые жуки - страшная помесь сколопендры с богомолом размером превосходящая ладонь взрослого мужчины. Лишь по прошествии еще трех недель, когда муссоны были в самом разгаре, массовые смерти среди жителей связали с насекомыми. От части еще потому, что теперь пришельцы потеряли смущение и без зазрения совести нападали на население, чем активно способствовали повышению уровня смертности в, и в более светлые свои годы, не самой благополучной стране. К тому моменту, как Ц- 4, отвечающий за индийский регион, сформировал исследовательно-карательный отряд, по отдаленным индийским деревням уже носились покрытые хитином, собакоподобные муравьи на толстых, мощных лапах. Центр безнадежно пропустил первую волну атаки. Угроза почти сразу же вынудила Центр к рассекречиванию информации об инсектах по меньшей мере для стран-членов Организации Объединенных Наций и подаче петиции о сотрудничестве ООН. То, что в одиночку могучий Центр не выстоит, было ясно как божий день: людей катастрофически не хватало, ибо большая часть военного персонала всех его частей занималась охраной уже содержащихся в изоляции объектов. В таких условиях победить рой и сохранить секретность было совершенно невозможно. Вопреки ожиданиям, приправленным скептическими прогнозами, в ООН быстро убедились в серьезности проблемы (после того, как почти каждая из стран столкнулась со стаей инсектов на своей территории и не получила хоть сколько-нибудь значительных результатов в борьбе с заразой) и Генеральный секретарь Луиш Алмейда поддержал инициативу Центра о формировании объединенных вооруженных подразделений, направленных на борьбу с мировой угрозой. Люди объединились, готовясь дать отпор захватчикам. Инсекты быстро оккупировали территории, изменяя захваченное до неузнаваемости: кроме самого роя, появлялись новые растения, в земле вырастали огромные, страшные ульи. Покоренная роем часть мира окрашивалась в смесь болотного и фиолетового цветов, неестественного, режущего глаз, дикого сочетания. На картах мира захваченные области помечали ярко-фиолетовым - новым цветом страха. Даже на ранних стадиях зарождающейся войны с инсектами, их оккупация редко занимала больше пары-тройки недель, а со временем начала происходить даже быстрее, но всегда по одному сценарию. Сначала появлялись круглые жуки и шестикрылые стрекозы. Примерно неделю, что было самой долгой фазой нападения, эти инсекты откладывали личинки в будущих жертв и проводили разведку, медленно, но верно изничтожая конкурирующий вид. После чего появлялись более крупные "богомолы" и заканчивали работы по сокращению населения. О том, что появлялось на захватываемых территориях после, сведения обычно не поступали. Как ни странно, сформированные филиалы роя улей не покидали - разве что для его защиты; не стремились увеличить территорию своих владений, захватив еще не освоенные земли - лишь охраняли границы улья и только в единичных случаях расширяли его территорию. Однако, не смотря на отсутствие официальных сообщений из недр покоренных территорий, слухи на эту тему все же были. Как ни старались уберечь мир от знания об угрозе, непредсказуемость атак инсектов свела на нет все попытки их предупреждения и сокрытия. Сотрудники Центра и кураторы из ООН реагировали как могли быстро, помечали захваченные ульями территории местами проведения испытаний, учений, раскопок, обнаружения радиационной опасности; строго говоря, обе организации делали все, на что были способны Мудрый Центр и Могучая ООН в кооперации. Но, отрицая на официальном уровне существование угрозы, они не смогли успокоить запуганные слухами и свидетельствами очевидцев (чьи личности и факт статуса очевидца внушали недоверие) людские массы. Паника перед странными насекомыми распространилась по интернету, словно бубонная чума в средние века, и охваченные ею люди едва не завалили группу реагирования ложными сообщениями. Каждый час в десяти точках планеты появлялись сотни и тысячи ложных сигналов SOS. Иногда несколько из них оказывались правдой, но у Центра отчаянно не хватало сил проверить каждое из поступивших свидетельств встречи с инсектами. Массовый доступ к информации, ложной и истинной, разом показал все свои негативные стороны спецслужбам. Интернет-описание опасных насекомых, содержало бреда не меньше, чем правды, и особо впечатлительные люди ударялись в крайности, едва завидя обычного москита. А уж какие байки гуляли по сети - тут и у опытных сотрудников центра волосы вставали дыбом. Такая интернет активность в одной сфере спровоцировала волну давно практикуемого особо хитрыми личностями мошенничества: всемирная паутина просто изобиловала разнообразием всяческих средств защиты от опасности инсектов - начиная обычным дихлофосом, заканчивая ароматизированными маслами, которые, если верить продавцам (чего делать абсолютно точно не стоит), отпугивали любого инсекта. Полезность распространяемых средств на практике оказалась более, чем сомнительной. И каждый день в сети вновь и вновь появлялось что-то об инсектах: сообщение, где они были замечены,слухи о новых захваченных территориях, мнения экспертов, экстрасенсов, религиозных лиц, правила поведения при нападении... Огромнейшая куча фиктивной и бесполезной информации на просторах бескрайнего интернета лишь мешала ООН контролировать ситуацию. Разумеется, такой сумбур в информации совершено не способствовал правильному прогнозированию новых атак роя. Откуда нападают инсекты и куда они нанесут следующий удар, мог знать лишь посылающий их дьявол, Шайтан, Шива - тут было разнообразие теорий о появлении и целях роя, так как по-прежнему оставалось неизвестным, откуда же они взялись. Пусть все, связанное с появлением инсектов, оставалось тайной, одно было несомненно - чертовы твари приживались везде: во льдах Антарктики, атаковав и уничтожив станцию полярников; во влажных джунглях амазонки, убив почти все населяющие регион виды, и забрав не только их территорию, но и особенности физического строения (один из генетиков Ц-7 подал рапорт с приложенным к нему не заявлением даже, а скромной просьбой освободить профессора Ф.Е. Харрена от занимаемой должности ввиду "некомпетентности в вопросах изучаемой сферы", сразу после встречи с чем-то очень агрессивным, отдаленно напоминающим пантеру, паука и крокодила); в пустынных сухих песках Большого каньона, обустроив в его склонах огромный филиал, ставший надежной крепостью живущим в нем инсектам и их потомству. Однако, хуже всего было то, с какой скоростью инсекты мутируют и приспосабливаются. Стартовые попытки борьбы с ними были проведены с помощью пестицидов и пламени. Первое было сожрано "рабочими" улья быстро и со вкусом, но, к прискорбию, безо всякого вреда для жучиного здоровья - так военные выяснили, что привычные яды на рой не действуют; второе имело больший успех - Индийско-Российские объединенные вооруженные силы совместными усилиями уничтожили двадцатикилометровый улей за чуть больше, чем восемь часов. Маленькую победу праздновали в том числе и в Центре. Через сутки, рой вернулся на сданную территорию. И огня инсекты больше не боялись. Похожая операция была проведена и в Мексике, но потерпела неудачу - едва подойдя к границам улья, огнеметчики были атакованы невиданными ранее бронированными гиппопотамами вместе с, уже знакомыми Центру по рапортам из Ц-4, муравьеподобными собаками. Гиппопотамов не сумел пробить ни один из используемых мексиканскими военными, калибров, а "собаки" взрывались в толпе людей, разбрызгивая вокруг себя лужу разъедающей кислоты. Ко всему этому добавилась новая напасть: здоровенные змееподобные твари, которые ученым и в кошмарных снах не приснятся - выкидыш больной фантазии, объятый пламенем. В результате проведенной операции мексиканский улей расширился еще на семь километров в диаметре. Предположение совета ученых Центра о том, что инсекты каким-то образом способны на расстоянии передавать друг другу знания о мире и генетическую информацию, перестало казаться абсурдом. Рой модифицировался в такой вид, которому удобнее всего выживать в той или иной местности. Модифицировался быстро, так же быстро запоминая возможные опасности и способы их избежания и предупреждения. Инсекты передавали эти знания друг другу, находясь в разных частях света. Любой встретившийся вид у инсектов делился лишь на две категории: еда и конкурент. С едой поступали соответственно, с конкурентом старались расправиться побыстрее и перенять полезные физические особенности. Потом конкуренты тоже съедались. Рой рос, стаи инсектов становились больше, особи крупнее, приспособленнее и прожорливее. Они были разные. Они были сильные. Они были единые. Они были рой*. Численный перевес люди потеряли в первые полгода войны. Единственным оставшимся преимуществом человека стал воздух** - рой пробовал создать организм, способный сражаться с воздушными машинами в их стихии, но не сумел. Крупные инсекты были не способны к полетам, рой оставался уязвим перед небесным огнем. И этот шанс люди уже не упускали. Целые эскадрилии военных самолетов расстреливали ульи на низких высотах, оставаясь при этом в безопасности. Нашли-таки способное убивать тварей оружие - даже гиппопотамы оказались пробиваемыми для ракет. Впрочем, были предложены и дополнительные способы борьбы с инсектами. На эти цели Центр выделил десяток спец. групп, состоящих из лояльных ему объектов и собственных военных отрядов. Группы должны были, при содействии военных подразделений, назначенных ООН, изничтожать филиалы средствами, разработанными учеными Центра и используя способности назначенных в группу объектов. Самым результативным оказался отряд, сформированный Ц-5, действовавший по разработанной лично профессором Сарутоби схеме. Операция носила кодовое, целиком и полностью подходящее ей, название: "Genozit" код 0823 - день начала войны*. Появлялись новые виды инсектов. Со временем, люди потеряли даже воздушное превосходство, а, считавшееся главным козырем, ядерное оружие против инсектов не имело никакой силы: инсекты, как тараканы, были совершенно невосприимчивы к излучению. Но группа центра Ц-5 всегда успешно проводила операции, одну за одной. С помощью разработок Центра и способностей братьев Учиха, люди отвоевали себе если не преимущество, то, по крайней мере, стабильность. В результате проведения Genozit рой терял десятки тысяч особей и не успевал восстанавливаться. Во время операции из людей, как правило, не погибал никто. На братьев Учиха молились все, кто не хотел сдать землю инсектам. Каждому было ясно, что Геноцид - эффективнейший способ изничтожения напасти. Каждому было ясно, что братья Учиха незаменимы - на тот момент в Центре содержалось в общем пять объектов SME, лояльными из которых были трое, а оставшиеся, с большей долей вероятности, присоединились бы к инсектам в их крестовом походе. Итачи и Саске единственные могли инициировать 0823-Геноцид и проводили его с успехом в течение целого года. Медленно, но верно, люди шли к победе. Когда пришла весть о смерти Учих, ей отказались верить не только Наруто и Шу, ей не желали верить все подразделения Центра. Но быстро сменившийся перевес сил обратно в сторону инсектов, стал более, чем веским доказательством их провала. И даже тогда, ни Центр, ни объединенные военные силы, еще не представляли, чем аукнется этот самый провал операции Геноцид. Ни один, из предложенных в последствии, методов, не был и на четверть столь эффективным, каким был 0823 - Центр операция за операцией терял своих людей, в то время, как инсекты расширяли свои территории и захватывали позиции. У людей еще оставалась надежда, быстро угасающая под давлением фактов, она корчилась в агонии, но все же была. Природа говорила, что главенство людей минуло и следует отдать власть победителям, а побежденным покорно склонить голову. Будущее безразлично шептало, что это - конец. Две недели спустя после гибели группы Ита***. Из общества всех людей Наруто предпочитал одиночество, из всех занятий - изнуряющий труд. Когда руки дрожат от усталости, а дыхание сбито напряжением - тогда не до воспоминаний. Когда группа на задании и от тебя зависят жизни безразличных тебе сокомандников - не до воспоминаний. Когда тебя привязывают к тяжелой металической конструкции и начинают создавать искуственное давление в стеклянной капсуле барокамеры, заставляя все тело вопить от боли, а регенерацию бешенно восстанавливать лопающиеся кровотоки - не до воспоминаний. Когда во время тестов кипит азот в крови и сознание ускользает в рыхлую муть - не до воспоминаний. Воспоминания приходят после, темными ночами или перед серым рассветом, обнимая ласково истерзанное тело и так же нежно загоняя в сердце расскаленный прут. Наруто корчится на простыне, пронзенный этой болью, не в силах избавить себя от горящего зазубренного штыря в груди, без шансов спрятаться от агонии. Без шансов спастись от собственной памяти. А серые безликие стены ледяные. И мигают зелеными лампочками камеры под потолком. Наруто никогда не замечал, что ночами может быть так холодно. Не знал, что разрывающая боль в животе и груди не пройдет - она лишь замрет ненадолго, отдохнет и навалится с новыми силами. Он не знал, чем может еще угостить его сердце, потерявшее себя. Но Наруто знал наверняка, был уверен и держался за эту уверенность одревенелыми пальцами истерзанной души, что если издеваться над телом, как оно издевалось над ним, то можно отвоевать себе пару часов темноты и почти счастья, когда уставшая от борьбы оболочка возьмет таймаут. Тогда отступала и боль - на определеном моменте он просто переставал ее чувствовать, и штырь, торчащий из грудины, невидимый для других, уже воспринимался, как само собой разумеющееся. Кто сказал, что к боли нельзя привыкнуть? Наруто знал, что можно. Поэтому боль давала отдохнуть. Не долго. Сны уже не приходили. Ни хорошие, ни плохие - Наруто боялся их в равной степени. Он измывался над собой, выкладываясь на все сто для Центра, словно пытался работать и за погибших братьев тоже. Подкармливал свою боль, мысленно рассказывая Саске то, что не успел сказать, захватывая его лицо в чашу ладоней и прижимаясь лбом ко лбу; Возвращался к разговору с Итачи перед их вылетом - слова старшего брата виделись в ином свете; Наруто стачивал свою душу этими думами, словно наждачкой, давал боли новые инструменты для пыток: крюк под ребро, "кошку" в требуха, хлыст из сухой, светлой кожи и рукоятью, плетеной из черных-черных волос. Он вздрагивал под свистящими ударами, но все равно подставлялся. Ждал, пока боль выхлыстает до беспамятства и любимая уже темнота сомкнется перед глазами, а в легкие наконец попадет что-то кроме расплавленного свинца. Наруто жаждал забвения, но жизнь подцепила его рыболовным крючком и тащила за собой, безразлично, болезненно, затавляя вместо воздуха вбирать в себя кипящий металл и дышать им. Наруто ненавидел инсектов и пытался учавствовать во всех операциях по их уничтожению, порой в нескольких за день и в таких случаях тьма настигала его, дрожащего, отчаянно пытающегося не вспомнить, прямо в жарком брюхе боевой машины. Но иногда темнота не забирала его в себя. Она приходила, окружала тонкой парчой, легкой шалью укрывала плечи и крепко прижимала к матрасу. Но забыться не давала. Усаживалась знакомой тяжестью на бедра, и Наруто откидывался назад, затылком упираясь в постель, отчаянно прогибаясь. Руки вскидывались сами, в бесплодной попытке поймать знакомое тело, прижать к себе и не отпускать никогда. Смыкались на пустоте, задевая не остывший еще штырь. Тот дрожал от прикосновения, ковыряя левый желудочек сердца крючковатым концом. Вибрировал от сдерживаемой дрожи, превращая внутренности в кровавую кашу. В такие ночи было жарко, горько, стыдно. Вспоминались другие ночи. Вспоминалось, что они были. Наруто переворачивался на живот, прикусывая зубами подушку, вновь воскрешал в памяти подаренные смертью Саске воспоминания - лунный свет на лопатке, глаза, сияющие мистическим отблеском, темные пряди в руках. Тогда понимал - сдался. Сдался своему телу, своей боли, своему отчаянному желанию быть целым. Сдался подступающему безумию. Ему казалось, что так не должно быть. Ему казалось, что так нельзя. Но прижимаясь бедрами к постели, вжимая до боли налитый член в матрас, чтобы хоть как-то сбавить сковавшее тело напряжение, он уже не думал. Тело мстило за небрежное к себе отношение, назло оставаясь здоровым, крепким, молодым. Хотелось прикосновения. Хотелось коснуться и получить ласку в ответ. Хотелось, чтобы коснулся Саске. Наруто жмурился до рези в глазах, до приглушенной боли, без попыток остановить текущие слезы. Он пытался спрятать лишь рвущиеся из порваной груди хрипы: не хотел показывать миру, что умирает. Чужому миру не следует это видеть, а свой уже умер... Наруто опирался на левое предплечье и пробирался другой рукой меж телом и постелью. Касался легонько напряженного члена, после чего крепко сжимал его в ладони. Боль поощряюще кивала и жмурилась от удовольствия - получила новый пыточный сувенир, использует позже. А Наруто воскрешал в памяти поцелуи Саске и пытался коснуться себя так, как касался он: губами тянулся к плечу, запястью, прикусывал пальцы. Рычал от неудовлетворенности, запуская обе руки под себя и неумея повторить ощущения. Касался мошонки, вскользь оглаживал бедро, ладонью на живот, ногтями в поясницу... Не помогало. Не то. Не так! Наруто извивался на постели, сбивая простыни во влажный ком, захлебывался отчаянным, неудовлетворенным, воя, словно волк на луну. В ответ - тишина. Мерное гудение приборов на переферии, мигающая лампочка камеры. Уже все равно. Пусть видят, пусть знают - все равно тому, кто потерял сердце. Боль пока стояла в сторонке, прицеливаясь, прокручивала в руках зазубренную пилу. Глядела взглядом готовящегося ампутировать часть плоти хирурга, врача-извращенца, калечащего не чтобы спасти, а лишь для удовлетворения своего садистского желания. Выпилим-ка тебе сегодня печень, дружочек... В какой-то момент, Наруто вынесло к стене. Прижался спиной, пытаясь сесть. Лодыжки запутались в одеяле и, скованные, не давали простора движению. Левую руку к губам - то целует в ладонь, то прихватывает зубами кожу. Безумие не отступит... Наруто чуть не пропустил момент, когда мышцы свело судорогой: сперма выплеснулась легко, отмечая себя лишь липкостью на руках, даже отдаленно не напоминая настоящий оргазм. Потекла сквозь пальцы, будто вода, а он застыл у стены с прикушенным основанием ладони, глотая слезы. Тьма так и не забрала его себе. *** Он был прекрасен, ее генерал. Восхитительный в своей чистой ненависти, ужасающе сильный и умопомрачительно коварный. Она любила его, как любила себя, всей душой, если бы у инсекта была душа. Ее идеальное творение. Он был красив, и не важно, что Его тело не притерпело значительных внешних изменений: о, она старалась, очень старалась сохранить его в максимально близком к первозданному виде, дав при этом лучшее, чем мог одарить рой. Люди должны узнать в том, с кем они сражаются, человека. Это важно. Она ласково касалась его лица коготками - подсмотреное у него же воспоминание. Отводила черные волосы, нежно рассекала острыми крюками пальцев белую кожу, подбирая выступившую влагу - зарастет. Он смотрел в ответ ночными глазами и не мешал ей себя трогать. Ее послушный генерал. Он был хитер - качество, не присущее ни одному инсекту обитало в Его ранее хрупком теле. Как же оно там помещалось, интересно? Она разбирала своего генерала до костей, проныривая чужими пальцами ему под ребра и селезенку, зубами пробовала почки, но так и не нашла обиталище Его коварства. Ничего, когда-нибудь Он сам ей покажет, где оно прячется... Он был послушен - ей не составило труда подчинить Его разум, заставить забыться и направить на исполнение своих целей. Он сам этого желал. И был ей благодарен за забвение, она уверена. Он был жесток - ей не доводилось раньше встречать особь, с таким удовольствием изничтожающую себе подобных. Она была готова лично скармливать Ему человеческих детенышей, если Он пожелает. Но Он не желал их есть - лишь убивать. Он вообще желал только убивать. Она дала ему силу, неуязвимость, армию и четкую цель, а Он вел рой к победе. Он был прекрасен, ее генерал. * Рой говорит о себе одновременно и во множественном числе, и в единичном. Так что это не опечатка. ** - Воздух здесь упоминается в качестве Воздушного пространства, а не смеси газов. *** - Η, η (название: ита, греч. ήτα) — 7-я буква греческого алфавита. В системе греческой алфавитной записи чисел имеет числовое значение 8. Происходит от финикийской буквы хет — хет. От буквы «эта» произошли латинская буква H и кириллическая И c Й. Возможно, вам станет интересно, как так: в Индии инсекты появились летом, причем во второй его половине, а война началась в августе? По тексту получается, что прошло по меньшей мере пара месяцев, но такого быть не может? Ответ есть у меня: в субтропических регионах Индии, лето длится примерно с апреля по июль, так что появление инсектов датируется двадцатыми числами мая, а начало войны - это не начало борьбы каждой страны с угрозой, а вполне организованное при помощи ООН противодействие. То есть да, прошло порядка 3х месяцев с появления инсектов и формирования группы для операции "Геноцид".