Билет в один конец
— Цукуё, ты здесь? — тихо позвала Хинова, осторожно приоткрыв сёдзи. Подруга не отозвалась, поселив в сердце надежду увидеть её спящей. Однако стоило заглянуть в комнату, и факт пренебрежения отдыхом открылся разочарованному взору. Прямая и напряжённая спина лидера Хьякко вторила жёстким линиям прямоугольного проёма окна, напротив которого она сидела. Кресло легонько поскрипывало, пока Хинова неспешно подбиралась ближе, но Цукуё и головы не поворотила. Всё её внимание сосредоточилось на содержании объёмного издания, зажатого в руках. Вокруг в страшном беспорядке, совсем не характерном для собранной Цукуё, валялись бумаги, испещрённые загадочными письменами. — Мне кажется, что ты немного опоздала. — Хинова потянулась вперёд, мягко опуская ладони на плечи подруги. Та резко дёрнулась и уже приготовилась вырваться из неприятельских тисков, когда покрасневшие от переутомления глаза встретились с понимающей улыбкой. — Если ты собралась призывать Азазеля-сан*, это напрасный труд: едва ли демон порока нуждается в особом приглашении в Ёшивару. Цукуё рассеяно покивала головой. Её вид свидетельствовал о том, что слова осели в сознании мутным осадком, ничуть не способствуя прояснению взгляда. Хинова вздохнула и спросила напрямик: — Чем ты занята? Цукуё в нерешительности осмотрелась вокруг, словно ещё не до конца разобралась в роде своего занятия, после чего глухо ответила: — Дешифровкой. — Что-то новенькое в списке твоих обязанностей. Может, лучше перепоручить это профессионалам? — Некому перепоручать. — Цукуё с досадой покачала головой. — Нет таких специалистов, способных разобрать этот шифр. По крайней мере, на земле. Хинова ласково потрепала подругу по плечу, тихонько рассмеявшись. — И даже это тебя не останавливает. Дорогая, я восхищаюсь твоей целеустремлённостью. Но знаешь, иногда нужно уметь проигрывать. Если ситуация зашла в тупик, возьми перерыв и развейся. Цукуё нахмурилась. Почувствовав, как напряглись под пальцами мышцы, Хинова с грустью подумала, что с тем же успехом могла бы приучать кошку к банным процедурам. Тем не менее, аккуратных попыток спровадить Цукки на отдых это не остановило, и Хинова, приободрив себя тем, что её хотя бы не оцарапают и не покусают, продолжила: — Считается, что даже безвыходные ситуации могут обрести решение, если перестать лихорадочно о них думать. У меня на примете как раз есть дело, способное тебя отвлечь. Очень важный клиент обратился в Ёшивару с просьбой предоставить эскорт на время отпуска. Ему не нужны интимные услуги, только красивая девушка, с которой можно появиться на парочке светских мероприятий. Для тебя это чудесная возможность... — Спасибо, но нет. — Прервала Цукуё, одним лишь прямым взглядом дав понять, что в этой битве упрямства её не победить. — Знаю, ты хочешь как лучше, и ценю твою заботу. Но я останусь здесь и закончу то, что должна. — Считая тему закрытой, она вернулась к талмуду, смиренно почивавшему у неё на коленях. Хинова ещё мгновение задумчиво взирала на непреклонную девушку, после чего скользнула цепким взглядом в пленившую её книгу. «Язык йормундишь, — гласило содержание страницы, — является родным наречием сравнительно малочисленной расы йормунов. Строясь на сложном соединении пиктографической символики с особой вычислительной системой, определяющей употребление грамматических конструкций, он признан самым труднодоступным для изучения земными формами жизни». — Что ж, — Хинова повержено вздохнула и развернула кресло к выходу. — Полагаю, тут ничего не поделаешь, и мне стоит поискать кого-то другого. Цукуё рассеяно кивнула. Одного взгляда хватало, чтобы понять, как отчаянно она борется за знание, игнорируя неутешительные выводы автора относительно возможности их получения. Прежде, чем покинуть комнату, Хинова обернулась, глянув на подругу. Поджала губы и покачала головой, но попытки переубедить строптивицу оставила. Ровно на десять минут. А спустя указанный промежуток времени Хинова вновь появилась на пороге, сияя улыбкой и докладывая, что связалась с клиентом. Тот страшно расстроился, но сказал, что полностью понимает решение Цукуё. В его карьере межгалактического переводчика тоже случались разные казусы: иной раз наниматель искал знатока официального наречия, и лишь за час до встречи упоминал, что все представители говорят не на нём, а на редком диалекте. — А однажды ему за пару месяцев пришлось выучить какой-то мудрёный язык, совершенно непригодный для изучения человеком. Только вот никак не вспомню его название… Ну и ладно! — Жизнерадостно заключила Хинова, будто и не замечая лихорадочного блеска в широко распахнутых глазах. — Кстати, а какой язык учишь ты?..*******************
— Добро пожаловать на борт нашего корабля! — поприветствовала милая девушка, встречавшая пассажиров у трапа. Цукуё лишь хмуро покосилась на неё. То, что из всего персонала терминала только бортпроводница выказала к ней расположение, не меняло общей неутешительной картины. «Мисс, следуйте за мной, в вашем багаже найдено незарегистрированное оружие. Мисс, пройдите через металлоискатель снова. Мисс, вам придётся оставить все колюще-режущие предметы в зоне досмотра. Нет, мисс, вы не можете попасть на рейс с вещами, способными нанести увечья другим пассажирам, даже если это семейная реликвия, оставленная в память о бабушке…» В конце концов даже кандзаши в форме кауная и те угодили под запрет, а следом — в мусорную корзину. И хотя Цукуё как никто другой понимала, что персонал лишь выполняет свой долг, досада на суматоху по пустякам не проходила. Случись так, что пассажиров обязали лететь голыми, она бы чувствовала себя комфортнее, нежели лишившись всего боевого арсенала. Заученной мантрой прокручивая в голове цель полёта, Цукуё сосредоточилась на поиске места. Практически все кресла, выстроившиеся в три длинных ряда, были заняты, так что её клиент уже наверняка дожидался спутницу. Цукуё нервно облизнулась. Да, конечно, предъявленный список обязанностей до смешного скуден, однако каждая из них до того противоречила её обыденному поведению, что ложились на плечи тяжким бременем неуверенности. Но вот и её место. Цукуё не ошиблась, предположив, что попутчик объявился раньше неё. Он сидел у окна, всецело поглощённый открывавшимся видом, словно бы и вовсе не ожидал соседей. Миновав пустующее кресло у прохода, Цукуё пристроилась посредине, осторожно кашлянув. Однако тактичный намёк не возымел действия: картинка за стеклом по-прежнему казалась занимательнее пришедшей девушки. Цукки в недоумении вскинула бровь. Затем подняла взгляд к подсвеченным обозначениям мест и, убедившись, что ничего не перепутала, кашлянула громче. Возможно, её клиент ушёл глубоко в собственные мысли, а может был туг на ухо. Вот только в Цукуё не шевельнулась даже самая расстроенная струна сочувствия. Ухватив соседа за широкий рукав белого кимоно, она настойчиво дёрнула за неё. Серебристое облачко волос проплыло в направлении окна, и Цукуё наконец-то удостоилась стеклянного рыбьего взгляда на бессмысленном лице. — Буль-буль? — вопросил сидящий рядом карп, вытаращив на неё немигающие блюдца глаз. Цукуё изрядно растерялась. Конечно, от межгалактического переводчика следовало ожидать любого обличья, и вовсе не обязательно человеческого. Однако она смела надеяться, что его речь не будет так сильно сбивать с толку. Возможно, всё дело в иностранном акценте? Ведь Хинова говорила с ним по телефону, следовательно, сумела разобрать его слова. Ободрённая сделанными выводами, девушка смело вступила в диалог: — Здравствуйте. Меня зовут Цукуё, я здесь по поручению Хиновы. Рада с вами познакомиться, господин..? — Буль-буль, — ответствовал карп, для пущей солидности раздув носом большой пузырь. — Хорошо, Буль-буль-сан, — Цукуё заёрзала на месте, — мы с вами проведём следующие две недели. Я рада исполнить свои обязанности и сопровождать вас на все мероприятия… — Тут она умолкла, прерванная лопнувшим выходцем из рыбьей ноздри. Собравшись с духом, она с отчаянием выпалила: — Хинова рассказывала, что вы один из лучших переводчиков во вселенной и можете помочь с расшифровкой одного документа… — Шиматта, а ведь я перестал надеяться, что успею! — Раздалось откуда-то сзади. — И что за изверг выдумывал все эти дизайны обёрток кокосовых шариков с Нами-чан? Разве честный человек может решить, на какой из них кокосы и шарики Нами-чан выглядят аппетитнее?! Праведный гнев, громом разнёсшийся по всему салону, едва не заставили Цукуё подпрыгнуть на месте. Ну конечно! Ведь рядом с ней пустует ещё одно место! Должно быть, оно принадлежит опоздавшему пассажиру, который по совместительству и является заказчиком её услуг! А она-то по ошибке приняла эту дохлую рыбину за лучшего в мире переводчика, едва не обрушив на себя всю мировую скорбь и отчаяние. Какое облегчение знать, что это просто глупое недоразумение. Ободрённая сделанным открытием, Цукуё отвернулась от карпа, с замиранием сердца ожидая появления нового действующего лица. Оно не заставило долго ждать, бодро прошествовав по проходу и, не расшаркиваясь перед соседями, плюхнувшись в кресло. Мурлыча под нос приставучий мотив из рекламы достопамятных кокосовых шариков, преданный почитатель Нами-чан с удивлением почувствовал себя центром чьего-то внимания. — Буль, — только и успело прозвучать в тиши, прежде чем не раздалось синхронное: — Остановите корабль, я выйду! — Буль-буль-сан, мы не закончили обсуждать детали… И пока две стюардессы в компании подоспевшего на помощь стюарда пытались усадить Гинтоки на место, заверяя, что никакой опасности для его жизни нет, Цукуё усердно кивала головой в такт рыбьему бульканью. Может статься, что так он объясняет ей основы языка йормунов, чего она по незнанию не разобрала. — Но я не хочу умирать молодым, не хочу-у-у, — послышалось горестное завывание справа. — Эти каникулы должны были стать моим золотым веком. Никаких надоедливых малолеток и прожорливых псин, никаких старух с облезлыми кошками и говорящими тостерами, ни самок горилл, ни горилл-сталкеров, ни сталкеров-свиней, ни порко-Тоши… И, конечно, никаких мстительных духов. Хватит меня преследовать! Даже если это очередной ремейк нашумевшего «Проклятия», я отказываюсь терпеть покушения на свою жизнь! — Это я тебя преследую?! — Едва не задохнувшись от несправедливости обвинения, Цукуё резко обернулась к Гинтоки. — Между прочим, я здесь на важном задании! — Да неужели? — Он ёрнически оскалился, смерив её издевательским взглядом. — Дай угадаю: твоё задание — докучать мне? Омрачить моё счастье своим присутствием? И не надейся! В этот раз я крепко держу птицу счастья за хвост и не отпущу из-за какой-то психованной бабы… Договорить он не успел, застигнутый врасплох столкновением лба с поверхностью откидного столика. Вцепившись в копну серебристых волос, чьи-то пальцы неласково потянули вверх, пока расфокусированный взгляд Сакаты не встретился с опасным пламенем фиалковых глаз. — Ещё слово, — прошипела Цукуё, — и я крепко поймаю за горло тебя и не отпущу из-за каких-то предрассудков морали. Стоило ей отнять руку, и голова Гинтоки со стуком приземлилась на облюбованный угол столешницы. Убедившись, что доблестный спаситель Ёшивары не подаёт признаков жизни, Цукуё с чистой совестью вернулась к прерванной беседе. — Зная о ваших высоких профессиональных навыках, я осмелюсь просить помощи в одном важном деле… —начала она, но тут её прервало нездоровое хихиканье. — А что такое? Снова пустились на поиски Немо? — Тут Саката не сдержался и, крайне довольный отпущенной остротой, расхохотался в голос. — Что? — сухо переспросила Цукуё. — Ну как же… Здесь вам и рыба-клоун, и придурковатая Дори. — Гинтоки истерически повизгивал, царапая ни в чём не повинный столик. — Правда, ты совершенно не умеешь улыбаться, да и обаяния в тебе ни на йену. Но тем и отличается реальность от экранного вымысла: то, что кино рисует в ярких красках, в жизни напоминает кусок пыльного нафталина. Цукуё окинула бравого самурая оценивающим взглядом. Возможно, она чуточку перестаралась. Что и говорить, природа обошлась с Гинтоки сурово, вручив крайне скудный запас здравого смысла. Возможно, расчёт был на то, что жизнь научит приумножать скромные богатства, однако теперь надежда пала, поверженная её тяжёлой рукой вместе с печальными остатками разума Сакаты. — Заканчивай со своими бреднями, — устало попросила Цукки. — И ради общего блага давай делать вид, что мы друг друга не знаем. — Ну как же, — неожиданно возмутился Гинтоки, для большего веса слов приняв сидячее положение. — Я не смогу спокойно отдыхать, если не буду знать, где ты и что делаешь. — Ч-что? — От такого заявления щёки предательски вспыхнули, а сердце пропустило удар. — А как ещё мне обезопасить себя от нечаянных встреч с тобой? — в неподдельном негодовании заключил он. Сердцу вернулся прежний ровный ритм, а вот румянец так и не сошёл, обернувшись краской возмущения. — Уж поверь, я тоже этого не хочу! — запальчиво воскликнула Цукки, вцепившись в подлокотник. — Я лечу до курорта на планете Слайфер, где остановлюсь в отеле «Сияние Андромеды». Несколько минут Гинтоки молча таращился на неё, после чего театрально вскинул палец, возопив: — Ты! Так всё это подстроено! — А? — Многие события этого пресловутого дня выводили Цукуё из себя, но Саката грозил пересечь самые немыслимые границы в этом направлении. — Конечно, всё сходится! Один и тот же звездолёт, один и тот же курорт и отель! Может, и номер у нас один на двоих?! — Заламывая руки, тарахтел самурай. — Ты можешь по-человечески объяснить, в чём именно меня обвиняешь? — Злость поутихла, уступив место тщательно и тщетно подавляемой тревоге. — Ты узнала, что я выиграл в лотерею путешествие, и отправилась следом за мной?! — Торжественная кульминация сопровождалась указательным пальцем, нацеленным ей в грудь, и полоумным взглядом, вторившим хаосу на его голове. — А может… — Тут голос Гинтоки дрогнул, а взгляд окончательно расфокусировался. — Ну? — сухо подтолкнула Цукуё, неравнодушная к декламаторским изыскам лишь в том смысле, что испытывала к ним острую тошноту. — Вдруг никакой лотереи никогда и не было, и ты, воспользовавшись моей доверчивостью, заманила меня в западню?! Я ведь даже не помню, чтобы принимал участие в розыгрыше! — Минуту. — Цукуё устала потёрла виски, пытаясь восстановить цепь событий. — Ты хочешь сказать, что выиграл путешествие в лотерее? — Получив в ответ настороженный кивок, она продолжила, твёрдо намереваясь игнорировать нелепейшие подозрения. — При этом в покупке лотерейного билета ты не уверен? — скептически уточнила она. — А что ты хочешь? — Насупился Гинтоки. — Мужчина рискует потерять несколько незначительных воспоминаний, когда обретает возможность выпить немного сакэ. И вообще, нечего строить невинность, этот номер тебе не пройдёт! — И как же ты узнал о выигрыше? — Мне о нём сообщили. Хинова позвонила и поздравила с тем, что… О… — По виду Сакаты следовало предположить, что в его светлой голове впервые зажглась светлая мысль. — Хинова? — взволнованно выпалила Цукуё. — Да, Хинова. — Гинтоки нервно хохотнул. — Но это ведь ничего не значит. Ты ведь летишь по какому-то очень важному делу, так? — Мне поручено сопровождать важного клиента на нескольких торжественных мероприятиях, — нехотя выдавила девушка. Пожалуй, впервые за всю неслучайно случайную встречу они достигли безоговорочного взаимопонимания. Безрадостное молчание грозилось продлиться до конца полёта, когда Цукуё вспомнила о небольшом конверте, который Хинова велела передать в руки её компаньона. Скользнув в глубокий проём рукава, она достала искомый предмет. — Это тебе, — без лишних церемоний презентовала она Гинтоки. Нехотя приняв письмо, он спешно пробежал взглядом по его содержанию. — Что там? — без особой надежды поинтересовалась Цукуё. — Да так, ничего особенного, — проворчал Гинтоки, отстёгивая ремень безопасности и вставая с места. — Эй, дамочка! — Гаркнул он подскочившей стюардессе. — Доложите капитану, что один из пассажиров не будет дожидаться прибытия и сойдёт с корабля прямо сейчас!*******************
Ему следовало обо всём догадаться. Не упивайся он триумфом до беспамятства, и все зловещие знаки были бы на лицо. Взять хотя бы то, как Кагура упала на колени, воздев к потолку руки и слёзно причитая о несправедливости мира. — Почему судьба лелеет бездельников и бездарей, но жестока и равнодушна к таланту? — в голос выла маленькая Ято. — Почему к истинным гениям признание приходит так поздно? Только Лео меня понимает! О, если бы киноакадемия видела эту сцену, Оскар в ту же минуту стал бы моим! — Стало быть, путёвка на одного. — Шинпачи натянуто улыбнулся. — Что ж, Гин-сан, вы это заслужили. Только, — мальчик побледнел и опустил взгляд в пол, — не наделайте глупостей. Хотя «Дедпул» и доказал, что публика готова принять кинокомикс с рейтингом R, TV-Tokyo* вряд ли одобрит эксперименты с NC-17. Садахару же, обнюхав телефонную трубку, громко чихнул и сочувственно посмотрел на Гинтоки. Наивный глупец! Он так радовался выигрышу и зависти к его счастливой звезде, что не обратил внимания на странности поведения младших членов Ёродзуи. Будь он в своём уме, то сразу же понял очевидное. Вместо слёз и жалоб небу Кагура бы нашла способ ненавязчиво поломать ему пару десятков костей, после чего вызвалась подменить новоиспечённого калеку в межгалактическом путешествии. Шинпачи же, позабыв о всякой деликатности, принялся бы убеждать выменять билет на деньги, и — подумать только! — не для того, чтобы купить уютный домик в Клубничной стране*, а чтобы рассчитаться с долгами. А если бы он внимательнее присмотрелся к Садахару, то прочёл бы в его глазах примерно следующее: «В другой раз я бы поздравил тебя, попытавшись отгрызть голову. Но я не такой зверь, чтобы лишать других возможности причинить тебе нечеловеческую боль, и потому благородно отхожу в сторону». Говоря по чести, острые зубы, вгрызающиеся в череп, едва ли могли принести столько страданий, сколько доставил несчастный листок бумаги. «Дорогой Гин-сан, — безукоризненно ровным почерком писала Хинова, — как вы уже догадались, Ёшивара вновь нуждается в помощи её отважного защитника. Только вашим заботам она доверяет, ведь вы столько раз приходили ей на выручку. Цукуё нужен отдых, как нужно и общество доброго друга, в компании которого она может расслабиться. Проведя с ней две недели, вы окажите Ёшиваре неоценимую услугу». Вот так вот. Его не только насильно впутали в игру на выживание, правила которой показались бы через чур садистскими даже для Дэуса из «Дневников будущего», но и тактично отказались оплачивать его каторжный труд! Стоило отдать должное тонким манипуляторским способностям Хиновы, но восхищение умом Солнца Ёшивары не вязалось с оскорблённым мужским достоинством. — Мы можем сдать обратные билеты, а взамен купить места на ближайший рейс до Земли, — вдруг предложила Цукуё. Гинтоки посмотрел на неё с удивлением. Мысленно клеймя женское коварство, он и минуты не уделил поиску выхода из положения. Слова Цукуё непреднамеренно указывали на совершённую ошибку, которую он скрыл за выражением снисходительного одобрения. — Ну конечно, мы немедленно улетим домой. Было бы глупо терпеть твою компанию целых две недели. Как подумаю об этом, так сразу начинает тошнить. — Ох, неужели? — Цукуё скептически выгнула бровь. — А я думала, что тому виной семнадцать пачек кокосовых шариков, которые ты запил литром кленового сиропа. — Хмпф, женщина! — Скривился Гинтоки. — Молчи, если чего-то не понимаешь! Думаешь, я не знаю, из-за чего меня начинает мутить? Шарики Нами-сан могут сделать мне плохо только в одном случае: когда их нет рядом. Что же касается кленового сиропа, то мой организм так полюбил его, что я часами готов изливать ему хвалебные оды! Чем и займусь сразу же, как только освободится туалет… Итак, спустя десять часов полёта, больше половины которого он упражнялся в изящной словесности, декламируемой унитазу, корабль приземлился на Слайфере. И хоть дальнейший план казался простым и понятным, служащие космического порта сделали всё возможное, чтобы развеять наивную иллюзию. Для начала выяснилось, что Слайфер крайне редко принимал гостей человеческой расы, а потому никто из персонала не понимал ни слова по-японски. Затем какое-то ящероподобное существо женского пола предложило гостям электронные браслеты, жестами пояснив, что они помогут понимать друг друга. Надеть приспособления ничего не стоило, да и разобраться в нём оказалось ничуть не сложнее, чем играть в супер братьев Марио, контролируя джойстик зубным протезом вместо рук. Гинтоки приплясывал и извивался подобно змее, прыгал на одной ноге, вычерчивал невидимые фигуры и издавал самые непостижимые звуки, пытаясь объяснить, какой язык им нужен. Ящерица заинтересованно следила за его манипуляциями, не смея их прервать, а кое-кто из случайных зевак даже заснял на мобильный. Только после этого Цукуё с невозмутимым видом подала служащей листок, на котором большими буквами вывела: «JAPANESE». Та закивала головой и, повертев бумагу перед телефоном, улыбнулась в три ряда острых зубов. Достигнув взаимопонимания, ящерица принялась возиться с настройками, обнаружив доселе скрытую угрозу. Если браслет Цукуё оказался нормальным, то Гинтоки повезло обзавестись устройством, который било владельца током после каждого вносимого изменения. Неспособный потребовать замену, он мужественно переносил пытку, тоненько взвизгивая и дёргаясь в конвульсиях. Когда же экзекуция подошла к концу, и Гинтоки намеревался высказать всё, что думает о местных обычаях встречать гостей, Цукуё не дала ему шанса выплеснуть накопившиеся эмоции. — Мы бы хотели обменять билеты и улететь обратно сегодня же. — Для этого вам необходимо пройти к кассам, — вежливо пояснила ящерица. — Кстати, — обратилась она к Сакате, — ваш приветственный ритуал поистине завораживающий. К какому культу вы относитесь? — «Дети Сатаны», — неожиданно откликнулась Цукки. — Мой спутник сам его основал, и иногда заманивает новых участников, давая показательные выступления на публике. — О да! Именно так я и поймал на крючок эту рыбку, — Гинтоки елейно улыбнулся, выразительно посмотрев на девушку. — Теперь мы вместе бегаем по улицам города безлюдными ночами, а в полнолуние сбрасываем одежду и пляшем у статуи Тояма Коичи* в городском парке. — Вот это да! — восхитилась служащая. — Как жаль, что мы уже пришли, и я не могу послушать больше про удивительные традиции землян! Хорошего вам дня. Однако работник касс с головой в виде засушенной сливы и туловищем, напоминавшим тушку ощипанной курицы, не разделял позитивного настроения своей земноводной коллеги. Взглянув на протянутые билеты, он раздражённо фыркнул. — Они невозвратные. Вы не можете их сдать. — Тогда продайте нам новые. Сколько они будут стоить? — Триста слаеров. — Что ж, такие траты мне по карману, — самодовольно оскалился Гинтоки. — Вот вам триста йен, а сдачу, так и быть, оставьте себе. — В пересчёте на ваши деньги это десять миллионов йен, — злобно прошипел кассир, и чёрная кожа на его лице сморщилась сильнее. — Что?! Да вы в своём уме?! — завёлся было Гинтоки, но тут же сбавил обороты, вальяжно развалившись на стойке. — Значит так, дружище, не будем усложнять. У тебя уже есть триста йен, а остальное с лихвой покроет моё искусство танца! Впечатления бесценны, а ты их получишь столько, что хватит на бесплатный провоз всех пассажиров корабля до Земли! — Гинтоки, можно тебя на минуту. — Цукуё больно вцепилась в его предплечье, насильно оттаскивая от окошка. — Что ты творишь? — возмущённо прошипела девушка. — Пытаюсь спасти положение, чего не могу сказать о тебе! — Неужели? По-твоему, то, что лицо этого сухофрукта начало покрываться трещинами и рытвинами — это добрый знак?! — А ты что предлагаешь? Ещё вчера у меня была пара лишних миллионов, но я вложил их в реконструкцию купален «Абура-я»* и теперь сижу на мели! — Нам придётся разделиться. — Устало вздохнула Цукуё. — Ты останешься здесь, а я куплю обратный билет. — Вот именно! — Гинтоки дёрнулся в сторону, вырывая руку из её ладони. — Впервые с начала этой дурацкой поездки тебя посетила дельная мысль! Лети в свою Ёшивару, а я смогу отдохнуть по-человечески! Цукки моргнула, явно не понимая, как реагировать на внезапную вспышку, но Саката не дал ей прийти в себя, резко разворачиваясь к кассиру. — Продайте ей один билет, а я полечу через две недели, — гаркнул он. И правда! Чего ради ему лишать себя заслуженного отпуска? И пусть Кагура с Шинпачи подавятся угощениями, приготовленными Хиновой в знак благодарности за пособничество. Он их всех обведёт вокруг пальца! — Это невозможно, — отнюдь не чарующий голос сушёной сливы прервал сладкие грёзы о мести. — Это ещё почему?! — Ваши обратные билеты, — голое куриное крыло потрясло злополучными бумажками, — куплены по акции «Медовый месяц». Согласно условиям, вам предоставляется скидка на перелёт, однако вы обязаны лететь одним рейсом, мистер и миссис Саката. Секунды осознания сменились бурным всплеском: — Я не!.. — Она не!.. — Что «не»? — перебил кассир, хищно косясь на парочку. — Вы знаете, что любые махинации с билетами — это подсудное дело? — Аха-ха-ха-ха-ха! — Взорвался Гинтоки. — Махинации с билетами! Да что вы, мы с моей дорогой жёнушкой никогда бы не нарушили закон! И вообще, кто сказал, что я отпущу свою ненаглядную в наше первое семейное путешествие! Ничего, похороны прабабушки твоей любимой черепашки могут пройти и без тебя! — Ты думаешь? — ядовито переспросила Цукуё, прожигая его взглядом. — Абсолютно в этом уверен! Ничего, пошлёшь открытку с нашего отпуска. Я уверен, она бы хотела видеть тебя счастливо плескающейся в море вместе со своим мужем, а не в изоляторе полицейского участка на чужой планете. Ведь так, дорогая?*******************
В конечном счёте, они смогли прийти к компромиссу. Заселившись в номера на разных этажах, они договорились провести обе недели порознь, не общаясь и уж точно не ища друг с другом встреч. Для большей убедительности Гинтоки расхохотался, потешаясь над абсурдностью подобного предположения. Цукуё же промолчала, холодно следя за весельем Сакаты, и, когда последние судороги отпустили его тело, сухо пожелала ему хорошо отдохнуть. О, он и на минуту не стал откладывать воплощение её пожелания! Наскоро сменив семейники в клубничку на плавки с аналогичным дизайном, он с чистой совестью отправился кадрить девчонок на местном пляже. Их видовое разнообразие могло бы поразить и — разве что совсем чуточку — напугать неподготовленного зрителя, но Гинтоки себя таковым не считал. Запасшись терпением, он принялся всматриваться в мохнатые паучьи лапки и толстые чешуйчатые ноги, оценивать щетинистые тельца и покрытые панцирями спины, заглядывать в глубокие декольте на отвисшем вымени и пустующие глазницы. Спустя некоторое время созерцания клыков, хвостов, шипов, шерсти и крыльев Саката заключил, что пляжные знакомства могут подождать. Тогда он решил искупаться. Самурайская душа не льнула к водным забавам настолько, как к льнувшим купальникам на полуголых телах, но, вдоволь насытившись пиршеством для глаз, была готова отдаться развлечениям попроще. Гинтоки подошёл к плещущейся морской кайме. Вязкая зеленоватая масса бурлила, щекоча нос ароматами цветочной пыльцы, спелого персика и дохлой крысы, перемешанных в равных пропорциях. Когда её раздувавшиеся пузыри лопались, их бульканье напоминало чавканье хряка, повизгивающего от удовольствия. Услышав короткий всплеск, Гинтоки поднял голову. Плавно качаясь на волнах и бесконечно довольная жизнью, по морю плыла синяя кошачья голова. Прежде чем Саката разгадал фокус с исчезновением туловища, из воды вынырнуло нечто змеевидное, и, утянув за собой остатки позднего завтрака, скрылось на дне. После этого зрелища Гинтоки нашёл, что купаться в такую погоду — верный способ простудиться и заболеть. А ведь что может быть досаднее в начале отпуска! Радуясь, что сумел вовремя распознать и предотвратить опасность, он отправился загорать. Трудно сказать, чем бы закончилась эта идея. Тем же вечером Гинтоки узнал, что тонкую грань от состояния золотистой корочки до кремации пересекала 1/5 приезжих гуманоидов. Виной всему оказались три аналога солнца, названия которых Саката не потрудился запомнить. Зато в его памяти навсегда запечатлелось кладбище при отеле, спьяну принятое за санузел. Исправить ошибку помог милый кладбищенский сторож, поведавший о несчастных, прилёгших на песочек подрумянить бока, а в итоге породнившиеся с ним и душой, и телом. Но тогда Гинтоки ещё ни о чём таком не ведал, и помог ему обыкновенный случай. Отложив на время поиски подходящей цели для курортного романа, он не принял во внимание то, что сам может стать чьей-то мишенью. Подползшее к нему членистоногое интимно проклокатало, что является гордым обладателем двадцати семи щупалец. — Рад за вас, — сквозь зубы прорычал Гинтоки, всем своим видом намекая, что считает тему исчерпанной. Но страстная поклонница (если только действительно была таковой, а не таковым) не унималась. Вскоре Гинтоки узнал многое о её кинематографических предпочтениях, а также о горячей любви к людям и их богатому внутреннему миру. После этого Саката оживился. Ему всегда нравились открытые к общению собеседники, и он с жаром поделился историей о том, как Ёродзуя искала Пейса. — Да, Кагура часто вспоминала такояки из осьминога, съеденное в тот день. Готов поспорить, что эта девочка как следует распробует и ваш внутренний мир, — с широкой улыбкой заключил он. Однако предложение столь пленительного для обеих сторон знакомства было воспринято без должного энтузиазма, и все двадцать семь щупалец, увенчанные шарообразной головой, поспешили ретироваться из зоны видимости. Следом с пляжа ушёл и Гинтоки, решив не искушать судьбу на предмет новых домогательств. Второй день пребывания на Слайфере оказался ещё менее содержательным. Героически встав к завтраку, оплаченному из чужого кармана, Гинтоки решил посвятить день гастрономическим открытиям. Шведский стол отеля располагал к тому, чтобы осуществить задуманное в лучшем виде, и, нимало не смутившись чужих взглядов и кривотолков, Саката перетащил в номер по меньшей мере половину предложенных блюд. Здраво рассудив, что с такими запасами ему под силу перебиться до обеда, он черпнул ложкой бок заманчиво трясущегося пудинга. О том, что случилось дальше, знают только двое: Гинтоки и канализационная труба. Оба они поклялись унести эту тайну в могилу, и, кажется, по сей день успешно справлялись с данным друг другу обещанием. На третий день отпуска Гинтоки решительно не знал, чем себя занять. Передвигаться по курорту иначе, чем на бронированном танке, не хотелось, но его-то он по нелепой случайности в дорогу не взял. Аппетита хватило ровно на одну чашку крепкого чая, мало чем разнообразившую его угрюмое настроение. После получаса стенаний в стенах номера, Гинтоки решился предпринять последнюю попытку спасти отпуск и осмотреть отель. В конце концов, существовала крохотная вероятность того, что не всё на этой безумной планете пыталось сожрать, зажарить, изнасиловать или отравить своего обитателя. Часы скитаний по зданию принесли плоды: Гинтоки нашёл кинотеатр, несколько конференц-залов, тренажёрный зал, библиотеку, бильярдную и зону СПА процедур. Радоваться находкам он не спешил, предпочтя выведать дополнительные сведения у кладбищенского сторожа — единственного, к кому Саката проникся симпатией. «Надо бы спросить его про местный алкоголь. Возможно, мне удастся отыскать что-то получше той дряни, которой растворяли тело несчастного парнишки из “Breaking Bad”*, — рассуждал Гинтоки. — Главное, держать находку подальше от Цукуё… А для этого бы не помешало знать, где шатается эта вздорная женщина. Ха, да я целый день бегаю по отелю взад-вперёд, а на неё ни разу не наткнулся! Только она может создать проблему из ничего». Справедливое негодование на девушку, безмерно виноватую в излишне щепетильном исполнении их договора, бесцеремонно прервала открывшаяся дверь. Едва не влетев в неё носом, Саката раздражённо уставился на постояльца, показавшегося на пороге. — Простите, я вас не задел? — обеспокоенно спросил он, приподнимая над лбом ширму из нечёсаных волос. — Нет, но недалёк тот день, когда вы переедете старушку на велосипеде, и даже не заметите этого, — огрызнулся мужчина. — Вы и ваши лохмы — настоящая угроза обществу. — Гинтоки? — раздался удивлённый голос из-за спины обидчика. Он ошарашенно уставился на его обладательницу. То, что перед ним Цукуё, казалось бы более очевидным, не сбивай её внешний вид с толку. Светло-голубая юката с серым рисунком по подолу, изображавшим стайку маленьких рачков, смотрелась до странного непривычно. Другой неожиданностью стали её волосы, собранные в два низких хвостика. И то ли из-за того, что Гинтоки впервые видел её такой, то ли потому, что за последние три дня не встречал никого без лишней пары глаз или неожиданного числа грудей, но она показалась ему очень милой. — Прежде чем критиковать чьи-то волосы, сделай что-то со своими, — строго отчеканила Цукуё. Наваждение тут же спало, но прежде, чем Саката поспешил оставить Цукки наслаждаться своим дурным характером в одиночестве, в голове что-то оглушительно звякнуло. Переведя взгляд на третьего участника инцидента, он с рвением просканировал открывшуюся картину. Поросячий нос, густая чёрная борода в колтунах, цветастые бусы, среди которых — засушенная голова на нитке, внушительное брюхо и нестройные ноги, увенчанные копытами. Если кто-то скажет, что он проиграл этому, Гинтоки умрёт со смеха. Впрочем, патлатый уйдёт вместе с ним, хотя и по совсем другой причине. — Что ж, я, пожалуй, пойду, — почувствовав неладное, любитель экстравагантных причёсок и украшений поспешил удалиться. — Цукуё-сан, до встречи завтра. — До свидания. — Девушка слегка поклонилась. — О, Ками-сама! — Гинтоки покачал головой, сложив руки на груди. — Думаешь, что знаешь человека, а потом находишь в его шкафу голландскую жену*. — Голландскую кого? — Цукки с недоумением посмотрела на Сакату, а затем перевела взгляд на уходящее недоразумение. — Впрочем, лучше мне не знать, — мудро заключила она. — Кто это был? — отбросив хождения вокруг да около, напряжённо поинтересовался Гинтоки. — Мой учитель. — Учитель? — Да. Он помогает мне в обучении языку. — Голландскому? — Что? С чего ты взял? Нет, он называется йормундишь. — Пффф, Цукки, я думал, что ты достаточно взрослая, чтобы переболеть изобретением несуществующего языка, — прыснул Гинтоки. — А я думаю, тебе никогда не грозит услышать, что ты для чего-то достаточно взрослый. — Это называется юность души, — довольно пояснил Саката. — Скорее уж незрелость. — Так и будешь держать меня на пороге? — А как же наш уговор? — Цукуё сложила руки на груди, с подозрением глядя на мужчину. — Ты же так на нём настаивал. — Самое страшное всё равно уже случилось. — Отмахнулся Гинтоки, своевольно проходя мимо девушки. — И зачем тебе нужен этот ерундишь? — Йормундишь, — Цукки нахмурилась, закрывая дверь. — Хочу расшифровать одно послание. — Подойдя к письменному столу, она взяла с него листок. — В Ёшиваре появился новый наркотик под названием «звёздная пыль», и Хьякко вот уже несколько месяцев ищут его распространителя. — А ты, конечно, выбрала самый лёгкий и очевидный путь. — Гинтоки сел на край кровати, без особого интереса рассматривая номер. — Я выбрала то, что осталось. — Вздохнула Цукки. — «Звёздную пыль» производят чуть ли не на другом конце вселенной, а на землю привозят контрабандисты. Мы изловили многих наркодилеров, но так и не вышли на след поставщика. Оказалось, что продажа наркотика проходит в открытом космосе. Единственный способ узнать координаты места встречи — перехватить их после того, как покупатель и продавец выйдут на связь. — Цукуё замолчала. Оперевшись на край стола, достала из рукава кисеру, наполнила её и зажгла. Тяжёлый воздух душного номера, липшего к телу с порога, не стал лучше от табачного дыма. Однако Гинтоки не спешил нарушать тишину, ограничившись тем, что прочистил горло. Закончив курить, Цукуё продолжила: — Около недели назад мы выследили крупную банду наркоторговцев, закупавших «звёздную пыль» у поставщиков. Узнав, на какое время назначены переговоры, Хьякко устроили облаву. Когда продавец выслал координаты и разорвал контакт, мы ворвались в притон. Я считала главной задачей захватить данные и предотвратить передачу сигнала о перехвате информации. Но я не учла, что для её расшифровки требуется специальное оборудование, которое было уничтожено, пока Хьякко подавляли сопротивление. И теперь это, — Цукуё с горечью посмотрела на листок бумаги, доставшийся большим трудом, — не больше, чем бессмысленные каракули. — Но у тебя же есть учитель, — в недоумении заметил Гинтоки. — Почему ты не попросишь его перевести эту бумажку? — Потому что он и сам не знает этого языка. Я вообще сомневаюсь, что его знает хоть кто-то, кроме коренного населения. — Э? Тогда кто этот волосатый тип? — Ну, — Цукуё слегка замялась, неопределённо поведя плечами, — он шаман. И учит меня тому, как входить в контакт с моими предками. Возможно, один из них был представителем расы йормунов и… — Заметив ошалелый взгляд Сакаты, она сокрушённо покачала головой. — Ты считаешь меня ненормальной. — Да нет, почему же. — Попытался спасти положение Гинтоки. — Если бы выяснилось, что один из твоих предков говорил на языке, который никто не понимает, я бы совсем не удивился. Цукки таким объяснением не удовлетворилась, угрюмо косясь на него. — Хинова тоже считает, что это тупик, и я должна отступить, — неожиданно сказала она. На её лице отразилась болезненная усталость, и Гинтоки впервые заметил, что за несколько дней её черты заострились и осунулись, а кожа стала отдавать нездоровой бледностью. — Если бы это касалось только меня, я бы её послушала, — тихо призналась Цукуё. — Но ведь это работа всех Хьякко. Они столько месяцев старались на благо Ёшивары, а я превратила их труд в ничто. — То, что случилось, от тебя не зависело, — спокойно сказал Гинтоки. — Перестань винить себя за то, чего не могла знать. — Да, но… — И никаких но. — Встав с кровати, он подошёл к ней и положил руку на плечо. — Ты делаешь всё, чтобы исправить ситуацию, — этого более чем достаточно. Цукуё неуверенно посмотрела на его ладонь, а потом заглянула в глаза, слабо улыбнувшись. — Спасибо. — Кхм, да чего там. — Гинтоки отнял руку, тут же запустив её в волосы. — Ладно, у тебя много дел, так что не буду отвлекать. Удачи в поисках предков. — С этими словами он развернулся к двери, остановившись лишь у самого порога. — И да, Цукуё, скажи… Вот чем ты здесь питаешься?..*******************
Следующие три дня для Цукуё ничем не отличались от предыдущих. Разве что Гинтоки, верный обещанию не отрывать её важных дел, больше не объявлялся. И Цукуё не могла его в этом винить: ситуация никак не касалась самурая, а сидеть весь день над непонятными книгами, периодически отвлекаясь на транс, едва ли могло считаться им за достойное времяпрепровождение. Поэтому Цукуё не роптала и не искала встреч. Поглощённая работой, она отвлекалась лишь на короткие перекусы и сон. Только изредка, когда голова окончательно выходила из строя, она отвлекалась на мысли о Гинтоки. Должно быть, он неплохо отдыхает, и не в последнюю очередь потому, что её нет рядом. Цукуё вздохнула, откинувшись на спинку стула. Временами ей казалось, что он совсем не против провести с ней время. Конечно, Гинтоки не говорил об этом прямо. Вслух он всегда изъявлял желание оказаться от неё как можно дальше, однако его слова нередко расходились с поступками. Возможно, поэтому Цукуё казалось неправильным то, что Саката охотнее коротал вечера в компании незнакомых пришельцев, и даже не пытался наведываться к ней. «Это абсурд, — заключила Цукки, крайне недовольная ходом мыслей. — Я сама чётко дала понять, что очень занята. И это правда. Вместо всяких глупостей лучше уж помедитировать». Спустившись на ковёр, она постаралась перенести все чувства из материального мира в духовный, когда в дверь настойчиво постучали. — Гинтоки? — Цукуё непонимающе хлопала глазами, пока мужчина уверенно прокладывал дорогу к центру номера. Там он остановился, внимательно оглядевшись по сторонам. — Ты здесь одна? Или где-то поблизости витает дух твоего покойного прадеда? — осторожно поинтересовался он. — Если и витает, то мне о нём ничего не известно. — Отлично. — Он развернулся к ней лицом. — Кстати, ты слышала последние новости? Прямо на орбите Земли был перехвачен корабль с крупной партией «звёздной пыли». Вся команда была найдена связанной, а хранилище с деньгами — обчищенным. Чего только в жизни не случается, да? Дар речи вместе с даром связной мысли спешно отбыли в неназванном направлении. Впервые с начала медитативной практики Цукуё ощутила, что значит вырваться из оков тела и воспарить над бренной оболочкой. Боясь поверить услышанному, она безотчётно прижала руку к губам. — Но как… Как тебе это удалось? — Мне? — Он посмотрел на неё глазами оболганного праведника. — Не понимаю, о чём ты. — Гинтоки. — Цукуё потихоньку приходила в себя. Дышать вдруг стало необычайно легко, и что-то тёплое зажглось в радостно бившемся сердце. — Я всё это время находился в отеле, — продолжал отнекиваться Саката. — Не знаю, какие легенды слагают обо мне в Ёшиваре, но Гин-сан не Астробой*, и не может спокойно рассекать в одних трусах по открытому космосу. Нет, правда, я совершенно ни при чём. — О, неужели? — Цукуё тихо хмыкнула, подавшись вперёд. — Тогда я тут тоже совершенно ни при чём. Смущённо потупившись, она робко прижалась к нему. Щёки пылали, а сердце бешено колотилось, но чувствуя под пальцами его вздымавшуюся грудь, она понемногу успокаивалась. Волнение сменил приятный трепет, когда он приобнял Цукуё в ответ. — Это, знаешь ли, подлый приём, — тихо произнёс Гинтоки, осторожно поглаживая её спину. — Дурной пример заразителен, — фыркнула Цукки. — Так как ты это устроил? — Тсс, узнаю истинную дочь Ёшивары: использовать женские штучки, чтобы получить желаемое. Ауч! — карикатурно громко вскрикнул он. Цукуё лишь поморщилась, уверенная, что ущипнула едва ощутимо. — Ладно, ладно, сдаюсь. Попросил приятеля из Кайентай разузнать про этих дельцов. — Кайентай? Разве это не торговый флот? — Девушка вскинула голову, с удивлением посмотрев на Гинтоки. — Да, но его предводитель, будучи полным идиотом, неплохо осведомлён о положении дел в космосе, и о том, кто каким товаром промышляет. Про «звёздную пыль» он тоже слышал, хотя она никогда его не интересовала. Другое дело — доход от её продажи, который он и присвоил, попутно из чистого благородства обезвредив преступников. Вот видишь, я тебе не врал. Я действительно ни при чём. — Действительно. — Цукуё постаралась напустить на себя серьёзность, но предательская улыбка не желала сходить с лица. — Я немедленно должна отправиться в космос, разыскать лидера Кайентай и от лица всей Ёшивары обнять его. — Перебьётся, — пренебрежительно бросил Гинтоки, покрепче прижимая её к себе. Цукки не стала возражать, аккуратно положив голову ему на плечо. — А ведь у нас осталась ещё неделя, — поделилась она пришедшей на ум мыслью. — Точно. — Наш прежний уговор ещё в силе? — немного помолчав, спросила Цукки. — Нуу… — Гинтоки рассеяно провёл рукой вдоль её позвоночника. — Я подумал, что мы можем неплохо провести время вдвоём, но если хочешь, можем неплохо провести его по отдельности. — Вот как. — Цукуё тихонько рассмеялась. — Это серьёзный вопрос, ответ на который потребует серьёзного обсуждения с далёкими предками.*******************
— От имени экипажа корабля благодарим вас за совершённый полёт. До новых встреч. Как и всё хорошее, отпуск имеет обыкновение заканчиваться. Если бы журналисты поджидали Гинтоки у трапа, готовясь засыпать сотнями вопросов, он бы мог часами распинаться о собственных впечатлениях. Он тщательно отобрал и переработал все хорошо знакомые байки, которые травили, травят и будут травить путешественники, не заботясь о том, на какой минуте повествования их слушатели погрузятся в летаргический сон. Здесь он взял приз за то, что проплыл до экватора и обратно меньше, чем за два часа. А на этом пляже отыскал шедевр народного промысла, считавшийся давно утерянным, который поначалу хотел приспособить для строительства песчаного замка. Тут он спас целую деревню от чумы, проказы, куриной слепоты и растяжения тазобедренных суставов. А после выпивал на пиру местного короля, едва не поддавшись на уговоры жениться на одной из его миловидных дочерей, усердно строившей ему глазки. Не рассказал бы он разве что о том, как, вызвав Тацуму на Слайфер, улетел к земной орбите, где двое суток рыскал в поисках наркоторговцев. Не рассказал бы, как молча, но с чувством заезжал Сакамото в челюсть за каждую шутку о симпатичных блондинках и билетах в один конец. Не рассказал бы и о последней неделе, в которую они с Цукуё много гуляли, прячась от палящих лучей за большим зонтом и разговаривая обо всём, что приходило в голову. Ни о том, как в компании кладбищенского сторожа попали на дегустацию вин, где Цукки не выпила ни капли. Ни о том, что это всё равно не помогло, потому что в самый разгар веселья кто-то предложил ей сигару из местных сортов табака. Без упоминания осталось бы и то, что Гинтоки неожиданно ловко управился с буянившей подругой, а та, в свою очередь, неплохо разобралась со счетами за учинённый погром. И уж конечно, никто бы никогда не услышал о том, что Цукки с её забавными короткими хвостиками, светлой юкатой и сияющими глазами — приятная спутница, с которой бы неплохо попутешествовать вновь. — Счастливого пути, мистер и миссис Саката, — жизнерадостно попрощалась бортпроводница. Переглянувшись, они неловко рассмеялись. — Да-да, спасибо, — Гинтоки усиленно закивал головой и ускорил шаг, стараясь как можно быстрее отойти подальше. — А я уже и забыла. — Цукуё смущённо улыбалась, глядя куда-то в сторону. — Хотя мне даже понравилось… Поздно поняв двусмысленность фразы, она отчаянно покраснела, резво повернувшись к мужчине. Это обстоятельство кое-как помогло ему окончательно не запутаться в ногах и сохранить равновесие, хотя вряд ли его неуклюжая поза соответствовала его скучающему виду. — Я хотела сказать, мне понравилось наше путешествие. — Девушка потупилась, поспешно убирая светлую прядь за ухо. — А не то что, мне понравилось быть твоей женой. И спасибо за всё, что ты сделала для меня… для Ёшивары, — тут же исправилась Цукуё, напуская в их отношения официальности. — Да пожалуйста. — Гинтоки пожал плечами и широко зевнул. — О, смотри-ка, нас уже ждут. — Он кивнул в сторону зала прилёта, в котором толпились Шинпачи, Кагура, Садахару, Хинова и Сэйта. Лицо Цукуё прояснилось, и она поспешила к ним, оставив мужчину плестись позади. «Да, путешествие и в самом деле ничего, — подумал Гинтоки, ленно вышаркивая по терминалу. — Хотя и моей женой тебе тоже понравится быть». Азазель-сан — герой аниме и манги «Явись, Азазель-сан» — https://manga-online.com.ua/uploads/manga/Yondemasu_yo_Azazel-san/vol01_ch06_1205/bonus.jpg TV-Tokyo — телекомпания, на канале которой выходит Гинтама. Клубничная страна — место действия аниме «Лили в Клубничном мире». Тояма Коичи — японский политик, баллотировавшийся на выборах губернатора Токио. Честно говоря, этому парню мало столь поверхностного и сухого представления, да и едва ли я смогу рассказать о нём лучше его самого. Так что не ленимся, переходим по ссылке и обязательно, ОБЯЗАТЕЛЬНО включаем субтитры — https://www.youtube.com/watch?v=ZTAGM0n55K8 Серьёзно, посмотрев на этого мужика, я поняла, что Сорачи рисует никакую не комедию, а самую что ни на есть суровую реальность. Купальни «Абура-я» — одна из локаций аниме «Унесённые призраками», где работала главная героиня. …растворяли тело несчастного парнишки из «Breaking Bad» — имеются ввиду события второй серии первого сезона. Голландская жена — так в XX веке в Японии называли секс-кукол. Астробой — герой одноимённой манги и аниме — https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/a/ac/Astroboy.png