Этот ужасный цвет

Ночь перед Новым Годом никогда не являлась особенной для Наташи. Она даже в детстве не бежала к окну, услышав залпы салютов, не рисовала в воздухе фигуры бенгальским огнём, что щедро сыпал искрами вокруг, не ждала боя курантов. Так почему сейчас, за день до наступления праздника, в полночь, она судорожно, но осторожно ищет в ворохе одежды в шкафу маленькую коробочку, оглядываясь и замирая от каждого шороха? Стеша. Одно имя – целый мир для Наты. Тот самый, заветно-цветной, что поначалу режет глаза яркостью, а затем поражает невозможностью. Невозможностью жизни в сером цвете, невозможностью разнообразия оттенков. Наташа всё ещё не запомнила названия многих. Однако вот жёлтая выключенная гирлянда на стоящей в её квартире небольшой сосне, под которую Ната кладёт коробочку; вот спящий, прихрапывающий рыжий спаниель – девушка как можно тише переступает немалую откормленную тушу, подходит к окну, распахивая тёмно-коричневые шторы, так похожие на любимый ею шоколад. Оглядывается. Почему их город называют серым, она так и не поняла, ведь теперь её окружает такое изобилие цветов. Мимолётно глядит на спящую Стешу. Завтра девушек ждёт предновогодняя суета, потому никто не заметит возникновения подарка под пушистой сосной. А пока, приготовившись к бессонной ночи в преддверии праздника, остаётся сидеть на подоконнике, вглядываться в мелькание неоновых вывесок и редкий свет окон, чтобы утром проснуться от мягкого прикосновения к плечу.

***

— Так, ты сделаешь тесто... – пробормотала Стеша, быстрыми движениями рук выкладывая нужные ингредиенты на стол. — Почему я? Резкий поворот. Взлетевшие в воздух лёгкие кудри цвета мятного леденца в полоску. Глаза с выражением полной уверенности и твёрдости. — Потому что я займусь кремом. — Ты снова съешь половину, как в прошлый раз! – Наташа театрально-наигранно обиделась, сложила руки на груди, перед этим вскинув их в обвиняющем жесте. — А ты съела бы полностью, – тихо хохотнула девушка. Ната молча улыбнулась – нечего возразить против чистой правды. Только не являлась она той, кто так просто согласится со своей участью. Размазать муку по лицу Стеши, сославшись на маленькое пятнышко? Легко. Выхватить ложку, наполненную кремом, прямо ртом? Тоже. Как и получить позже по лбу этой же ложкой... Под аккомпанемент смеха и шуточных ссор готовилось легко и быстро; лишь дверной звонок заставил девушек вспомнить о гостях и оторваться от драки за последнюю каплю горячего шоколада, который остался от украшения праздничного торта. Суета и веселье друзей вновь закружили Наташу и Стешу в своём хороводе – праздничном, с шампанским перед курантами и Фрэнком Синатрой из колонок, пушистым снегом за окном и гирляндой на сосне. — Настало самое приятное время в новом году! Давайте дарить подарки! – воскликнул кто-то и все, словно ждали сигнала, ринулись из-за стола. Некоторые отходили в сторонку, явно произнося длинную и чувственную речь друг другу; другие с загадочной улыбкой вручали коробку, ожидая реакции. Наташа же коротко кивнула на украшенное дерево Стеше. Не хотелось – да и зачем? – скрывать своё удовольствие при виде счастливо и с интересом вспыхнувших голубых глаз. А девушка, найдя коробку, вернулась, достала ещё одну и протянула Нате. Шорох разрываемой бумаги. Загадочный взгляд. Счастливая улыбка. В руках Стеши лежали кислотно-розовые перчатки. Наташа достала из коробки такие же. — Это копия тех, благодаря которым мы познакомились. — Какой ужасный цвет... – засмеялась Наташа, а кудрявой оставалось лишь подхватить её смех. Они обе знали: этот цвет – лучший из всех в мире.