Александр возвращался домой уставший после долгого дня, гадая, вернулся ли Магнус уже с репетиции. Хотелось немного отдохнуть вместе на веранде, тем более вечер был довольно теплым, а после заснуть рядом, вдыхая любимый теплый запах. Это уже стало его фетишем, вряд ли мужчина смог бы заснуть в одиночестве.
Но лишь только он поднялся по ступеням особняка, ему навстречу выбежала заплаканная Майя, перепугав до полусмерти. Девушка куталась в канзу, дрожа то ли от страха, то ли от нервов. В проеме двери Лайтвуд заметил спешащего к ним Джона, выглядящего не менее измученно.
— Что случилось? — схватив кухарку за плечи, Алек попытался понять, что произошло. Сердце рвалось из груди, чувствуя, что он уже опоздал.
— Магнус… — всхлипнула девушка. — Он ушел…
— Куда ушел? — нахмурился мужчина, чуть облегченно выдыхая, осознав, что юноша все же жив и здоров.
— Он совсем ушел, — Майя выглядела практически убитой горем, чувствуя, что отчасти виновата сама. Она держалась за руки Алека как за соломинку, будто этим могла исправить то, что произошло в доме днем. — Мы не сразу поняли. Простите нас.
— Джон, объясни мне, что произошло? — Лайтвуд обернулся к появившемуся дворецкому, хватаясь за возможность хоть что-то понять.
— Приходил Ваш отец, — слуга заметно нервничал, видимо, ожидая гнева со стороны хозяина дома. Он должен был остановить старшего Лайтвуда, но тот чуть не сбил его с ног, протискиваясь в дом. Джон решил, что в случае крайней необходимости они с Магнусом выставят мужчину вдвоем силой. Но тот лишь поговорил с юношей, а после покинул дом, явно довольный своим посещением. Сам же Бейн ничего не сказал по этому поводу дворецкому, а тот не стал лезть в дела господ, зная свое место.
— Что ему было нужно? — прошипел Алек.
— Я не знаю, он говорил с Магнусом. А потом Магнус сменил наряд и отправился в поместье к мисс Лосс. По крайней мере, он так сказал мне, когда покидал дом. Я понял, насколько все серьезно только в тот момент, когда увидел записку, — Джон протянул Алеку небольшой листок. — Но ему ведь не было запрещено уходить. Я ничего не мог сделать…
Александр видел, что его верный дворецкий очень переживает из-за случившегося, но не винил его. Мужчина посмотрел на листок в руках, боясь узнать правду, но вдохнув и выдохнув пару раз, все же развернул его, чтобы испытать чувство полного бессилия, увидев короткое
«прости». Алек сжал пальцами переносицу, пытаясь сосредоточиться.
В голове проносились тысячи мыслей, не давая нормально оценить ситуацию. Почему Магнус ушел? Что такого мог сказать ему Роберт, что юноша так просто отказался от всего, что у них было? Как мог Алек так ошибиться? Ведь он думал, что нашел человека, который готов быть с ним не смотря ни на что всю жизнь.
— Идите в дом, — распорядился он, решив, что нужно все выяснить с Бейном лично. — Я поеду за ним.
Он понял, что все плохо в тот момент, когда его экипаж только подъезжал к особняку семейства Лосс, потому что к нему вышла Катарина. Вряд ли девушка стала бы встречать его в дверях, если бы не хотела помешать ему войти. Александр почувствовал, как все тело сковывает страх и боль, его трясло, и с трудом удавалось держать себя в руках. Выскочив из кареты, он бросился к сестре Магнуса, заметив, что при этом девушка чуть вздрогнула.
— Добрый вечер, мистер Лайтвуд, — официальное обращение резануло по сердцу, заставив нервничать еще больше. Ведь еще недавно они общались как родные, а сейчас сестра его возлюбленного вела себя так, будто ничего подобного не было. На секунду Александр даже растерялся, гадая, а не сошел ли он с ума. Может быть, это только его воображение рисовало картины совместной жизни с Магнусом?
— Добрый вечер, мисс Лосс. Магнус здесь? — Алек остановился на достаточном расстоянии от девушки, стараясь соответствовать правилам приличия. Он тяжело дышал, сердце в груди билось через раз, заставляя глотать воздух, будто он утопающий. — Мне сказали, что он уехал, но я…
— Он не хочет больше видеть Вас, — Лосс явно чувствовала себя неудобно, преподнося такую новость. Лайтвуд видел, что она смотрела на него все с той же теплотой, что была раньше. Но сейчас в ее взгляде появилась и толика боли. — Вам не стоило приходить сюда.
— Но почему? Что произошло? Если я чем-то обидел его…
— Не нужно, прошу Вас, — голос Катарины дрогнул, когда она перебила этот поток вопросов, будто девушка боролась со слезами. — Это ничего не изменит. Я не могу ответить на Ваши вопросы. Магнус просил только сказать Вам, что больше Вы его не увидите. Завтра я пришлю людей за его вещами.
— Я ничего не понимаю, — Александр зарылся пальцами в волосы, бросив взгляд вверх. На секунду ему показалось, что он увидел знакомое лицо, мелькнувшее в окне второго этажа и тут же исчезнувшее. Надежда, в эту секунду озарившая сердце, тут же снова разбилась, погрузившись во тьму, начинавшую скапливаться в душе. Никогда еще Алек не чувствовал себя настолько скверно. Никогда еще ему не казалось, что земля уходит из-под ног.
— Я не могу пригласить Вас в дом, — оборвала все его надежды Лосс. — Не пытайтесь искать встреч с ним. Прощайте, мистер Лайтвуд.
Ничего не понимая, но осознавая свое поражение, мужчина шагнул обратно к экипажу. Он мог бы устроить скандал и потребовать, чтобы его впустили в дом и дали встретиться с Магнусом, но вряд ли это изменило бы что-то. Судя по выражению лица его сестры, юноша уже все для себя решил. Так кто такой был Александр, чтобы пытаться влиять на него? Он любил этого парня и обязан был уважать его решение. Скорее всего, тот просто осознал, что ждет его впереди, если кто-то узнает про их роман.
Все еще держась рукой за дверку экипажа, Алек резко остановился. Он вдруг осознал, что Бейн не мог так поступить. Только не его добрый, нежный и заботливый Магнус. Юноша был невинен и бескорыстен, он бы никогда не поступил так с Алеком, не будь на то действительно веской причины. Тем более, они говорили об этом, с чего бы Магнусу вдруг так менять свое мнение.
Лайтвуд знал, где ему нужно искать ответы, и собирался направиться прямиком к отцу. Уж тот точно выдаст свое гнилое нутро, если причастен к их разрыву, а в этом Александр практически не сомневался.
— Александр! — окликнула его Катарина, снова вернув их доверительную манеру общения. — Мне очень жаль. Вы делали друг друга счастливыми, я видела. Постарайтесь стать счастливым без него, — по ее щекам побежали слезы, говоря об искренности этих слов.
— Вряд ли я смогу, — покачал Алек головой. — Скажите ему, что я люблю его, если… — ему пришлось глубоко вдохнуть, прежде чем произнести то, что вертелось в голове. — Если он, конечно, захочет это услышать.
Садясь в карету, Лайтвуд уже и сам плакал, хоть и постарался, чтобы это осталось незамеченным окружающими, не зная, что в одной из комнат на втором этаже особняка, упав на колени, задыхался от слез его любимый человек.
К дому отца, тому, где когда-то рос, где вместе с сестрой и братом получал образование и воспитание, где хранились воспоминания о его любимой матери, Алек подъехал уже успокоившись. Он знал, что не стоит показывать Роберту то, как сильно он сейчас расстроен. Тот только получил бы лишний повод для радости.
Генри проводил его в кабинет отца, а сам растворился за дверью, оставляя господ одних. Лайтвуд-старший сидел возле растопленного камина, несмотря на летнюю жару, и раскуривал трубку. Алек никогда не мог понять этой привычки отца. От табака все стены окрасились в темно-желтый оттенок, отчего напоминали, скорее, госпиталь, чем особняк знатного человека.
— Тебя не учили, что о визитах нужно предупреждать? — с явным недовольством в голосе спросил Роберт.
— Так же, как и тебя, — даже не пытаясь скрыть своего гнева, ответил сын. — Что ты сказал Магнусу?
— А что? Он остался недоволен? — эта фраза показалась Алеку странной. — Ничего такого я ему не говорил, — отмахнулся отец. — Всего лишь заплатил за молчание о ваших любовных утехах, — он поймал ошарашенный взгляд сына и рассмеялся. — А ты думал, что он останется с тобой навсегда? Ты и сам знаешь, из какой он среды. Шлюхи никогда не отказываются от денег.
— Я не верю тебе, — Александр запрещал себе поверить словам Роберта. Он знал Бейна достаточно долго, чтобы сказать, что деньги того точно не интересуют.
— Помнится, в предательство Даниэля ты тоже не верил когда-то, — приподняв бровь, усмехнулся Лайтвуд-старший. — Они ведь одного поля ягоды, сынок.
— Не смей даже сравнивать их! — взревел Алек, надвигаясь на отца. Тот с ужасом вскочил с кресла и попятился к стене.
— Генри!
Кажется, оттаскивали Александра несколько человек, и только просьбы и увещевания старого дворецкого, которого он любил с детства, заставили его остановиться. К этому времени он успел порвать тонкую сорочку и оторвать один рукав от жюстокора Роберта. Тот был весь красный, задыхаясь от того, как сильно вцепился сын в кружевной ворот его сорочки. Но Алеку было не до этого. Все мысли крутились вокруг одного человека.
Он запрещал себе даже думать, что Магнус мог предать его таким образом. Здесь явно было нечто большее. Но юноша категорически не хотел видеть его, а значит, узнать, что послужило причиной их разрыва, Александру было не дано. С тяжелым сердцем он покидал когда-то родной дом. И не было сейчас кары хуже, чем оказаться одному в пустом особняке. Там, где его больше никогда не будут обнимать родные нежные руки возлюбленного.
Выходя, он слышал, как Роберт распоряжается, чтобы больше сына никогда не пускали в этот дом.
Алек вернулся домой, чувствуя себя раздавленным и разбитым. Всю дорогу он прокручивал в голове, что мог сделать или сказать, чтобы изменить ситуацию, но так и не нашел ответа на этот вопрос. По какой-то неизвестной ему причине Магнус решил прекратить их связь, и Лайтвуд был обязан уважать его мнение, хоть и не представлял, как сможет теперь жить.
Его встретили все слуги, но мужчина лишь отмахнулся от помощи и расспросов, отправившись в свои покои, прихватив из погреба две бутылки чистого виски. Наверное, он не собирался напиваться, вообще не понимал, что делает, просто очень хотел ни о чем не думать.
***
Несколько дней Александр не выходил из дома, отравляя себя алкоголем и в тайне надеясь, что станет легче любым из возможных способов. Но легче, естественно, не становилось. Появилась постоянная головная боль и сильное головокружение. Последнее, скорее всего, было связано с тем, что он не ел. Майя пыталась заставить его, но каждый раз получала отказ.
В хмельном тумане ему приходили в голову разные темные мысли, каждая из которых заставляла только еще сильнее хотеть приложиться к бутылке. В предательство Магнуса верить не хотелось, но с каждым выпитым глотком все чаще казалось, что отец мог быть прав. Стыдясь самого себя за то, что почти верит в это, Алек снова и снова напивался, пытаясь выкинуть из головы вообще все.
Через пару дней ранним утром его разбудило легкое прикосновение к щеке. Не пробудившись до конца, Алек подумал, что это матушка, но, вернувшись в реальность, где его матери много лет уже не было в живых, мужчина нахмурился и открыл глаза. Рядом с ним в библиотеке на подлокотнике диванчика, в котором он и уснул вчера, не дойдя до постели, сидела сестра. Изабель улыбалась, но совсем не выглядела счастливой, напротив, в глазах ее была печаль и тревога.
— Только не говори, что ты пришла отчитывать меня, — хриплым голосом попросил Александр. Он попытался принять более удобное положение, отчего голова тут же загудела. — Я знаю, что не должен вести себя так.
— Я приехала не за этим, — возразила девушка, поднимаясь, отчего брат обратил внимание на ее черный траурный наряд. И как он сразу не заметил вуаль в ее волосах и черные перчатки, сжимающие веер? Платье было простым, без всяких лишних деталей, а сверху был накинут легких редингот. — Мы едем к маме. Я собираюсь познакомить ее с Мелиорном.
— Буду готов через полчаса, — Алек тут же заставил себя подняться, почувствовав еще больший стыд из-за того, что сестра не ругала его. Если бы она, как обычно, отчитывала его за промах, то было бы проще, но это молчание и игнорирование ситуации говорило о том, что Иззи понимает причину и пытается не давить на ноющую рану. — Прости меня.
— Если захочешь поговорить о нем, я рядом, — Изабель снова погладила его по щеке, поморщившись от отросшей щетины, покалывающей пальцы через тонкое кружево перчаток. — Побрейся, мама не любит бороды.
На могилу Маризы Лайтвуд они часто приезжали все вместе: Алек, Джейс и Иззи. В этот раз к ним присоединился Мелиорн, до сих пор оберегавший свою новоиспеченную супругу и практически никуда не отпускавший ее в одиночку, тем более, девушка спланировала эту поездку как своеобразное знакомство, насколько оно вообще было возможно в такой ситуации.
Они провели на кладбище около часа, и когда остальные отправились к экипажу, оставив цветы, Александр задержался, ощущая необходимость побыть с матерью наедине, как это бывало в детстве. Мужчина не смотрел на родных, зная, что те в этот момент оборачивались, сочувственно глядя на него.
Сейчас Алек нуждался в материнской поддержке как никогда, или хотя бы в возможности выговориться. Смотря на небольшой белый могильный камень, Лайтвуд не решался начать монолог, но слова вряд ли имели значение.
— Я знаю, что ты видишь меня сейчас, матушка, — он сел на колени, поправляя цветы в вазе. — И знаешь все, что происходит. Поэтому ты должна знать, что произошло. Твой сын встретил того, с кем хотел бы провести всю свою жизнь, но, к сожалению, все вышло совсем не так. Я люблю его, — Алек вдохнул, чтобы не позволить слезам вырваться наружу. — Жаль, что мне не довелось познакомить вас. Магнус понравился бы тебе, я знаю. Это самый сильный человек, которого я встречал. Ради него я тоже буду сильным, — мужчина поднялся и, бросив последний взгляд на имя матери, пошел к остальным.
***
Алек ушел в работу и будничные дела, вернувшись к той рутине, которой была его жизнь до появления Магнуса. Джонатан пару раз предлагал брату отыскать юношу и поговорить с ним, но он отказывался. Бейн не скрывал своего местонахождения, но Катарина ясно дала понять, что он больше никогда не желает встречаться с Лайтвудом, поэтому разговоры были бессмысленны. Зачем бередить рану, если нет надежды?
Брат рассказал ему, что Бейн все так же репетирует с балетной труппой, но Алек попросил больше не заводить разговор о парне. Это было слишком больно. Хотя сам он пролистывал утреннюю прессу, каждый раз надеясь увидеть хоть небольшое упоминание о спектаклях, которые давал Королевский придворный балет. Пойти на них мужчина бы не решился, но знать, что с любимым все в порядке, было большое счастье.
Пару недель спустя Вэйланд попросил руки и сердца Клариссы у ее матери, и та дала свое согласие на свадьбу. Девушка была счастлива, но попросила перенести событие на осень, потому что очень любила это время года. Никто не возражал, да и времени на подготовку оставалось гораздо больше, чему можно было только радоваться.
Клэри снова переехала в Лондон к кузену, чтобы, во-первых, иметь возможность чаще общаться со своим женихом, чему теперь ее матушка была только рада, а во-вторых, составить компанию Александру, чтобы тот не окунулся в одиночество окончательно. Им даже удалось несколько раз уговорить его выйти вместе в свет и посетить пару спектаклей в театре. Но большую часть времени Алек проводил дома за книгой.
Майя часто замечала, как он заходит в спальню, которую в последние дни своего пребывания в особняке занимал Магнус, но ничего не говорила господину, понимая его боль. Все чаще мужчина подумывал о том, чтобы, передав дела казначею, переехать за город, где пару лет назад приобрел небольшой дом. Там ему ничто не напоминало бы о той любви, которую он потерял.
