Я вернусь...

- Былых времен страницы Не позабыл народ, Под обликом девицы В лесной глуши злой дух живет. - Интересная песня. На меня немного похоже, - улыбнулась Гера, прерывая Королеву Птиц. Лилейник ни капельки не обиделась, задорно усмехаясь. - Коль встретишь однажды Хозяйку Леса на пути Пусть воин ты отважный От грозной мести не уйти. И конный, и пеший От страха словно лист дрожит. Лишь тех, кто безгрешен, Дух беспокойный пощадит. - Ну точно про тебя, сестра. Только ты пока мужчин с ума сводить не начала. - Как интересно подобрано слово – пока, - хихикнула Лилейник, демонстрируя острые зубки. – Но нет. Это не про Геру. Это про ее предка. Поттер задумалась, пытаясь вспомнить, с чьей стороны могла выползти такая наследственность. Судя по всему, в этот раз опять отличилась мама. - А вот и не угадала, - задорно улыбнулась химера, без зазрения совести считывая мысли прямо из головы девушки. Впрочем, Поттер не особо их и прятала. – Это – со стороны твоего отца. - Сколько всякой хрени во мне намешалось, и все со стороны папочки. Поттеры что, эксперименты ставили, что в итоге получится? – фыркнула девушка. Оба фаэ звонко рассмеялись, Лилейник, не сумев удержаться на ветке, рухнула на землю. - Рада, что смогла вас повеселить, - пробурчала Гера, яростно почесывая голову Гончей. – Но сами посудите – каким образом во мне могло смешаться столько видов? - Пути Магии неведомы простым смертным, - таинственным голосом начал Каин, но, не выдержав, снова рассмеялся. – Ты – любимица Судьбы, дорогая сестра, в твоем случае возможно все, даже самое невероятное. - И все мы будем с нетерпением ждать, когда исполниться Пророчество, которое изрекла твоя подруга, - отряхнувшись, усмехнулась Лилейник. – Все магики почувствовали ее слова, перекроившие реальность. Жаль, что столь талантливая ведьма умерла. - Действительно, - слабо улыбнулась Гера. Гончая недовольно заворчала, почувствовав ее настроение. Каин, поняв, что данная тема заставляет ее грустить, спросил: - Сегодня будет гроза. Станцуешь со мной под дождем? Девушка, задумавшись всего на пару мгновений, кивнула. Танцевать со стихией – что может быть лучше? Забавно, но только сейчас она понимала все те странные телодвижения, что совершала Луна. Она не была странной – она просто была другой, вот и все. Блондинка и ее отец были крепко связаны с Холмами фейри, и по сути являлись осколками того мира в этой реальности. Нет ничего удивительного, что ее не понимали – логика фаэ вывернута наизнанку, странная и совершенно непонятная для простых магов, давным-давно забывших о своих старших родичах. Интересно, а директор знал, что в школе по сути дела училась фейри, пусть и полукровка? Нет, скорее всего, иначе бы старший Лавгуд ни за что бы не позволил дочери там учиться. Но, как бы там ни было, это не ее дело. Все, что девушку сейчас интересовало – приближающаяся гроза, наливающийся духотой и потрескивающий от напряжения воздух. Каин прекрасно танцевал, умудряясь без особых трудностей вести даже такую неумеху, как она. Впрочем, постепенно она становилась не столь безнадежной – хорошая мышечная память и природная гибкость давали свое, и светловолосый магик, смеясь, заверял ее в том, что она не самый худший танцор. Гера была склонна ему верить, однако все равно считала, что танго – слишком сложный танец для новичка. Но Каин настаивал, и брюнетке пришлось сдаться под напором фаэ. - Гроза – это страсть, смерть, ярость, любовь и ненависть, страх и красота. Просто невозможно танцевать что-то иное, сестра. Пасадобль, впрочем, тоже бы подошел… - задумчивый взгляд мужчины показал, что тот обдумывает новую идею. - Что то, что другое – слишком сложно для меня, - слабо улыбнулась Гера. - Для нас не может быть чего-то слишком сложного, - убежденно произнес фейри. – Просто слушай музыку бури и двигайся вместе с ней. Открой свой разум, и инстинкты сами подскажут тебе, как действовать. Вальс же ты, например, танцуешь просто изумительно. - Потому что это любимый танец Смерти, - пробурчала девушка, ощущая, как кончики пальцев начинает покалывать от разливающейся в воздухе силы. Небо потемнело почти до черноты, готовясь разразиться настоящей катастрофой. – Господин часто танцует со мной, было бы странно не уметь танцевать вальс. Каин едва заметно содрогнулся. Он понимал, безусловно понимал ее привязанность и любовь к Предвечному, но… Не боялись Смерти очень немногие. И фаэ, несмотря на свою суть, несмотря на то, что были живым воплощением Магии, ничем не отличались в этом от людей. Три брата Певерелл, те, кто попытались обмануть Смерть… Гера ненавидела сказку о трех братьях со всей страстью своей души, так сильно, как только могла делать это истинная гриффиндорка. Потому что Покровитель, хрупкое и мягкое создание, неспособное причинить вред по своей воле, в этой сказке больше походил на мстительную тварь, а не Милосердие, которым на самом деле являлся. Три дара, что получили Антиох, Кадмус и Игнотус… были всего лишь подарками, которые Господин вручил своим детям. Он просто дал им то, что они попросили – как и любой любящий родитель, исполняя капризы. А то, как ими распорядились – уже другой вопрос. Гера была уверена – если она вдруг что-нибудь захочет и попросит об этом Смерть, она немедленно это получит. Потому что как Певереллы были готовы на все ради Смерти, так и Смерть был готов сделать все для счастья своих детей. Даже вернуть к жизни из мертвых – если конечно душа уже не ушла на перерождение. В таком случае все, что мог сделать Господин – позвать отпечаток чужой сущности. Именно это делал воскрешающий камень – вызывал осколок чужой личности, холодную тень души, что ушла на перерождение. Мысли брюнетки прервала яркая вспышка, осветившая почерневшее небо. Следом раздался жуткий грохочущий звук, будто бы небеса раскололись на множество осколков. С неба хлынули ледяные острые капли. Гроза началась. А вместе с ней – танец. *** О своем крестнике, о маленьком Сердце, которое она всеми силами стремилась защитить, Гера не забыла. Просто не стала пока приближаться – чувствовала, что с ним все в порядке, что тот под надежной защитой и в ней он пока не нуждается. Не то чтобы ведьма не хотела его увидеть – просто прекрасно понимала, что сейчас ничего хорошего из этого не выйдет. Леди Меда ее не выдаст, это верно. Но рядом с ней вертится много всякой швали, включая директора. А где еще ее могут ждать, как не рядом с маленьким Сердцем? То, что ее до сих пор не нашли – не чудо и не случайность, а ее расчет и хорошее знание образа мыслей магов. Да и то, что она не искала компании магов и не стремилась наладить с ними хоть малейший контакт, сыграло свою роль. Она была одиночкой, прекрасно проводившей время в компании фаэ и диких тварей, ее ни капли не волновали лицемерные маги с их извечной привычкой закрывать глаза на проблему до тех пор, пока та не превратится в неразрешимую катастрофу. Этим она отличалась от остальных, поэтому и могла так легко прятаться чуть ли не под носом «Великого» мага. Дамблдор слишком плохо знал свою пешку. Даже до Азкабана, до того, как Покровитель начал обучать ее, она не стала бы бросаться в месть сломя голову. Гера прекрасно умела ждать – качество, не подходящее гриффиндорцу, но прекрасно характеризующее слизеринца. И то, что в свое время она сделала выбор в пользу алознаменного факультета, не означало, что она подавила внутреннюю змею. Дамблдор думал, что сбежавшая из Азкабана ведьма ринется разоблачать действия мага и Ордена, что явится едва ли не в Министерство с целью восстановить справедливость… Что может попытаться связаться с Ежедневным пророком, с Гринготтсом, старыми товарищами… Но разве брюнетка настолько глупа, чтобы прийти в Магический мир, полностью контролируемый добрым дедушкой? У Певереллов не было стабильного девиза рода, но об этом никто не знал, ведь под свернувшемся драконом в рамке из терна и асфоделя была выбита надпись «Все ради Смерти», что и считалось их девизом, жутким и непонятным для большинства магов, что не были некромантами. Однако это не было верным. Певереллы были изменчивыми, словно ветер, как бескрайний океан, таящий сотни чудищ в глубине под мирной поверхностью… И девизы их были таким же. «Все ради Смерти» было принципом рода. Девиз же определял действующий глава рода, и он мог смениться несколько раз за время главенства. Например, до Азкабана девизом рода было «Верные своей сути», что отражало желания и сущность Геры на тот момент. Сейчас фраза изменилась. «Воздастся каждому по делам его». Мстительный и очень опасный девиз, который предопределил судьбу Магического Мира. И который прекрасно отобразил нынешнюю суть брюнетки – ведьма-фаэ. Не волшебница, не колдунья – ведьма из старых сказок, местами злобная, местами добрая, по-своему справедливая. А ведьма никогда не попадется в сети слишком много возомнившего о себе мага. Особенно если эта ведьма – Певерелл. Но, возвращаясь к теме ее крестника, то, что она не приближалась к нему и не искала встречи, вовсе не означает, что она не следила за ним и его жизнью. Для любимицы Низших Ши было бы странно не воспользоваться их милостью и не попросить сообщать обо всем, что происходит вокруг Тедди. Потому что ощущения от связи – это одно, а точные знания – это совсем другое. И именно поэтому она достаточно быстро заметила, что леди Меда становилась все более и более нервной и истощенной от недели к неделе, а ведь бывшая леди Блэк умудрялась сохранять олимпийское спокойствие почти в любой ситуации, и даже смерти дочери и зятя, казалось, почти не затронули ее. В реальности Андромеда великолепно контролировала себя, и как воспитанница древнейшего и благороднейшего рода, крайне редко теряла самообладание настолько, чтобы показать это публично. Что бы ни творилось внутри, снаружи все должно быть безупречно, и пусть враги захлебнутся в своей злобе. Поэтому, когда маленькие юркие пикси стали докладывать Гере о том, что гордячка Меда столь явно показывает свою слабость, это стало сигналом к тому, что происходит что-то не слишком приятное. Нужно было только немного поднапрячься и выяснить, что это было.