Как я стала мушкетёром Его Величества

      Солнце радостно сияло, наконец освободившись от дымки уже ненавистных облаков, словно ребёнок, откинувший утром одеяло, оно, весело лучась, обдавало всех и вся яркой тёплой улыбкой. Лучики были пока ещё совсем молодыми и по-весеннему ласковыми. Они поблёскивали то в луже, то в окне, то на крыше, устраивая гонку и соревнуясь друг с другом, кто быстрее пробудит город? И вот наконец они добрались до сада и рассыпались блеском, сверкая в росе, пробегая по глади озера, возвращая к жизни и заставляя сладко потянуться старую седую от цветов яблоню, пробуждая кудрявую сливу. Именно в один из таких дней уходящей весны и начнется наша история.       Заглянём в окно старой многоэтажки, которая вполне могла похвастаться своей древностью также как и развалиться от неё. Этот дворянский особняк, некогда процветающий, а после революции и девяностых распределённый под снос, был спасён городскими властями и отдан ими под детский приют. Здесь же, на втором этаже, в части, куда распределили девочек, в тринадцатой комнате, именно той, что находилась ближе всего к воспитателям, жила наша героиня. — Правда забавно? — Маша тряхнула копной рыжих волос, смеясь.       Мы немного ошиблись, наткнувшись взглядом на соседку нашей главной героини, а потому обратим свой взор на другую девочку, которая также находилась в этой комнате. На вид ей было не больше пятнадцати, но высокий лоб и проницательные синие глаза выдавали в ней сильный характер, и можно было предположить, что душой она намного старше своих лет. Оливи, а это была именно она, кажется, совсем не слушала свою подругу-мечтательницу. Всё её внимание было обращено на одну старую и весьма потрепанную фотографию, которую она держала в руках. И опытный глаз непременно заметил бы надпись на обратной стороне снимка: «Моему ангелочку сегодня четыре года».       Что же, уделим немного больше времени этому фото, пытаясь рассмотреть, кто изображён на нём. Конечно, можно было сразу догадаться, что ребёнок, держащийся за тонкую руку, наверняка и был той самой девочкой — той Оливи, но другой. Счастливая улыбка была запечатлена на её лице, та улыбка, которая более не трогала губ девочки, когда она вспоминала о матери. Что-то в её лице было схожим с той женщиной на фотографии, но всё-таки в ней преобладали черты совсем чужие. Быть может, отцовские?.. — Ты меня слушаешь? — возмутилась рыжеволосая, принявшись за совсем нелёгкое дело, а именно за расчёсывание кудряшек. — Ничего забавного не вижу, — угрюмо ответила ей подруга, бережно складывая фотографию. — У, злюка! — Реалист, — Оливи улыбнулась, пожав плечами, — Давай помогу… — Знаю я твою помощь! — фыркнув это, Мария совсем запутала расчёску в рыжей копне, захныкав. — Дурында!       Сборы — совсем нелёгкое дело, особенно в лес, о котором только и читали в книжках да видели по телевизору. А кто знает, что там на самом деле? Ведь телевидение много врёт, а книги частенько приукрашивают. Ну не попадаются в чаще лесной замки с заколдованными принцами, и лесные феи не подскажут тебе дорогу, так что к походу нужно подготовиться основательно! — Так, спортивный костюм на мне… Ага! Кроссовки… Амулет… — Ты ещё паяльник возьми, вдруг волки захотят тебя отведать? — Оливи улыбнулась, закинув заблаговременно собранный рюкзак к себе на плечи. — Ага, паяльник… А он от волков поможет? Я тогда к мальчишкам… — сосредоточенно твердила Маша, запихивая всё «необходимое» в сумку. — А электричество ты где в лесу возьмёшь? — эта наивность рассмешила Олив и она недовольно фыркнула в сторону, попутно пряча свою единственную ценность, а именно семейный синимок, в карман кофты. Эх, странная эта Машка… Совсем городская. — Как где? Из розетки. — В лесу? — А что, там их нет? Блин! А как тогда?! — Ну, знаешь, костёр, ягоды, грибы, белки, если повезёт. Сомневаюсь, что волки ещё живут в наших лесах. — Скука! — На вкус и цвет, как говорится…       И ничего не скука! Это ведь так хорошо… Ты в лесу один, рядом ручей, рукой подать — ягоды, и раскидистый дуб защищает тебя от жары, а вода дарит прохладу. Всё-таки хорошо в лесу. Хорошо быть одной. И никакой мамы не нужно…       К вечеру, когда уже порядочно стемнело. Точнее, это понятие больше подходит для взрослых, ведь в семь часов ещё серо, но уже гулять не пускают. Именно в это время возле входа столпилось немало народу. Все ждали обещанный властями новенький автобус, даже ходили слухи, что он будет двухэтажным, а некоторые вообще говорили, что в нём будут диваны и мини-бар, доверху забитый пэпси-колой. Незнамо почему, но именно этот напиток очень ценился у детей.       Но все ожидания были развеяны, как только к дому с опозданием в полчаса подъехал старенький автобус, на котором, быть может, ездила в институт ещё ваша бабушка. Шутникам и сплетникам тут же досталось от старших ребят, которые отчего-то совсем не любили сказок малышей. Выросли уже, наверное...       Ничего не поделаешь, спасибо и за такую поездку. Хотя воспитательница Анна Денисовна — женщина с мягкой душой, но тяжёлым характером — изначально чувствовала в этой «операции» какой-то подвох. Теперь и дети его почувствовали, но было поздно. Водитель нервно курил сигарету, недовольно зыркая на сирот, которым ожидаемо, не хватало места в салоне, и многим пришлось ютиться вдвоём на одном сидении. Но ведь лес, приключения! Можно и потерпеть.       Поздней ночью, когда полная луна давно появилась на небе в окружении звёзд — её вечных спутников, автобус прибыл к одинокому, построенному ещё в советское время санаторию. Это также не сильно обрадовало детей, но тут же породило слухи про призраков и мертвецов, которые бродят по этой развалине с целью… Пока ещё не было придумано, какая у них была цель, но призраки точно были! Некоторые их даже успели увидеть.       После поселения в номера, оформленные по тому же постсоветскому стилю, что и всё здание, дети немного успокоились, некоторые даже легли спать. Другие, взяв фонарики, побежали искать чудовищ, которые тоже точно здесь водились. А третьи… Впрочем, давайте вместе посмотрим, что происходило в шестом номере. — Нам что-то говорили про санаторий? Мне казалось, это вылазка с палатками, — Оливи задумчиво смотрела в окно, теребя в руках амулет Маши. — Вылазка или нет, но тут есть розетка! — подруга была, по всей видимости, очень довольна этой новостью, поэтому незамедлительно включила паяльник, взятый всё-таки с собой в поход. — Я бы не советовала… Здесь всё держится на святом духе, к тому же за полчаса небо покрылось тучами, возможно, будет дождь, — ливень! Да, пускай пойдёт ливень, да так, что с молнией и громом! — дождь Оливи любила больше всего, возможно даже больше тюльпанов — любимых её цветов. — Да ладно тебе, что может случиться? — в этот момент действительно грянул ливень, да такой, каким заказывала его Олив.       Ну, что может быть лучше дождя, луж, грома и тёплого пледа с чаем? Наверное, лишь родные объятия, в которых ты сможешь ощутить защиту и любовь. Объятия, что спасут тебя от одиночества и уныния. Да, именно это лучше всего на свете, быть может, субъективно, но для ребёнка, выросшего в детском доме, именно это лучшая награда.       Конечно, девочка не могла отказать себе в удовольствии почувствовать дождь, поэтому высунулась из окна настолько, насколько это было возможно, подставляя уже мокрое лицо каплям, наконец ощутив счастье и освобождение от тягостных дум, наполнявших её последний месяц. «Сейчас моя жизнь изменится», — пронеслось в её голове и в эту минуту небо загромыхало и разразилась молниями, одна из которых так удачно попала в медный амулет, висящий на груди Олив. Она была права… Её жизнь теперь изменится настолько, что ни один человек в здравом уме не мог себе этого представить.

***

      Пробуждение было тяжёлым, нечего и говорить. Тело ныло, словно после долгого плаванья или бега. Но это ещё с чем сравнивать. Была и другая, не меньшая проблема. Оливи очутилась неизвестно где, посреди улицы, не казавшиеся ей знакомой. Более того, всё здесь удивляло девочку. Маленькие дома, узкие улочки, лошади с богатыми всадниками и их, должно быть, лакеи. О таком можно было только мечтать! Попасть в прошлое, увидеть, как жили люди там, сравнить со своим настоящим и их будущим. И всё-таки получалось, что у нас лучше.       Да, именно такого мнения была героиня, когда её повторно чуть не сбила карета. Серые улицы, грязные люди, нищета… Вот каковы реалии, чего уж говорить. Но продолжим знакомство с неизвестным пока нам городом. Это лучшее, да и единственное, что могла сейчас сделать Оливи. В её одежде, а именно — современных потёртых джинсах и футболке, люди воспринимали попаданку враждебно, или принимали за иностранного слугу. Поэтому пришлось скрываться, чтобы не получить ещё один подзатыльник от разгневанного возницы или важного господина.       Но где же романтика, приключения, бравые мушкетёры, которые смогли обдурить самого Ришелье?! Здесь этого не было, а, может, и было… Не нужно сдаваться! Ей одной выпал такой шанс побывать в прошлом! Не стоит его терять. Неважно, что она может не вернуться, или её сейчас поймают и казнят, обвинив в шпионаже или чем похуже!.. Нет, хуже и быть не может, Оливи не любила врать. Но кто послушает её! Она сама бы не поверила в то, что люди могут путешествовать сквозь время. Но оказалось, для этого нужна лишь молния и глупая детская мечта. Хотелось домой, неважно, что дома у неё и не было…       Стоит вспомнить и понять, где она, какой сейчас год и что с этим делать. Пожалуй, последний вопрос казался самым сложным из всех, но первые два также вызывали трудности. Девочка совсем не понимала язык, на котором говорили окружающие её люди, а значит, спросить их тоже не представлялось возможным. Английский Олив знала неплохо, но только если это другое время, а не очень правдоподобный сон, то язык устаревший, значит она ничего не сможет понять. Да и слишком хорошая погода была для Англии.       Это точно не колония, а вполне состоятельный, но средневековый город. Значит, Африка и Америка отпадают. Австралию ещё не открыли, по мнению девочки, и внешность у людей европейская. Значит, не Азия и не Индия. Россию, а точнее, скорее всего, Московию, она бы узнала сразу, по речи и поведению людей. Остаётся меньше вариантов, но также ничего не понятно.       Взявшись за голову, которая, казалось, сейчас взорвётся, Олив опустилась на землю в какой-то подворотне, закрыв лицо руками. Горькие слёзы самовольно хлынули из глаз, но девочка этого не заметила, продолжая судорожно размышлять. «Какой сейчас год? Где я? И почему именно я? Хочу домой… Пожалуйста, лишь бы это был лишь сон» — думалось ей. Не хотелось верить в происходящее, но приходилось. Содранные колени и синяки не могли так болеть во сне, особенно когда царапин не было до сегодняшнего вечера.       Истерика ушла, её сменило принятие. Ей непременно нужно найти ночлег, кров и какую-нибудь пищу. Не было времени теперь для слёз. Умереть здесь от холода, голода или даже чумы, конечно, не хотелось. Всё-таки осталась надежда на возвращение, а пока нужно приспосабливаться, не важно, что тебе всего-лишь пятнадцать и ты беззащитный ребёнок двадцать первого века. Никого здесь это не волнует. Пора взрослеть…       Первым шагом к взрослению был поиск крова, сейчас конец мая, тепло, но ночи довольно холодные. Довольно, чтобы подхватить лихорадку и умереть так глупо!       Всё это время Оливи сидела в узком переулке, прячась в тени от прохожих. Оказывается, плакать иногда тоже полезно. Пока она растирала мокрые дорожки по щекам, заметила лавку с выпечкой, к которой подъехала повозка с фруктами. Хозяин лавки — человек тучный и сердитый — кричал на парня, который привёз ему сырьё для будущей выпечки. Эта картина продолжалась уже минут двадцать. Они, судя по всему, ругались, но никто не спешил заносить мешки с фруктами в лавку. Работники отказывались таскать тяжёлое, а сам поставщик постоянно указывал на спину.       Несколько выждав и уже после подбежав к людям, Олив показала на рот, скрестив пальцы, а потом на уши, повторив движение, но уже руками. И спорившие замолкли, с интересом наблюдали за ней, рассматривая. Девочка указала на фрукты, а потом на пекарню, изобразив после руками монету. Хозяин скорчил недовольное лицо, что-то буркнув. Парень же согласно кивнул. Ура! Вот и работа! Совсем не женское это дело — таскать тяжеленные мешки, еле переставляя при этом ноги, под хохот лентяев и бездарей, но что поделать? Приходится, когда жизнь поворачивается к тебе спиной или чем ещё похуже. Последний мешок в повозке оказался пустым, поэтому она выпросила его для себя. Хозяин мешка согласился, кинув ей пару медных монет, уехав. Владелица же лавки передала работнице зачерствевший кусок вчерашнего пирога. Но нельзя было описать, насколько был он вкусным для человека, не евшего ничего целый день.       Заснула Оливи в том же переулке в кладовке, где хранились продукты, завернувшись в мешок и прижимая к груди две медные монеты. «И всё-таки женщины более добры к детям!» — с этими мыслями девочка легла спать, поблагодарив перед сном хозяйку пекарни и попросив Бога веруть её обратно. Домой…