Человек, продавший мир

      Каждый раз, когда кто-то произносил ложную фамилию Шаи — Талиман, она с тревогой вздрагивала. Страх, что отец, вскоре явится за ней или её раскроют, следовал за ней по пятам. Ни на миг дочь Аккермана не сомневалась в отцовской смекалке и навыке стратегии. Настанет день, он за ней придет. И тогда ни одна вещь на земле не сможет напугать Шаю, как гнев терпеливого отца.       Месяц, проведенный в лагере беженцев, ничего полезного Шае не принес, кроме случайной дружбы с неразлучной троицей. Мужчина, спасший от её же любопытства, так и не нашелся. Надежда на то, что он покажется снова, была давно утрачена.       Осенний холод ударил неожиданно и со всей силы ещё в начале бархатного сезона, как принято называть август в Тросте. Народ взволновался ещё больше. Перед ними возникла трудная задачка: запасов на зиму не доставало. Треть всех резервов стены Роза ушла на кормежку жителей Марии, потому жизнь в стенах пришла в упадок. В день губернатор Троста получал десять писем от здешних фермеров, что урожай с каждым разом уменьшается, нечем платить налоги: ни деньгами, ни натурплатой. Правительство объявило чрезвычайную ситуацию.       Аккерман удавалось держаться на плаву с большим трудом. Все чаще вспоминался дом и отец. Настал момент, когда Шае пришлось платить за спешный выбор в тот роковой день. И рядом не было никого, кто бы мог понять её и утешить. Об её грезах никто не догадывался, своего сердца маленькая сиротка не раскрывала никому. Жан после встречи в первый день пребывания в Тросте больше не показывался, а солдаты всё не призывали новобранцев. Они до сих пор были заняты планом по отвоеванию стены Марии.       Всего за три недели на территории, отнятой титанами, успели пропасть четыре отряда военной полиции и гарнизона. План, разработанный высшим советом и подтверждённый королем, потерпел крах. Несмотря на всё это, солдаты под приказом властей стали составлять новый неизвестный список, который состоял только из беженцев. Позже объявили об их немедленной отправке за стену Роза для починки стены Мария. Это вызвало большое недовольство в народе. После чего всполохнул огонь бунта, который потушили самыми жестокими методами.       Список пополняли старики и взрослые вне зависимости от пола. Дед Арлетт тоже попал в их число. Шая до сих пор помнит душераздирающий момент, когда Армин умолял старика остаться. Но тот лишь одарил его нежным поцелуем в лоб и на память оставил свою старую соломенную шляпу. Так все трое остались без родных и близких, и треугольник дружбы сомкнулся в боли и крике.       Истощенная фигура маленькой девочки незаметно для всех лежала в углу около каменной стены. Недоразвитое тело дрожало от легкого холода, что гулял под тонким навесом из дешевой черепицы. Бедняжку защищала изношенная рубаха свободного кроя, посеревшая из-за нечастых стирок, и шерстеная юбка по самые щиколотки. Спутанные волосы янтарного оттенка прикрывало тонкое манто из легкой ткани. Босые ноги крепче прижимались к телу, которое утратило свою силу и мышцы. Лагерь хорошенько потрепал маленькую Аккерман.       От глубокого сна её избавил Эрен. Йегер подбежал к подруге с радостной новостью. Солдаты гарнизона, наконец, отбирали детей для тренировок, чтобы в будущем поступить в кадеты. Аккерман с болезненным видом встала с места и поплелась за другом, чей вид ничем не отличался от её. Только настрой у Эрена был куда позитивней.       Двое солдат с гербом розы на сердце подошли к самому центру лагеря. Народ постепенно присоединялся. Один из них достал небольшой кусок бумаги и стал зачитывать содержимое. — Чьи имена я сейчас произнесу, должны будут пройти вместе с нами для вступления в особый тренировочный отряд для будущих кадетов. — Блондин пару раз кашлянул и стал перечислять имена детей не младше десяти лет. Из первого лагеря беженцев детей набралось поменьше. Шая и её товарищи непосредственно туда входили. Кто со счастьем на лице, кто с гордостью шагал за двумя скучающими солдатами.       Детей усадили в небольшую колымагу и отправили на север Троста, где располагалась тренировочная база для новобранцев. Эрен был весь в предвкушении. В отличие от остальных своих друзей он был уже готов рваться в бой с титанами хоть голыми руками. На лице же Шаи изображались уныние и сильная усталость. Армин в противовес Микасе испытывал некий страх, а живот скручивало от той неизвестности, что приготовила им судьба.