Minni, baby

Юнги, как только ему разрешают, входит в небольшое помещение и снисходительным взглядом обводит всех присутствующих. — Выбирайте, на любой вкус и цвет, — щебечет мамочка и заводит руки за спину. Мужчина цепляется взглядом за невинно выглядящего рыженького мальчика, который стеснительно зажимает ножки и сидит на краю кровати, опустив голову вниз. Через пару мгновений это ангельское существо поднимает карамельные глаза и закусывает нижнюю губу, и, кроме него, теперь Юнги в комнате не видит никого, хотя, в ней было достаточно и мальчиков, и девочек. — Рыжий? — Прямо с порога и новенького. Вы чувствуете их, что ли? — смеётся мамочка. — Чимин, поднимайся. Юнги уже расплатился за личную игрушку и мог выбрать любого. Мин был богатым и достойным признания в обществе человеком, но, к всему сожалению, из-за нехватки времени на личную жизнь он был одинок. Но когда у тебя есть деньги — можно купить что угодно, заплатить и обрести нехватающее внимание. Юнги щурит лисьи глаза и хрустит шеей. — Детка, идём, — нетерпеливо произносит мамочка, показывая своё недовольство. Чимин тяжело сглатывает. Ему не повезло. Мужчина выглядел пугающим любителем БДСМ. Пак выходит и идёт к маленькой комнате, где ему выдают одежду. Парень быстро переодевается и выходит к новому хозяину. — Здравствуйте, я Пак Чимин. Как я могу называть Вас? Юнги подхватывает рыжего под локоток и направляется к выходу: — Давай договоримся, что отныне ты будешь деткой, Чимин, — мужчина склоняется над чужим ухом и шепчет. — У тебя очень красивые волосы, мне нравится их цвет. Отреагировать на эту фразу Чимин не успевает, потому как его сразу усаживают на переднее сидение огромного чёрного внедорожника и заботливо пристегивают ремнём. Руки, по локоть обнаженные, соблазнительно играющие венами, светом и тенью, мимолетно оглаживают стройные ноги купленного мальчика и наконец притормаживают. — Я Мин Юнги, будешь звать меня папочкой. Договорились? Чимин кивает и смущённо сводит колени. Всю дорогу он увлечённо смотрит в окно, так как давно не выбирался на улицу. — У Вас... Будут ещё поручения, помимо... основных задач?.. Убираться там, готовить... — Нет, — Юнги тихо выдыхает, увлечённо следя за дорогой, — ты должен беречь свои ручки. Наконец, когда ситуация на дороге позволяет оторваться от лобового стекла, Мин поворачивает голову и переносит ладонь с коробки передач на коленку Чимина. — Детка, не переживай, ладно? Чимин дёргается от прикосновения и кивает. Он смущённо отводит взгляд вниз. Может, пока все и не очень плохо. Хотя, в голове Пака уже рисуется картина, на которой мужчина с лисьим взглядом ожесточенно бьет его цепями. И это пугает. Юнги вздыхает, замечая реакцию Чимина, но руки с колена не убирает. Он поглаживает то подушечками пальцев и сворачивает к брендовому магазину одежды, в одном из которых одевается и сам. Видимо, мальчишку запугали страшными людьми, ситуациями и ужастиками. Либо он ещё был совсем невинен и потому так боялся. С этим Юнги пока ничего сделать не может: Чимину будет нужно привыкнуть. — Сколько тебе лет? — спрашивает Юн, притормаживая на платной парковке и кивая охраннику. — Девятнадцать. А Вам? Чимин мнёт в кулачках рукава кофты, кусая губки, и испуганно поглядывает по сторонам, как загнанный в угол кролик. — Двадцать семь, но я молод душой, — по-доброму ухмыляется Юнги, — правда. Юнги глушит машину и откидывается на сидение торсом. Рыжик выглядит испуганнее, чем до этого, потому приходится успокаивать в очередной раз: — Детка, все хорошо. Идём в магазин? — Юнги кивает на входные двери бутика, а затем выбирается из машины. — Сиди, я сейчас тебе помогу. — Хорошо. Чимин ожидает на сидении. Он борется со смущением, пока Юн отстёгивает его и помогает выбраться. Пак оглядывает двери бутика и тушуется. — Мы сюда идём? — Да, ты хочешь в другой? — Юнги взволновано мнет ключи от машины в руке, а вторую подаёт Чимину, чтобы тот смог вылезти из авто. — Нет-нет... Просто... он же такой дорогой... — Чимин мельтешит за хозяином. — Если тебе станет легче, то это не самый дорогой, — Юнги продолжает ухаживать: открывает перед Чимином дверь и пропускает вперёд. Чимин кланяется в благодарность и входит. К ним сразу подходит консультант, и Пак прячется за Мином. Юнги находит руку Чимина своей и осторожно вбирает в ладонь чужие пальчики. Те, по сравнению с миновскими, кажутся невероятно маленькими, и это нравится. — Успокойся, — тихо произносит Мин, подбадривающе сжимая пальцы Пака, — нам не нужна помощь, мы сами. Чимин немного расслабляется и выглядывает из-за чужого плеча. — Ч-что Вам нужно? Вы что-то хотите купить? — Я хочу купить тебе вещей, потому что, как понимаешь, у меня дома для таких миниатюрных мальчиков одежды нет, — Юнги ведёт Чимина вдоль ряда манекенов и пытается выловить из всей одежды что-то симпатичное и молодёжное. — Я не знаю, какой у тебя вкус, потому говори, если тебе что-то нравится, не стесняйся, детка. Чимин кивает. Он решает, что лучше уж сам выберет, и тыкает пальчиками в пару вещей. Понравились парнишке чёрные рваные джинсы, мягкий персиковый свитер и ещё несколько предметов одежды. Продавец ему все относит в примерочную и Пак мнётся. — Я м-могу пойти померить? — Да, я пока выберу тебе что-то ещё, — Юнги выпускает маленькую ладошку из своей и провожает Чимина взглядом до самой примерочной. Рвань, что дала Чимину мамочка, неприемлема Юнги по статусу, потому он заставит консультанта выбросить обноски сразу же после примерки новой одежды, в которой Пак останется безоговорочно. Мин сносит на кассу добрую половину магазина и пока Чимин примеряет парочку вещей, остальные его новые вещи уже фасуют в пакеты разных величин. Чимин выходит, немного смущаясь. Чёрные джинсы хорошо подчёркивают фигуру парня, что просто шикарна; особенно округлая попка, которая точно понравится Юнги. — Как Вам?.. Юнги застывает и сдерживает вздох восхищения: Чимин в обтянутых узких джинсах выглядел очень соблазнительно и, действительно, округлые ягодицы Мин заценил сразу же. — Ш-шикарно. Он сгребает десятки пакетов, расплачивается картой и на выходе все равно умудряется открыть для Чимина двери. — Это все тоже тебе, будет мало — съездим в другой, хорошо? — Х-хорошо, — Чимин кивает и прикусывает губу, а потом пытается помочь Мину, но тот не даёт. — С-спасибо... — Постой, я сейчас, — Юнги быстренько загружает пакеты в багажник и торопится открыть дверь для Чимина, подаёт руку и снова пристёгивает ремнём, практически ничего не позволяя сделать самому. — Спасибо, — Чимин безумно смущается, растеряно теребя в руке край нового свитера, и не перестаёт благодарить. — Ты... притворяешься невинным? — интересуется Юнги, усаживаясь на своё место и заводя машину, которая издаёт приятный рык. Он никогда не видел таких мальчиков и пока не мог поверить, что это настоящие, не наигранные эмоции. Хотя, усомниться в «игре» Чимина было невозможно. — Это твой образ, или?.. — Нет... Я... Я правда такой. Меня ругают за это... Я пытаюсь измениться, но... — Чимин опускает взгляд и ковыряет собственные пальчики. — Нет, не нужно меняться, — произносит мужчина, слегка сдвигая брови на переносице. — Мне нравится, детка. Парень и мужчина проводят всю недолгую дорогу в тишине. Тишина кажется немного напряжённой, хотя, просто наполнена детским смущением и мужским смятением. В просторной большой квартире пахнет кофе и корицей, все помещения, отведённые под громадные комнаты, кабинеты и гостиные, в светлых сдержанных тонах; здесь чисто, потому что каждые выходные здесь наводят порядок две старые горничные. В квартире легко можно заблудиться, но здесь Юнги уже живет более двух лет, потому менять жильё на меньшее не желает. Мин оставляет пакеты возле комода и осторожно подхватывает Чимина под локоток: — Осторожнее, детка, — заботливо шепчет старший, помогая переступить небольшой подъем в прихожей. — Ты хочешь отдельную комнату? — Я... Не знаю... Как Вы хотите? Чимин завороженно обводит взглядом квартиру, и ему определенно нравится. Пак снимает старые кеды и аккуратно ставит их у обувницы. Он немного теряется и смотрит на Мина, ожидая приказов. — Детка, — Юнги выдыхает и разворачивается к Чимину лицом. Он ловит прямой подбородок пальцами и пристально смотрит в карамельные, наполненные испугом, глаза, — я не причиню тебе зла. Ты имеешь право высказаться, и я не буду тебя ругать, если ты будешь отстаивать своё мнение. Мин проводит подушечкой большого пальца по нижней пухлой губе Пака и слегка хмурится. — Тебя обижали там, откуда я тебя забрал? Чимин мотает головой; не положено говорить, но глаза опускаются в пол. — Могу я... Жить отдельно? Я буду тихим. И не буду мешать, обещаю. — Скажи мне правду, Чимин. Здесь тебя никто не обидит, — Юнги бесконечно гладит чужую нижнюю губу подушечкой пальца, второй рукой поправляя рыжие пряди волос и заправляя те за ушко. — Немного. Нас «воспитывали», — Чимин хмурится, вспоминая влажные полотенца. Больно, а следов не останется. — Ох, детка, — вздыхает Мин, неожиданно соскользнув ладонью с рыжей макушки на поясницу и мягко прижимая хрупкое тельце к груди. В груди Чимина тревожно быстро бьется сердце и Юнги уверен, что оно очень доброе. — Не нужно меня бояться, я не сделаю тебе ничего плохого, — шепчет старший куда-то в макушку младшего и понимает, что та пахнет персиковым шампунем. Чимин дрожит в его руках и просит себя успокоиться. Он помнит зачем тут, потому тихо, дрожащим голосом спрашивает. — В-вы... хотите, чтобы я... что-то сделал?.. — Да, очень хочу, — начинает Юнги, — хочу, чтобы ты покушал и разместился в любой из комнат, какая тебе понравится. Мин успокаивающе поглаживает спину Пака ладонью и мягко прижимает к себе. Пока он не хочет ничего более, как окружить этого сахарного мальчика заботой и поддержать, уверить, что не сделает больно. — Х-хорошо. Чимин осторожно жмётся; все же он ещё боится, и кто знает, что на уме у этого мужчины. Юнги заставляет Чимина плотно покушать и даже помогает разложить половину вещей по шкафам. Комнату Мин настоял Чимину выбрать самую большую из всех, затем ушёл ненадолго поговорить по мобильному телефону, но в итоге вернулся. Чимин осторожно перебирал новые вещи, сидя на полу около шкафа и сортируя их по цвету. — Минни... Ты не против, если буду тебя так называть? — Юнги прячет мобильный в карман брюк и присаживается рядом. — Вечером я отъеду по делам и заодно куплю тебе мобильный и ноутбук. Тебе нужно что-нибудь ещё? — Нет-нет, — Чимин мотает головой и пытается подняться; все же неудобно говорить сидя, это неприлично. — А Вы на долго? Юнги не даёт Чимину подняться и тянет к себе на колени, но без особого усилия. — Я надеюсь, ты не будешь таким скованным постоянно, — шепчет старший прямо в ушко парню, обжигая мочку горячим дыханием. — Тебе нравятся кружева? Чимин понимает, к чему клонит хозяин; он знал, что его ждёт. Но все же кружево и правда нравится Паку. — Да... Розовое... — Розовое, хорошо, — Юнги оглаживает спинку своего сахарного и позволяет себе робко чмокнуть младшего в лобик. — Что тебе ещё нравится? Что-нибудь из сладкого? — Я... Люблю сахарную вату, — тихо шепчет Пак. Он позволяет себе обнять мужчину за шею. Совсем робко, но все же. Юнги наконец-то свободно, с облегчением, выдыхает, когда на его шею ложатся маленькие ручки. — Хорошо. А я люблю пончики. Любишь пончики, Минни? Он оглаживает спинку и плечико младшего, вдыхая аромат его волос. Чимин кивает. Он прикрывает глаза и опускает голову на грудь хозяина. Юнги продолжает оглаживать плечо Чимина и невесомо целует в макушку. — Ты чего-нибудь боишься? — Мин снова старается заглянуть в карие глубокие глаза, потому вновь осторожно приподнимает пальцами подбородок. Он залипает на пухленькие слегка розоватые щечки, но находит в себе силы перевести взгляд в глаза. — Я... Немного боюсь... приступать к своим обязанностям, — честно признаётся Чимин, с тревогой заглядывая в глаза Мина. — Я сделаю все, что попросите. Я просто... Боюсь, что Вам не понравится... И Вы будете ругать меня. — Мы не будем с этим торопиться, детка. Хорошо? — Юнги улавливает тревогу и испуг в детских глазах, потому, стараясь быстрее успокоить, гладит пухленькую щёчку, перенося руку с острого плечика. — Тем более, я пока просто хочу позаботиться о тебе, оберегать. У меня временно много работы. И я не буду тебя ругать. В этом доме у тебя нет обязанностей. Чимин кивает и жмётся к нему. — Х-хорошо... Но... Все хорошо, я знаю, что это нужно будет. — Давай ты отдохнёшь и полежишь, а я съезжу по делам. Ты не боишься остаться один? Взять тебя с собой? — переживает Юнги, все ещё оглаживая чужую щечку. — Нет, я побуду тут, — Чимин улыбается и прикрывает глаза. — Вы же ненадолго? — Нет, ненадолго. Можешь почитать или посмотреть пока телевизор, идём в гостиную. Встать с себя Юнги Чимину не даёт: он уже давно мечтал поднять эту плюшечку на руки и заметить смущённый взгляд или покрасневшие щечки. Мин поднимается вместе с младшим и несет в гостиную, усаживая на диван и вручая ему пульт. Юнги треплет пальцами рыжую макушку и улыбается, обещая, что он очень быстро вернётся. Возвращается он и правда рано, но не с пустыми руками, а с подарками. Телефон, ноутбук, сладкая вата и пончики, коробка из магазина с кружевным розовым бельём разного типа и вида; все это было расфасовано по трём пакетам. Юнги пребывал в настроении, так как небольшая сделка на работе прошла успешно, потому, оставляя пакеты у ног, Мин зовёт младшего. — Минни, детка, я вернулся, — и ему так хочется, чтобы Чимин выбежал навстречу и набросился с объятиями, визжа о том, что соскучился... но сейчас такого не будет. Чимин семенит в коридор и кланяется хозяину. — З-здравствуйте, — Пак смущённо мнётся перед мужчиной. — Иди ко мне, — как-то грустно выдыхает Юнги: глупые надежды и ожидания не оправдались. — И давай на «ты», договаривались же. Чимин кивает и делает пару шагов навстречу. И, сильно смущаясь, заключает мужчину в объятия, носом утыкаясь в изгиб его шеи. — Господи, — восхищённо стонет Мин, чувствуя, как по всему телу пробегается табун мурашек от щекочущего дыхания на шее, — какой же ты милый... Я... — он немного отстраняется, чтобы посмотреть в карамельные глаза напротив и уверяет себя в том, что прекраснее этих глаз он ещё не видел, — я тебе столько подарков купил. — Спасибо, — щебечет Пак, все ещё приобнимая его за шею. — От Вас... вкусно пахнет. — От тебя, — тихо исправляет Юнги, растягивая губы в улыбке. Чимин смущенно смеётся и опять обнимает его за шею. — Вы... ты так балуешь меня. — Потому что моя детка не должна себе в чем-то отказывать, — поясняет Юнги, находя в себе силы отстраниться. — Я отнесу пакеты в твою комнату, а ты уже там будешь разбираться с подарками... А! — спохватывается мужчина, — Тут же еда. Сладкая вата и... пончики. — добавляет тот, изучая содержимое одного из пакетов и вручая сладости в коробочке Чимину. И пока тот идёт на кухню, Юнги относит оставшиеся пакеты Паку в комнату. — Спасибо! — Чимин относит еду на кухню и залезает на высокий барный стул, болтая ножками в воздухе. — Можно мне съесть один? — Чимин, это для тебя, — возмущается старший, в сердцах шлёпая себя по бедру, — Тебе можно все в пределах разумного. Чимин моет руки и, стесняясь, берет один пончик. Он довольно мычит, пробуя сладость, и смотрит довольными глазками на Мина. А Юнги усаживается напротив и готов биться в конвульсиях, как эпилептик в припадке, готов визжать как девчонка, лишь бы каждую минуту видеть довольные карамельные глазки Чимина и слышать заводящее, будоражащее мозг тихое удовлетворенное мычание. — Приятного аппетита, детка, — Юнги, как школьница, воодушевлённо вздыхает и подпирает щеку ладонью, склоняя голову набок и не сводя глаз с Чимина. Он ещё с первой минуты, когда этот ангелочек поднял голову в борделе и посмотрел в глаза, понял, что у него фетиш. Фетиш на рыжика Пак Чимина. Чимин пачкается в креме и облизывает пальцы, но щеки остаются перемазанными. — Очень вкусно! Мин залипает на эту булочку и неожиданно перевешивается через весь стол, оставляя между своим и чужим лицом ничтожные миллиметры. — Ты испачкался. Чимин тяжело сглатывает и смущено опускает взгляд. — П-прости... Мин тихо смеётся и слизывает с щечки крем, затем целуя это же место. — Минни вкуснее пончиков. Чимин дрожит всем телом, но не от страха. Его ведёт от прикосновений тёплых губ и он, шумно сглатывая, прикрывает глаза. Юнги теперь уже целует вторую щёчку, и с неё слизывая сладкий воздушный крем. Из-за стола приходится встать и склониться над Чимином, но ни на секунду Юнги не прервал еле уловимых касаний губами, которые уже осторожно касались уголков губ — там тоже был крем. Чимин шумно выдыхает, как-то неосознано подаваясь чуть вперёд, навстречу мужчине. Мин не хочет заходить далеко и пока целовать, судя по всему, девственные губы не собирается. Он просто выцеловывает уголки губ, всасывая остатки крема. А были ли они там вообще? Юнги просто не мог устоять перед пухленькими губами, не мог, потому и выдумал себе несуществующий крем на губах Пака. И Пак чувствует, как щеки становятся пунцовыми, и просто наслаждается минутной нежностью. Юнги тормозит, чмокает сладкие губы младшего и отстраняется. Ресницы Чимина легко подрагивают, а когда Мин останавливается, глазки напротив открываются. — Понравилось, детка? — Юнги оглаживает подбородок Чимина, скользит вверх к губам и улыбается, не отрывая взгляда. — Да, папочка, — шепчет Пак, заливаясь краской с новой силой. Он смущённо смеётся и опускает глаза. Юнги подхватывает тихий, словно перезвон колокольчиков, смех Чимина и приподнимает торс, разминая шею и похрустывая ей. — Бери с собой сладости и идём смотреть телевизор. Потом примем душ и будем спать, да, детка? — Мин улыбается и протягивает руку Чимину. — Тебе нужно отдыхать и ложиться спать вовремя. Чимин берет ведро с ватой и устраивается на диване с ногами. Мин отрицательно машет головой и с лёгкостью двигает огромный пуф к дивану. Стройные чужие ножки он вытягивает и укладывает на мягкую обивку, заботливо интересуясь: — Минни, тебе удобно в этой одежде? Ты можешь переодеться. Тебе принести? Юнги садится пока на край дивана и конектит телевизор с интернетом, находя в поиске топ лучших фильмов. — Да, пожалуйста. Чимин кивает. В уличной одежде не очень удобно. Юнги тут же уходит в коридор, но зачем-то заходит в свою комнату и достаёт из огромного шкафа белую футболку. Может, это собственнические позывы: мужчина хочет, чтобы Чимин утонул в его одежде и выглядел откровенно по-домашнему, уютно. Юнги прихватывает коротенькие свободные шорты уже из шкафа Чимина, и возвращается в гостиную, подавая вещи Паку. — Спасибо, — Чимин смущённо принимает одежду и начинает переодеваться, заливаясь краской. Он осторожно складывает свою одежду и улыбается. — Мне нравится эта футболка. Юнги усаживается рядом и приобнимает Чимина, перед этим, конечно, вернув и поудобнее устроив его обнаженные ножки на пуфе. — Это моя футболка, — сквозь улыбку шепчет старший Чимину на ушко. — Мне она тоже нравится на тебе. Чимин смущённо прижимается к мужчине, отводя взгляд. — Что будем смотреть? — А что ты любишь? — уточняет Юнги, беря в свободную руку пульт от телевизора. — Ну.. Мне нравится про животных. Чимин поудобней устраивается и смотрит на экран. Мин задумывается на секунду и не придумывает ничего лучше, чем включить мультфильмы про животных, потому как про них Юнги не знал ни одного стоящего фильма. Пока на экране занимается заставка, Мин сгребает Чимина в крепкие объятия и, зарываясь носом в рыжую макушку, отрывает немного сладкой ваты из небольшого пластмассового цветного ведерка. Он подносит сладость к губам младшего и тепло улыбается. Чимин улыбается и кушает вату из рук хозяина, уже не так боязно прижимаясь к нему. Вскоре действия на экране захватывают его, и Пак чуть ли не с открытым ртом смотрит мультик. Юнги все время сдерживает улыбку, наблюдая за Чимином, и ни капли не жалеет, что приобрел забрал его к себе. На самом деле Мин человек очень сдержанный и при чужих не проявляет никаких эмоций, но дома, тем более при таком ангеле, его детке, он может быть ласковым и, подстать ему, сахарным. Пока Чимин вряд ли знает, что с чужими Юнги не совсем добрый, но если однажды узнает, то сблизится с ним ещё сильнее: так думает Мин. Под конец фильма ведро от ваты пустеет, а Минни тихо сопит на плече мужчины, держась за его футболку руками. Юнги хотел бы разбудить Чимина, но не находит в себе такой смелости, потому, стараясь все сделать тише, относит к себе в комнату, укладывая на мягкие чёрные шёлковые простыни. Мин включает ночник, который светится приятным синим цветом, и уходит в душ сам, возвращаясь в комнату в одном полотенце. Чимин сонно разлепляет глазки и смотрит на него, до конца не проснувшись. — П-папочка? А у Юнги сердце ухает в пятки от этого хриплого сладкого голоса, изрекающего ещё более сладкие вещи. — Да, Минни, — ласково произносит старший, останавливаясь у шкафа и скидывая с бёдер полотенце. Он натягивает чистое нижнее белье на фарфоровые ягодицы и без зазрения совести треплет влажные волосы, вглядываясь в зеркало, отсвечивающее ночник синего цвета. Чимин отводит взгляд, стесняясь взглянуть на голого хозяина, и утопает в одеяле по шею. Он так и не договаривает фразу, опять засыпая. Юнги ложится рядом и ласково, невесомо осыпает поцелуями нежное лицо Чимина, при этом забираясь под одеяло. — Спокойной ночи, детка. Младший что-то лепечет совсем неразборчивое и жмётся к нему, причмокивая губками. Юнги от каждого движения его сахарного детки хочется превратиться в лужу или в облачко сладкой ваты. Он засыпает, заключая младшего в объятия и чмокая того в висок.