Мои грехи на твоём теле

      Локи не сказал, во сколько зайдёт, поэтому Баки, причесавшийся, одетый в чёрную рубашку и джинсы, ждал его часов с шести. Он пытался читать, лёжа на кровати, но вместо ровных строчек на бумаге в голове возникали идиотские мысли о том, что рубашка помнётся, если он будет лежать. Баки думал, что Локи тоже наденет чёрное, и пожалел о том, какая на нём рубашка сейчас. Он снова вернулся к книге. Через пару минут всё-таки встал и, положив книгу на кровать, стянул рубашку. Стук в дверь раздался как раз тогда, когда Баки открыл шкаф. — Чёрт! — выругавшись, Баки направился к двери.       Как он и предполагал, Локи был в чёрной рубашке и чёрных брюках. Чёрные волосы, заправленные за чуть торчащие уши, спадали волнами на лопатки и плечи. Взгляд голубых глаз скользнул по обнажённому торсу Баки. — Ты не... — Баки коротко кашлянул, — не подумай чего. Я просто переодеться решил. — Мм, а я думал, и идти никуда не придётся, раз ты меня без рубашки встречаешь, — Локи улыбнулся.       Баки усмехнулся и пропустил его внутрь, пройдя в комнату следом. — А мы куда-то идём? — поинтересовался Баки, доставая из шкафа тёмно-синюю рубашку. — Да. — Далеко?       Локи отрицательно покачал головой, продолжая улыбаться. Баки спешно надел рубашку и сообщил, что готов. Локи кивнул. Он двинулся к двери.       Когда они вышли из штаба, Баки чуть удивился, осознав, что Локи ведёт его на задний двор. В окнах штаба не горел свет, уличное освещение было выключено — их путь освещали лишь далёкие огни ночного Нью-Йорка и округлая Луна, светлая и излучающая мягкое серебристое сияние. Они прошли мимо бассейна и подошли к одной из высоких стройных пальм, около которой Баки заметил лежащую в траве бутылку вина. Рядом стояли два стакана и тарелка фруктов. — Винные бокалы отказывались ровно стоять в траве, — сообщил Локи, — и я принёс стаканы. — Я в правилах распития алкоголя ни черта не понимаю, — Баки усмехнулся. — Знаю, что водку пьют стопками.       Локи коротко рассмеялся и сел на землю, скрестив по-турецки ноги. Он взял вино. — Мне стоило принести водку? — спросил он, глядя на Баки, который уже сел рядом. — Я не пьянею, — Баки пожал плечами, — мне без разницы. Но вино — это хорошо.       Локи кивнул и протянул Баки уже наполненный стакан. Тот забрал его настоящей рукой, кинул взгляд на фрукты: виноград, зелёный и чёрный, дольки зелёных яблок, несколько разрезанных напополам абрикосов, кружочки бананов, яркая, даже на вид сочная вишня. Баки взял дольку яблока и с хрустом откусил кусочек. Локи не отводил от него взгляд, улыбаясь. — Предлагаю какую-нибудь игру, — произнёс Баки. — Вроде как, знаешь, полно таких, которые позволяют узнать друг друга лучше.       Локи кивнул, отпивая вино. — Давай тогда с чего-нибудь попроще начнём, — Баки снова отправил в рот яблоко и пробубнил: — Как нафёт аффофыаций? — Чего? — усмехнулся Локи.       Баки проглотил яблоко и повторил: — Ассоциации.       Локи вскинул правую бровь, взял зелёную виноградинку, съел её и кивнул. — Я начну, — Баки глотнул вино. — Дерево. — Иггдрасиль. — Это что за хрень? — Древо Мироздания, Баки, — Локи скривил губы в ухмылке. — Информативно. А начальная скорость пули у М4 — девятьсот тридцать шесть метров в секунду, — Баки усмехнулся. — Можем считать, что обменялись бесполезными фактами?       Локи фыркнул. — Сам ты, Бак, бесполезный факт. А Древо Мироздания соединяет между собой Девять Миров, в одном из которых, Мидгарде, находимся сейчас мы. — А, а вы с Тором с Асгарда? Которого больше нет?       Локи кивнул. — Я отказываюсь, — усмехнулся Баки, — продолжать игру. Всё равно ничего не понятно. — Сам предложил, — Локи пожал плечами. — Давай другое. Давай в "Правду или действие". — И как это? — Локи сделал очередной глоток вина. — Я спрашиваю: "Правда или действие?" Если ты выбираешь правду, то честно отвечаешь на вопрос, а если действие, то выполняешь что-то, что я тебе скажу.       Локи ухмыльнулся, окинул Баки медленным взглядом. Чуть вздохнул. — Хорошо, давай. Начинай ты. — Правда или действие?       Локи облизнул губы и не спеша опустился спиной на землю. Согнул одну ногу в колене, глядя вверх, на тёмное небо с россыпью ярких звёзд. Он поставил стакан на грудь, придерживая его длинными тонкими пальцами, и повернул голову к Баки. — Правда.       Баки кивнул. Он скользнул взглядом по бледному лицу, которому очень шло создаваемое Луной освещение, — высокий лоб, острые скулы, прямой нос, тонкие губы, выразительные линии челюсти. Баки взглянул в голубые глаза. Локи смотрел в ответ — его расслабленная поза и мягкий, внимательный взгляд заставляли почувствовать какой-то необъяснимый уют, погрузиться в разговор, забыв обо всём остальном. Баки глотнул вино и произнёс: — Нью-Йорк... расскажи. — Долгая история. — Когда она началась? — Когда я узнал, что меня сотни лет обманывал один из самых близких. — Кто? — Отец.       Баки глухо хмыкнул, выражая то ли понимание, то ли просто давая понять, что слушает. — Всё равно расскажи. С самого начала. — Ладно. История та началась, когда я узнал, что мои родители — не мои родители, а я — представитель расы, веками, тысячелетиями ненавидимой Асгардом. Я и сам ненавидел этих чудовищ, а оказался... одним из них, — Локи дёрнул уголком рта. — Не буду вдаваться в подробности моего плана... Но я хотел исполнения обещания, данного давно. Отец говорил, что мы оба рождены править. Говорил, что мы оба достойны — я и Тор. Но это оказалось ложью, — Локи резко вздохнул. — Мне казалось, что я всё делаю правильно. Казалось, что отец будет гордиться мной. Но он сказал: "Нет, Локи".       Локи сглотнул. Он поджал губы и отвёл взгляд от Баки, снова устремив его в небо. Баки закусил нижнюю губу, тупая боль сдавила грудную клетку. Он сжал живые пальцы, держащие стакан с вином. — Я думал, он поймёт, что я сделал всё это, чтобы он гордился мной. Я этого хотел. Хотел его любви, хотел быть не хуже Тора — достойного и всеми любимого старшего брата. Но... в ответ я услышал лишь "нет", и... отпустил.       Локи замолчал. Баки не двигался, глядя на задумчивое, печальное лицо, — просто ждал, когда Локи заговорит снова. Локи заговорил тише: — Мы тогда подрались с Тором и едва не упали с Радужного моста. Я держался за Гунгир, но в какой-то момент... просто отпустил, — Локи снова посмотрел в серые глаза. — Я умер, Баки. Хотел умереть.       Что-то в груди Баки словно упало, провалилось в глухую пропасть, разорвалось и рассыпалось на крохотные осколки, острыми краями задевшие сердце. — Но... ты жив, — выдавил из себя Баки.       Локи кивнул. — Чудовище... он чудовище... — Локи прикрыл глаза. — Не знаю, зачем, но после того, как я снова стал живым, мне показалось, что я хочу жить. Хочу доказать, на что я способен, — он поднял веки и, облизнув губы, продолжил: — И у меня появился шанс — появился шанс на то, что целый Мир станет моим. Пусть не Асгард, лишь Мидгард, но он будет моим, я стану правителем, у меня будет власть. Да, мне пришлось убивать. Мне пришлось подчинять силой, убивать много и беспощадно. Мне пришлось драться с собственным братом, который со слезами на глазах умолял меня вернуться домой. Я был жесток, Баки. Это было ошибкой. — У тебя, — хрипло произнёс Баки, коротко кашлянул, — был повод.       Локи ухмыльнулся. — Роджерс, похоже, так не считает. — Он правильный до мозга костей, как квадрат. Его иногда невозможно пробить. — Да плевать я на него хотел, — выдохнул Локи. Он приподнялся, чтобы глотнуть вина, и снова лёг. — Правда или действие?       Баки не сразу понял, что он имеет ввиду. Взглянул недоумённо. Когда до Баки дошло, он ответил: — Правда. — Рука. Расскажи. — Это тоже долгая история. — С чего она началась? — спросил Локи с лёгкой улыбкой. — С войны, — Баки сделал глоток вина, облизнул губы. — Сто седьмой полк, итальянский фронт. Вторая Мировая. Я воевал. В плену был. Оттуда меня вытащил Стив — я думал, что меня глюки посетили, когда увидел этот шкаф, — он заметил, что Локи вопросительно приподнял бровь. — Он стал таким после какого-то эксперимента. Раньше был раза в четыре меньше. Хилый и тощий, болел постоянно. — Ого, — Локи поджал губы. — Да. У нас образовалась группа, Коммандос, во главе со Стивом — Капитаном Америкой — чтобы уничтожать базы Гидры. Это... организация, которая сначала была под колпаком у нацистов, а потом, после войны, стала весьма самостоятельным и весьма... отвратительным паразитом. Одно из заданий... — Баки повернул стакан в руке и сглотнул. — Мы были на поезде. Был полный пиздец, как всегда, но в тот раз это был пиздец похуже. В какой-то момент я оказался висящим над пропастью на какой-то сраной железяке, которая, разумеется, не выдержала, и я полетел вниз. В холодную пропасть, полную камней и снега — но снегу спасибо, смягчил, сука, приземление... — Погоди, — Локи приподнялся на локтях, заглядывая в серые глаза. — Как ты мог выжить? — Ну, похоже, плен даром не прошёл, — Баки пожал плечами. — Не знаю. Выжил, не выжил, лучше бы сдох, потому что Гидра загребла меня в свои лапы. Мне промывали мозги... — Баки коротко кашлянул. Он чуть стиснул зубы, чтобы подбородок перестал трястись. — Меня больше не было. Был Зимний Солдат — убийца, безвольная кукла и чудовище. А, да... Пропасть оставила меня без руки, а бионику прикрепили взамен. Чтобы убивать было удобнее. Потом её оторвал Старк — это ещё одна длинная история — а эту подарила Шури.       Локи сел. Он протянул руку, касаясь пальцами бионики и продолжая смотреть Баки в глаза. — Не говори так, Бак. — Как? — "Лучше бы сдох". Ты жив сейчас. Ты — это ты, и это стоит всего дерьма, что случалось в прошлом.       Баки, невесело усмехнувшись, кивнул и опустил взгляд. Заметив, что бокал вот-вот треснет в слишком сильно сжавшихся пальцах, он шевельнул кистью, пытаясь ослабить хватку. — Правда или действие? — выдохнул Баки. — Правда. — О чём... о чём ты жалеешь больше всего?       Локи провёл пальцем по металлическому запястью, глядя куда-то вниз. Голубые глаза блеснули от собирающихся в них слёз. — "Тебе лучше воспользоваться лестницей слева", — прошептал Локи. Он шумно втянул воздух сквозь зубы. — Ненавижу себя за то, что сказал это. Я никогда не прощу себе этих слов. — Почему? — едва слышным шёпотом спросил Баки. — Монстр, которому я указал путь, отправившись по нему, убил мою маму.       На несколько долгих секунд Баки перестал дышать. Спокойный тон Локи внушал не меньше ужаса, чем полные слёз и боли глаза. Каким-то кусочком сознания Баки понимал, что должен сказать или сделать что-то, но ни язык, ни тело не слушались его. Он смотрел, как по бледной щеке катится слеза, чувствовал, что рука Локи, лежащая на бионике, трясётся. Баки взял его кисть в свою металлическую, осторожно сжимая. — Мне очень жаль.       Локи кивнул. Он смахнул слезу с щеки, глухо всхлипнул. — Какой сон снится тебе чаще всего? — спросил Локи, поднимая взгляд на Баки. — Их два, наверное, — Баки сдвинул брови. — По крайней мере, не знаю, какой снится мне чаще. Один — это пропасть. В этом сне обычно очень холодно и страшно. Я лечу спиной вниз и вижу перед собой лицо Стива, который хочет что-то сделать, но не может — поздно. Я лечу очень долго, в реальности было быстрее, я помню, приземляюсь, но мне не больно, я ничего не чувствую — только ебучий холод и страх. А потом мерзкий голос, который говорит, что пришло время для заморозки. — Для заморозки?       Баки кивнул. — Зимнего Солдата хранили в криокамере. — Ты говоришь о... нём, как о вещи. — Так он вещью и был, — Баки пожал плечами. — У вещи не спрашивают, её просто используют. И меня тоже использовали. Подобрали и использовали, как вещь.       Локи рассеянно кивнул. Он молча смотрел на Баки несколько секунд, прежде чем спросить: — А второй сон? — Убийства, — голос Баки дрогнул.       Локи сжал его кисть в своей сильнее. — А у тебя, — тихо спросил Баки, — есть повторяющийся сон?       Локи кивнул. — Чаще всего это последний разговор с мамой. Я кричал. Я был груб и говорил, что она мне не мать, — Локи резко вздохнул, по его щеке снова скатилась слеза. Он, опустив веки, продолжил глухим шёпотом: — Я бы многое отдал, чтобы попросить у неё прощения. — Не думаю, что она в обиде, Локи.       Открыв глаза, Локи сжал губы и вздохнул. Он нашёл рукой стакан — Баки не заметил, когда он поставил его на землю — и глотнул вино.       Они сидели в тишине. Баки отстранённо слушал звуки, издаваемые природой, — стрекотание насекомых, шорох травы и этих дурацких пальм. Опустив взгляд, он увидел, как муравьи обступили дольку яблока: некоторые уже ползали по мякоти, другие — вокруг. Баки думал об Асгарде, понимая, что люди для них были, как эти муравьи — крохотные и далёкие, снующие по своим муравейникам, жующие фрукты — чёрт возьми, что там ещё едят муравьи? Баки дёрнул уголком рта. И тогда, в Нью-Йорке, Локи тоже считал людей за муравьёв. Или того хуже. Баки смотрел на него и едва ли мог поверить, что этот плачущий Бог мог творить то, о чём рассказал. Баки смотрел в нежные, глубокие голубые глаза и видел перед собой лишь великую красоту и великую боль, которую чувствовал где-то внутри, как свою собственную. — Локи... это самое странное, но самое лучшее свидание в моей жизни.

***

      Завтрак у Баки начался поздно, потому что до комнаты он дошёл в пятом часу утра. Стив уже обедал вместе с Наташей и Брюсом, и Локи тоже сидел за столом с тарелкой хлопьев. — Всем до-о, — Баки зевнул, — доброе утро. — Привет, Бак, — поздоровался Стив. — Доброе утро, — Брюс кивнул в знак приветствия, — только сейчас второй час дня. — Ой, — Баки махнул рукой и сел рядом с Локи. — Появляются на кухне в середине дня, чтобы позавтракать, — Наташа ухмыльнулась, — и думают, что это ни разу не подозрительно. — Пизди поменьше, Романофф, — бросил Баки, отобирая у Локи тарелку.       Локи треснул ложкой по его настоящей руке. Баки, обиженно поджав губы, встал из-за стола. — Вот так и помрёшь голодным.       Он налил себе молока, насыпал в тарелку хлопьев и сел обратно. — Помер? — усмехнулся Локи. — А ты пульс проверь и сделай искусственное дыхание, — съехидничала Наташа. — Нат, я ведь ложкой убить могу, — предупредил Баки. — По тонкому лезвию ходишь.       Она ухмыльнулась и глотнула кофе. Встав из-за стола, Стив выкинул в мусорное ведро погнувшуюся в его руке ложку и взял новую. Он снова сел за стол и бросил на Локи раздражённый взгляд.       Баки зевал — Наташа, заявив, что он "надоел заражать своим зеванием", поднялась из-за стола и поставила кружку в раковину. Почти сразу за ней из кухни ушёл Брюс. Локи лениво помешивал ложкой молоко, иногда бросая короткие взгляды на Баки. — Бак, слушай, — произнёс Стив, — ты будешь нужен на миссии. В Мексике, я говорил, помнишь? — Бля, на две недели, что ли? — Прекрати выражаться. Да, на две недели. — Фу. Не хочу. — С каких пор? — Ну...       Локи громко стукнул ложкой по тарелке и, подняв взгляд, произнёс: — Прошу прощения.       Стив одарил его почти бешеным взглядом. — О, а Локи возьмём? — поинтересовался Баки. — Нет!       Баки, подняв брови, взглянул на очередную помятую ложку. На лице Локи появилась ехидная улыбка. — Стив, — Локи забрал у него ложку и с игривым интересом осмотрел её, — на пару слов.       Баки не на шутку испугался, провожая взглядом Локи и Стива. Они встали из-за стола, направились на балкон и закрыли дверь. Стеклянные стены не мешали Баки видеть, как Локи спокойно обращается к Стиву и как тот что-то бубнит, раздражённо, а потом и вовсе кричит. Локи холоден и даже чуть высокомерен, что, скорее всего, выбешивает Стива ещё больше. Баки смотрел на них, готовый в любой момент сорваться с места, — такой момент настал, когда Стив впечатал Локи спиной в стену, которая пошла широкими трещинами. — Вы, два уёбка, угомонились, — бросил Баки, зайдя на балкон.       Он оттащил Стива от улыбающегося Локи и встал между ними. — Какого хера, Стив? — обратился Баки к другу.       Локи усмехнулся. Баки перевёл на него взгляд. — Оставишь нас, пожалуйста? — попросил он. — Да, конечно, — Локи кивнул и вышел с балкона.       Проводив его взглядом, Баки повернулся к Стиву. Тот чуть успокоил тяжёлое дыхание, но сердце всё ещё билось, как у раненой птицы, — Баки отчётливо слышал его громкий стук. — Стив, что происходит? — спросил Баки серьёзным тоном.       Стив взглянул на него. Мотнул головой. — А то я тебя не знаю. Что у тебя за личные обиды на Локи, а? — Нет никаких обид, — пробормотал Стив. — Стиви, — Баки встал прямо перед другом, положив настоящую руку на его плечо, — что происходит? — Почему ты позволяешь ему пудрить тебе мозги?       Баки фыркнул. — Бред. — Нет, Бак, не бред. Я видел его раньше, видел, на что он способен. В отличие от тебя. — Я слышал. — От него? — Да, — Баки кивнул.       Покачав головой, Стив ухмыльнулся. — И он рассказал тебе, как поставил на колени целую площадь в Германии? Как готов был убить пожилого человека лишь за то, что тот имел смелость ослушаться? — Нет. — А ты спроси. Может, у тебя отпадёт желание... — Желание чего? Отпадёт желание влюбляться?       Стив прикрыл глаза, сжав челюсти так сильно, что Баки готов был услышать хруст зубов. — Бак... — Стив, — Баки отпустил его плечо и скрестил руки на груди, — дело не только в этом, да?       Стив кивнул. Он развернулся, встал, опираясь руками об ограждение балкона. — Ты ведь уже догадался, верно? — А ты-то, — Баки встал рядом, — как догадался?       Стив перевёл на него взгляд. Он протянул руку, коснулся правой лопатки Баки широкой ладонью и произнёс: — Фил Коулсон. Локи убил его незадолго до той битвы в Нью-Йорке. Фил был хорошим парнем.       Баки, не давая мозгу начать пережёвывать открытие, спросил: — Почему ты не сказал раньше?       Стив пожал плечами. — Сначала я думал, что Локи мёртв и в этом нет смысла. Потом... просто переживал за тебя, — Стив убрал руку с лопатки Баки и положил её на металлическое предплечье. — Ты... рад?       Баки кивнул. Кивнул просто так, потому что едва ли мог понять, что именно чувствует сейчас. — Я думал об этом. А ещё думал, что если не Локи окажется моим соулмейтом, то я пошлю нахуй и своего, и того, кто окажется соулмейтом Локи. Лишь бы быть с ним рядом.