Ты будешь моим

      Все прошедшие события проносятся калейдоскопом буквально мгновенно. Отрывки, практически не связанные между собой. Погоня. Стрельба. Попадание. Темнота.       Яркий свет. Белоснежные стены. Стерильность, чрезмерная... Казалось, Уилл попал в какой-то постапокалипсис, где от мира не осталось ничего, но остался он, такой ненужный никому.       Каждый удар сердца отдается гулким эхом в груди. Слышится тонкий и раздражающий писк аппаратуры. Дверь открывается неслышно, незаметно. Сознание все еще неясное, расплывается непонятными пятнами. Перед глазами появляется человек в белом халате. Стандартные вопросы о самочувствии, короткие, сухие рассказы о случившемся. Говорят о необычайном везении, что так быстро нашелся донор, если бы не это, то… дальше Грэм не слушал, все звуки сливались, да, и всю речь дальше он знал сам. После его наконец оставляют одного, отдавая на растерзание мыслям.       Проходит день за днем, неделя за неделей, почти месяц. Его навещают все, кто могут — Алана, Джек, Беверли, другие, но не Он. Обидно? Нет. Больно? Возможно. Стокгольмский синдром? Наверное. Чувства? Точно нет. Только вот в голове постоянный вопрос «Почему? Зачем?». Зачем добиваться внимания, а после игнорировать и даже не навещать? Только через две недели удалось узнать, что Он уехал. Так просто. Без следа. Без записки. Уилл окончательно запутался сам в себе. Ясной оставалась только обида и только усилившаяся ненависть, хотелось отомстить. За всё. За то, что жизнь перевернул, за то, что к себе привязал, что исчез. И Грэм найдет. Найдет Лектера и выскажет все в лицо. Из-под земли достанет.       В этот день, изменившим все, погода была на редкость теплая. Грэм сидел в парке прибольничной территории, читая. Размеренно, как всегда не торопясь, подходит врач.       — Как самочувствие? — подобные вопросы начинали раздражать, особенно если их задают по десять раз за день.       — Отлично, — мужчина в халате как будто решается на что-то.       — Это передал… Ваш… знакомый, — голос все такой же безэмоциональный, безучастный. Неожиданно рядом оказывается конверт, что вырывает из раздумий. По подчерку, по подписи Уилл сразу узнает отправителя, сердце пропускает удар, тело бросает в дрожь. Вдох. Выдох. Кажется, он забыл как правильно дышать, как вообще дышать. Весь остальной мир перестает существовать, сливаясь в ненужный ком. Руки дрожат, никак не решаясь вскрыть конверт. Бумага кажется неестественно белой, как будто доставленная из другого мира, раскрывающая все тайны. Подпись гласит «Уиллу Грэму». Было даже секундное желание порвать письмо, как будто оно во всем виновато. Вновь вдох, выдох.       «Здравствуй, Уилл. Надеюсь, с тобой все в порядке, ты счастлив и здоров. Я много думал и осознал, что наши отношения не принесут ничего хорошего... для тебя уж точно. Несносный мальчишка, что прячется и убегает от меня со всех ног... Прости меня за все. Я искренне сожалею, что причинил тебе столько боли и неприятностей. Прости, что так изменил всю твою жизнь, скорее всего, даже не в лучшую сторону. Я не хотел. Птицу можно поймать. Но можно ли сделать так, чтобы клетка была ей приятнее вольного воздуха? Нельзя. Никогда не получится. Не хочу держать тебя в клетке, Уилл. Не хочу принуждать. Я любил тебя, люблю и продолжаю любить, осознавая, что ты никогда не примешь мои чувства и меня. Еще раз извини. Я рад, что смог хоть что-то сделать для тебя. Я бы не смог спокойно жить, зная что не помог тебе, когда имел такую возможность. Ненавидь меня за этот поступок, мсти, осуждай. Мне все равно. Ради тебя я готов на многое. Думаю, что не всё... что Не навредит тебе. Надеюсь, ты дочитаешь это письмо, а не выбросишь, заранее разорвав... Тебе была необходима пересадка. Срочно. Теперь мое сердце бьется в твоей груди. В каком смысле мы теперь вместе, мы — одно целое. Ты и я. А это и было моей целью. В каком-то смысле это то, чего я хотел. Для нас обоих. Прошу, не давай никому разбить его снова, как это сделал когда-то ты. Навеки твой. Ганнибал.»       В голове образовался вакуум. Это розыгрыш? Где скрытая камера? Нет, нет, нет. Это невозможно. Это нереально. Это не правда. Это ложь...       Тело, как тонкими острыми нитями, пронзала боль разочарования, осознания, потери. А внутри, глубоко в грудной клетке, размеренно билось сердце того, кто пожертвовал всем ради такой, казалось бы, бессмысленной неразделенной любви...