Alcohol and Mint

      Хэнк и Коннор были вместе уже два с половиной месяца. Остальным в участке понадобилось не так уж и много времени, чтобы уловить новый характер их взаимоотношений. Все эти перешёптывания через столы вкупе с румянцем, мягкие смешки Коннора и глухой смех Хэнка, сотрясающий его грудь.       Они все привыкли к этому, один лишь Фаулер постоянно орал на них, чтобы те «перестали строить друг другу глазки и поработали хоть немного, блядь».       Коннор следил за выполнением их обязанностей, и Хэнк — что у них полно времени на отдых. Коннор был счастлив.       Почти всегда.       У них до сих пор не было… секса. Полноценного. Конечно, Коннор всегда помогал Хэнку, когда тот в этом нуждался. Но это происходило все реже и реже. Коннор знал, что это его вина. Он пытался убедить Хэнка в том, что всё хорошо. Ему необязательно кончать, он в порядке. Однако Хэнка это не устраивало.       — Мне не по себе из-за того, что я не в силах помочь тебе, — прошептал он ему однажды ночью, крепче прижимая парня к своей груди. — Не могу кончать без тебя. Не по-настоящему.       Бедняга Хэнк старался как только мог. Даже после того, как Коннор сказал, что ничего не выйдет. Что он просто-напросто не мог. Мужчина целых три часа ласкал его, трогал повсюду. И делал… всякое своим ртом. Вспомнив это, Коннор покраснел. Это было мило, но недостаточно для него. О таком он бы никогда не рассказал Хэнку. Ни за что и никогда на свете.       Хэнк был… слишком осторожным. Слишком любящим. Он касался парня так, словно мог сломать. Словно если он сделает что-то не так, Коннор никогда уже от этого не оправится.       Коннор покачал головой и издал тихий, безжизненный смешок.       «Слишком поздно, любовь моя». -----       — Хватит. Прекрати плакать, Коннор, — одёрнуло его собственное отражение, надвигаясь сверху и тяжело дыша. Он вспотел и весь покраснел. Полностью обнажённый, он прижимал колени Коннора к его груди — ему нравилось наблюдать за лицом Коннора, когда он делал с ним это. Когда с силой проникал внутрь и вбивался в дрожащее тело. — Сказал же, заткнись, Коннор. Ты знаешь, что со мной делают твои слёзы, — и усмехнулся той самой злобной усмешкой, которую Коннор так ненавидел. Это выражение на собственном лице, собственное тело сверху. — Что? Тебе же нравится то, каким я становлюсь из-за твоего плача? Конечно же, нравится, маленький ты извращенец.       Коннор заскулил и руками закрыл лицо брата, отворачиваясь в сторону и плотно зажмуривая слезящиеся глаза.       — Коллин, пожалуйста. Мисс Аманда услышит…       Коллин отвесил Коннору хлёсткую пощёчину, заставляя того подпрыгнуть и сжаться вокруг него. Они оба издали тихий звук, почувствовав это; и затем один рассмеялся, а другой полузадушенно всхлипнул.       — Вот так, младший братик. Поплачь для меня. — Прогремел голос близнеца, его ногти грубо вонзились в бёдра Коннора, а сам он стал грубее вколачиваться в тело брата, заставляя того громко скулить и зажимать руками собственный рот. Кожа на губах болела в тех местах, где он прикусывал их.       На самом деле, именно Коннор был старше — на три минуты — но он никогда не исправлял Коллина. Тот всегда и всем говорил, что именно он старший. Благодаря этому он чувствовал собственное превосходство.       Именно по этой причине он и оставлял все эти отметины и синяки. В основном в тех местах, где их было легко спрятать, но иногда брат помечал его шею только лишь ради того, чтобы понаблюдать, как Коннору становится неловко из-за вопросов взрослых.       — Ты такой твёрдый… — пропел Коллин на ухо Коннору. Тошнотворный озноб прокатился по позвоночнику Коннора. Ничего удивительного, что у него так стояло: Коллин же буквально натренировал его тело на это — всего одна команда и тело Коннора откликалось.       Он ненавидел всё это. Ненавидел себя. И ненавидел Коллина.       Коллин ладонью обхватил член Коннора, заставляя «младшего» близнеца дёрнуться в сторону и захныкать. Всё, что потребовалось — несколько движений по стволу и простой злобный приказ.       — Кончи, Коннор. Кончи ради своего старшего братика.       И он кончил, задушенно всхлипнув и излившись в руку своего близнеца. Коллин рассмеялся Коннору в губы, прижавшись к ним в поцелуе, продолжив вбиваться в тело брата, пока сам не кончил.       В конце концов Аманда всё узнала, как-то раз вернувшись домой пораньше. В тот день Коллин разошёлся куда сильнее обычного. Он запасся кожаным ремнём и хлестал им по голой спине Коннора, распластавшегося в нижней части кровати. Она нашла его, истекающего кровью и обнажённого, и увидела все следы и шрамы, оставленные Коллином за все эти годы.       Тогда им было по шестнадцать. Всё это длилось четыре года. -----       Сейчас Коллин был дома и в ближайшее время не собирался его покидать. Коннор уже давным-давно рассказал Хэнку обо всём. Мужчина тогда, широко раскрыв глаза, смотрел на него не отрываясь. Он безмолвно плакал, и Коннор дал ему себя обнять. Было это ещё даже до того, как они начали встречаться.       — Коннор? — прошептал Хэнк, кладя свою большую ладонь парню на плечо.       Коннор резко вынырнул из омута собственных мыслей и взглянул на мужчину. Тот выглядел таким заботливым, беспокоящимся.       — С тобой всё хорошо, сынок? — спросил Хэнк, пальцами перебирая волосы парня. Он тут же почувствовал себя лучше, ластясь под прикосновения, а затем схватил мужчину за руку и поднёс её к своим губам.       — Да, я в порядке, — пробормотал Коннор. — Просто задумался.       Хэнк медленно кивнул и большим пальцем погладил по плечу.       — Тогда пошли. Пора идти домой. ----       Коннор правда старался делать всё так же, как и остальные люди. В основном, пытался справляться собственными силами. Он хотел быть в состоянии заняться любовью с Хэнком и вновь испытать это чувство облегчения. Однако был лишь один способ добиться этого. Коннор покусывал губы, стоя посреди ванной в одном полотенце. Он собирался принять душ, но в то же время ему хотелось проверить на практике собственную теорию. Должен был быть способ достигнуть удовольствия с Хэнком. Он должен был это сделать.       Коннор глубоко вдохнул и скользнул в горячую ванну. Он тихо зашипел, чувствуя, как вода обжигает кожу. Его небольшой член чуть дёрнулся, и парень залился румянцем. Теория уже начала подтверждаться.       Он медленно погружался в горячую ванну, наблюдая за тем, как краснеет кожа. Он содрогнулся и одним движением лёг, руками скользя к промежности. Парень задрожал, обхватив свой член обеими ладонями, поджав пальцы на ногах. Каждое движение причиняло боль, волнами разнося жар по всему телу. Он двигался медленно, тяжело дыша, и со лба катились капли пота. Он уже был близко и мог почувствовать тугую жаркую спираль в низу живота.       Коннор захныкал и начал ласкать себя, постепенно теряя терпение и ускоряясь. Он плавно погружался всё глубже и глубже, пока пузырьки не защекотали его лицо; парень смотрел, как блики света играют на поверхности воды. Из него вырвался сдавленный вскрик, и воздух пузырями вырвался из его рта одновременно с тем, как он кончил.       Он сел и попытался отдышаться, кашляя и отплёвываясь. Парень убрал чёлку с глаз и помотал головой, неотрывно глядя в помутневшую воду.       — Ну и как я расскажу об этом Хэнку?