Flower of death

Тихий щелчок остается не услышанным на фоне «песни сотни цветов» и разговоров посетителей небольшого кафе. Приятные постельные тона создают атмосферу уюта и спокойствия. Утренние солнечные лучи только-только пробрались внутрь сквозь высокие двустворчатые окна, скользя по предметам и еще не отошедшим ото сна людям, отбрасывая не четкие тени на голые стены абрикосового оттенка. Карие глаза юноши всматриваются в снимок фотоаппарата, оценивая. Легкая улыбка касается губ. Но внимание, вновь, коварно крадет молодой человек, сидящий в нескольких метрах за столиком у окна, чей лик плотно засел в голове, преследуя во снах. Он красив безупречной, бесполой, ангельской красотой, только глаза его темные, холодные как северные ледники, от одного взгляда которых, появляется ощущение опасности, воздух вокруг будто замерзает, а тело окутывает необъяснимый страх, сопровождаемый колкими мурашками, покрывающими кожу. Имя: неизвестно. Возраст: неизвестен. А если проще, то об этом человеке ничего неизвестно от слова совсем, впрочем, попыток что-либо узнать не было. Достаточно того, что каждое утро он садится за тот дальний столик и заказывает эспрессо с молоком, мило и приветливо улыбаясь официантке. Он всегда опрятно одет, зачастую в классические костюмы, и от него неизменно веет еле ощутимым ароматом фиалки. Лишь один вопрос беспокоит Чонина: почему этот парень никак не выходит из мыслей, и как он вообще смог их заполнить? Ким Чонину двадцать четыре года, он работает фотографом в модельном агентстве и вполне не плохо зарабатывает, но вот не задача, работа не приносит ему наслаждения. Слишком все двулично, приторно сладко и однотипно. Скучно и даже немного противно. В свободное от работы время он занимается танцами, уж что-что, а этому делу он отдает свою душу еще с раннего детства. И у него есть маленькая страсть – снимать на свой фотоаппарат, который не используется в рабочей среде, все необычайно красивое и до ужаса чарующее. Он видит прекрасное в хаосе и хаос в прекрасном. Черты лица совершенно незнакомого парня были словно высечены из хрупкого хрусталя, руками талантливого скульптора, что потратил на это творение всю свою жизнь и вложил свою душу. Каждый изгиб казался совершенным, вопреки всем суждениям о том, что нет ничего совершенного. Чонин готов спорить до последнего вздоха, что вселенная сжалилась над этим миром и позволила этому незнакомцу ступить на землю. Такие мысли совсем не похожи на то, о чём вообще когда-либо думал Ким по отношению к людям, к этим, по большей части, пустым оболочкам, не таким уж и красивым, как хотелось бы. Этот парень, медленно, по камешку, рушит его высокую и непробиваемую стену, за которой полностью осмысленно отношение ко всему вокруг, за которой расставлены приоритеты этого мира, не очень соответствующие тому, что привносит в жизнь этот кареглазый юноша, чьи глаза наполнены солнечными крапинками, но тепло в них, сравнимо лишь с теплотой атлантического океана. Фотограф настолько погружается в свои мысли, с опаской задумываясь о вкусе губ, на которые смотрит на протяжении достаточно долгого времени, что совсем не замечает пару таинственных глаз, устремлённых прямо на него. Чунмен не первый день живёт, потому, когда обнаруживает за собой слежку, сперва настораживается, а затем решает перевести это всё в игру, правила которой знает только он сам. В первую очередь нужно было выяснить, что за тип за ним наблюдает и им оказался никто иной как Ким Чонин(которого также называли Каем, это было его сценическим именем). Мен узнал о нём почти всё, но никак не использовал бесполезную информацию. Он каждое утро приходил в кафе, где уже сидел Чонин и садился за привычное место. Постоянное ощущение взгляда на себе уже не доставляло дискомфорта, а каждый раз, когда тот поднимал камеру с тёмно-коричневого столика, находил причины на то или иное выражение лица, будь то улыбка или хмурость. Когда Чонин отвлекался на рассматривание снимков, подошедшую официантку, движение на улице или что-либо ещё, Ким не упускал возможности с ухмылкой наблюдать за своим совсем не незаметным сталкером. Мен всегда был ценителем красоты и по этой причине без посторонних мыслей признавал про себя, что Кай обладает не человеческой красотой. Красота его отнюдь не ангельская, она порочна и толкает на грешные мысли, будто сам Дьявол даровал ему эту внешность, дабы тот, вновь и вновь всех искушал. Демон...Демон искуситель... * * * Солнце давно зашло, не оставив и следа на горизонте, уступая небо появляющимся звездам и яркому диску луны, отбрасывающему бледные лучи. Ветер слегка колышет ветви деревьев, тревожит влажные волосы Кима, идущего домой после тренировки и, пробирается под одежду, охлаждая опаленную кожу. В наушниках играет странная, беспокойная музыка, поэтому он не слышит ни крика поблизости, ни грохот падающего тела на груду мусора, да и парень спокойно дошел бы до дома, ни о чем не подозревая, если бы во время очередного порыва сделать поворот, всем известной лунной походкой уходя в сторону, пользуясь отсутствием людей, он не столкнулся бы с кем-то, больше похожим на тень. При столкновении наушники выпали из ушей. Черная маска, закрывающая нос и губы, капюшон, того же цвета одежда. Человек напротив чуть ниже ростом, его темная аура едва ли не ощутима, а если закрыть глаза, то первым, что нарисует воображение, будет дикое пламя, окружившее фигуру. Его глаза выдают тревогу. Издав глухое рычание, неизвестный обошел танцора и, больше не издав и звука, стремительно удалился, позволив лишь разглядеть как что-то сверкнуло серебром в его руках, отражая свет луны, хладнокровно наблюдающей за всем с недостижимой высоты. Спустя несколько минут, Чонин выходит из проулка, откуда прежде вышел незнакомец, торопливо закидывает камеру в рюкзак, что-то кладет в карман толстовки и оглядевшись, переходит на бег, ускоряясь и стараясь не думать. Его переполнило возбуждение и страх. Первое доминировало над вторым, позволяя ощутить бурлящую в венах кровь и бешено тарабанещее сердце. * * * Непреодолимая тяжесть привела юношу к креслу, стоящему на балконе его съемной квартиры на третьем этаже в одном из самых тихих районов города. Маленький огонек зажигалки касается бумаги и медленно распространяется на соседние листы. Любимая книга Кима горит неторопливо, некоторые листы просто тлеют, а ввысь поднимается серый полупрозрачный дымок и пепел, вскоре опускающийся на пол после не столь долгого полета. Парень берет в руки камеру, делает снимок почти безучастно и убирает ее на кофейный столик, рядом с увядшим цветком фиалки, продолжая наблюдать за исчезающими знакомыми строками. Еще немного и книгу почти полностью поглощает пламя. Он закрывает глаза и видит тот самый силуэт, темный и холодный, объятый этим самым пламенем. Вспоминаются темные глаза и те ощущения, а в следующий момент воспроизводятся воспоминания о том молодом человеке из кафе. Внутренние голоса, а их там больше двух, едва ли не кричат. Дыхание сбивается, книга летит на пол и, так и не догорев, гаснет. * * * - Я знаю кто ты! Совершенно не задумываясь о последствиях, Чонин прижимает парня из кафе к стене. Он схватил его за руку и быстро, не давая опомниться, увел за поворот в проулок, куда обычно заезжают машины с доставкой. Тишина, полумрак и напряжение витающее в воздухе, которое, еще немного, и можно будет ощутить кожей. Ким ликует внутри, то ли от того, что серийный убийца, оставляющий возле трупов жертв синие цветки фиалок сейчас в его руках, то ли от того, что наконец нашел ответ на давно мучивший его вопрос. Человек перед ним далеко не идеальный и не безгрешный. Перед ним изощренный убийца, которым нельзя не восхищаться. Ни один человек в этом мире не вызывал таких бушующих чувств и такого трепета в груди. Но что дальше? Что сказать и что сделать? Уже не важно. Единственное чего хотелось этому странному фотографу, так это больше никогда не оставлять парня, чьего имени он даже не знает, и плевать, какова будет цена. P.S. У греков фиалка символизировала смертьсмерть.