Счастье на двоих

Яркие лучи солнца осветили всю комнату, один из них упал прямо на лицо русоволосого парня, мирно спящего на кровати после вчерашней вечеринки. Рядом лежали пакеты с подарками, и лишь шляпа подаренная, ставшим самым, казалось бы за такое короткое время, близким «другом» аккуратно лежала на столе. Рядом с ней покоился лист бумаги и ручка. Светлый луч ударил парня прямо в глаз, отчего Юра невольно сощурился и перевернулся на другой бок. Разлепив глаза, он почувствовал резкую боль в области затылка. Накрывшись одеялом с головой, он попытался снова уснуть, но ни боль, ни факт того, что он уже не хочет спать не давали сделать этого. Тогда он аккуратно вылез из-под одеяла и сел на кровати. Кое-как пробравшись через груду пакетов, Музыченко все же дошёл до двери. Обнаружив в холодильнике на кухне бутылку минеральной воды, Юра выпил ее до дна и вернулся в комнату. На столе он увидел лист бумаги, взяв его в руки он прочёл слова, что были написаны на нем – это был текст песни. Воспоминания эхом отдались в голове. «Паша, Паша, Паша, опять он, твою мать, Юра, хватит себя обманывать», – подумал он, непроизвольно сжимая лист. «Никакие вы, блять, не друзья, ты влюбился, влюбился как ебаная четырнадцатилетка, сука.» – он сел на подоконник, нервно ища сигареты. «Блять, пиздец», – думал он, выпуская клубы дыма и щурясь от утреннего солнца. «Надо проговорить с мамой», – вздохнул он, зарываясь рукой в волосы. Юра всегда доверял маме, она его поддерживала, всегда давала советы, он любил разговаривать с ней о важных темах или просто ни о чем. Мама была ему другом, самым настоящим. Докурив сигарету и выдохнув остатки дыма в воздух утреннего Питера, Юра пошел из комнаты. Выйдя в коридор, он убедился, что отец спит, и пошел к маме на кухню. – Мам, можно с тобой поговорить? – садясь напротив, спросил Музыченко. – Да, конечно, сынок, – улыбнулась мама, обращая внимание на сына. – Ну...я...я кажется влюбился, – опуская голову, произнес Юра. – Ого, и кто же это? – удивилась мама. – Это... один мой друг... – Друг? – Да... друг, Паша, – закрывая глаза, сказал парень, боясь дальнейших суждений. – Но... ты уверен? – Да, уверен, – вздохнул он. На лице мамы Юры выражалось явное непонимание. Она даже и подумать не могла, что её сын когда-нибудь скажет подобное. – Прости... – дрожащим голосом произнес Юра. – За что, сынок? – спросила мама, пересаживаясь ближе к Юре. – За то, что я влюбился в парня, – его голос дрожал, это было слышно, Юра был на грани истерики. – Юр, успокойся, все хорошо, это не плохо, главное, какой он человек, – успокаивающе произнесла мама. – То, что Паша больше чем друг – не стыдно, то, что ты влюбился в него – не позорно. – Влюбился значит? – послышался голос отца с каким-то непонятным тоном. Юра напрягся. Он поднял голову и увидел отца, стоящего в дверном проёме. «Что, если он все услышал?», – подумал он. – Ты не общаешься с ним, никак, месяц ты сидишь дома, чтобы не страдал такими глупостями, – грозно произнес отец. Юре стало не по себе. – Так, нет, он не будет... – попыталась вмешаться мама Юры. – Будет, будет делать так как я сказал, – перебил ее отец. – Пап, я уже вроде большой и сам могу выбирать, с кем быть и что делать, – максимально спокойно попытался сказать Юра. – Пока ты в моем доме, ты будешь делать, что я говорю, – вскипел отец. – А теперь иди в комнату и даже не думай ему писать! – Он мой друг! – закричал Юра. Отец Юры подошел к нему и, гневно посмотрев, сказал: – В друзей не влюбляются. Ты больше не общаешься ним, это не обсуждается. – Ты не сможешь запретить мне общаться с ним! – Смогу, Юра, еще как смогу, поверь. Ты не общаешься с ним, потому что ваша «дружба» – сплошная ошибка, которую я больше не допущу. Он ошибка в твоей жизни! – орал отец. – Не смей так говорить о нем, не смей, никогда! – внутри Юры все дребезжало от злости и от страха. Он не знал, что дальше. – Я говорю правду, а ты не смей орать на отца! Ваши отношения – ошибка, вы вместе – ошибка, так не должно быть! – кричал отец на всю квартиру. – Не сме... – закричал Юра. – Не указывай мне, что делать, лучше подумай над своим поведением и над тем, что ты говоришь. – Я говорю правду! – Это ложь, ты не любишь никого, ты ему не нужен, ты никому кроме нас не нужен, ты для него – забава, не более... Мир рухнул. Юра резко встал и быстрым шагом направился в свою комнату. Глаза предательски жгло, а в груди что-то сжалось. Он не верил, не верил в слова своего отца. Громко хлопнув дверью и закрыв её на замок, он сел на пол, свободный от пакетов, и устремил взгляд куда-то в стену. Слезы обжигали щеки, прожигали дыры в осознании произошедшего. Ему было все равно на то, что мужчины не плачут. Ему было все равно на окружение. Все тело трясло. Дыхание сбивалось. В груди что-то так и не давало покоя. Юра встал и подошел к окну. «Может, все и вправду не должно быть так? Может, это неправильно? Может, ошибка?», – задавался он этими вопросами раз за разом. Отголоски ссоры отдавались эхом в голове. «Но как это может быть ошибкой? Любовь – это разве ошибка?», – он погружался в мысли все глубже и глубже. Сев на подоконник, Юра достал телефон и начал печатать сообщение, трясущимися пальцами водя по экрану. Юрец скрипичный попец: Паш, мне тут с тобой общаться нельзя.. Пашка, Пашка – хуй, какашка: В смысле? Юрец скрипичный попец: Ну вот так Пашка, Пашка – хуй, какашка: Так, погоди, ты дома? Юрец скрипичный попец: Ну да Пашка, Пашка – хуй, какашка не в сети. – Да блять, – вздохнул Юра. Вдруг кто-то стал открывать дверной замок. В комнату зашел отец Юры. – Я не хочу разговаривать, – холодным тоном произнес Юра. – А надо, Юр, ты же понимаешь, что так не может продолжаться, если ты думаешь, что любишь его, то вам надо прекратить общение, – сказал отец, проходя в комнату. – Ты, когда понял, что маму любишь, перестал с ней общаться? – Нет, это другое, он парень. – То, что у него член между ног, еще не значит, что я не могу в него влюбиться. – Нет, значит, тебя воспитывали не так, – разговор переходил на повышенные тона. – Это тут при чем? – При том, что ты должен найти себе девушку, а не парня. – А давай я сам решу, с кем спать и прожить жизнь? – не выдержал Юра, возмущенно прокричав это. – Пока ты в моем доме, будешь делать, как я скажу, – закричал в ответ отец. – Это моя жизнь, я уже взрослый, могу и сам решать. – Ничего ты не можешь, ты еще не понимаешь, что это ненадолго, вам надоест, а жизнь уже будет испорчена. – Так это наша жизнь будет испорчена, не твоя, да и вообще, мы сами будем решать что делать. – Он пусть сам решает, а ты будешь делать, что говорю я, – психанул отец. – С чего бы вдруг? – Ты мой сын, ты живешь в моем доме! – Хорошо, – Юра встал с подоконника и взял с пола рюкзак. – Что ты делаешь? – спросил отец. – Валю из «твоего» дома, чтобы самому решать, что делать, – сказал он, кладя в рюкзак кошелек и паспорт. – Ты не посмеешь. – Еще как посмею, – усмехнулся Юра, подойдя к шкафу и положив в рюкзак нужную одежду. – И куда ты пойдешь? – Не знаю, к Ильичу, к Дане, к Паше.. – произнес Музыченко, застегивая рюкзак, он подошел к тумбочке и взял с нее шляпу. – Откуда это? – спросил отец. – Тебя не должно волновать, – сказал Юра и вышел из комнаты в коридор. Он надел кеды, положил телефон в карман и закинул на плечо рюкзак. – Только попробуй уйти, можешь не возвращаться, – прокричал отец, на что Юра вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Он вызвал лифт. В глазах все плыло, а от осознания того, что Юра только что сделал, кружилась голова. Спустившись на лифте на первый этаж, он вышел из подъезда. Пройдя мимо какого-то парня, совсем не обратив на него внимания, он пошел дальше. – Юра, блять, – послышался крик за спиной. Юра не обратил на него внимания, в тот момент он не хотел ни с кем разговаривать. – Юр, – парень почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо. Он повернулся и увидел Пашу.