Блудница самого дьявола

Жизнь Лили в последующее время начала понемногу налаживаться. Отношения с труппой были необычайно дружеские и тёплые За исключением вредины-Каролины, разумеется... Представления собирали полные аншлаки, а денежное состояние цирка было на такой высоте, что теперь девушка сама поверила в слова мистера Райса, якобы она вдохнёт в его детище жизнь. Что в итоге и произошло. Кристофер стал для неё верным другом и надёжной опорой, готовым, если что, и помочь в трудную минуту, и дать дельный совет. Томхайн очень ценила их отношения, потому как после побега из дома в её душе хоть и была некая лёгкость, но пробел от разлуки рвал на части. Она ощущала пустоту, заполнить которую, казалось, не было никому под силу, но Шарпу это удалось. Со временем, но всё же. В любом случае, это лучше, чем испытывать пронизывающую боль в самом сердце. Какой бы сильной рыжеволосая не хотела быть — или хотя бы казаться таковой — это оказалось не так просто, как в корне изменить свою прежнюю жизнь. *** Следующий день был весьма насыщенным и наполненным интересной информацией для младшей Томхайн, а именно — разгадкой истории происхождения прозвища "крошка Хлоя". А посвятила в это всё её кто, как думаете? Ни за что на угадаете... Каролина! И, конечно же, не в самой приятной форме. В прочем, в её стиле добродушной приятельницы. Это был вторник двадцать третьего октября. Последняя неделя перед выступлением цирка "Happy Town" в невзрачном городке Дерри. Гимнастка Лили изрядно репетировала свой концертный номер, дабы не ударить в грязь лицом. Для неё каждый выход на сцену — самое настоящее действо, способное добавить в жизни людей чуточку магии восторга и лёгкости. Вот только вскоре умиротворённому покою пришёл конец, так как в шатёр кто-то зашёл. — Что, всё репетируешь? - на удивление обыденно спросила вошедшая Каролина. Тон её голоса не был отталкивающим, что было довольно необычно. — Да, скоро же выступление, я хочу, чтобы всё прошло отлично. Город хоть и маленький и людей здесь будет не сложно удивить, однако, это не значит, что не надо работать. — Слушай, раз ты так рвёшься добиться успеха, быть может, тебя заинтересует некая уловка? — Что за уловка? Ха, заглотила наживку. Теперь надо её заинтересовать... — Ну, для некой опасности и интриги, ты можешь отказаться от сетки на полу в день выступления. Так люди будут просто в восторге от твоего бесстрашия, поверь мне. — Идея, конечно, увлекательная, но разве она не граничит с безумством и банальным инстинктом самосохранения? Лили не на шутку опасалась, потому как вся эта затея начала понемногу её настораживать. — О, ну что ты, в этом нет ничего страшного, наоборот, тебе понравится, — Каролина никак не унималась. Она, словно змей-искуситель, так тщательно предлагала ей плод. — И что самое главное, никто ранее не страдал от этого. Все остались живы и здоровы. Ну, почти все... — Это ты про крошку Хлою? — Да, про неё самую. — Я всё хотела узнать, с чего это именно "крошка Хлоя", неужели она была так мала ростом? — Нет, дело вовсе не в росте. Просто однажды она захотела попробовать выступить без сетки. Зрители были в восторге, ведь такие номера были самой настоящей редкостью, а в нашем цирке и вовсе — дебютом. Вот только она, видимо, не рассчитала свои способности. Рука соскользнула с каната, дальше падение с высоты под десять метров. Зал подвержен в шок, на полу виднеются капли крови и даже не слышно плача или зова о помощи. Голос рассказщицы не выражал и доли сочувствия. Это напрягало нервные нити. — Бедняжка сломала себе едва ли не все позвонки, она свернулась, словно маленький зародыш. Хлою чудом удалось спасти. Никто до сих пор не может понять, как это произошло, потому как она должна была умереть в течении нескольких минут после такого падения и тяжелого травмирования. Вот откуда такое прозвище. После того случая никто не решался повторять подобный трюк, — теперь же узнавалась язвительная манера речи девушки. За всю историю она лишь раз скорчила сочувствующую гримасу. И то весьма наигранную. — Неужели ты думаешь, что я смогу? — недоверчиво вопросила Томхайн. — Я не думаю, я знаю! У тебя в последнее время такие хорошие успехи в плане постановки, если хочешь, я могу поднапрячь Кристофера, чтобы он настроил тебя на позитивный лад перед твоим "соло", скажем так. — Что ж, ничего не буду обещать, но отвечу, что я подумаю над твоим предложением. Спасибо, Каролина. — Ой, да на здоровье, я же для тебя стараюсь, моя дорогая! — как можно приветливее сказала. — Прошу прощения, но мне уже пора, львы ждать не будут. До скорого! — До скорого, и удачи там, — немного обескураженно попрощалась, оставшись наедине со своими мыслями. *** День выступления. Вот и настал тот самый день, который принесёт радость и в серый, мрачный городок Дерри, или не всё будет так гладко, как планировалось? Для того, чтобы узнать, придется прочитать. Все подготовки шли полным ходом, что было вовсе не удивительно, так как нередко бывают такие моменты, когда один из трюков, казалось бы, отрепетирован не единожды, но в самый ответственный момент случается какая-то нелепая глупость. Иллюзионисты, эквелибристы, гимнасты, укротители зверей и другие артисты повторяли свои номера перед грядущим концертом. Не стала исключением и наша героиня. Лили воодушевленно репетировала свои номера, раз за разом соскальзывая с каната. "Что со мной случилось? Раньше всё было отлично... Неужели страх? Нет, этого быть не может. Скорее всего, волнение." В очередной попытке удачно завершить трюк, девушка потерпела неудачу, в этот раз забыв про свой нескончаемый оптимизм. На душе невольно осела грусть. Томхайн одолевало чувство растерянности и долга перед зрителями с труппой. Её номера, обычно, и являются одной из главных составляющих успешного шоу, а теперь что-то пошло не так, и это стоит немедленно исправить. От отчаяния и ответственности рыжеволосая всплакнула, позволив успокаивающей влаге овладеть её глазами. Рядом послышались шаги. Это был Кристофер, в руках у которого покоилось яблоко, а лицо украшала сияющая улыбка. — Привет, чемпион! — фрукт полетел в сторону Лили и та его незамедлительно поймала. — Ну что, готова к скорому представлению? — Если честно — не особо, — ответила отрешенно. — В последнее время, как на зло, мои руки скользят по канату, и я ничего не могу с этим поделать... Чёрт! Пойманное яблоко с силой полетело в ближайшую стенку и с гулким звуком разбилось о неё, разбросав свои косточки по сторонам. — Эй, ты чего? Всё хорошо, Лили. Ты же наша жемчужина, наш талисман, столько раз благодаря твоему имени получали аншлаки. Если тебя правда это гложет, я помогу тебе, как друг. Идём со мной. Юноша подал руку приятельнице и повёл в свою гримёрку. — Вот, это осталось после крошки Хлои. Думаю, тебе пригодится, — добродушно улыбнувшись в собственном стиле, Шарп дал девушке какую-то коробочку. Лили открыла её и увидела средство, очень похожее на муку, а именно — тальк. — Спасибо, Крис. Я правда тебе признательна, — мокрые дорожки, идущие от глаз, вмиг высохли после дружеской поддержки. Рыжеволосая обняла своего приятеля, что есть силы, и провела его до тренировочной, чтобы он помог ей с номером. С помещения раздавался радостный смех двух артистов, а недалеко раздалось тяжёлое дыхание незванного гостя и довольно громкие шаги. Томхайн обернулась на звуки, чтобы лицезреть пришедшего и не смогла сдержать искренней улыбки удивления и радости. — Пеннивайз! — послышался звонкий голос девушки, стремительно приближавшейся к вчерашнему знакомому. Последовало крепкое объятие, которое продолжалось секунд десять, не меньше. Бледный клоун настолько не ожидал подобной выходки, что в ответ смог лишь аккуратно и неспешно похлопывать Лили по спине. Что она делает? Это какой-то акт агрессии? Я не понимаю... Это нормально, что внезапно стало так тепло? И почему это мне тепло? МНЕ И ТЕПЛО?! А, чёрт, забыл, это грёбанное тело, как всегда оно виновато... — И тебе привет, Лили, — существо старалось максимально искренне выказать радость и удивление от встречи. — Гудини, — в этот раз рыжий повернулся в сторону Кристофера и на ходу схватил лежащую шляпу, сделав поклон джентльмена. — На место этого гения я не мечу, но как мне понятно, мы с вами не знакомы. Кристофер Шарп, приятно познакомиться. Юноша протянул руку в знак вежливости. — Роберт Грей, но прошу, зови меня Пеннивайз. Клоун довольно стремительно перешёл на "ты", однако специально не сказал:"Приятно познакомиться", потому что для него это знакомство было отнюдь неприятным. Почему-то при одном взгляде Криса, внутри у Пеннивайза зарождалось невероятное желание разодрать того на мельчайшие кусочки, даже несмотря на то, что он совсем не ребёнок и даже не подросток. Просто кровь перемещалась по телу с такой скоростью, что быть Абсолютным Злом (с большой буквы, отмечу) и не выпотрошить какого-то малька — это же просто нонсенс! — Ладно, я, пожалуй, пойду. До скорого, Лили, надеюсь, я тебе помог. Удачи! Крис, видимо, заметил тот приветливый взгляд нового знакомого, отчего захотелось куда-то уйти. Куда угодно, лишь бы не смотреть в эти желтые прожигающие глаза. Взор вошедшего гостя невольно опустился на календарь и две отметки, которые были рядышком. Одна из них — "30 октября, день выступления в Дерри", вторая — "31 октября, День Моего Рождения". Сегодня, как по маслу, было 30 октября. — О, сегодня ваш цирк выступает в городе? Теперь понятно, почему такой сыр-бор. Даже забавно наблюдать за артистами, копошащимися в своих шатрах. — Да, сегодня мы выступаем, а через несколько дней поедем в другое место, если, конечно, ничего не случится. — Будем надеяться, что так оно и будет, — ответил Пеннивайз, подавляя недобрую улыбку, так и вырывавшуюся наружу. — Слушай, я заметил, что ты явно небезразлична этому малому, как его... Ах, да, Кристоферу. А что насчёт тебя, ты к нему что-то чувствуешь? Всё, что ты скажешь, останется только между нами, разумеется. — Ну, что я могу тебе ответить... Для меня он очень хороший друг и человек, на которого я с абсолютной уверенностью могу положиться. Кристофер спас меня от холода, голода и, возможно, даже смерти, так что я ему бесконечно обязана, но, чтобы чувствовать к нему что-то, кроме дружеских чувств? Не очень мне это представляется. Не знаю, просто если бы он мне нравился, я бы это поняла, но моё по отношению к нему, точно равнодушный партизан. — Что ж, это всё, что я хотел узнать. А теперь тебя надо взбодрить перед сегодняшним событием. Идём же! Любитель мятного твиста аккуратно взял свою спутницу за локоть, отчего на теле девушки появились едва заметные, но весьма ощутимые мурашки, появившиеся даже несмотря на плотный слой одежды под местом, куда опустилась чужая рука. — Куда ты меня ведёшь, Пеннивайз? — через смех спросила рыжеволосая, прежде, чем увидела, что они зашли в один из шатров. Он был очень большим и просторным, к тому же, в нём не было ни души до прихода этих двух, что было весьма необычно для дня выступления. — Дамы и господа, вы все собрались здесь, чтобы воочию лицезреть поединок за сердце прекрасной леди Лили. Сегодняшние претенденты — сэр Роберт из Дерри и сэр Кристофер из... откуда-то там... — вальяжно изрекло Оно, поклонившись единственной зрительнице. Танцующий клоун поставил на деревянный ящик мешок с помидорами и нарисовал на нём грозное лицо своего противника. Потом, сделав важное и деловое лицо мыслителя, ни с того ни с сего начал выплясывать какие-то движения по пути к своей половине импровизированного ринга. — Да начнётся же битва! — громогласно изрёк рыжий, перед тем, как взял в руки первую попавшуюся палку, изображая из неё копьё. — За леди Лили! Пеннивайз с разбегу начал направляться в сторону мешка с помидорами, и через четыре секунды цель была повержена. В разные стороны полетели остатки от овощей, семена и даже зелёные корешки, настолько сильным был удар. В этот же момент Оно пало "замертво", сжимая руки на томатной ране в зоне живота и изображая скорую смерть. — О, нет, мне конец. Скажите Лили, что сэр Роберт сражался только ради её сердца. Я чувствую холод... он уже близко, на моих руках, щеках и носу. Прощай, жизнь... Руки на животе в этот же миг разжались, но теперь в некую "сценку" вступила леди, которой и принадлежит сердце. — Я здесь, сэр Роберт из Дерри, и мне была слышна ваша пламенная речь. Не заботьтесь о холоде, одолевающем ваше тело, мои объятия согреют его. Рыжеволосая тут же опустилась на колени к своему доблестному рыцарю, поглаживая его лицо и волосы. Её руки нежно и трепетно бродили по лицу бледного существа, вырисовывая незамысловатые узоры и разнося тепло по сосудам. Клоун, в ответ на подобное проявление чувств, вначале боязно отшатнулся, но после был послушен, как маленький зверёк. Правая рука клоуна невольно потянулась к успевшой покраснеть щеке молодой девы, нависающей над ним. Это происходило неосознанно, словно кто-то из самых глубин его тёмной души так и голосил: Ну же, прикоснись к ней, к этому невинному плоду блаженства и наслаждения. К этому сосуду нравственности и чистоты. После голос становился более примитивным и выдавал лишь: Опорочь её! Сделай своей шлюхой, своей наложницей, сделай её последней потаскухой этой Вселенной! Пусть кровь из её лона сочится рекой оттого, как хорошо ты её отымеешь. Стань её худшим и единственным кошмаром, из-за которого она не способна будет и на минуту сомкнуть глаза ночью. Не забывай, кто ты есть и кто ты на самом деле! Кто ты на самом деле... Этот вопрос мучал Пеннивайза ещё с самого детства, когда его отец — Разрушитель Миров — рассказывал тому о том, как питаться и добывать себе пропитание. Будучи сверхъестественным существом, он прекрасно понимал, что есть будет именно так, как ему это прикажут и покажут делать, поэтому никаких возражений по этому поводу не выдвигал. Признаться, сам процесс был вначале не по нраву маленькому монстрику, но через некоторое время и он вошёл во вкус. Стал настоящим ювелиром, мастером своего дела — запугивания и поедания. Дети были его любимым и, пожалуй, единственным лакомством, по той простой причине, что их было легче всего запугать (да и съесть, будем честными). Детские страхи были настолько реальны, искренни и так легки в исполнении, что не получать удовольствие от одного лишь процесса было просто невозможно. Так продолжалось долгие тысячелетия... Вот только в последнее время Вселенское Зло пребывало в человеческом теле необычно долгое время, из-за чего, видимо, стало понемногу усыплять свои первобытные инстинкты. Как ни странно, Пеннивайз даже не ощущал особо голод. Если раньше он нуждался в дестком страхе и плоти, как обычный наркоман в очередном косячке, то теперь, находясь в теле совершенно обычного человека, он насыщался обычной едой, изредка испытывая жажду крови и ностальгию по тем "славным денькам". Оно не знало ответ на вопрос: стала ли этому причиной та самая Лили и общение с ней, или же просто человеческое тело так явно влияет на его истинную сущность? Но знает точно, что ощущения странные и необычные. Как минимум, ощущение тепла щеки девушки над ним. Румянец предательски украсил всё лицо и даже уши маленькой леди, едва ли не скрывая своей краснотой веснушки. Лицо Томхайн приблизилось к лицу Грея так сильно, что та могла слышать его дыхание. Лёгкие отрывисто наполнялись воздухом, не давая возможности свободно вздохнуть. Правая рука Пеннивайза опустилась на шею девушки, задевая маленькую трепещущую жилку, которая выдавала взбудораженное состояние хозяйки. Худые холодные и длинные пальцы клоуна в серых перчатках едва ощутимо прикоснулись к телу рыжеволосой, неспешно развязывая банты на пёстром голубом платье. Дыхание стало ещё более неровным, и создавалось впечатление, будто один из двоих точно задохнётся. Два из трёх бантов уже были развязаны, и, казалось бы, ничто не испортит момент, но за пределами шатра послышался звук мужских ботинок и через секунду в "гнёздышко любви" заявился Кристофер Шарп! Который ну просто невероятно обламал всё и пригласил на чай вездесущего кайфалома. — Прошу прощения, что помешал, я не нарочно... Лили, через два часа выступление, Каролина хочет лично подготовить тебя к выходу и попросила меня тебя разыскать, — неуверенно проговаривал вошедший, опустив взгляд в пол и переминаясь с ноги на ногу. — Это всё, что я хотел сказать, ещё раз извините. Ладонь юноши невольно сжалась в кулак, и Крис уже было хотел выйти из шатра, но того остановил звонкий голос Лили. — Постой, Крис, я уже бегу, подожди меня, — в попыхах проговаривала рыжеволосая, завязывая банты своего платья, над которыми недавно проводилась не очень приличная эксплуатация. Парень вмиг остановился, чтобы пропустить даму вперёд, но не успел он и ступить одного шага из шатра, как его остановила сильная рука в серой перчатке на правом плече. — Послушай, юнец, чтобы я больше не видел тебя в такой близости с малышкой Лили, тебе понятно?! В следующее мгновение руки клоуна сомкнулись на воротнике атласной рубахи того самого юнца. Через три секунды, проведенные в воздухе, Шарп понемногу начал задыхаться и болтать ногами в надежде ощутить устойчивую землю. Он её почувствовал, вот только после того, как бледнолицый не очень мягко его на неё кинул. И почувствовал тот её не ногами, а лицом. Иллюзионист тут же встал на ноги и, быстро оттряхнувшись от попавшей на одежду пыли, поспешил к своей спутнице, которая, по-видимому, уже и забыла про его существование. Пеннивайз, что ты делаешь, прекрати так себя вести. Ты — не человек, ты — существо, которое ест людей, так что прекрати делать вид, будто так и должно быть. Возьми уже себя в руки, наконец! *** День выступления. — Уважаемые дамы и милые господа, позвольте окунуть вас в мир магии, волшебства и невероятных перевоплощений, которые, с величайшой уверенностью заявляем, вы в своей жизни не видели! — огласил голос ведущего начало представления. Послышался сопровождающий выстрел из пушек ватных ядер вперемешку с конфетти. Самые разные участники цирковой труппы прилагают все свои усилия, дабы осчастливить изголодавшегося по чудесам зрителя. Яркий, вызывающий макияж, брыжжащие цветами и стразами костюмы наряду с невероятным действием на сцене продолжают увлекать всех присутствующих уже больше часа. Вот только десерт всего шоу — гимнастка Лили, известная также, как повелительница гибкости, получившая подобное прозвище после проделывания невероятно сложного приёма в своём спорте. И вот, на сцену выходит та самая "повелительница", под громогласный звон труб и с лучезарной улыбкой на лице. В ушах слышится крик почитателей и уже изъявивших себя фанатов. Глаза украшают золотые тени, подчёркивающие блеск во взгляде, на губах приятный персиковый бальзам и привкус чая с бергамотом, который девушка выпила полчаса назад. Сетки на площадке нет, как, впрочем, и страховки. Вполне можно подумать, что именно благодаря этому аспекту на выступление пришло такое огромное количество людей, ведь на афишах чётко было написано: "Смертельный номер знаменитой гимнастки! Такого вы никогда не видели!" Хмм, весьма логично... В любом случае, музыка разносится по всей территории цирка, радуя своими переливами каждого гостя от мало до велика. Вот только не учитано одно важное обстоятельство: Лили забыла нанести тальк на руки перед выходом на сцену. Ладони предательски скользят по канатам, пытаясь сбросить хозяйку с приличной высоты. И это, через несколько минут неудачных попыток взобраться выше, всё же случается. Руки не выдерживают и разжимаются, страховки нет, а сверху раздаётся протяжный крик, предупреждающий о скором падении. Зрачки бедной Томхайн в одну секунду сужаются, а сердце бешено бьется в грудной клетке, едва не выпригивая оттуда с каждым ударом. Тщательно уложенные в строгую причёску волосы стали стремительно расплетаться в полёте. Раздался пронзительный крик, голосивший:"Лили!!!" За секунду до падения, Лили подхватывает Пеннивайз, появившийся из ниоткуда. Пыль с земли из-за резких движений тут же поднялась, не давая возможности разглядеть случившееся. Бригада скорой помощи поспешила к месту происшествия. Один метр, одно мгновение и всё — Томхайн повторила бы судьбу крошки Хлои, и это в лучшем случае, ведь высота Лили разительно отличалась от Хлои в пользу первой. Уши пострадавшей заложены, а глаза не реагируют на внешние события. Видимо, из-за шока и мимолётной потери сознания в ходе падения. Врачи тщательно осматривали пострадавшую, но в такой обстановке сложно сделать какие-либо выводы, поэтому они использовали носилки, чтобы немедленно переместить в более безопасное и подходящее для осмотра место. Оно аккуратно положило Лили на носилки скорой помощи, бережно проводя пальцами по хрупкому девичьему телу. Ресницы Томхайн медленно подрагивавали и приоткрывали вид для глаз. К сожалению, она смогла увидеть лишь нечёткий силуэт человека, но эти до боли знакомые рыжие волосы, завитые в необычные локоны, остались отметиной в её памяти об этом выступлении.