who is it?

Скетчи по артам       Коннор что-то усердно чертил, склонившись над столом, делая перерывы, чтобы закурить новую сигарету, или чтобы послать Хэнка за кофе. Андроид не был его личной прислугой, и Коннор понимал это, поэтому старался делать это… ненавязчиво, в виде просьбы. Ну, он так думал.       — Хэнк, принесешь кофе, пожалст… — быстро кинул парень и схватив мысль, пролетавшую в голове, за хвост, быстро записал что-то на полях, понимая, что потом вряд ли разберет, — две ложки кофе и ложку сахара… а лучше без него, — говорил тот не отвлекаясь от записей.       На бумаге писать было как-то привычнее, поэтому на планшете он просто листал дела, записи о них и рапорты, проще говоря — всю доступную информацию.       — Вы ничего не перепутали? — переспросил Хэнк, рассматривая и анализируя хаотичные записи Андерсона.       — А? — он поднял голову, — нет-нет… давай, Хэнк, быстрее, — отмахнулся парень, потому что жужжащие слова Хэнка только мешали ему собирать информацию в голову.       Коннор откинулся на спинку, довольно листая в руках свои записи, на весу расставляя какие-то пометки и нумеруя страницы, чтобы потом не путаться. Что-то получалось. Коннор улыбнулся, закинув ногу на ногу, поправив спадающий завернутый рукав рубашки. Андерсон, конечно, ценил уют, и все такое, но переодеваться иногда было крайне лень, а иногда было просто не к месту.       Хэнк подошел тихо, и так же тихо поставил чашку на стол. Коннор уловил его движение боковым зрением, но никак не отреагировал.       Андроид встал напротив стола, заложив руки за спину, глядя на полную пепельницу и срач на столе, какие-то порванные, помятые бумажки.       Коннор перекинул руку через спинку стула и отложил бумаги, поднимая взгляд на Хэнка.       — Спасибо, — улыбнулся парень Хэнку, тот просто кивнул ему, и продолжил стоять.       Андерсона уже мало пугал его режим статуи.       Он с расстройством посмотрел в чашку чая, который должен был быть кофе.       — Ты опять? — устало спросил парень.       — У вас в раковине пять кружек с кофе. Я бы советовал вам остановиться на этом и не увеличивать свои шансы на инсульт в тридцать.       — Я так понимаю, что вместо двух ложек кофе ты одну клал, да?       — В последних четырех чашках.       — Было заметно.       — Врете.       — Ну да, — с улыбкой хмыкнул парень, отпивая из кружки, косточка от лимона попала ему в рот, — то, что я британец, не заставляет меня пить чай с лимоном, Хэнк. Как и чай в принципе.       — Учту.       Коннор не был набором аристократичности и манерности, но какую-то особую грациозность и воспитанность Хэнк отметил. То, как Андерсон сидел и одевался, то, как пил и ел, смеялся и держал сигарету. Что-то стереотипно британское в нем было. И это было странно.       Его гардероб состоял из свитеров смешных расцветок, монотонных пастельных рубашек и брюк. Дома Коннор впрягался в широкие спортивные штаны и странные крахмальные рубашки, которые даже на Хэнка были велики. А когда андроид спросил, зачем Андерсону пять халатов из одного материала, Коннор попросил Хэнка заткнуться и больше никогда с ним не разговаривать.       У него были какие-то странные привычки, словно ему постоянно казалось, что он живет не один. Коннор, в отличие от большинства, не ходил по дому в нижнем белье, даже из душа выходил уже одетым. Эта воспитанность была странной. Словно он был не готов делить личное пространство даже с миром, закрываясь даже от собственного дома.       Коннор вздохнул, делая еще один глоток и потушив сигарету в пепельнице, посмотрел на Хэнка.       — Иди сюда, — подозвал андроида к себе рукой.       Хэнк неспешно подошел, остановившись на расстоянии вытянутой руки от стула, на котором сидел Коннор.       Парень закатил глаза.       — Ближе, Хэнк, ближе, — раздраженно пробормотал тот, — а теперь наклонись… хватит глаза выкатывать, наклонись, мать его, — фыркнул парень и протянул руку к галстуку Хэнка, — в тебя вложили все, я уверен ты даже знаешь схему коллайдера, но как завязывать галстук ты не ебешь. Ну, вот как, блять? — не зло ругался Коннор, причитая и развязывая хлипкий узел галстука.       — Особенности стиля?       — Ты у меня спрашиваешь? — подозрительно поинтересовался Андерсон, — смотри, — говорил Коннор, вытянув полоску галстука, — накидываешь на шею, — парень чуть подался вперед, и Хэнк наклонил голову вниз, позволяя накинуть на себя полоску ткани, — выравниваешь, чтобы широкий конец был ниже, понятно? — Коннор посмотрел на Хэнка, который не отрывал взгляда от рук Коннора, — ну хоть гавкни, что понял? — проворчал парень.       — Понял.       — Молодец, — хмыкнул парень, — теперь короткий конец накидываешь на длинный, видишь, — пальцы ловко перекинули полоску ткани, — широкий перекидываешь… вот так, — пальцы коснулись ткани рубашки Хэнка, просовывая один конец через полоску ткани.       Коннор старался игнорировать желтые блики на виске Хэнка, считая, что тот просто воспринимает информацию.       — Теперь заворачиваешь широкий конец… просовываешь опять вверх, видно? Не ну хоть чет скажи… ага, теперь вытягиваешь петлю и в-о-от… — Коннор запихнул в петлю широкий конец и затянул узел, — не давит?       Андерсон подумал, что это глупо, но все равно спросил.       — Немного.       Не зря спросил.       Коннор чуть растянул узел, ослабляя его.       — Лучше?       — Свободно.       Коннор вздохнул и снова затянул узел, ориентируясь на пуговицы.       — А так?       — Туго.       Андерсон сматерился.       — А так?       — Слабо.       — Ты побесить меня хочешь? — Коннор вздернул одну бровь, не убирая руки с узла галстука.       Диод мигнул красным.       — Нет.       — Не верится, — пробормотал парень и подтянул узел.       Хэнк все еще смотрел на руки Коннора, рассматривая даже мелкие ссадины, шрамы и несколько родинок.       — Ну? — нетерпеливо поинтересовался парень.       — Пойдет.       — Что значит пойдет? Тебе опять не нравится? — нахмурился парень, вглядываясь в лицо мужчины.       — Да. Без него лучше.       — Зараза, — с улыбкой фыркнул парень, — а раньше сказать?       Коннор отпустил узел и смахнул с ткани несуществующую пыль.       — Мне нравится, значит, будешь ходить так. Тебе же все равно, тостер, — поддел Коннор ожидая какого-то сопротивления с его стороны.       — Хорошо, детектив.       Вот сволочь.       — Прекрасно.       — Именно.       Андерсон поджал губы, пытаясь сдержать улыбку, глядя на Хэнка.       Хэнк так и не научился завязывать галстук.       Коннор облокотился на Хэнка, тот все равно стоял в режиме «статуи», сложив руки за спиной, с мордой в виде кирпича.       — Прекрасный вид, — наигранно выдохнул Коннор, делая глоток из бумажного стаканчика.       Хэнк скосил на него взгляд, мол, вы совсем уже, детектив, смотрите в стену и видите небо?       — Ну, а что? — пожал плечами парень, — значит, тебе можно ловить мультики посреди рабочего дня, а мне нет?       — Я изучаю следы тириума в камере, а не галлюцинации.       — А жаль, так тебя списать было бы легче.       — Вас тоже.       Коннор тяжело вздохнул.       — Жизнь — сплошное расстройство даже для андроидов, — согласился парень, продолжая смотреть в стену, — а красиво… ну разводы, — объяснил парень, неопределенно тыкая рукой куда-то в стену.       Хэнк вздохнул, точнее, его система охлаждения решила, что самое время снизить уровень температуры в биокомпонентах. Да не суть. Выглядело это очень человечно.       Коннор отпил из стаканчика и протянул его Хэнку.       — Выкинешь, как только закончишь ловить глюки.       — Я анализирую.       — Да-да, — с усмешкой согласился парень, — надеюсь, тебе интересно.       — Мои протоколы не предусмотрены для…       — Ага-ага, — фыркнул парень, — работай, — и похлопал его по плечу, вручая в руку несопротивляющемуся Хэнку бумажный стаканчик, на дне которого еще было кофе и остатки сахара, потому что кофе-аппарат без сахара не наливал, сжирал или мелочь, или стаканчик, наливая мимо.       — Сделай доброе дело, — улыбнулся парень и, не убрав руку с плеча андроида, легко коснулся губами его щеки, в знак какой-то ненужной благодарности, — не забудь только кинуть в бак с бумагой, а то Аманда будет думать, что я мусорю…       Коннор ожидал какую-то колкость, вроде «специально в бак со стеклом кину, детектив», но Хэнк промолчал, и парень, хмыкнув, просто ушел, только потом поняв, что сделал. Он как-то слишком сильно привык к Хэнку. Надо это исправлять.       Система охлаждения Хэнка слишком быстро перекачивала воздух, пытаясь сбить резкий скачок в системе стрессоустойчивости.       Хэнк отключил протокол безопасности.       Коннор шипит. Больно блять.       Парень зло смотрит на Хэнка снизу вверх, сидя на ступеньках у входа в свой дом.       Раны на лице пекут, на скуле снова содрано, там скоро будет шрам на шраме, и от лица ничерта не останется. Хэнк держит его за подбородок, анализируя и изучая количество ран, и то, насколько они опасны. У андроида холодные, немного шершавые пальцы, и Коннора постоянно пробивает молнией, которая тянется от костного мозга вниз, по позвоночнику, прыгая куда-то под ребра, пронизывая, скручивая живот и замирая где-то там, снизу.       Щеки горят.       Словно ему жарко, или очень холодно.       Да.       Просто очень холодно.       Просто ноябрь.       Коннор закрывает глаза, лишь бы не смотреть ему в лицо.       — Зачем вы туда полезли?       — Зачем ты за мной полез?       Хэнк начинает ворчать. Говорить, что-то о том, что удары в голову — это плохо, курение тоже, как и алкоголь. Коннор фыркает. Хэнк не может отобрать у него все. Хотя словно нарочно это делает. Постоянно. Андерсон все чаще думает о том, что пора самому подать рапорт на перевод в федеральную полицию, чем ждать, пока Аманда выкинет его сама.       Коннор вздрагивает, когда его лица касаются холодные, скользкие пальцы Хэнка.       Белый пластик выглядит нереальным.       Коннор тяжело сглатывает. Под кожей Хэнка нет костей и мышц. Он робот. Самый настоящий. От этого щемит где-то внутри.       — А это красиво, — хмыкает Андерсон, не придавая словам веса, потому что это реально так. Это как сказать, что природа это красиво, ну потому что это знают все, независимо от восприятия.       Хэнк снова устраивает дискотеку своим диодом, и Коннор легко улыбается.       Белые пальцы, отдающие в темноте синевой, смахивают с лица капельки крови, которые остаются на пластике, и Андерсон понимает, что это глупо, но продолжает смотреть.       — В следующий раз я весь ваш мусор буду скидывать вам в стол, — прошептал Хэнк наклоняясь к Коннору, касаясь губами открытой раны, и парень легко вздрагивает, когда новая вспышка пронизывает все его тело, оседая где-то внутри, внизу живота, оставаясь там.       — У вас низкий гемоглобин, детектив…       — Ну, нашел время, — бурчит парень, все еще чувствуя волосы Хэнка у себя на щеке и открытой шее.       — Идемте… тут холодно, вам надо домой.       Коннор фыркает.       — Надо Сумо покормить…       — Не, ну сам виноват, — бурчал Коннор, открывая шкаф и присаживаясь перед ним на корточки, рассматривая. Вроде и порядок, а вроде такой срач, что Андерсон всерьез переживал, что, открыв дверцу рядом, все просто комом выпадет на него, — Хэнк, стоп…— Коннор не успел остановить андроида, и все же из шкафа одежда посыпалась на андроида, падая ему прямо под ноги.       Эти красные трусы давно пора было выкинуть.       Блять.       Андерсон хлопнул себя по лбу, прикрывая лицо, одновременно с этим пытаясь запихать особо стыдливые моменты его гардероба куда-то под шкаф, или под себя. Эти подтяжки тоже нахуй. Они, блять, в радужную расцветку!       Будучи подростком, Андерсон собрал целую коллекцию тупых носков и футболок, у него даже были какие-то принты с мультиков и фильмов. А вот и те самые носки… с черепашками ниндзя.       — Вы фанат? — спросил андроид, рассматривая вещи у себя под ногами.       — Нет — дебил, — вздохнул парень и быстро все запихал куда-то под шкаф, и на нижние полки шкафа.       Потом уберет.       Если вспомнит.       Коннор поднял взгляд на Хэнка еще раз.       Пиджак был единственным целым, что было чудом.       — Мне необходимо наведаться в ближайший пункт технической поддержки Киберлайф и получить сменную одежду… — сказал Хэнк, после всего случившегося, пока Коннор парился в бронежилете, ахуевше понимая, что почему-то жив, а андроида словно вынули из мясорубки.       Андерсон почему-то пересрал.       Хэнк был странным андроидом. Может, это часть его системы… но если нет, не хотелось бы другого Хэнка. Ему как бы и с этим было хорошо, чего, конечно, Хэнк не узнает.       Никогда.       Вообще.       Потому что это постыдно.       — Утром поедем, — сказал Коннор, стягивая жилет, — мне посрать, что у тебя там, ты сейчас мне нужен.       — Это займет не больше часа.       Если он вообще вернется после диагностики.       — Мне посрать сколько это займет. Утром решим.       — Но…       — У меня дома одежды больше, чем бутылок с вином, что-то найдем. А пока не пизди на ухо… иди беси Ричарда, — отмахнулся парень, думая, что самое время испортить себе легкие или печень.       Андерсон вздохнул, глядя в шкаф.       — Так… это, налезет? — спросил он, вытягивая из завала свою, по сути, самую большую вещь, толстовку с академии, с надписью Детройт. Хэнк взял вещь в руки, рассматривая ее со всех сторон.       — Судя по размеру… не должно.       — Супер, — устало вздохнул парень, — сейчас… что-то в сушилке было, примерь пока, — не особо задумываясь над словами и приказами, кинул парень, вставая и стопой закидывая еще какие-то носки под шкаф, потом разберется, что это вообще было.       Хэнк мигнул диодом.       А потом расстегнул остатки рубашки.       Когда Коннор вернулся, Хэнк пытался понять, почему толстовка не достает до линии бедер.       Андерсон сжал губы. Ты мужик, Коннор. Ты не заржешь. Ты выдержишь.       — Тебе не кажется, что она тебе… кхм, маловата? — спросил Коннор, складывая руки на груди, прижимая к себе какие-то спортивные штаны, которые он когда-то постирал не при том градусе, и те стали больше напоминать парашют.       Коннор любил свои парашюты.       Хэнк раздраженно хмыкнул.       Рукава толстовки едва натягивались до локтя, облепив все его мышцы и выступы на теле, бицепсы, трицепсы, или че там у него? Коннор с каким-то сожалением подумал о своем животике и решил, что недурно бы и в качалку записаться, и пить меньше… и сладкого есть. Да в принципе есть меньше. После ужина эта идея отпадет, а пока она нехило подъедает самолюбие парня.       — Удобно? — переспросил он, поджимая губы, — у Киберлайф даже своя линейка нижнего белья… мне подгонишь такое, — усмехнулся парень, рассматривая ровную линию резинки трусов Хэнка, на которой было написано «КИБЕРЛАЙФ.КЛОЗЕС».       — Могу эти подарить, — раздраженно откликнулся Хэнк, потому что его тело неприятно сжимало, доставляя системе неудобство, которое, в целом, может привести к ошибке, а еще хуже — к поломке.       — Ладно-ладно, бодибилдер… лови, — фыркнул Коннор, кидая Хэнку свои любимые парашюты, — поместишься? Или для твоего эго маловато?       — Главное, что ваше помещается в этот дом.       — Спасибо, что заботишься об этом… не порви их, — усмехнулся парень, — и можешь толстовку снять, пока твои трубочки-хуюбочки там не пережало…       — Главное, чтоб вам не жало, — бурчал зло Хэнк, недовольный всем и вся.       Андерсона это немного задело, но он, хмыкнув, что не ожидал другого, отдал Хэнку какую-то из своих рубах, которые андроид окрестил «сельскими» и даже спросил не было ли желания у Коннора завести корову.       — Я козла завел, — пробурчал парень, — мне хватило.       — Знаете, с баранами не легче.       Коннор улыбнулся.       — Один-один, ведроид, а теперь свали, я не буду перед тобой стриптиз устраивать. У меня нет горячих труселей от Киберлайф, мои и доллара не стоят, так что пихать в них монеты не предлагаю…       Хэнк, опираясь о косяк двери, вздернул бровь, мол, вы сейчас серьезно?       — Мой дом — мои правила. Вон. Я не шучу, — Коннор говорил серьезно, и Хэнк просто кивнул, понимая, что сейчас это и правда лишнее.       Последнее, что видел Хэнк перед тем, как закрыть двери, это то, как Коннор расстегивал свою рубашку.       Коннор сюрпал свой холодный кофе со сливками, думая, что это сладкое приторное говно на вкус даже не совсем уж и такое говно, а потом вздохнул, поправив челку, которая лезла в глаза и цеплялась за липкий край пластыря, который вот-вот отвалится, но за неимением другого, Коннор носил этот, и постоянно пытался прилепить его пальцем ко лбу, хотя тот уже и не клеился.       Андроид мерно переводил, словно по секундам, взгляд, то на Коннора, то на терминал и записи, которые Андерсон расклеил по перегородке между их столами, сделав из перегородки доску. Фотографии, пометки маркером на водной основе, который, в теории, должен стираться, и какие-то распечатки.       — Понятнее не стало, — вздохнул парень, — но зато какая картина, ранний ренессанс… я буквально вижу его, — воодушевленно прошептал парень и продолжил серпать из стаканчика с какой-то тупой надписью какого-то местного кафе.       Сюрп-сюрп-сюрп.       — Скорее, русский реализм. Водкин позавидовал бы.       — Думаешь? — деловито переспросил парень и снова уставился на стол.       Сюрп.       — Такое количество трупов другой классификации не поддается.       — Реализм звучит скучно.       Сюрп.       — Не могу не согласиться, — вздохнул Хэнк.       Если бы у него была другая настройка, то у него непременно бы же дергался глаз.       — Вы же знаете, что такое количество сладкого может плохо влиять на вашу поджелудочную?       — И? — спросил Андерсон, сжимая губами толстую черную трубочку, продолжая высасывать остатки кофе из льда и сладкого крема.       — Вам стоит перестать.       — Зачем?       Сюрп.       Блять.       — Потому что, — терпеливо проговорил Хэнк, — в этом случае ваши зубы осыпятся раньше, чем это случится из-за сладкого.       — Угрожаешь? — равнодушно фыркнул парень, гоняя трубочкой лед в стаканчике.       — Что вы… — фыркнул Хэнк, — как я могу вам угрожать в пустом участке.       — Ну спасибо, успокоил, — пробормотал парень, — знаешь, кого тут реально не хватает? — парень указал на доску.       — Терпения?       — Тебе — да, — язвительно отозвался детектив, — нет, тут не хватает главы восстания. Мы должны узнать кто это, во чтобы нам это ни стало.       — Это ведь…       — Не наше дело? — дополнил парень и Хэнк кивнул, — и? — и снова засербал.       У Хэнка все же будет дергаться глаз.       И не только от звука.       — Тут калорий больше, чем во всем печенье, которое вы съели за эту неделю.       — А ты считал? — искренне удивился парень.       — У меня выбора нет.       Андерсон улыбнулся.       — Может, перестанете?       Коннор, игнорируя его, продолжил сербать, теперь нарочно, хотя горло уже кололо холодком растворившегося льда.       — Детектив… — предупреждающе начал Хэнк, и Коннор повернул к нему голову, продолжая делать ненужные глотки, которые были полны воздуха, а не кофе, которого и вовсе не осталось.       Хэнк вздохнул и вырвал стакан из рук Коннора, когда тот вынул трубочку из-за рта, чтобы случайно не повредить ему нёбо. Андерсон сматерился, требуя вернуть ему его лед со сливками.       — Больше никакого сладкого.       Коннор подвис.       А потом заржал.       — Как скажешь, папочка, — фыркнул со смехом Андерсон, закатывая глаза, — еще железка мне советы не раздавала, — парень и снова продолжил что-то рассказывать о своей примитивной доске разбора, пока Хэнк раз за разом проигрывал в голове его слова…       Папочка?       Хэнк наклонился и поцеловал Андерсона в лоб.       Парень испуганно отпрянул, сжимая в руке поводок Сумо, ленивая псина не хотела видеть свет божий дальше заднего двора, поэтому была не особо рада случившемуся. По крайней мере, она останавливалась каждые пять минут и стояла, просто стояла, обнюхивая асфальт. А еще все шли туда, куда хотел Сумо, потому что куда-то тащить шестидесяти-килограммовую тушу было тяжело.       — Ты че, тостер? Перегрелся?       — На улице ноябрь.       — Тем более, — нахмурился Коннор, быстро вытирая ладонью лоб, ему все еще казалось, что он влажный после губ Хэнка.       — Я проверяю вашу температуру.       — Нахуя?       — У вас красные щеки.       — Мне холодно, как бы, — зло фыркнул Коннор, пытаясь скрыть странное смущение, которое он испытывал, как только ловил флешбеки со случившимся.       — А я вам говорил, что нужно одеваться теплее.       — Еще пальцем пригрози, — бурчал парень, понимая, что от разговора с Хэнком буквально не убежишь, Сумо завис, нюхая столб, а потом облизал его, оставляя длинный влажный след, — фу, Сумо, фу, — ругался парень, садясь на корточки перед мордой собаки, — нельзя, — и реально пригрозил пальцем собаке, та виновато опустила взгляд вниз.       Андерсон вздохнул и полез в сумку, которую приходилось таскать. Он пытался выгуливать Сумо в парке, но они туда ни разу не доходили. Сумо несло в спальный район, где ему нравилось распугивать людей и детей. Коннор любил эту часть прогулки, и ненавидел каждого дебилоида, которые, не зная ни его, ни собаку, спрашивали сколько лет мальчику, и как его зовут. Вот и нахрена им эта информация?       Зато гадить на улице Сумо отказывался, только на свой родной газон, но помечал каждый фонарный столб, да в принципе, каждый столб. Как бы Хэнка однажды не пометил.       Коннор вытащил железную миску для воды и бутылку, наливая Сумо воды. Еще минут десять походят, Сумо снова пописает, и снова попьет.       Пальцы Коннора замерзли и едва сгибались. Кожа на костяшках вот-вот начнет лопаться, а пальцы непривычно красные от ветра и холода.       Он быстро спрятал миску обратно в сумку, вместе с водой, и спрятал руки в карманы. Ну, вот так лучше. Сумо мокрой мордой облизал брючину Хэнка и тот погладил его.       — Вот не надо, — бурчал Коннор, — этот тюлень сейчас вообще ничего делать не будет, погладишь его дома.       — Дома?       — У меня дома, — раздраженно поправил парень.       Хэнк мигнул диодом и ничего не ответил.       — Эй, ты че дел..?— нервно выкрикнул Коннор, дернув рукой в кармане, когда почувствовал, как что-то прикоснулось к холодной коже.       Долбанные куртки с молнией на карманах резали обветренную кожу, еще и продувалась вся. Вот и как он ее в здравом уме купил? Даже в карманы задувало, и ладони все равно замерзали.       Хэнк сжал ладонь Коннора в кармане, включая свой режим кипятильника.       — Можно обе ваши ладони? — спросил Хэнк. Коннор фыркнул и вытащил вторую, — запомните, не мойте теплой водой руки, если они замерзли. Сначала их нужно растереть, — говорил андроид, растирая его ладони в своих, медленно их прогревая, — иначе руки могут опухнуть. И сразу горячее не берите в руки… постепенно поднимайте температуру.       — Спасибо за курс юного рейнджера.       — Не за что, — улыбнулся Хэнк, проигнорировав язвительное высказывание парня.       Сумо дернул поводок, и Хэнк перехватил его. Собака тихо проскулила, но замерла на месте, обижаясь от силы пару секунд, начиная с увлечением вылизывать столб.       Коннор выдохнул облачко пара, глядя на то, как ладони Хэнка обвивают его пальцы.       — Зато покурить теперь смогу, — усмехнулся парень и Хэнк действительно закатил глаза.       — Знаете… легкое обморожение пойдет вам на пользу, — и отпустил его ладони.       — Ну ты чего, — растроенно выдохнул парень, — ну за что? — бурчал тот, быстро пряча руки в карманы.       Хэнк вел Сумо с левой стороны от себя, пока Коннор хмуро пинал асфальт. Даже собака слушалась Хэнка. Предатель.       Зато удобно.       На нем спать, наверное, удобно, такой матрас с подогревом.       Коннор прикусил щеку изнутри, кутаясь по нос в воротник куртки.       О чем только не подумаешь.