Минори знала, что она не слабая. И соглашается вовсе не сбегать с Мияги, а получить желанное — поступить в элитный университет. Ямада расценивала эту возможность как своеобразную удачу, ведь здесь, в префектуре, Судзуки-сан обязательно подложит ей ложку дёгтя в бочку мёда и не позволит хорошо окончить школу. Всё то время, что она обдумывала перспективы жизни в Японии, плохое предчувствие ходило за ней по пятам. Не отпускало до самого разговора с бабушкой, а потом раз, и с души будто бы камень упал, оставив за собой пустоту и блеклый образ дедушки и Тоору.
Когда-то в детстве у Ямады был страх, что близкие ей люди разъедутся в разные точки мира и скажут об этом в самый последний день — прямо перед отъездом, со слезами на глазах и жалобными словами извинениями. Перед ними откроются новые тропы жизни, а люди, оставшиеся позади
никогда больше не вспомнятся. Зачастую маленькая Ямада переживала, что именно так произойдет с её отцом. Длительные командировки заставляли нафантазировать лишнего и разочек-другой всхлипнуть. Хорошо, что подобные переживания уже давным-давно затерялись где-то в пучине сознания, а сейчас, словно ирония судьбы, с отчаянием вспоминались. Теперь Минори встала на место папы, воплотившись в собственное детское опасение. У девушки есть страх — привязаться к человеку, а потом навсегда его потерять.
Почему? Почему ножи так больно изрезали ей душу? Казалось бы, не будь у неё никого, всё сложилось бы иначе, и пустота бы заполнилась эйфорией предстоящей встречей с бабушкой. До отъезда оставалось чуть больше, чем два месяца, и Минори предстояло преодолеть ту горечь, которую она никогда не хотела испытать на своей шкуре: рассказать о принятом решении близким ей людям — Ямаде-старшему и Ойкаве.
Тоору.
По правде говоря, школьная влюблённость — такое себе дело. Особенно если это происходило чуть ли не впервые, когда уже нужно было задумываться о поступлении в университет и экзаменах в конце года. Минори вот ещё нужно годик отучиться, а Ойкаве уже предстояло стать студентом. Он не спешил делиться своими планами на будущее, потому что сейчас был занят только одним: подготовке к тяжелейшим школьным тестам. Но, на самом деле, переживать ему было особо не за чем. Пусть Тоору и проиграл отборочные в весеннем турнире, он всё равно оставался быть отличным игроком, который спокойно держал судьбу в своих же руках и, в принципе, мог делать всё то, что хотелось лично ему.
И из-за этого где-то в глубине её души таилась зависть.
А может.... она всё-таки смогла бы что-то изменить? Например, уехать
вместе с ним?
В день принятия решения переехать в США, Ямада долго не могла заснуть. Вертелась в холодной постели, пытаясь унять боль в висках и не вспоминать, что сейчас было всего лишь семь часов вечера. Это лишнее время сна ей было необходимо как никогда — всё-таки устоять от идеи выспаться хотя бы раз за неделю было крайне тяжело.
На следующее утро Минори проснулась с всё той же ноющей головной болью. Она чуть привстала на локти и сонно огляделась вокруг: сначала на глаза попались расположенные у кровати две высокие тумбочки с позолоченными ручками, а затем стоящие на них ночники с бахромой. Посмотрев прямо, перед собой Ямада увидела белый пушистый ковёр, что находился посередине комнаты. Чуть правее — шкаф для одежды из белого дерева и туалетный столик, над которым висело большое зеркало в массивной золотой рамке. По бокам — два зашторенных окна с подоконниками. Девушке хорошо помнилось, как она забиралась на них и с нескрываемым интересом следила за происходящим снаружи. С другой же, левой стороны, располагался письменный стол, опустевшие стеллажи и еще одно зеркало в полный рост. Вздернуть голову наверх — тут же увидишь невероятной красоты хрустальную люстру, блестящую на солнце, состояние которой расценивалось не в один миллион. Минори с тяжестью вздохнула — казалось, если бы не чемоданы, стоящие у двери, комната бы оставалась такой же нетронутой и чистой, какой она помнила её в последний раз. Будто бы всё это время наличие её спальни хранили в секрете, как какую-то потайную комнату, ведущую в другое измерение.
— Добро пожаловать в мой внутренний мир — пустоту белого цвета, — Ямада поежилась от мурашек по коже. Надо было поскорее что-то сделать с этой никому ненужной болезнью.
Часы показывали десять утра, когда Минори, прихватив с собой очередную пачку таблеток, тихонечко вышла из своих покоев и спустилась вниз по лестнице — прямо по направлении на кухню. Ночью у неё заложило нос, поэтому, к большому сожалению, сейчас она не могла почувствовать тот свежий аромат фруктов и той вариации выпечки, что готовилась специально к сегодняшнему завтраку. Бегло оглядывая домработниц, девушка быстро пришла в смятение: их лица показались ей совсем чужими.
— Ямада-сан, с добрым утром! Как Вам спалось на новом месте? — Эми Хашимото — та самая вчерашняя «невежа» неожиданно появилась перед Минори, и, как ни в чем не бывало, склонила голову вниз и улыбнулась.
— Хорошо, спасибо, — не отрывая взгляда от других присутствующих на кухне, произнесла Ямада. В голове вихрем кружился вопрос — где же сейчас находился старый привычный ей состав? Вспоминая обращение младшей Судзуки к подчиненным, Минори смогла собрать мозаику воедино: их, вероятнее всего, поголовно уволили. Поменяли достоверных домработников, словно перчатки, совершенно не колеблясь. Даже её личная горничная, что так заботилась о Минори в детстве, без тени следа исчезла с остальными. Вздохнув, Ямада изобразила секундное недовольство. — Я пришла попить воды.
— Ох, конечно-конечно! Сейчас налью Вам стакан, — девушка в ту же секунду подбежала к столешнице с графином. — Вот, возьмите.
Позади послышалось цоканье туфель, и вскоре в дверях появилась Аки. Приняв стакан из рук Эми, Ямада отпила три жадных глотка и уставилась на сестру.
— Какое чудесное утро сегодня! — пролепетала младшая Судзуки. — А с тобой,
Нори, оно становится только лучше! — и неприятно растянула губы в фальшивой улыбке.
Минори даже бровью не повела. Между прочим, у нее перед глазами всё кругом шло, так что нужно было поскорее смотаться к себе. Но утро, на удивление, и правда оказалось чудесным. Из серых облаков выглянуло солнце, что пробиралось в запотевшие от холода окошки домиков и создавало внутри царящую спокойствием атмосферу. Подождать еще чуть-чуть, и гляди такими темпами весна придет даже раньше, чем обычно. А с ней и последние месяцы в префектуре.
— Смотри сладким за завтраком не подавись, а то тогда это утро станет слишком идеальным, — зевнула Ямада, бесцеремонно обходя Судзуки и лениво двигаясь обратно к лестнице. — Хашимото-сан, можно попросить Вас принести еду мне в спальню?
— Неужели не удостоишь чести поесть с нами за одним столом, а, Нори? — съязвила Аки, пока Эми, как током поражённая, не начала судорожно кивать. Черт, вот боится она этой мерзавки, хоть головой об стенку бейся — сделать что-то в свою пользу вряд ли получится.
— Я болею. Передай Судзуки-сан, что я не спущусь.
Для сестры слова Ямады отдались в голове придуманным за считанные секунды оправданием, но сказать что-то в ответ она не успела: Минори уже давным-давно поднималась по лестнице на третий этаж. Пожалуй, сейчас стоило бы заняться кроватью — спать на голом матрасе, прикрываясь одной единственной простыней, уже не могло входить ни в какие рамки. А к вечеру и чемоданы разобрать, раз уж на то пошло. Вновь оказавшись у себя в комнате, Ямада ощутила тоску по былому; в этом доме она, как птица в клетке, запертая на четыре замка без права на свободный полет. Минори поставила стакан с водой на комод и оглядела свою двуспальную кровать с мягким изголовьем. Совсем уже отвыкла. И от Аки, что отыгрывалась на других, потому что её бьют, и от роскоши в доме и от...
Короче говоря, всего.
Взяв в телефон в руки, девушка набрала номер главного менеджера, чтобы сообщить, что на работу в ближайшие три дня она выйти не сможет. А заодно и Накагаву предупредить — бедняжка в момент обморока своей коллеги переживала чуть ли не больше всех. Не самые интересные разговоры заняли у Минори недолгие двадцать минут, а после окончания диалога с Хиной, в дверь спальни постучали. Ямада собралась с духом и сползла с кровати.
— Спасибо за забо... — начала было Минори, но запнулась на полуслове.
На пороге двери она встретилась вовсе не с домработницей с подносом.
А лицом к лицу с Судзуки-сан.
Одним лишь своим взглядом женщина заставила Ямаду почувствовать себя не в своей тарелке. Пришлось невольно отступиться назад.
— Доброе утро, Судзуки-сан, — своими действиями Минори ненамеренно пригласила мачеху к себе в спальню, отчего хотелось громко выругаться.
Проклятье.
Но женщина будто бы только этого и ждала: сделала два уверенных шага вперёд и невозмутимым взглядом оглянула пустующую комнату. Довольно шарахаться, мысленно проговаривала Ямада про себя.
Мачеха ничего ей не сделает.
Ах ты глупая тварь! Только приехала и уже самовольничаешь? Кто давал тебе на это право?
— Почему даже не притронулась к чемоданам?
В ушах неожиданно появился гул, который с каждой секундой становился всё сильнее и сильнее. Будто бы у кого-то в гостиной перестал работать старенький телевизор с антенной, вот он и гудел.
— Я уснула, — спокойно ответила Минори.
Ками-сама, что из тебя вырастет, жалкое ты отродье?
— На голом матрасе?
Нужно было бить по этому телевизору. Бить, что есть силы, и он обязательно бы заработал.
— Я выдохлась, не было...
Твоя дорогая мама не смогла вытерпеть тебя, вот и умерла раньше времени!
Судзуки-сан открыла было рот, что-то произнесла и уставилась на падчерицу, в ожидании ответа, а Ямада стояла, как вкопанная, с распахнутыми глазами и больше ничего не слышала. Вообще. Ничего. Находилась в своём мирке, где в тёмной комнате она стояла напротив сломанного телевизора и глядела на него неотрывно, будто бы на гипнотизирующие часы. Только она. Только яркий экран и чёртов гул. А потом — вспышка ослепляющего света.
Почему... он так и не заработал?
— Минори, ку-ку! — мачеха пощелкала перед её носом длинными пальцами, заставляя девушку резко дернуться.
— Извините, что Вы сказали?
— Ты сбегать что ли собираешься? — нахмурилась она, делая акцент глазами на подвеске Ямады. — Когда?
На вчерашнем пушистом, но уже помятом свитере отчётливо выделялся кулон с переливающейся половинкой сердца, и Минори даже будто бы в смятении отвела взгляд. Говорить про её отношения с Судзуки-сан, как старые подружки в добрые времена, было просто отвратительно. Глупая ловушка для глупой мышки: ты сначала съешь приманку, а потом получишь по самое не хочу, даже не успев сообразить, где именно оступился.
— Знаешь, мне искренне жаль этого парня, — женщина ухмыльнулась, а Ямада, не поменявшись в лице, сдавила подвеску в руке. —
Ойкаву... Тоору, да?
Шаг за шагом, шаг за шагом, шаг за...
Ну где? Где же она оступилась?
Минори свела брови к переносице и возмутительно вскрикнула:
— Хватит делать это! Вас никто не просил за мной следить!
А Судзуки-сан только засмеялась в ладошку, склоняя голову в бок. В коридоре появился невысокий силуэт Хашимото с подносом, и не начавшуюся войну пришлось прекратить. Под внимательным взглядом женщины, домработница быстро забежала в комнату и поставила поднос на комод.
— Набирайся сил, выздоравливай, — Судзуки-сан перехватила идущую к двери Хашимото за локоть и в последний раз пренебрежительно посмотрела на падчерицу. — А мы с Эми удалимся на кухню.
— Приятного аппетита, Ямада-сан! — кончики пальцев у девушки невольно задрожали.
Когда они уже оказались за дверью спальни, Минори отчётливо услышала последнюю фразу, с насмешкой произнесенную мачехой:
—
Добро пожаловать домой, Минори. Мы все очень сильно скучали.
***
Целый день Ямада просидела у себя в комнате. Лежала на кровати, читала книжки, звонила дедушке и переписывалась с Ойкавой. Тоору печатал, что целыми днями напролёт сидел за учебниками и был бы очень рад, если бы Минори поскорее выздоровела и поделилась своими знаниями в физике. А Ямада улыбалась — улыбалась через силу, мысленно пытаясь быть где-то рядом с ним. Внутреннее давление шло на подсознательном уровне, а слова Судзуки-сан, хоть и были очевидны, но всё равно никак не давали покоя: как далеко могла зайти эта их слежка? Станут ли они дергать за ниточки, медленно доставая её секреты из под земли? Раньше времени девушка старалась... Нет, она
очень старалась об этом не думать. Началось бы очередное самокопание в себе и своих проблемах, а Минори это правда изнуряло: что не день, то одни неприятные сюрпризы.
От: Ойкава Тоору
Для: Минори. 20:40
Вышел на пробежку и случайно забрёл на твою улицу. Упс!
Тихо рассмеявшись в ладошку, Ямада не раздумывая набрала его номер телефона.
— И что же ты делаешь на моей улице, Тоору? — Минори поднялась с кровати, подошла к подоконнику и стала разглядывать ночное звёздное небо и дворик с забором перед домом. А где-то там, снаружи, на другой стороне дороги стоял Ойкава и смотрел на горящие желтым светом окно на втором этаже. Холодный пар вышел изо рта; Тоору мягко произнёс:
— Я тебя вижу.
— Может, мне попробовать выйти? — девушка оглядела улицу и, заметив его тёмный силуэт, стоящий около дерева, помахала рукой.
— И заболеть ещё больше?
— Тогда давай пообщаемся! — она уселась на подоконник. — Мне вот тоже, на самом деле, не помешало бы посидеть за уроками.
— Ну так, пожалуйста, Минори, — Тоору засмеялся. — Только выздоровей, и можем хоть каждый день в библиотеке сидеть и не переставая готовиться к тестам.
А в голове уже вырисовалась картинка, как они, в свете белого дня, сидели за столом, обложенный учебниками и наслаждались процессом обучения. Точнее... этим самым процессом наслаждалась бы только Ямада, а Ойкава пытался бы понять написанные жирным шрифтом термины в учебнике, время от времени поглядывая на её спокойное лицо. Они бы случайно соприкасались локтями, ну, прямо как самые настоящие соседи по парте, и Тоору бы обязательно бормотал про то, что Минори хорошо — хорошо иметь ещё один годик в запасе и учиться на втором году.
Жаль только, что не в её случае.
— Идея «не переставая готовиться к тестам» звучит интригующе, — девушка рукой отогнала от себя плохие мысли. — Только вот твои поклонницы тогда заполонят всё помещение и обязательно меня задушат.
Ойкава нахмурился.
— Вообще-то, не смешно. Я ни в коем случае не дам им это сделать!
Ажиотаж вокруг их пары в любом случае будет огромный. А ведь скоро День Святого Валентина, и Ямада уже предвкушала увидеть заваленный до краев признаниями в любви шкафчик Тоору. Внезапно перед Минори встал весьма странный вопрос: а что вообще делают влюблённые в этот день? Стоит ли ей дарить ему шоколад, который, наверняка, затеряется в веренице приготовленного другими девушками? Была бы возможность запретить им проявлять свои надоедливые знаки внимания, Ямада бы воспользовалась ею в первую очередь. А какой шоколад? Черный, молочный или белый? Минори ещё никогда в жизни не приходилось готовить шоколад, а тут на тебе — очередная подложенная свинья. Самое главное, чтобы Ойкава потом случаем не отравился. В конце концов, не ей сейчас школу заканчивать, а ему.
В трубке повисло молчание.
Ямада решила воспользоваться этим недолгим моментом, чтобы собраться с мыслями и как-то намекнуть Тоору про переезд заграницу. Про то, что, возможно, в дальнейшем они бы смогли вместе зажить в ярком городе небоскребов и свободы — Нью-Йорке. Почему она раньше до этого не додумалась? Ведь тогда ей не придется слезно с ним прощаться и расставаться, а их отношения ещё имели шанс существовать. Девушке думалось, что если она не скажет Тоору об этом сейчас, то не скажет никогда. Поэтому, сделав глубокий вздох, Минори уже была готова поведать о своих планах, но....
Её размышления неожиданно прервал звук приближающихся шагов и открывающаяся в комнату дверь. Ямада без замедления среагировала: задернула штору и прошептала в трубку тихое «Перезвоню», устало поворачиваясь к прибывшей гостье. А у Судзуки-сан — горящие азартом глаза.
— Кто там пришёл в такое позднее время?
— Никто. Не переживайте, — кончиками пальцев Минори продолжала держать занавес. — Я наблюдала за происходящим снаружи и...
— Отойди. Я знаю, что это он, — мачеха оскалилась и принялась грубо отталкивать девушку в сторону. —
Это ведь ты с ним в Америку удрать собираешься, да?!
И Минори в ступоре замерла. Вздернула голову вверх, на вершину закрутившейся в спираль лестницы и отчаянно поняла, что не просто оступилась, а опять с хрустом в спине покатилась в самый вниз.
