Anon

[16:42] Юнги: увидимся позже Считанные минуты назад на улице лило, как из ведра, но внезапно всё прекратилось. Как будто что-то свыше благословляло его, разрешая идти. Чонгук смотрит на себя в зеркало, поправляет волосы. Сосредоточенный. Спокойный. Осознающий. Как будто он ничего не чувствует внутри. Как будто он не готов проблеваться от нервов прямо здесь. Чонгук делает глубокий вдох, убеждается, что выглядит максимально привлекательно. Он мог бы быть получше. Если бы был красивым, но он не. Он ужасен. — Уже уходишь? Чонгук напрягается. Чимин медленно открывает дверь своей спальни. — Да, — отвечает он. Они оба знают, куда он идёт, но ни один из них ничего не говорит. Чимин льнёт назад, опираясь спиной на стену, прячет руки в карманах спортивок. Чонгук нервничает, это очевидно. Чонгук поджимает губы, как будто пытается собраться. В два раза больше нужного времени уходит на застёгивание пуговиц на рубашке, потому что притвориться, что его руки не дрожат, он не может никак. — Итак, — бормочет тот, пытаясь растопить непонятно откуда взявшийся лёд между ними. — С каких пор вы общаетесь? Чонгук поднимает взгляд оленьих глаз, сверкающих, словно он пойман в ловушку. Качает головой. — Мы встретимся, чтобы он просто показал мне кое-что, — выпаливает он. Чимин хмыкает, хоть это и не тот ответ, на который он рассчитывал. Он остаётся на месте, несмотря на то, что знает, что заставляет Чонгука испытывать неловкость, на что нет абсолютно никаких причин, и именно поэтому изгибает брови. — Во сколько ты вернёшься? В этот раз Чонгук пытается не встречаться с ним взглядом, сосредоточенный на приведении себя в порядок. — Не знаю. Чонгук брызгается туалетной водой, пытается незаметно выдохнуть всю неуверенность так, чтобы Чимин не заметил. Ещё слишком рано, но Чонгук уже примерно полчаса прихорашивается. Конечно, Чимин замечает. — Эм, Чонгук. — Что. Неловкая улыбка занимает его губы. — Тебе нравится Юнги? Чонгук хочет ответить, но когда начинает говорить — давится собственной слюной, широко распахивает глаза, кашляя, пока не может нормально дышать снова. — Какого хера, блять, нет. — Уверен? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё. — Пиздец, как уверен. Чонгук нервно собирает вещи и сбегает из комнаты, даже не выключая свет, бросая Чимина стоять у той же стены. Он шагает ко входу, открывает дверь, замирает на полпути, думает. Цокает языком. Затем Чонгук оборачивается и возвращается в комнату за телефоном, под взглядом Чимина, которого явно позабавил напоследок. Потом он, наконец-то, уходит. Руки дрожат. Холодные, но потные. Чонгук вытирает их о брюки, закидывает рюкзак на плечо. Продолжает идти, вытирает ладони снова. Сегодня не так уж и жарко, но Чонгук потеет, как будто солнце светит прямо на него. Быстро дыша, тяжело, он идёт, и голова кружится от того, насколько часто бьётся его сердце. Он даже не слышит шума проезжающих мимо машин. Чонгук тяжело вздыхает, что, впрочем, совсем не помогает. Он снова вытирает руки, в этот раз закатывает рукава рубашки. Он ненавидит всё это. Ненавидит быть таким, с потными руками. Что если Юнги коснётся его руки; он подумает, что Чонгука противно касаться, но он не может ничего с этим сделать. Он принимал душ дважды за сегодня, это всё просто потому, что он слишком сильно нервничает. Чонгук тяжело дышит, и теперь и лёгкие начинают покалывать. Они болят. Чонгук кладёт руку на грудную клетку, делает вдох. Это очень больно. Он останавливается, опираясь на стену в одной из подворотен. Он ни за что не даст Юнги коснуться своих рук. Он даже ни за что не позволит ему подойти слишком близко. Внезапно, его сердце бьётся так часто, что он слышит его среди шума улицы. Ему хочется блевать. Это вообще ненормально. Чонгук делает глубокий вдох, затем выдох, после снова вдох. Пытается идти, продолжить путь. Некоторые люди пялятся, словно с ним и правда что-то не так. Щёки горят от стыда, и он ускоряется, хоть Чонгук уже и не знает, хочет ли он дойти до места назначения. В конце концов, он выходит на очень красивую территорию. Это рядом с домом Юнги, если верить навигатору в телефоне. Здание большое, современное. Чонгук смотрит вверх и думает, какие из окон могли бы быть его. Теперь ему легко, он дышит спокойно, может летать. Он быстро подходит к двери, замирает. Ему нужно позвонить в звонок. Он пришёл раньше, но ему не стоит переживать. Если Чонгук здесь — на это есть своя причина. Чонгук делает вдох и поднимает руку. Находит взглядом звонок Юнги, кладёт на него палец, нежно, надеясь поскорее набраться смелости и нажать. Это глупо. Если он не может нажать на простую кнопку, как он, блять, вообще собирается смотреть ему в глаза. Чонгук вздыхает, быстро, нервно, палец начинает дрожать. Внезапно, рядом с дверью появляется другой человек, сосед, улыбка которого заставляет, наконец, нажать на звонок, чтобы не выглядеть идиотом. — Здравствуйте, — отвечает Чонгук, тихо матерясь внутри. Проходит всего несколько секунд, и он слышит, как автоматическая дверь открывается. Чонгук заходит внутрь здания, чувствуя себя на шаг ближе. В рекордное время забегает по ступенькам, вытирая и без того сухие руки просто на всякий случай. Теперь он смотрит на дверь Юнги, становится напротив. Прочищает горло, делает несколько последних глубоких вдохов. Улыбается, что, тем не менее, не задерживается надолго. Он убеждает себя, что может это сделать, потому что он пришёл сюда один, подталкивать уже некому. Стучит в дверь, только потом понимая, что мог бы воспользоваться звонком. Чонгук выругивается во второй раз, когда Юнги открывает дверь. — Привет. Сердце Чонгука останавливается, практически навсегда. — Привет, — бормочет он. Юнги смотрит на него из дверного проёма, нервничая не меньше, суетливо сминая подол футболки пальцами. — Ты вовремя, — говорит Юнги, — только на семнадцать минут раньше. Чонгук неловко отводит взгляд, он не проверял время, не знал, что придёт настолько рано. — Извини, — выдыхает он, потому что и правда не может посмотреть в глаза. — Всё окей, не извиняйся. Я был готов. Они оба входят в квартиру, Юнги закрывает за ними дверь. Чонгук дрожит, он незаметно бросает взгляд на Юнги. Судорожно вздыхает. На нём широкая футболка, чёрные спортивки, обвивающие лодыжки. Босые ноги тихо топают по полу. Волосы растрёпаны, потому что, видимо, Юнги играл с ними, сидя перед компьютером, всего несколько минут назад. Ага, как никогда готов.