Snapshot

Время укладывания спать должно для Чонгука быть лёгким, в три года-то. В то время, как у только-только начавшего ходить малыша могут возникнуть какие-нибудь проблемы, он знал, что, поужинав, покупавшись и одев пижамку, ему нужно будет отправиться спать. Та же самая рутина, которой Сокджин и Намджун следовали каждую ночь с тех пор, как в их жизнь вошёл Чонгук. Единственное, что изменилось, — каждую ночь Чонгуку нужно было прочитать сказку или спеть, чтобы он заснул. Когда пришло время для Тэхёна с Чимином присматривать за ребёнком вечером, следовать инструкциям Сокджина должно было быть легко. Вместо этого они столкнулись с расстроенным Чонгуком, который рыдал в своего кролика, пока прятался под кроватью. — Куки, — пропел Чимин, низко пригнувшись к полу и заглядывая под кровать. Он старался дышать, несмотря на тяжёлый вес Тэхёна (который решил, что ему необходимо лечь на него, вместо того, чтобы лечь рядом). — Дружище, всё нормально, мы… — Я не хочу спать! — заорал Чонгук, тело его кролика заглушало полный взрыв его слов, поэтому оно прозвучало похожим на детскую несвязную речь. — Хочу папочку… мамочку… Чимин раздражённо выдохнул, лицо его покраснело и было теперь потным, и столкнул Тэхёна. Мальчик едва слышно хрюкнул. — Он плачет уже полчаса, — простонал Тэхён, растирая свои уши, которые, он был уверен, будут позже звенеть. Низкая оплата и пользование холодильником в обмен на то, чтоб время от времени сидеть с Чонгуком, начинало терять свою привлекательность. — Может быть, стоит позвонить Сокджину и Намджуну… Чимин быстро тряхнул головой. — Это не настолько серьёзно! Мы сможем сделать это-- он просто немного сердит, потому что устал. На этом Чонгук испустил громкий визг, и Тэхён поклялся, что слышал, как блюдо внизу на кухне разбилось. — Это… — Тэхён изогнулся под кроватью и схватил Чонгука, вытаскивая его на открытое пространство. Мальчик заскулил, жалко пинаясь ножками, и продолжил плакать в своё животное. — Куки, тебе надо успокоиться. — Нет! Тэхён заткнул рот Чонгука и положил его обратно на пол, чтобы избежать пинков в лицо. Со слюной на щеках и соплёй, свисающей у него из носа, Чонгук выглядел менее милым и больше похожим на месиво из грусти. — Твои родители будут дома через несколько часов, Куки, — сказал Чимин, разглаживая мокрые пряди чёлки с глаз малыша. — Всё будет хорошо, правда. Знаю, что ты устал. Хей… Тэ, иди сюда. Чимин забрался на чонгукову кровать и похлопал на место рядом с собой. Кровать не была создана для двух растущих десятилеток с конечностями плюс малыш, но они как-то уместились. Чонгук находился между ними, и Чимин накрыл их одеялком — тем самым, в котором прибыл Чонгук из госпиталя. Чимин взял салфетки с тумбочки и вытер слезливое лицо Чонгука, прежде чем бросить её на пол. — Тэ, помнишь ту песню, которую мы пели вчера? — спросил Чимин, когда как Тэхён потирал спину Чонгука. — Ту о сыре и каше? — Нет, другую. — Что-- о, да! Помню её. Зачем? — Думаю, мы должны спеть её для Куки. Плач Чонгука уменьшился в громкие всхлипы, усталость победила его необходимость быть расстроенным, но он всё ещё боролся с этим. Чимин поглаживал его волосы, поцеловав в висок, когда он и Тэхён начали петь. Это не была экстравагантная песня. Простенькая мелодия, которую Тэхён подслушал у мамы, напевавшей её его брату-малышу, и которую он с Чимином решил превратить в их собственную колыбельную ради забавы. Когда они запели, чонгуковы всхлипы начали стихать, слёзы постепенно останавливались, а веки закрывались. Он потёрся лицом о кролика, а затем о грудь Чимина, дотянувшись своей маленькой ручкой до тэхёновой руки, которая гладила его бок. Понадобилось ещё несколько минут до того, как Чонгук расслабился во сне, его дыхание ещё немного дрожащее, а щёки румяные от утомления. Чимин подождал ещё одну минуту, прежде чем сказать. — Мы потрясающие няньки. Может, мы должны-- Его следующие слова были прерваны громким храпом вежливого Тэхёна. Чимин надул губы, желая пнуть спящего мальчика, но решил, что будет хорошим сегодня вечером. — Ты безнадёжен, — пробубнил он, покраснев, когда наклонился, чтобы поцеловать лбы Тэхёна и Чонгука. Двое едва шевелились, небольшая улыбка украсила лицо Тэхёна, а Чонгук прильнул к своему одеяльцу.