Безусловно, это любовь...

С самого начала, как он только пришел впервые тренироваться в группу Якова, Юрий только и слышал, что о великом таланте гения Виктора Никифорова. Виктор то, Виктор это, Виктор туда, Виктор сюда… Юрию иногда казалось, что Виктор – это такой абстрактный образ, что витал внутри спорт.комплекса и был совершенно недосягаем. Частенько все было именно так, потому что взрослые соревнования и юниорские проходили на совершенно разных площадках, зачастую, в разных городах и даже в разных странах. Так что юные дарования почти не пересекались с именитыми спортсменами, встречая их лишь урывками на специализированных курсах или массовых ледовых шоу. Для Юры Виктор никогда не был идолом, даже несмотря на то, что Яков частенько ставил его в пример и к месту, и нет. Юра слушал тренера и делал по-своему, наплевав на сравнения и указания. Для него на первом месте было собственное «я», а уже потом какой-то там Виктор Никифоров с его заоблачными достижениями. Так продолжалось ровно до момента, когда они оказались на соревнованиях одновременно. Юра с удивлением обнаружил, что Виктор наблюдает за ним с трибуны еще перед самим выступлением. Яков никак не отреагировал на такую публику, и Юра с чистой совестью вышел на лед. Перед глазами на мгновение вновь мелькнул Виктор, сидевший прямо на ступенях между трибунами. Мелькнул и исчез за шагами и вращениями программы Юрия. Яков настолько часто ставил Виктора в пример с его идеальными четверными, мелодичными и грамотно скомпонованными программами, что у Юрия взыграл бунтарский дух. Он посмотрел в сторону тренера и уверенно пошел на четверной прыжок. Судьи были в шоке, Яков был вне себя от злости. Отчитывая Юрия на скамье в уголке слез и поцелуев, Яков был неумолим. Юра сидел и в полуха слушал причитания тренера, совершенно не обращая на них внимания, когда услышал голос Виктора откуда-то с краю. -Надо больше его хвалить, Яков! Виктор улыбался, держась за поручень, с расстояния всего в несколько метров. Юра почувствовал, как сердце в груди замерло. Виктор Никифоров – живая легенда фигурного катания в целом и их тренировочной базы в частности только что похвалил его. Юра и сам не заметил, как в пылу взял с Виктора обещание поставить ему программу, если он выиграет без четверных прыжков. Виктор согласился настолько легко, что у Юры не осталось сомнений – ему все это просто приснилось. Сон развеялся, когда Яков начал чуть ли не на каждой тренировке тыкать Юру носом в то, что сам Виктор за него заступился, так Юра теперь просто обязан постараться и привести свои программы к идеальному состоянию. Юра так не думал. Он был уверен в себе и считал, что у него и так все совершенно идеально и не нуждается в дополнительной отработке. Оказавшись в Сочи на пьедестале в самом его центре, Юра неожиданно понял, что странное обещание, данное Виктором, может вот-вот начать исполняться. Ведь свою часть Юра выполнил. Его обуревали странные чувства. С одной стороны, поставленная Никифоровым программа для дебюта во взрослой категории – это вершина мечтаний любого юниора. С другой… Юра не знал, хочет ли вообще связываться с Виктором. Среди своих бытовало мнение, что Виктор отличается удивительной забывчивостью и ветренностью. Это касалось почти всего, кроме тренировок. К последним Виктор относился всегда с невероятной серьезностью, выкладываясь по полной, почти на пределе возможного. Зная все это, Юра особых надежд не питал. К тому же он наблюдал за прокатом Виктора все на том же финале в Сочи и видел, как Никифоров с каким-то загадочным интересом следил за угрюмым японцем, который сначала из рук вон плохо откатал свою произвольную, а потом и вовсе откатился, чуть не плача, куда-то в глубь кулуаров ледовой арены. -И это мои будущие соперники… - Фыркнул в голос Юрий, убираясь прочь за кулисы и наблюдая, как исчезает за поворотом коридора спина японского фигуриста. Он вдруг ощутил, что злится. И на себя, и на Виктора, и даже на этого японца, который, по сути, ему ничего не сделал. Точно белая мгла застилала его разум, когда Юра последовал за ним. Очнулся он уже рядом с Яковом, который восторженно вещал о том, что Виктор уже закончил принимать поздравления, и теперь их с Юрием ждет пресс-конференция «для своих», как двух золотых медалистов. Юра смутно помнил, как выплескивал собственное недовольство на трясущегося от страха японца. Но не мог не признать, что после этого ему полегчало. Так что на пресс-конференции он уныло наблюдал краем глаза за Виктором, отвечавшим на кучу скучных вопросов, в основном о том, собирается ли он и дальше побеждать. Один из журналистов после ответа Виктора как-то загадочно улыбнулся и перевел взгляд на Юру, сказав: -Мистер Никифоров, может, стоит дать дорогу молодым? Виктор только пожал устало плечами, усмехнувшись. Юра фыркнул и, посмотрев прямо в глаза журналисту, задавшему вопрос, заявил: -Зачем мне давать дорогу? Я и сам способен взять все, что мне причитается! Яков тут же побагровел и мимо микрофона велел Юрию убираться к черту. Юра фыркнул и побрел прочь. Отдыхать и готовиться к показательным. Спустя полгода, Юрий отлично понимал, что его ждет. Он снова смог получить золото, но на этот раз на Чемпионате мира среди юниоров. Виктор вновь его похвалил, даже не пытаясь поправлять, как было после его произвольной на финале Гран-При. Юра только вздыхал временами, в сторону выговаривая Виктору о его обещаниях, которые тот, похоже, совершенно не собирался выполнять. -Что?!!! Юра был вне себя от гнева. Белая пелена полностью застелила взор. -Яков!!! Мила мягко гладила Юру по плечам, пытаясь удержать на месте. Он рвался в бой, а именно выяснить, какого дьявола Виктор улетел в Японию, не предупредив никого. И именно теперь, когда настал момент заняться постановкой его, Юрия, программы. Это было вне его понимания. И уж тем более он не собирался с этим мириться. Выждав удобного момента, попутно разыскивая Виктора по постам в Instagram и прочих соц.сетях, Юра оставил Якову путанную записку на клочке бумаги в тренерской и уверенной походкой направился к ожидавшему его такси до Пулково. Япония так Япония. Ему ничего не стоило последовать за Виктором, потому что амбиции были дороже любого перелета. Оказавшись посреди незнакомого города, Юра сначала опешил. Куда ему идти? Где искать Виктора? Может, кто-то сможет ему подсказать? Или же он сам его найдет, случайно? В последнее Юре слабо верилось. Он бесцельно побрел по улочкам и торговым площадям. Городок был небольшой, но будто бы уютный. Юра успел протопать приличное расстояние, прежде чем ему действительно подсказали, где искать «красивого иностранца». -Красивого, да? – Себе под нос фыркнул Юра и поплелся в указанном направлении, волоча за собой чемодан. Ему до сих пор в голову как-то не приходило, что у Виктора действительно есть некая привлекательность и даже красота. Иначе как бы ему давалось настолько уверенно поддерживать образ практически идола, соблазнительного и манящего? Толпа перед зданием катка была плотной и разношерстной, хотя в первых ее рядах (где-то в первых трех рядах) стояли большей частью школьницы-старшеклассницы. Юра снова фыркнул и уверенно покатил свой чемодан ко входу в здание. Он точно знал, что теперь-то его никто и ничто не остановит. Злость вновь начала в нем закипать. И какого черта Виктору понадобилось уезжать на край света? Только потому, что этот невнятный японский фигурист его попросил? Или потому что повторил его программу вплоть до последнего движения? Если дело было в последнем, то Виктор явно выбрал не того. Юра точно это знал. Он был уверен, что смог бы откатать эту программу намного лучше этого Кацуки. К слову о японце. Он как раз явился пред ясные очи Юрочки, за что и огреб по полной. Где-то на краю сознания Юрий подумал, что это входит у него в привычку – вымещать свою злость на этом невнятном типе. Но на этот раз все было иначе. Будто внутри этой размазни появился стержень, несгибаемый и совершенно недосягаемый. И Юрий даже знал, что имя этому стрежню уверенности – Виктор Никифоров. Сам идол явился почти мгновенно, сделав вид, что он не понимает, о чем лопочет Юрочка. Юрий был зол, как никогда. Как про него могли забыть? После всего, что между ними было! Тут мысли Юрия немного запнулись. А что собственно было? Обещание? Не больше. -Хорошо. Я поставлю программу для каждого из вас, и вы посоревнуетесь. «Что он такое говорит?!» - Юрий только чудом не потерял челюсть, услышав слова Виктора. Но быстро собрался с мыслями, поворачивая все в свою пользу. -И ты выполнишь желание победителя! Если бы только Юра знал, как сильно пожалеет потом, что не попросил о большем… Дни текли один за другим в изнурительных тренировках. Под вечер у Юрия не было в теле ни единого участка, ни единой косточки или мышцы, которые бы не болели и не пытались молить о пощаде. Яков никогда их так не гонял. Да, он всеми силами призывал своих воспитанников к порядку, старался вкладывать в их головы то, что знал сам. Корректировал по мере возможности, ведь группа была не маленькой, а внимания требовали все. Но никогда, никогда Яков не доводил никого из своих воспитанников до такого состояния. Безусловно, Виктор был не таким. Теперь Юрий это отлично понимал и в душе уже не хотел, чтобы этот демон в человеческом теле был и дальше его тренером. Он прекрасно осознавал, что просто не вынесет подобного ритма, особенно, если учесть, что на периферии постоянно болтался его японец, заставляя нервничать. Юра знал, что прыжки у Кацуки выходят через раз, но тот энтузиазм, с которым вокруг него порхал Виктор, настораживал. Юрочка отлично знал, что Виктор просто так не станет тратить свое время. Только не на неудачника, вроде Кацуки. И если Виктор уже тратит свое время и силы, значит, что-то в этом японском типе все же есть. И чем он, Юрий, тогда хуже? Он покажет все, на что способен. Прокат был почти безупречным. Почти. И этого «почти» хватило, чтобы победителем из их импровизированной дуэли вышел Юри Кацуки. Юра даже не стал досматривать прокат конкурента, осознавая, что это пустая трата времени. Виктор вложил в него хореографию для короткой программы настолько четко и глубоко, что он теперь, разбуженный среди ночи, мог бы выйти и откатать ее на твердое золото. Чертов Виктор снова победил. Победил их всех. Победил, не приложив никаких усилий. Юра вернулся в Питер, выслушал от Якова все, что тренер о нем думает, и показал ему приобретенное у Виктора. Увидев хореографию, Яков немного смягчился и даже позволил Юрию передохнуть недельку, прежде чем привел свою бывшую жену, заявив, что постановкой его произвольной будет заниматься именно она. Юрий не возражал. Дни пролетали, тренировки шли. С каждым новым днем Юрий чувствовал, что все больше ненавидит этого угрюмого японца, но никак не мог понять, за что. Кацуки не сделал ему ничего плохого. Напротив, он поддерживал его вместе со своими друзьями, пока они оба тренировались в Японии. Он поддержал его на водопаде, стоя рядом с ним под струями ледяной воды. Юра незримо ощущал присутствие Кацуки рядом с собой, пока мыслями уносился к воспоминаниям о своем дедушке. Даже ощущая, что вот-вот проиграет ему, он понимал, что Юри его поддержал бы в любом случае. И от этого ему становилось еще тяжелее. И вот сейчас он испытывал жгучую, непреодолимую ненависть к нему. Но почему? Юрий не знал. Откатав на «Скейт Америка» и оказавшись вторым, Юрий должен был бы приуныть. Но все было иначе. Он будто воспарил на крыльях собственной злобы. Ведь японец оказался успешнее его. И на всех фото и во всех пресс-релизах подле Кацуки стоял Виктор, улыбаясь счастливой и самодовольной улыбкой. Юрий ненавидел японского фигуриста, но еще сильнее он ненавидел Виктора. Какого черта он так счастлив рядом с этим заморышем? Почему не остался в России? Он ведь мог с тем же успехом тренировать его, Юру, и сделать его звездой. Не то, что Лилия. Что она вообще понимает? Помешанная на балете… Да, произвольная прекрасна, но не потому, что Лилия постаралась, а потому что Юрия подпитывала его злоба, ревность к успехам Кацуки, настырная мысль, бьющаяся где-то под самым черепом, о том, что Кацуки так успешен только благодаря Виктору, не отходящему от него ни на минуту. -Кубок Ростелекома все решит! – Твердо сказал Юра своему отражению в зеркале ванной гостиничного номера. Он только что выполз из душа после очередной тренировки. Стоило бы отмыться еще в душевой катка, но почему-то ноги сами его понесли в гостиницу, где он жил последние годы, с момента, как переехал в Питер и начал тренироваться у Якова. Это и не гостиница была в широком смысле слова, так, бывший дом отдыха на окраине города, отданный под общежития для спортсменов. Через три комнаты жила Мила, частенько доставая Юрия своими визитами вежливости. Девушка вообще питала к Юре какие-то слишком уж теплые чувства, постоянно подкалывая его. Именно из-за нее Юра рванул с катка, как только тренировка закончилась. Ведь именно Мила подначивала его, усмехаясь и спрашивая, не боится ли он выходить на один лед с этим японским гением. Юра чувствовал, как ярость рвет его на части, потому бросился домой, даже не забежав в душ. Москва. Дедушка. Тепло приготовленных заботливыми руками пирожков… Юра расслабленно сидел в раздевалке и вспоминал эти прекрасные ощущения. Нет, Москва не была его домом. Давно перестала быть. У Юрия не было дома. Может быть, когда-нибудь он сможет назвать какое-то место на Земле своим домом, но точно не теперь. Юрий настраивался на прокат, проигрывая в голове мелодию своей короткой программы, поднимая в душе струны Агапе, мягко перебирая их. В раздевалку заглянул Яков и попросил поторопиться. Юра встал и оправил костюм. Он до этого момента даже не задумывался, что это был старый костюм Виктора. Когда-то Виктор выходил в нем на лед. Эта ткань облегала его тогда еще юношеское тело, скользила по груди и обтягивала бедра. Юра краем глаза взглянул на себя в зеркале в раздевалке и присвистнул. Неужели этот высокий широкоплечий Виктор когда-то был таким? Юра постарался выбросить этот образ из головы. У него впереди была его короткая программа. А это значило, что мысли о Викторе были более, чем неуместны. Юра тряхнул головой, отгоняя навязчивый образ юного Никифорова с развевающимися вокруг тонкого лица длинными волосами. Его собственные отросшие волосы всколыхнулись, следуя за движениями его головы. Еще немного и он станет тенью Виктора. Немыслимо. Нервозности перед прокатом добавило наличие Виктора и его японца в первых рядах зрителей. Юра снова был зол. Он попытался успокоиться, но эти двое бесили его неимоверно. Виктор был рядом с этим парнем каким-то не таким. Юрий столько времени провел с ним бок о бок, что теперь не узнавал в этом человеке того Виктора, которым его полжизни стращал Яков. Этот Виктор был другим. Не сказать, что он был хуже, просто он был иным. Настолько отличающимся от прежнего Виктора, что Юре даже становилось временами страшно. Почему-то, когда он смотрел китайский этап по телевизору, ему в глаза не так явно бросилась эта перемена в русской легенде фигурного катания. Но теперь, когда он видел их живьем, он отметил для себя, что этот новый, изменившийся Виктор ему даже чем-то симпатичен. Юри посетила звенящая, щемящая сердце мысль, что все это время он мог ошибаться. Виктор был совершенно не таким, каким он его считал. Очевидно, он прятался за маской вежливого безразличия и предельной учтивости, которая и бесила Юрия с самой их первой встречи. Будто русский идол до сих пор был кем-то, сродни пустому божеству, болванчиком, которому поклонялись по инерции, совершенно без цели. Но теперь Юрий видел, что пряталось под маской все это время. Его баллы за короткую программу были неплохими, ох как не плохими. Но Юрий чувствовал, что оценки его интересуют в последнюю очередь. Ни баллы, ни сама программа, не интересовали его настолько, насколько волновало мнение Виктора. Что он увидел в его прокате? Заметил ли, как он отработал свободную ногу, что так долго доставала их обоих на тренировках в Японии? Увидел ли, что в некоторых позах он чуть дальше отводит руку или сильнее запрокидывает голову? Заметил ли, что Юрий добавил от себя в дорожку шагов? Но как Юра мог бы узнать ответы на все эти вопросы? Подойти и спросить? Ну нет. Тем более, что этот чертов японец… Но что это? Юрий уставился на взволнованного Виктора и не менее взволнованного Кацуки. Яков стоял неподалеку с ошарашенным видом. Да что у них стряслось? -Яков, побудь тренером Юри на один день? -Что?!!!!!!!!!!!!!!!!!- Юра подскочил от услышанного. Какого черта происходит? Виктор бросает своего ненаглядного Кацуки? Какое ему вообще до этого дело? Юра стоял с раскрытым ртом и терялся в догадках, что только что произошло. Разглядывая Кацуки, пока он кружился по льду под музыку своей произвольной программы, по слухам, написанную специально для него, Юра терялся в догадках. Что было особенного в этом японце, что он так прочно привязал к себе Виктора? Юрий провел с ними двоими достаточно времени, чтобы не мучиться этим вопросом, но ответа не находил до сих пор. Да, он был согласен с тем, что Юри в чем-то мил, заботлив и даже симпатичен. Но что в нем такого? Что в нем особенного? За собственными мыслями Юра пропустил момент, когда Кацуки, выслушав свои оценки, бросился обнимать сначала Якова, а потом и всех, до кого смог дотянуться. -Только попробуй! – Взревел Юра, убегая по коридору от японца с остекленевшими глазами и распахнутыми объятиями. В конечном счете он его все таки нагнал, но отбиваться уже не было сил. Юра к своему удивлению особого отвращения от этих объятий не испытал, хоть и ожидал худшего. Нет, как и остальные, он был обескуражен, но в где-то в глубине души начал смутно осознавать, что недооценивал до сих пор личных качеств Кацуки Юри. Потому, забрав вещи из раздевалки и попросив Милу закинуть их в гостиницу, Юра бросился искать японского фигуриста. Побегать ему пришлось изрядно прежде, чем он смог отыскать Юри и вручить ему пакет с приготовленными дедушкой пирожками. Кто бы мог подумать, что старик так сильно будет задет рассказом внука о японской кухне? -Что у вас там такое стряслось? – Поинтересовался Юрий, когда конкурент сжевал пару пирожков? Согревая дыханием падающие на них снежинки, так что они таяли, оставляя едва заметные влажные следы. -Собака Виктора… Ему пришлось вернуться в Японию, к моим родителям. Мы оставили Маккачин у них, когда отправились сюда. В общем, я просто подумал… - Юри объяснял сбивчиво, а Юра все пытался понять, в волнении ли дело или в плохом владении английским, хотя последнее он за Кацуки раньше не замечал. -Понятно. Что ж, оба мы за бортом на этом этапе. – Тихо пробормотал Юра, утянув из кулька, что держал в руках японец, пирожок и торопливо сунув его в рот. -Что ты имеешь в виду? – Изумился Кацуки. Юра вздохнул и не ответил. А что он мог сказать? Он чувствовал себя потерянным. Ему хотелось услышать от Виктора лично все, что он думает о том, как Юра поработал с программой. Хотелось просто ощущать его присутствие в зале. Но Виктора не было. Финал должен был пройти в Барселоне. Юра заранее знал, что его фан-клуб будет там почти полным составом выездной группы. Куча вопящих девиц, что может быть лучше? Юра недоумевал, зачем они вообще нужны? Дань популярности? Он вроде не поп-идол, чтобы за ним так волочиться. Стиснув зубы, тем не менее, он собирался пройти через кордон фанаток с высоко поднятой головой и хорошей прессой. Не получилось. Джей Джей влез со своей девицей. После произошедшего в Москве Юра почти ненавидел этого парня. Дважды он отнимал у Юры его законную, выстраданную победу. И теперь была вероятность, что все повторится в третий раз. По старой доброй русской традиции. Бунтарский дух Юрия подсказывал ему, что традиции существуют для того, чтобы их разрушать. Бросив косой взгляд и огрызнувшись на Алтына, Юра постарался побыстрее отделаться от фанаток. Хотелось забиться под одеяло в номере, но это были мечты, которым не суждено было сбыться, потому что фанатки оккупировали все подходы к номеру. Юра сначала отсиживался в ресторане отеля, а потом решил побродить по городу и несколько минут тщетно пытался уйти от погони. Кончилось тем, что он услышал рев мотоциклетного мотора и только потом увидел Алтына, очень удивившись. Отабек не только увез его от толпы почитательниц, но и поделился некоторыми своими воспоминаниями, которые совершенно вылетели из головы Юрия. Дружба? Почему нет? Юра уже и вспомнить не мог, кто и когда в последний раз предлагал ему дружбу. Самое похожее на это светлое чувство было у него с Кацуки еще в Японии. Но и только. Они гуляли по городу, умостившись в конечном итоге в небольшом кафе, недалеко от отеля, в котором остановились. Столик на двоих и море непринужденного общения. Юра настолько расслабился, что даже не обратил внимания, когда Отабек непринужденно поинтересовался, нравится ли ему кто-нибудь. -В каком смысле нравится? – Уточнил Юра. Он счастливо улыбался, но улыбка уже начала немного угасать, потому что вопрос Алтына поставил его в некотором роде в тупик. -Ну… Я просто знаю, что ты в одной команде с Виктором. У вас общий тренер. У вас обоих большие перспективы. Если, конечно, Виктор не уйдет, окончательно сконцентрировавшись на работе тренера. – Отабек говорил гладко и спокойно, но Юре показалось, что изначально он хотел не то сказать, что сказал в итоге. -Да, мы в одной команде, если можно так сказать… - Юрий вздохнул, улыбка исчезла совсем. – Я ведь не обязан питать к нему симпатию только потому, что нас тренирует Яков? -Виктор тебе не нравится? – Уточнил вдруг Отабек, поставив Юрия в очередной раз в тупик. -Не то, чтобы совсем не нравился… - Замялся Юра. Он вдруг понял, что стоит свети все к шутке. Заулыбавшись, он подался вперед, положив руку на предплечье Отабека и даже засмеявшись, будто его слова были отличной шуткой. – Виктор Никифоров – секс-символ для всех! Отабек быстро взглянул на его руку на своей руке и тоже засмеялся. Идиллия? Что-то вроде того. Юра в глубине души вздохнул с облегчением. Через мгновение все это рухнуло в пропасть. Под навес вошли Юри и Виктор, а вместе с ними еще несколько человек, в том числе Минако, Мари и ребята из числа фигуристов. Юра почувствовал острое желание спрятаться под стол. Он даже оглянуться не успел, как оказался вместе с Отабеком за большим общим столом, вовлеченный в оживленную беседу. Этот чертов Юри почему-то никак не желал верить в то, что сам же вытворял на прошлогоднем банкете после финала Гран-При. Юра вздохнул и принялся искать в телефоне фото, что сделала Сара Криспино, отправив их Миле, а уже Мила поделилась с ним. В разгар всеобщего переполоха Крис внезапно отметил, что у Виктора и Юри парные кольца. Юра мельком взглянул на Виктора, оторвавшись от телефона, и как раз попал на триумфальное заявление о свадьбе. Внутри у него что-то точно оборвалось. Он смотрел на улыбающиеся лица собравшихся. Слышал одобрительный гул и свист остальных посетителей ресторана, когда Пхичит со свойственной ему простотой объявил о грядущей свадьбе на публику. Даже замечание Джей Джея показалось Юрию незначительным в общей кутерьме. Все вместе складывалось в картину, которая натягивала нервы до предела. Юра чувствовал, что вот-вот психанет. И тогда… А что тогда? Виктор ему ничего не должен. Он поставил ему чудесную короткую программу. Такую, что при должном старании с ней без проблем можно победить. Хоть здесь, хоть на Чемпионате Мира. Так что его гложет? Почему так тоскливо на душе? Почему даже близость первого и единственного новообретенного друга не успокаивает? -Пойдем отсюда… - Пробормотал Юра, поднимаясь со своего места. - Это может длиться еще очень долго… - Он положил руку на плечо Отабека, призывая его поторопиться. -И что будет дальше? – В полголоса поинтересовался Отабек, поднимаясь и попутно извиняясь перед собравшимися за свой уход. -А дальше Виктор напьется и будет полночи стучаться по всем номерам, рассказывая, как он счастлив. – Отозвался Юра, поспешно выходя из-под навеса. – Глупый Виктор. С ним всегда одно и то же. Не веришь? Спроси вот хотя бы у Милы. Она это уже видела… Юра бубнил все это себе под нос, не оборачиваясь шагая вдоль улицы в противоположную от отеля сторону. Отабек шел позади него, отстав на полшага. Внезапно он протянул руку и порывисто развернул Юру к себе, заглядывая ему в глаза. -Плисецкий, ты влюбился? – Тихо спросил он, глядя в испуганные глаза цвета весенней листвы. Юра пару раз моргнул прежде, чем нашел в себе силы что-то ответить.