Безусловно, это любовь...

Сколько лет прошло с того дня, когда Витя впервые подумал о том, как было бы прекрасно выйти на лед и научиться «как они» всем этим странным и таким прекрасным штукам? Много прошло. Виктор предпочитал об этом не вспоминать. Выходя на один лед с самыми юными дарованиями группы Якова, Витя чувствовал, как никогда, собственный возраст. Что ему светит? Да ничего, если разобраться. Давно пора было признать, что его звездные дни давно позади. С другой стороны, наблюдая за тем же Юрой или за Милой, Виктор чувствовал, что может еще очень и очень многое сделать, как спортсмен. Он оставался в отличной форме. Яков продолжал поддерживать его во всех его сумасшедших идеях, поругав сначала для вида, а потом, помогая преодолевать каждое возникающее при отработке программы препятствие. «Старею» - это то, что Виктор никак не мог о себе сказать. Он не старел. Не в широком смысле слова. Не так, как это принято обычно у людей. Он отсчитывал года, праздновал дни рождения, принимал поздравления, и работал, работал, работал. В первую очередь, над собой. И не старел. По крайней мере, старался не думать об этом. И вот… -Господин Никифоров, каковы ваши планы на будущее? С этим сезоном все понятно. Но, может, стоит дать дорогу молодым? Виктор в очередной раз устало вздохнул и про себя подумал, что некоторым репортерам точно гореть в аду после смерти. Это был не первый и явно не последний подобный вопрос. Впервые, когда он прозвучал, Плисецкий вылез со своим громким заявлением, заставив Виктора едва заметно улыбнуться, а Якова спустить всех собак, что накопились у него на душе за последний этап соревнований. Виктор уже не в первый раз отметил для себя, насколько дерзким был этот мальчишка. И работать с ним было одно удовольствие. И все потому, что Юрий без проблем в силу возраста и темперамента велся на любые провокации. И за счет этих провокаций из него можно было лепить что угодно на свое усмотрение. И это было прекрасно. И это было… невероятно скучно. Будь Плисецкий хоть немного уравновешеннее, Виктор взялся бы за него обеими руками и вылепил бы из него чемпиона во всех смыслах. Но тогда… тогда ему пришлось бы отойти на второй план. А какому спортсмену его уровня захочется делиться славой и успехом? Правильно, никакому. Виктор не был альтруистом. У Виктора давно была задумка попробовать себя в роли тренера. Он даже пару раз намекал об этом в разговорах с Яковом. Но старик слышать ничего не хотел. Да и времени обдумать эту идею у Виктора особенно не было. Между тренировками и соревнованиями он успевал только откатать пару-тройку ледовых шоу, чтобы хоть как-то подзаработать, в обход спонсорских, для родного катка. Крис уговаривал его «плюнуть и растереть», потому что считал, что такие вещи не достойны божественного лика Никифорова, но, в конечном счете, даже подсунул ему лишних контрактов на выступления. Виктор был только рад. Ведь, оставаясь на льду, он мог свободно думать, вообще ощущать себя свободным. На этих шоу рождалась хореография почти для всех его программ. Так что отказываться не было никакого смысла. И вот его новые короткая и произвольная поставлены, откатаны на Гран При, совершенны. Но Виктор внезапно понял, что больше не ощущает былого удовлетворения от проделанной работы. Что-то было не так. Прокаты идеальные, элементы и хореография совершенны. Про душу и то не забыл. Все было так, как было задумано, кроме того божественного ощущения отдачи, которое почему-то так и не появилось. Вместо него Виктор ощущал пустоту. И как мог он дальше двигаться, когда душа была пуста? Нет, не под ноль, конечно, но не было этого восхитительного ощущения полета. И даже постоянное чувство усталости, преследовавшее его всю его сознательную жизнь и доставляющее какое-то извращенное удовольствие, стало иным, изменилось. Виктор долго анализировал собственные ощущения и пришел к выводу, что все дело было в том, что он все же старел. И это осознание было мучительным. Не спасало даже то, с каким парадоксальным восхищением на банкете после финала Гран При на его шее висел этот забавный японец. Сказать, что он смутил Виктора, не сказать ничего. Смутил и еще как. Но Виктору было не привыкать, так что он особо на публику ничего не показал. Но для себя сделал выводы. Это было неким прозрением. Виктор никак не мог взять в толк, почему его так зацепило то, что кто-то им восхищается, настолько слепо и безрассудно. Сколько же бедняге пришлось выпить, чтобы высвободить весь этот потенциал и этот невероятный шквал эмоций? Виктор не знал, плакать ему или смеяться. Теперь он с теплотой в сердце вспоминал тот банкет, чувствуя, что только этот короткий эпизод и мог бы в нем зародить новую искру, из которой в последствие появился бы возрожденный Виктор Никифоров, а не эта бледная тень, которую он теперь частенько замечал вместо собственного отражения в зеркале. -Витя, ты уже видел? – Веселый голосок Милы щебетал в телефоне, почти осязаемо искрясь и фонтанируя энергией. Время было позднее, но девчонка позвонила сама, и честь Виктора не позволила ему оставить этот звонок не отвеченным. -Видел что? – Недоуменно переспросил Виктор. Он как раз собирался покормить Маккачина и пойти спать. -Вся сеть гудит! Ты что! Помнишь, тот забавный паренек из Японии, Кацуки? Мы еще все смеялись, когда он заявил, что хочет, чтобы ты был его тренером? В сети появилось видео, где он повторяет твою произвольную! – В голосе Милы было столько задора, что Виктор быстро извинился, выпросив у нее ссылку, которую, как оказалось, и просить не надо было, потому что Крис ее уже ему прислал, и принялся смотреть ТО САМОЕ видео. И чем больше Виктор смотрел на полноватого японца, выписывающего на льду элемент за элементом из его произвольной программы, тем больше в его душе разгоралась надежда, что для него еще не все потеряно. И почему он не увидел этого в Кацуки, когда тот выступал на финале Гран При? Не увидел даже ничего похожего на тот потенциал, что японец демонстрировал, повторяя его, Виктора, программу. Виктор, как никто, понимал, что не программа делает фигуриста, а фигурист программу. Но в данном случае все было наоборот. Неправильно подобранная музыка и неверная компоновка элементов, не чисто, к слову, выполненных, полностью убивали Юри Кацуки, как фигуриста. В этом видео Виктор увидел все то, что было скрыто в этом угрюмом японском пареньке. При правильном подходе он мог, просто должен был засиять. Виктор это видел. С первых кадров, с первых движений японца. Да, Юри мог, просто должен был стать звездой. И Виктор должен был его заставить засиять. Ни у кого другого это просто не получится. Виктор это понимал. Ведь уже сейчас Юри катал его программу, созданную им, Виктором, от начала и до конца. И катал так, как не откатал сам Виктор ни на одном из соревнований сезона. От этого открытия у Виктора защемило в груди. Как было бы просто плюнуть на все и взяться, как он и хотел, за Плисецкого, тем более, что сам ему обещал. Но нет, сердце гнало его в далекую страну, в которой жил этот странный, в чем-то неказистый, но невероятно талантливый паренек. Вздохнув, Виктор поднялся с дивана и потрепал Маккачин по голове. -Ну что? Где твой багаж? Поедем в Японию? Говорят, там красиво… Яков был в ярости. Это было слышно даже по тем обрывочным фразам, которые сумел разобрать Виктор, когда звонил ему перед самым вылетом с борта самолета, чтобы предупредить, что не придет на дневную тренировку и вообще на время приостанавливает работу над своими новыми программами. -Яков, может, тебе тоже стоит отдохнуть? – С усмешкой поинтересовался Виктор и опустил руку с телефоном подальше от уха, чтобы не оглохнуть. Что и следовало ожидать, его тренер был не в восторге от его импульсивных решений. Виктор этого ждал, понимал его ярость, но никак не собирался на это реагировать. Решение было принято. Стюардессы уже попросили пассажиров отключить мобильные телефоны и пристегнуться. Япония встретила Виктора почти по-русски обширным снегопадом. Он заранее выяснил через знакомых, не без помощи Криса, адрес родителей Юри. Так что ехал он не в пустоту, а подготовившись, если можно было так сказать. Он даже упаковал часть своих вещей и отправил отдельно, через транспортную компанию, по адресу гостиницы, где ему предстояло остановиться. Виктор просто не представлял, что Кацуки может отказаться от его услуг. Он же сам хотел видеть его своим тренером? Вот и получит его всего, без остатка. И не важно, что придется поработать себе в убыток. Деньги вообще не играли тут роли. Был огромный вопрос в том, кто кому больше поможет. Виктор Юри или наоборот. Ведь, если все пойдет по плану, Виктор получит новую порцию вдохновения, которого ему последнее время так недоставало. Оказавшись в гостинице родителей Юри, Виктор поразился тому, насколько гостеприимны были эти люди. Виктор даже не представлял, что здесь его не просто знают, а почти боготворят. Это было неожиданное открытие. При гостинице был приличный участок земли, так что Маккачин с удовольствием носился по сугробам, наслаждаясь снегом, которого и в России было предостаточно, но тут он был особенным, чужим, и от этого еще более вожделенным. Виктора мгновенно окружили заботой, как родного. Кто бы мог подумать, что этот нежданный отдых окажется таким упоительным. Горячая вода, неизменные улыбки кругом – это так расслабляло. Даже переполошившийся и переполошивший кругом абсолютно всех Юри не портил общего впечатления. Виктор даже не заметил, как заснул в общем зале после того, как искупался в источниках. А когда проснулся, вокруг уже собралась толпа. И что ему было делать? Только налаживать контакт. Виктор уже заметил, что самым отзывчивым человеком в гостинице оказалась мама Юри. Понимающая и всегда готовая помочь. Это было очень приятно. О нем уже давно никто так не заботился. Карьера, взрослая жизнь, большой спорт – все это было плохо совместимо с ощущением уюта, который дарили близкие и родные Кацуки. А что же виновник торжества? Виктор был немного шокирован, но виду не показал. Он запомнил Юри чуть более… менее… В форме? На видео это не так бросалось в глаза, как при личной встрече, но парнишка явно отпустил себя после поражения на Гран При. Виктор с одной стороны мог его понять, но с другой… Он понимал, что ему предстоит работать именно с этим материалом. А «материал» был конкретно некачественным. Ответ на все вопросы был очевиден. И решение проблемы тоже. Виктор не думал ни секунды и тут же с улыбкой выдал вслух очевидное, наблюдая за реакцией своего нового ученика. Юри не выглядел расстроенным. Напротив, Виктору даже показалось, что он вздохнул с облегчением. Дальше было еще интереснее. Виктор, больше по привычке, потому что так уж было принято в счастливой ледовой семье Якова, попытался пойти на контакт с Юри, предложив поболтать. И получил громогласный отказ. То же было с предложением спать вместе. Виктору такая резкая реакция показалась странной, но концентрироваться на этом он не стал. Просто позволил все идти, как оно шло. В какой-то момент Виктор обнаружил, что Юри в гостинице нет. На все расспросы его посылали то в одно место, то в другое. В результате Виктор оказался на катке. И это было его новым откровением. Он уже успел продумать всю стратегию поведения с Юри, которая теперь полностью рухнула. Но для Виктора это было не первым падением. Это ничем не отличалось от отработки прыжков. Ничем. Виктор это понимал. И теперь, глядя на то, как Юри задумчиво скользит по поверхности катка под взглядами семейства Нишигори, его друзей детства, Виктор понимал, что японец сам дал ему ключ к своему воспитанию. План был коварным, но, вместе с тем, и простым. Виктор точно знал, чего нужно лишить Юри, чтобы промотивировать его в верном направлении. -И как только тебе удалось заставить его взяться за ум? – С восхищением поинтересовалась Минако, в баре у которой Виктор временами проводил пару-тройку часов, расспрашивая о Юри, о его прошлом, о детстве, о его навыках. Минако была словоохотливой, как и прочее окружение Кацуки, но она выдавала Виктору информацию, крайне полезную для дела. Например, что Юри восхищался Виктором с самого детства. Это Виктор и так уже понял. Но получить еще одно лишнее подтверждение было тем самым толчком, от которого за спиной раскрывались крылья. -Запретил ему выходить на лед. – С усмешкой отозвался Виктор. Минако тоже улыбнулась. -Чертов гений! -Как и мы все… Виктор уже готовился к тому, что сможет начать с Юри обсуждение короткой программы, как вдруг заметил краем глаза у бортика прикрытую капюшоном толстовки светлую голову Плисецкого. «Какими чертями его сюда принесло?!» Подумалось Виктору, но на вопли мальчишки он только улыбнулся. -Юрий! И как только Яков тебя отпустил? Вопрос был риторическим. Яков точно был не в курсе, что Юра сбежал. Но не важно. Виктор отлично понимал, чего он хочет. Обещание, невольно брошенное в пылу, теперь повисло между ними над ледовой гладью. -Хорошо! – Без колебаний согласился Виктор под изумленные взгляды обоих Юриев. – Я дам вам хореографию на композицию, на которую собирался ставить свою короткую программу. Покажу вам программы через неделю. И вы посоревнуетесь! -И ты выполнишь любое желание победителя! – Выпалил Плисецкий. Виктор усмехнулся. -Хорошо. Он был согласен. Даже на странное желание Кацуки, высказанное им в его обычной неуверенной манере, но с каким-то новым пылом, с затаившейся в глубине страстью. Неделя пролетела, а следом и еще несколько. С программами определились, работа кипела. Виктор сначала сомневался, не зря ли он дал Юрию тему Агапе. Мальчишка был слишком взрывным. Ему было тяжело. Он не слушал указаний, не воспринимал замечания, болезненно на все реагировал. Виктор не замечал за ним такого максимализма раньше. С другой стороны их тренировки редко пересекались по времени, так что на одном льду они оказывались только в исключительных случаях. Сейчас Юрий был одной большой головной болью. -Ты можешь отвести его в храм. – Предложила Минако, когда Виктор пожаловался ей на свою проблему. – Не обязательно, что они поймут, в чем именно проблема. Но для усиления концентрации сделают все. Виктор только кивнул. И не пожалел. Минако вновь помогла ему в ситуации, когда мало кто мог бы помочь. Но и этого было мало. -Есть еще один вариант. – Проговорила в их следующую встречу Минако, лукаво улыбаясь. Виктор был согласен на все. Когда оба Юрия оказались под струями ледяной воды, Виктору стало даже немного не по себе. Оба были закаленными и спортивными, но кто знает, как отреагирует организм на подобное издевательство. Виктор наблюдал за ними с тревогой с безопасного расстояния, чтобы не сбить настрой. И то, что он увидел, лишний раз убедило его в правильности выбора. Плисецкий на глазах изменился. Кацуки тоже. Это было в чем-то странным, видеть, как эти два совершенно непохожих человека начинают сопереживать друг другу, подстраиваться под нужды друг друга, подставлять плечо, если есть такая необходимость. Следующий вечер Виктор праздновал победу с Минако. Благодарности его не было конца. И, когда на утро он явился на каток, его ждал новый сюрприз. Оба Юрия, похоже, решили воспользоваться его отсутствием и уже вовсю подтягивали базовые навыки. Одно то, что Кацуки о чем-то попросил Плисецкого, было невероятным прорывом. -Черт его знает, чем это кончится, но уже сейчас я вижу результаты, на которые и не смел надеяться. – Признался Виктор Крису, когда они созванивались глубокой ночью, чтобы хоть немного компенсировать разницу в часовых поясах. Крис только рассмеялся на его замечание. -Ты сам-то что думаешь? Бросаешь большой спорт и будешь бродить у бортика, созерцая свое творение? – Чуть ехидно поинтересовался Кристоф. Виктор вздохнул, тяжело и устало. -Знаешь, я пока не решил. Но мне точно нравится быть тренером! -Это отлично звучит, но я все еще не понимаю, почему из двух Юриев ты предпочел японского. – Честно сознался Крис. -Юра может вырасти и под руководством Якова. Ему ничто не мешает, напротив, в виду моего отсутствия у него только возрастают шансы засиять в полную силу. Что же касается Кацуки… - Виктор тяжело вздохнул. – Юри уже успел сменить тренера, и не одного, как я слышал. Думаю, мы оба друг для друга – последний шанс. На этих словах Кристоф как-то странно рассмеялся. -Так обычно старые девы говорят! – Пояснил он, продолжая хихикать. Виктор тоже улыбнулся телефону и снова вздохнул. -Может, так оно и есть. Прокат Плисецкого был настолько на высоте, что Виктору пришлось изрядно поволноваться. Но Юра отчего-то не пожелал досмотреть прокат конкурента и просто удалился, не прощаясь. Он его задел? Или это было противостояние только между двумя Юриями? Виктор задавал себе эти вопросы раз за разом. Отработав с Плисецким эти несколько недель, Виктор вдруг понял, что мальчишка сильно изменился и в лучшую сторону. Все усилия были не напрасными. К тому же… Теперь Виктор видел две пары влюбленных глаз. Хотя, если говорить о Юре, то тут скорее были косые взгляды, полные странного, неописуемого чувства, которое Виктор больше ощущал от него во время отработки хореографии. Сам Виктор списывал это на всепоглощающее влияние семьи Кацуки и самого Юри, который всеми силами демонстрировал свою привязанность к Виктору. В большей степени на катке, но и в быту тоже. Именно это в Юри и привлекло его с самого начала. Он умел заразить всех собственными интересами. Виктору это нравилось. Это давало ему надежду. И теперь, оставшись с Кацуки наедине, Виктор не знал, как реагировать. Хотя, что тут было знать? Настала пора становиться настоящим профессионалом! Спрятать собственные сомнения подальше и работать, работать, работать. Пока пьедестал финала Гран При не разлучит их. По какому-то странному стечению обстоятельств Кацуки постоянно твердил, что он с Виктором только до финала, а там… там видно будет? Что-то вроде того. И Виктор помог своему подопечному поставить произвольную программу, на которою без его вдохновляющей поддержки Юри навряд ли бы решился. Эта программа… она не давала покоя Виктору, потому что в каждом ее элементе, в каждом движении Юри по льду ощущалось молчаливое присутствие Виктора. Хоть он и уговаривал Кацуки, что программу тот делает сам и только сам, это было безусловно не так. Подчерк Виктора определялся и местами даже бросался в глаза. Так было до первого соревнования. Виктор упивался своим тренерским дебютом, но, вместе с тем, он отлично осознавал, сколько работы было проделано самим Юри, чтобы его успех стал таким оглушительным. Короткая программа произвела не такой фурор, как произвольная, хотя сам Юри ожидал обратного. Но Виктор не сомневался и только лишний раз убедился, что сделал правильный выбор. А дальше было Гран При. Самое ужасное, что Виктору даже в голову не приходило, что в какой-то момент два его творения вновь встретятся на одном льду. И выход Плисецкого поразил его в самое сердце. Он и раньше удивлялся, насколько гармоничным у Юры вышло Агапе. Оно было именно таким, каким его задумывал Виктор. Не по исполнению, по сути. Мальчишка уловил то самое настроение, которое предполагалось при выполнении этой программы. Виктор был вне себя от счастья. К тому же он уже знал о результатах предыдущего этапа Плисецкого и, в отличие от самого Юры, не комплексовал ни капли из-за занятого им второго места. Ведь Виктор с Жан-Жаком уже выходил на один лед и прекрасно знал его потенциал. Звонок из Хасецу стал громом средь ясного неба и той идиллии, что успела сложиться на Кубке Ростелекома. Виктор помчался в аэропорт, надежно вверив Юри Якову, точно зная, что старик его не подведет. До этого момента Виктору казалось, что в его жизни нет ничего особо ценного. И вот две его ценности пересеклись, взаимно исключив друг друга. И тот факт, что Юри без колебаний проводил его на самолет в Японию, снова подтвердил правильность изначального выбора. Сердце Кацуки было таким огромным, что Виктору иногда становилось страшно, потому что он уже чувствовал, что Юри вот-вот вверит его ему без остатка. Сможет ли Виктор справиться с такой ответственностью? Вот и финал. Финал Гран При. В его собственной карьере он был бы далеко не первым. Но вот, как тренер, Виктор в финал еще не попадал. Сказать по правде, у него временами возникали сомнения, доберется ли Юри до финала. Но этот невозможный японец раз за разом выкарабкивался. И вот они в финале. Именно они, вместе. И до первого проката финала осталось совсем немного. У Виктора была идея просто отдохнуть, но Юри предложил погулять по городу. Виктору даже в голову не приходило, чем это может закончиться. Море покупок, море магазинов, тысячи лиц прохожих и атмосфера праздника. Ведь скоро Католическое Рождество. Скоро он станет старше. От этой мысли в груди привычно защемило. За последние месяцы Виктор почти забыл это ощущение не проходящей, всепоглощающей тоски, которое столько времени грызло его изнутри, пока он не встретил Юри, пока не начал его тренировать. И вот снова оно… Когда Юри бросился к витрине ювелирного магазина, Виктор на это даже особого внимания не обратил. Но потом… Это было действительно неожиданно. Что это? Талисманы на удачу? Или продолжение шутки Кристофа о старых девах? С Юри Виктор постоянно не знал, плакать ему или смеяться. Настолько этот японец был удивительным и милым. И что же мог Виктор сказать, когда надевал кольцо на палец Юри? Только то, что было на сердце и в душе. Только это. Сама ситуация иного и не предполагала. А дальше была неспешная прогулка по вечернему городу, и яркие огни праздничных ярмарок. И каким-то чудом они набрели на небольшой ресторанчик с крытой верандой, заметив за столиком Плисецкого и Алтына. Виктор даже не понял, как все дружно оказались за большим столом вместе с другими участниками финала Гран При, Минако и сестрой Юри, Мари. Все были странно возбуждены. Виктор почти нутром чувствовал, что сейчас начнется самое веселье. И, как только Юри признался, что не помнит прошлогодний банкет, Виктор понял, что весело будет невообразимо. Все дружно стали обмениваться компроматом на Кацуки, что имелся в телефоне почти у каждого из присутствующих. Даже Виктор что-то у себя накопал. Всем было весело, а вот Юри дико смутился. Так что Виктор уже чисто из спортивного интереса на вопрос Пхичита о кольцах выдал с улыбкой: -Да, они парные. Поженимся, когда Юри выиграет финал. Новый взрыв радости и веселья. Краем глаза Виктор отметил, как посерел Плисецкий и поспешил удалиться в сопровождении Отабека. Виктор не подал виду, что его это хоть сколько-то взволновало. Про себя же он решил потом поговорить с Юрием, чтобы предупредить возможные вопросы и проблемы. Как бы ни сложилась ситуация дальше с Юри, у Виктора в планах было грандиозное возвращение в группу Якова и на международные арены. -Неужели его это задело? – Удивилась Минако, когда они с Мари, Виктором и Юри возвращались в отель. -Не знаю, но выглядел он взбешенным. – С усмешкой бросил Виктор. Они с Минако чуть отстали от Кацуки и его сестры и могли говорить свободно. -Да? Вот никогда бы не подумала. – Протянула Минако. Но Виктор знал точно, что Юра задет и очень глубоко. Не даром он уже не первый год за ним наблюдал.