Мой мир принадлежит тебе.

      

1997 год, 26 августа.

      Линда целый день сидела в своей комнате, заперевшись на ключ. Через дверь я слышал, как она тихо плакала и иногда говорила себе под нос молитвы. Мне это изрядно надоело, было скучно и неинтересно. Я подошёл к двери и начал тихо постукивать ногтём по двери, в надежде на реакцию. - Уходи, уходи! - истошным голосом прокричала девушка. Я слышал, как она пытается открыть окна, но когда она спала прошлой ночью, я их запер на ключ. Я не дам ей сбежать. - Выходи, Линда, я буду хорошим, - я говорил милым детским голосочком, шкрябая ногтями по дереву. - Нет! - завопила девушка, кивнув в дверь предмет. По звуку было похоже, что она кинула в дверь тапок. Она начала громче плакать. Я начал думать, как к ней лучше подобраться. Было два варианта: либо уйти и ждать, пока она сама выйдет, либо взломать дверь и войти самому. Пока я думал, Линда снова начала истерить: - Что тебе надо от меня? Кто ты такой? Почему всё заперто? Я хочу домой! - ненавижу, когда она задаёт столько вопросов в один момент, меня это жутко раздражало! Так хотелось выломать ногой эту чёртову дверь и припадать урок девчонке! Я вспомнил, что рядом с её комнатой, в потайном коридоре, есть стенка, которая заколочена досками. Примерно прикинув, куда она может вести, я понял, что она ведёт к шкафу Линды. Улыбнувшись, я неспеша пошёл к потайному входу, напевая свою любимую мелодию "You are my sunshine" Джимми Дависа. Спустя пять минут я подошёл к тем доскам. Ещё я успел сходить в свою комнату и взять лом. Приблизившись к доскам, я увидел узкую щёлочку. Заглянув туда, я не увидел ничего, только маленькую щель, а через неё были видны лучики света. Это точно был шкаф. Я замахнулся и одним движением снёс 5 досок. Услышав, что Линда завизжала, я поспешил выбраться из этого шкафа. Распахнув его двери, я увидел напротив себя Линду. У девушки был слегка приоткрыт рот, она застыла в оцепенении. Её колени и подбородок заметно дрожали. Медленно выйдя из шкафа, я стал подходить уверенными и медленными шагами к Линде. Я был ненамного выше неё - она была мне примерно до глаз. Подойдя к ней вплотную, я прижал лом к её подбородку, заставив поднять на меня голову и глаза. - Ты плохая мать и женщина, Линда, - сказал я это с детским и очень тихим голосом. Линда начала говорить тихое: "Нет, пожалуйста, умоляю, не убивай...". Мои ладони чесались, в голове всё будто бурлило, в сердце начало что-то колоть и оно стало биться с огромной скоростью. Меня разрывало на две части: мне хотелось её убить, но в то же время и отпустить к детям. Как жаль, что мне не жаль. Я замахнулся ломом и со всей силы ударил ей по черепушке сбоку. Лом прошёл сквозь виски. Мои руки, майка и лом были обрызганы кровью. Её душа покинула это грязное тело. Я отпустил лом, и Линда упала на пол. Из её головы начала струиться кровь, делая небольшую лужицу. Чтобы она не пачкала дальше пол, я взял тело на руки и понёс на задний двор, прихватив с собой лопату. Чтобы никто точно не нашёл, я на заднем дворе откопал яму глубиной в 3-4 метра. Когда копал, газон откопал осторожно, чтобы его не повредить и можно было им закрыть рыхлую землю, что я и сделал, закинув тело и закопав его. После того, как закончил, я ушёл в дом оттирать кровь. Взял ведро с водой, половую тряпку, из кладовки взял средство, чтобы оттирать пятна с пола. Надел перчатки и начал с усердностью оттирать её. К счастью, кровь оттёрлась хорошо и я решил принять ванну, дабы отмыть с себя брызги крови.       Я зашёл в ванную комнату на втором этаже, потому что там была большая ванна, а мне хотелось полежать в тёплой водичке. Через несколько минут тёплый пар заполнил ванную комнату. Я открыл дверь, чтобы был хоть какой-то воздух. Какое было наслаждение, когда я снял с себя эту пропахшую потом, липкую одежду. Кинув её в на пол, я залез в горячую воду. Когда наливалась вода, я налил в ванну гель для душа, чтобы пена была пышнее и ароматнее. Я снял маску, положил её на пол и лёг в воду с головой. Было чувство, что вода будто снимает с меня грязь, я чувствовал себя намного лучше и расслабленно. Мне нужен был воздух и я резко сел. Я долго игрался с пеной: делал из неё горы, наращивал ею себе рога, длиннющую бороду. Я умылся, помыл голову, вымыл тело до скрипа. Из шкафа для халатов я взял папин халат и накинул его на себя. Я взял своё старое бельё и закинул его в ведро с водой. У нас была стиральная машинка, но я ею не умел пользоваться. Я взял хозяйственное мыло и начал усердно стирать свою одежду, отмывая брызги крови и грязь. Постирав её, я выжал из неё воду. Я сложил одежду в пустую корзину и понёс в свою потайную комнату. Я взял её и развесил по горячим трубам, чтобы она быстрее высохла. Придя опять в ванную комнату, я снял с себя папин халат и повесил его на место. Я подобрал свою маску и надел её на себя. Другая чистая одежда лежала у меня в старом комоде и мне пришлось идти до неё без одежды. Я подошёл к комоду и взял оттуда чистую футболку, кардиган и брюки. Надев это всё на себя, я лёг в постель. Из моей головы не уходила мысль о том, поступил ли я правильно. Убить испорченного человека - это ли правильный поступок? Имею ли я право решать судьбу человека? Но меня не задел тот факт, то что Линда уже мертва и её не воскресить. Что же будут делать её родные и дети? Мне уже было всё равно, что сделано, то сделано.