Мой мир принадлежит тебе.

      Серость закрыла небо. Гром становился громче и с неба покапали первые капли дождя. Грета слегка наклонила голову, будто пытаясь до конца переварить то, что я сказал. "Малолетний убийца" - это, наверно, то, что сейчас кружило у неё в голове. Я сжал челюсть, снова боясь смотреть ей в глаза. - Как это произошло? - тихо спросила она, прикусывая нижнюю губу от волнения. Я пожал плечами. История не выдастся правдоподобной, если я ей расскажу, что помню. Перед моими глазами в который раз пробежались моменты из того злополучного дня: бег, тело, торчащая палка из тела маленькой девочки, я в крови.       Девушка подняла глаза к небу и посоветовала нам пойти в дом, пока мы не промокли. Я послушался и пошёл за ней. Озираясь по сторонам, как в драматичном кино, я видел образы играющих детей в саду. Там был я, Эмили, Брайан, все, кого я знал и кто был моим другом. Улыбающиеся родители смотрели на нас, мир тогда казался таким простым.       Мы вошли в дом. Грета сняла с себя обувь и верхнюю одежду. Я стоял как статуя, не смея пошевелиться. Смотря на девушку, в моей животе играла будто бы барабанная дробь. Вдруг, я зря об этом сказал? Мне стоило молчать! - Раздевайся, чего ты? - спокойно произнесла Грета, ставя свою обувь на коврик. Я отвернул голову, сложив руки по швам. Девушка скрестила руки на груди, выдохнув воздух. - Послушай, - нянечка стала развязывать шарф на моей шее, - если тебя волнует эта ситуация, а по твоей реакции точно волнует, почему бы тебе просто не поговорить об этом? Это же было в детстве, правильно? Сколько вам было? - бесконечный поток вопросов заставил мою голову бурлить, а по спине прошлись неприятные мурашки. Я попросту не видел смысла ей о чём-то говорить! Она не поверит! Уйдёт, убежит, расскажет всем о моих грехах! Я молчал. Грета успела снять с меня пальто и аккуратно повесила его в шкаф. Её рука коснулась моей спины и нянечка медленно заглянула в моё лицо, - Расскажешь? А я сделаю тебе горячий шоколад, давай? Или что-то другое, что захочешь. - её убаюкивающий голос вселил в меня желание превратиться в маленького котёнка и приласкаться на её ногах, пока она нежно будет трепетать меня за ушком. Я кивнул, потерев нос маски рукавом. Она взяла меня за руку и мы пошли на кухню.

***

- Где же он? - тихо чертыхалась себе под нос Грета, засовывая руку глубже в отдел со специями, приправами и пакетами с мукой, - Я помню, где-то я видела этот пакет с шоколадной крошкой. - ей улыбнулась удача. Она достала коричневый пакет с золотой надписью "Chocolate Factory", а внизу надпись поменьше "Hot chocolate". Она с ухмылкой на лице насыпала пару столовых ложек шоколадного порошка в две кружки, а из новенькой кофемашины налила горячее молоко. Жидкость в кружках приобрела приятный нежно-коричневый цвет и в воздухе был тонкий аромат шоколада. Она размешала содержимое в кружках с двух рук, от чего от стен отскакивал звон ударов ложек по керамике. Я аккуратно взял свою кружку, чтобы не обжечься и повёл Грету в свои потайные ходы. Мне хочется, чтобы она видела, что сделало с моей жизнью то событие.       Стон дома, нажимая на его больные половицы, отражался эхом по стенам. Для себя я подметил, что в обуви ходить куда приятнее, чем босиком, как делал это раньше. Я изрядно настрадался каждую ночь вынимать из своих травмированных ступней занозы. Я знаю каждую паутинку этих тёмных коридоров и без затруднений обходил их стороной, чего не сказать о Грете. Она одной рукой держала кружку, а другой прикрывала горячий шоколад, чтобы ничего не упало туда. Она смотрела очень внимательно, чтобы не попасться в коварные ловушки пауков. - Скоро придём, - обнадёжил я, пробираясь всё дальше. - И ты тут проводишь всё своё время с того случая? - Да, - последний поворот. Я уже видел маленькую щёлочку, за которой скрывался тёплый свет ламп. Открыв дверь, я дал Грете первой пройти. Её изумленный вздох много о чём говорил. Её виду открылась небольшая комната, она была чуть больше моей детской, которая находится наверху. Я всегда старался поддерживать порядок и чистоту в моей комнате, поэтому здесь не было мусора, все вещи были собраны по своим местам. Грета медленно шла вперед, рассматривая всё вокруг себя. Она провелась рукой по плите, на которой стояла пустая сковородка. - Ты даже тут пытался готовить? - я кивнул. Она подошла ближе к моей кровати и чуть выше подняв глаза, её умилили новогодние светящиеся звёздочки разных размеров. Они висели точно над моей кроватью и придавали уюта. - Они меня успокаивают, когда мне снятся кошмары, - произнёс я, подойдя к Грете. Она села на мою постель. - У тебя так много книг. Ты их все прочёл? - я кивнул. Все книги в доме, которые есть, все были прочтены мной, некоторые по несколько раз. Я просил родителей, чтобы они попросили Малькольма принести новых, но почему-то моя просьба не была услышана. Я сел рядом. Приподняв маску, я отхлебнул первый глоток. Горячий шоколад немного остыл к этому моменту и я без задержек глотнул ещё. - Я плохо помню, что было тогда. Всё, как в тумане. - я смотрел точно в кружку, как будто только ей интересны мои откровения, - Но, что я точно помню, так это то, что Эмили - была моей лучшей подругой. Она часто навещала меня и её семья приходила к нам в гости. Только вот я замечал, как моя мама смотрела на её маму, так, ну, не очень по-доброму, - я закрыл глаза, выдохнув воздух. Грета приблизилась ко мне, вникая, - я слышал, что речь шла о деньгах. Вроде, родители Эмили были не из обеспеченных и это, скорее всего, не нравилось моей маме. - А что ты помнишь из того дня, когда ты, как ты говоришь, убил её? Как ты её убил? - Я не знаю, - с детским голосом и дрожью в нём произнёс я. К горлу поступал ком, а глаза становились всё влажнее, - я только помню, что это было моё восьмилетие, как я стоял на коленях перед её трупом, она лежала животом на земле, - голос становился громче, сердце колотилось с неистовой силой, - повсюду кровь, из её спины острая деревяшка. Может, я толкнул её!? Или воткнул эту палку, я не знаю! - я поставил кружку на прикроватную тумбочку. Рукавом я обтирал тёплые слёзы, запуская руку под маску, - Мне больно об этом вспоминать, потому что я буквально ничего не знаю, что там было. Потом был пожар, я очнулся и мама сказала, что я убил её... - я не мог сдерживать всхлипы. Я снял обувь и поджал ноги, закрыв коленями своё лицо. Я чувствовал себя так противно и уязвимо, позволяя Грете обнажать мои раны, которые спустя столько лет еще не зажали. - Тише, тише, - Грета положила свою кружку рядом с моей, начав гладить меня по спине и голове, - ну же, маленький, подожди, не плачь, - после этих слов мне захотелось еще больше расплакаться, но я постарался заглушить свои всхлипы, - это же совсем не значит, что именно ты убил её. Твоим родителям бы пришлось не сладко с законом, если бы все были уверены, что ты виновен, правильно? Может, это был несчастный случай? - я пожал плечами. - Ты говорил, что твои родители не ладили с её родителями. Ты не допускал вариант, что твоя мать это подстроила, чтобы больше не видеть её родителей? - я начал задумываться. Моя мама физически не может никого убить из-за своей хрупкости. Сколько я её помню, она всегда перекладывала любой физический труд на отца или служанок, которые у нас были какое-то время. Я сразу же откинул версию, что это она убила её. Но могла ли она внушить мне, что я - убийца? Она заперла меня в стенах, заменила меня, своего же кровного сына, на куклу, перестала совсем меня замечать после пожара, только ругалась с поводом и без. Правила, которые она придумала сама же после пожара, применялись исключительно на куклу. Живого меня никто не целовал на ночь, обо мне забывали, закрывали моё лицо, когда я был ходил без маски, меня лишили детства. Я был настолько углублён в свой сломанный мир, что начал отождествлять себя с куклой, чтобы хоть как-то восполнить этот пробел внутри. Но мне настолько сильно не хочется в это верить... Я видел фотографии с альбома, где я был маленький. Родители любили меня, на фотографиях были запечатлены буквально все мои детские шажочки и счастливые моменты, которые я, в силу своего возраста, уже не вспомню в деталях. Они любили, но разве любовь может так быстро прерваться? Я посмотрел на Грету с глазами полного отчаяния и потерянности. - Я хочу к маме, - проскулил я, шмыгая носом, - хочу к маме, которая любила, - я снова уткнулся в свои колени. Душевные раны сочились фонтаном по всей внутренней части грудной клетки, разливаясь неприятным жаром по телу. Грета нежно гладила мою голову. Она аккуратно приподняла мою голову и уложила её на свои колени. Я удивлённо посмотрел на Грету, раскрыв глаза настолько сильно, насколько смог. - Ты как большой ребенок, да? - она гладила меня по волосам, я внимательно наблюдал за её мимикой: её лицо не выражало ужаса или страха, она была совсем спокойна, - Большой, потерянный ребенок. Я тебя понимаю, Брамс, меня тоже раньше обделили чем-то очень важным и это до сих пор терзает меня. Поэтому я здесь. - я уткнулся маской ей в живот и поджал ноги под себя. Её пальцы приятно проходились по коже головы, оставляя приятное ощущение. Я закрыл глаза, полностью отдавшись чувствам от этого момента. - Я никому не дам тебя в обиду, - промямлил я, прижавшись к ней сильнее, - никогда.