Мой мир принадлежит тебе.

      Постепенно рыданья перешли на нет. Дыхание Греты стало нормализовываться, а мой шарф от её слёз медленно высыхал. Она продолжала меня обнимать, засунув руки мне под пальто. Теплоту её милых ручек я ощущал даже через свитер. - Ты же не дашь меня в обиду, так? - прошептала она. Нянечка подняла на меня голову, заглянув в глаза. Это были не глаза, а две стекляшки. Она словно щеночек, который остался один в коробке под дождём и так хочет, чтобы хоть кто-то забрал его к себе домой. Я прижал её сильнее к себе и коснулся лбом её лба. - Я много раз пообещал себе, что не отдам тебя никому. Я убью любого, кто будет покушаться на твой и наш с тобой покой.       На лице нянечки проскользнула улыбка. Она положила руку мне на здоровую щеку, её пальцы скользнули в густую бороду. Неужели, тот самый миг? Наши взгляды соприкоснулись, в груди сердце снова забегало, со всей силы ударяясь о стенки грудной клетки. Я хотел уже прекратить это, моя неуверенность в этом и отсутствие храбрости тянули меня вниз, но Грета слегка наклонила голову вбок и прижалась своими губами к моим. Мягкость, которую я ощущал на своих губах, не передать словами. На языке появился вкус спелого персика, такого сочного и, в то же время, нежного. Я положил руку на затылок нянечки, прижимая её к себе еще. Ребенок ли я в душе или уже успел вырасти - я совсем запутался. Мне всегда хотелось, чтобы обо мне заботились, любили и оберегали, но Грета показывает мне совсем иные чувства. В них есть любовь, забота, защита, но к ним прибавляется некая взрослость. Настоящая любовь между мужчиной и женщиной. Не успев побыть ребенком, я стал взрослым, но давно ли это случилось? Давно. Грета аккуратно отстранилась от поцелуя. Она стеснительно смотрела вниз, но всё же подняла глаза. Она всё так же крепко обнимала. "Я люблю тебя." - выпало с её уст. Я не слышал этого так давно. Она высвободила меня из своих объятий, снова крепко взявшись за руль. - Нужно поспешить домой, - шмыгнула носом Грета, продолжая улыбаться, - так хочется домой.       Проносясь между лесом по пустой трассе, дождь быстро стихал. Я посмотрел наверх, на люк, который располагался на крыше джипа. Тучи постепенно уходили, высвобождая из своих заточений весенние лучи Солнца. Стая птиц, пролетавшая над нами, летела в сторону особняка. Следя за ними, мой взгляд упал на горизонт. На нём уже стал виднеться особняк. С разрешения Греты я открыл окно полностью и высунул голову, одной рукой придерживая забавную шапку с помпоном. Ветер обдувал лицо, поврежденная кожа не ощущала эту прохладу, а вот здоровой кожей я наслаждался этим приятным ветерком. Я закрыл глаза, улыбка не сходила с моего лица.       Малькольм уже ожидал на крыльце. Он сидел на лестнице, покуривая дешевые сигареты. Он встал на ноги, увидев нас. Грета поставила машину перед крыльцом. Щёки быстро высохли от слёз, а на её лице блистала улыбка, нянечка почти что буквально светилась от счастья. Доставщик, заприметив это, сам невольно улыбнулся. - Всё хорошо? - спросил он, затягивая клубок дыма себе в лёгкие. - Да, всё отлично, замечательно, - пропела Грета, открывая багажник. Я надел маску, вышел из машины и помог Грете достать тяжёлые пакеты с едой. Плюшевого тюленя, которого, к слову, я успел назвать Томасом, и раскраску держал под подмышкой. - Брамс не доставлял неудобств? - Малькольм покосился на меня. Я прищурил глаза, смотря на него. Грета посмотрела на меня, её улыбка стала шире. - Без Брамса этот день был бы скучным, - нянечка прижалась щекой к моему плечу. Мне захотелось пищать от радости, прыгать как маленький ребенок, но я сдерживал себя как только мог. Малькольм фыркнул. Грета вернула ему ключи и, садясь в свою машину, доставщик застыл на месте, будто бы хотя что-то сказать, но он махнул рукой, сказав только: - Хорошо, что всё прошло нормально. Я приеду завтра, - он закрыл дверь и наконец-то уехал.       Грета вдохнула чистый лесной воздух и с наслаждением выдохнула. - Идём наконец-то в тепло, мне так хочется кушать, - я с ней абсолютно солидарен.

***

      На кухне снова воцарил трепет и шум от посуды. Меня не перестаёт удивлять кулинарное мастерство Греты: все четыре секции на плите заняты кастрюлями для разных блюд, она металась по помещению, в каждом углу у неё что-то готовилось, что-то настаивалось и остывало. Внутри неё будто сидит чёткий будильник, который даёт сигналы, когда и к какой кастрюле подбежать, чтобы блюдо не сгорело или содержимое кастрюли не вытекло наружу. Нянечка всё делает чётко и быстро, чего не сказать обо мне. Я старался помогать ей нарезать овощи, следить за супом и банально мыть посуду, но я не успевал за её метафорическими будильниками: у меня всё получалось делать медленно, я боялся, что суп вот-вот испортится и звал Грету каждую минуту, отвлекая её от других приготовлений; я злился, когда у меня не получалось нарезать идеальные кубики моркови, нянечке приходилось успокаивать меня и сделать всё самой. Чтобы ничего не испортить и не мешать, я выбрал идеальный метод - сесть за стол и докрашивать раскраску. Томаса по прибытию домой я сразу закинул в нашу спальню, он идеально вписался между двумя подушками. Я представлял, как будет хорошо теперь спать вместе с игрушкой. Мне не разрешал отец спать со своим деревянным солдатиком, когда я был маленьким, потому что, как он мне пояснял: "Ты не девочка, чтобы спать с игрушками", но каждую ночь, когда родители засыпали, я брал солдатика и крепко засыпал. - Скоро будет суп, на завтра еще успеваю приготовить обед, - Грета убавила огонь на секции, на которой стоит кастрюля с супом. Я оторвался от раскраски Гастона и посмотрел на нянечку. В ту же секунду я пожалел, что я далеко не художник. Ярко-рыжий свет от заката волшебно освещал кухню, создавая невероятный уют и теплоту. Грета на этом свете была словно белая сирень: такая же нежная, источающая цветочный, сладкий запах. - Ты такая красивая, - прошептал я, немного наклоня голову вбок. Грета улыбнулась, посмотрев на меня из-за плеча. - Брось. Я проиграла конкурс "Красавица города", когда была чуть младше. - Тогда принимающие конкурс были дураками, а твои конкурентки были проплачены, - я полностью уверен в своих словах. Жюри, по всей видимости, принимали конкурс с закрытыми глазами! Нянечка посмеялась. Она выключила огонь. Грета взяла мою тарелку из шкафчика, налила в фарфоровую ёмкость почти до краёв куриный суп и поставила передо мной. Я успел убрать раскраску, отодвинув её в сторону. Грета проделала ту же процедуру со своей тарелкой. Она сняла фартук с цветочками и повесила на свой стул. Нянечка аккуратно сняла с меня маску, положив её рядом. Я зачерпнул ложкой суп и отправил её в рот. Разжевав порцию и проглотив, я продолжил беседу: - Нет, я серьезно! - Брамс, женская красота - вещь, ну, очень неоднозначная. Меня принимали лучшие судьи красоты в Америке, они лучше знают кто красив, а кто не очень. - Неужели кучка каких-то незнакомцев достойна судить о красоте? - мой взгляд не отрывался от Греты, меня переполняла несправедливость. - Это нормально в нашем мире. Чтобы я считала себя красивой, мне нужно положительное мнение от влиятельных людей, без этого мнения я не чувствую себя таковой. Мало того, что не чувствую, другие тоже этого не будут видеть. - Это не "наш" мир, - я покачал головой, - это твой мир. В нашем мире ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел. - А сколько нянь было в этом доме? - этот вопрос застал меня врасплох. Я никогда в жизни не расскажу ей всю правду, тогда она точно сбежит и расскажет, что здесь происходило. Они найдут тело Линды, найдут всё. - Много, - я стал быстро есть суп, чтобы оттянуть разговор. Я стал жутко волноваться. - Ну, сколько? - Грета полна любопытства. Она придвинулась ближе, ожидая от меня ответа. - Много и все ушли, ясно? - я прикрикнул. Сразу же посчитал себя дураком, увидя расстроенное лицо Греты, - Прости, просто... - Всё хорошо, - нянечка убрала за ухо мои волосы, чтобы полностью увидеть мои глаза, - мне стоило сразу перейти на другую тему, как только я увидела твою первую реакцию. - я кивнул, сжимая ложку в руках. Мы продолжили ужинать, изредка обсуждая какие-то бытовые ситуации: какое белье в следующий раз постелить, какую одежду завтра надеть и спрашивали о самочувствии друг друга. К слову, за всё время, проведенное с Гретой, у меня накопилось много вещей. Нянечка, как мне кажется, тратила на мои прикиды уйму сумму денег. Мне это очень льстило, но в то же время я чувствовал себя достаточно стыдливо. Я не могу ничего подарить значимого ей в ответ, потому что попросту мои карманы пусты. Родители, когда уезжали, оставили мне пару тысяч фунтов на "чёрный день", но я боюсь их тратить. Мало ли, что может случиться.       Вечер подходил к концу. Мы вместе мыли посуду в полной тишине, только стук стекла и фарфора, и журчание воды немного сотрясал воздух. Мне приятно быть с Гретой в любой ситуации. Меня не смущает, когда мы с ней молчим и, по всей видимости, ей тоже это не доставляет дискомфорта. Наш молчаливый диалог я считаю чем-то очень интимным, который пробирает от головы и до кончиков пальцев ног. Этот вид разговора мой самый любимый.       Умывание перед сном, чистка зубов - этим, на первый взгляд, самым базовым вещам приучила меня именно Грета. Я и до нянечки делал это, но не каждый день и из-за этого появлялись некого рода проблемы в виде неприятного запаха и вида моих зубов. Грета так и хотела сбрить мою бороду для, как она говорила, "полного очищения", но я никогда не давался. Без бороды я чувствую себя абсолютно голым, да и проходив с ней столько лет, я не могу просто вот так от неё избавиться. Нянечке я давал только подстригать её, когда она начинала не очень красиво расти.       Тёплое, мягкое и свежее постельное белье так и манило нас окунуться в него. Я улёгся на кровать, подсунув себе под голову тюленя Томаса. Рядом легла и Грета и я незамедлительно обнял её, прижавшись к её груди щекой, предварительно отложив маску. - Твое излюбленное место? - она потрепала мои волосы. Я крепче обнял девушку, вжимаясь лицом в это чудо природы. Мягкость и особая теплота подзывала меня скорее уткнуться туда, а запах свежего тела нянечки убирало мигом плохие мысли. Грета укрыла нас, тихонечко напевая колыбельную. Она дотянулась до светильника и уже была готова дёрнуть за веревочку, чтобы выключить свет, но я успел произнести: - А поцелуй на ночь? - я показал лицо. Мне было сложно сдерживать улыбку. - Поцеловать тебя? - драматично сказала Грета, гладив меня от переносицы и до кончика носа одним пальчиком. Я закивал и поравнялся с девушкой, подвинувшись чуть выше. Меня распирало желание снова ощутить её прикосновение губ к моим. Грета положила руку мне на шею и с нежностью поцеловала меня. Время будто остановилось, дыхание замедлилось. Я медленно целовал её, осторожно прикасаясь языком к её. Деликатные движения с огромной скоростью разогревали моё тело, заставляя выбраться из-под одеяла. Запустив руку под её ночную рубашку, сквозь губы нянечки послышался тихий стон. Я аккуратно перевернул её на спину, нависнув над ней, не прерывая поцелуй. Её ноги сжались вокруг моей ноги, когда колено прижалось ей между ног. Я ощутил небольшую влажность и в то же мгновение Грета положила руки под мою футболку. В голове заиграло тысячи скрипок, арф, фортепиано, все они играли невообразимо быструю мелодию. Переплетаясь между собой, звуки инструментов создавали что-то не понятное для человечества, никто из даже самых почётных учёных никогда в жизни не догадается, о чём говорят эти инструменты, когда к тебе прикасается любовь и смысл всей твоей жизни. Мне хотелось большего, узнать её изнутри, попробовать на вкус. Я продолжал целовать её ниже, спускаясь с каждым поцелуем всё больше. Она послушно, но не без стеснения и неуверенности, расслабила ноги, чтобы я мог пробраться между ними. Устроившись поудобнее, я крепко взял её за бёдра и прижался губами через трусики к своей Грете. Услышав сладкий стон, я не смог сдерживать себя, чтобы не убрать ткань между ей и мной. Желание испробовать мою милую, принести ей удовольствие и отдать то счастье, которое она принесла мне в мою жизнь, переполняло меня. Её рука слегка сжимала мои волосы, нежные и тихие стоны согревали мою душу и подталкивали меня продолжать. Я поцеловал рядом и снова навис над Гретой, глубоко дыша. Она сама стянула с меня нижнее белье и я с осторожностью вошёл в неё. Я так боялся навредить ей, сделать больно и обидеть, что я просто не мог позволить себе ускориться. Она крепко обхватила меня ногами. Положив руки мне на плечи, нянечка поцеловала меня, от чего мне пришлось опуститься на локти, чтобы достать до её лица. Я входил полностью, вынимая член почти до конца и снова, медленно, проникая обратно. В коротких промежутках от поцелуя, Грета не могла не издавать звуков. Когда я наблюдал секс между Малькольмом и нянями, которые посещали наш дом, мне он казался таким мерзким, чем-то неправильным. Грязные крики нянь, пошлые высказывания доставщика вызывали у меня только приступ тошноты и желание их всех порубить, лишь бы в доме наступила тишина. Здесь же мне хочется слышать стоны Греты, хочется, чтобы она меня звала меня по имени, когда я прижимался к её бёдрам, и хочется, чтобы она касалась меня, целовала, не отрывалась от процесса. Секс ради секса - метод Малькольма, но точно не мой. Разговор между телами - это правильный секс. Слышать, понимать и любить друг друга - это основа, без которой секс превратиться в животное спаривание. Меня пробрало мурашками и я резко и полностью прижался к нянечке.       Пульсирование внутри вынуждало меня застонать. Я без сил опустился на Грету. Её ноги слегка потрясывались, а глубокое дыхание вздымали грудь верх-вниз. Я медленно и аккуратно вынул член, нянечка издала последний слабый стон. Она крепко обняла меня, поцеловав в макушку. Приятное ощущение разливалось по моему телу, вся энергия выпустилась наружу. Мои глаза постепенно закрывались, я не в силах сдерживать свои веки. - Не спи, нам еще в душ надо, - прошептала Грета уставшим голосом, но я практически не слышал её. Я засыпал.       По дому раздался невероятно шумные удары. Солнце уже давно село, комнату освещала только лампа, которую Грета не успела выключить. От неожиданного грохота Грета сильнее прижала меня к себе, будто защищая от этих ударов. Снова шум. Я насчитал пять ударов по входной двери. Сон сняло как рукой. Я быстро надел на себя белье и встал с кровати. - Стой, стой, - сказала Грета, - я с тобой. - Нет, - шикнул я, надевая маску, - тут сиди. - Размечтался, - девушка надела на себя трусы. Она спрыгнула с кровати и натянула домашние штаны, которые висели на стуле, - женщину то не будут бить. - Наивно с твоей стороны, - я совсем не хотел, чтобы Грета шла со мной. Снова удары, - чтобы я тебя внизу не видел, - я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Самое время проверить, кто решил пожаловать в столь поздний час.