Месть или любовь

      Ночь, холод и боль… Эти три чувства смешались воедино, стараясь заставить меня подчиниться им. Я лежала на кровати, потирая больную левую руку об колено. Рана вновь открылась и дала не самые приятные ощущения. Бинт вновь стал просачиваться красной жидкостью. Наверно, кто-то скажет: — «красиво выглядит — красное на белом», — но за такие слова я бы, без раздумий, врезала бы по физиономии. Правая рука была привязана к изголовью кровати, и как я не пыталась высвободиться, попытка была напрасной. Узел был крепкий, а силы морально истощены. Но надежда не покидала ни на секунду, и через каждые пять минут я снова возобновляла. Ни боль другой руки, ни угроза парня — не смогли заставить меня отказаться от мыслей освобождения. Главное вытащить руку, сбежать, найти брата и спрятаться там, где нас никто никогда не найдёт. Но после нескольких безуспешных попыток, была вынуждена признать своё поражение.       Устроившись, поудобнее, на пуховой подушке и, подогнув под себя ноги, я стала думать о Славе. Как он там? Тепло ли ему? Не плачет ли. Сердцем и душой я была с ним, и эта невидимая связь поддерживала изнутри.       Перед глазами вдруг встали события пятилетней давности. Декабрь месяц. На улице холодно, хлопьями летит снег, окна роддома украшены морозными узорами, оставленные властной Снежной королевой. А мы стоим в отделении, предназначенного для выписки счастливых мамочек и их крошек. Вот открывается бежевого оттенка дверь. Из неё выходит медсестра в белой униформе, а на руках у неё конверт, перевязанной синей лентой. Следом за ней выходит мама, держа в руках сумку. Увидев нас, она машет нам рукой, а лицо озаряется лучезарной улыбкой.       — Ну, что папаша, принимайте сына, — говорит женщина, передавая желанный свёрток папе. Мужчина светится от счастья и нежно прижимает подарок судьбы к себе.       — Настенька, — шепчет он, — посмотри на него, какой маленький, крохотный. — Я осторожно подхожу ближе и заглядываю в конверт. Там внутри лежит малыш — такой милый. Такой лапочка. На голове тёплая шапочка, а на щёчках, едва заметный румянец. Всеми чертами лица он походил на отца, за исключением носа. Эта часть была копией мамы. Природа так распорядилась, что мы носами походили на маму. Почему так произошло, до сих не понятно.       — Мам, пап, а как мы его назовём? — с интересом смотря то на родителей, то опять на брата.       — Давайте Славой, — улыбаясь, отвечает папа. — Вячеслав, что означает самый славный.       — Он ведь такой хорошенький, — продолжает мама, прижимая меня к себе, поправляя ленту на одеяле мальчика. — Правда среди тех малышей, что появились с ним в один день, Славик меньше всех весил, так как родился немного недоношенным. Его даже несколько дней выхаживали в отделении, предназначенном для таких деток. Но для нас он будет самый славный, самый любимый…       — Самый родной, — прошептала я, протягивая руку… в темноту, в надежде дотронуться до русых волос, до маленькой, но сильной руки. Притянуть его к себе, чтобы малой опять уселся мне на живот и начал бы прыгать, с целью разбудить… Счастливые воспоминания постепенно стали таять, утягивая в мир снов, и постепенно я стала засыпать, окутываемая холодной тишиной и неясным цветом месяца…       Крик местного петуха предательски вырвал из царства дрёмы, заставляя сердце аж подпрыгнуть. Проснувшись, поняла, что вчерашние события мне не приснились. Я лежала на всё той же кровати, как оказалось, в комнате с мансардой, которую ночью невозможно было разглядеть, а правая рука до сих пор была привязана. Для успокоения снова попыталась освободить её, но всё было как сегодняшней ночью. Т.е. никак. В этот момент дверь отворилась, и в комнату с подносом зашёл Никита. Его вид меня поразил. Кожа бледная, под глазами мешки, а на лбу пластырь. Он ночью, видимо, тоже не спал, окутанный не понятно какими тревогами. На секунду у меня проснулась жалость к нему, но вспомнив обстоятельства, при которых здесь оказалась, я тут же сменило сочувственное лицо на неприкаянное.       — Где Слава?       — И тебе доброе утро, солнышко, — выдавил из себя улыбку парень. — С ним всё хорошо. Передавал тебе привет. — Поставив поднос с кофе и круассанами на тумбочку, он освободил руку, слегка погладив отёкшую часть. — Всё таки ж пыталась вырваться, — заметил кареглазый. — Я же предупреждал тебя, что бы ты этого не делала.       — Я тебя тоже кое о чём просила, но ты не внял моей просьбе. Поэтому, мы квиты.       — Ты думаешь, я зла тебе желаю? — тихий голос прошёлся, словно волна тока, заставляя непонятно от чего напрячься. — Неужели, действительно, считаешь меня монстром или чудовищем, девочка моя? — его тёплая рука легла на плечо, притягивая к телу. Я старалась не смотреть на него, но видимо он хотел иначе. Видеть мои глаза, и тот ответ, что застыл в них.       — А как я должна думать о человеке, который поджёг заправку, при этом, не убив живых людей? А на следующий день, похитил пятилетнего ребёнка, чтобы на давить на его же родителей. Как, после такого, я должна о тебе думать?       — Насчёт убийства у меня и мысли даже такой не было. Я не собирался отдавать твою душу ангелам. После того, как ваша заправка взлетела в небо, я только после этого увидел вас. Мне самому стало страшно от того, что ты могла стать невинной жертвой этой войны. Никогда бы не простил себе это. А со Славой всё случайно вышло. Я знал, что ваш папа, в одну из его игрушек, зашил флэшку с документами нашей компании. Весьма оригинальное место для хранения важной информации. Я Хотел попросить пацана, чтобы он отдал игрушку мне, но тут Егор подлетел, кинулся драться, а дальше ты вчера сама всё слышала. Слава жив и здоров, я клянусь тебе. Только пускай он у меня побудет. Я по нему не меньше, чем по тебе скучал. — Длинные тонкие пальцы коснулись отлежавшей щеки, проводя тонкую линию. Дыхание маленькой струйкой стало обдавать лицо, а молчавшее до этого сердечко, словно ожило. Слова парня заставили медленно выдохнуть и расслабиться. Нутро подсказывало, что он не врёт. Ведь какой смысл ему врать, если правда всё равно всплывёт.       — Зачем меня тогда сюда привёз да ещё и привязал? Неужели ради того, чтобы отобрать злосчастные бумажки ДАН — ДАНа?       — Скорее нет, чем да, — спокойно ответил Никита, продолжая обнимать меня и играться с кожей лица. — Просто не хочу быть в твоих глазах монстром или убийцей. Я хочу помириться с тобой и вернуть то, что было. Мне самому эта война, из-за какой-то там дурацкой компании не нужна. Всё равно она рано или поздно рухнет. И тогда уже никто не станет делить её, извлекая ненужную выгоду. Просто для меня семья значит не меньше, чем для тебя. Любой человек не будет стоять в стороне, если кто-то посягается на доброе имя его родителей, сестры и его самого. Я просто защищался. Только из всего.       — Ну, хорошо, допустим я тебе поверила. А что дальше будет? Где гарантия, что ты не выкинешь, что-то ещё? Скажем, не подкинешь в офис бомбу или не взорвёшь автомобиль. А? От тебя ведь всё что угодно можно ожидать теперь.       — Знаешь, малыш, твоё увлечение детективами с криминальными новостями, сыграли с тобой злую шутку, — с этими словами, парень резко встал, выпуская меня из своих тёплых объятий. Неспешной походкой шатен направился к окну. Подойдя к проёму, парень вновь облокотился на раму. У него это была любимая поза. В таком положении он мог стоять часами, углубляясь в мысли, отрешаясь от внешнего мира. — Потому что мне больше не нужно это. Я получил того, чего хотел. И сегодня эта желанная стопка ляжет на стол одного хорошего прокурора, а завтра, Кирилл Андреевич пулей вылетит из своего кабинета, и отправится куда-нибудь в Магадан, лет на десять, если не больше. За мошенничество в особых крупных размерах.       — Но Славу тогда отправят в детский дом. Потому что отчим не захочет воспитывать чужого сына, особенно после того, как конкуренты папаши, изуродовали его машину. А мне, навряд ли, разрешат установить опеку над братом, потому что я только учусь и нигде пока не работаю.       Никита медленно обернулся, устремляя взор каштановых глаз в мою сторону. На фоне алой зари, он казался ангелом, спустившийся с неба. Солнечные лучи проходили сквозь него, отбрасывая на стене тень, а на лице застыло каменное выражение. — Я не разлучу вас. Обещаю. Слава останется с тобой, и ты будешь для него, как вторая мать. Он так любит тебя. Часами рассказывал о том, какая ты добрая, смелая, смешная. А я всё думал о том, что время не способно менять людей. Они остаются теми, какими их изначально создала природа. Вот и ты осталась такой же милой девочкой, которую я знал. А я вот…изменился… И как видишь, в не самую лучшую сторону.       — Нет. Ты тоже остался прежним. И поэтому я не хочу, чтобы тебя нашли люди моего родителя и упекли за решётку. Никит, я прощаю тебя за всё. Поэтому, отпусти нас, пожалуйста, а сам уезжай. Желательно за границу, где тебя никто не станет искать. Тебе нужно спрятаться, переждать, пока всё не уляжется. Я никому ничего не скажу…       — Тшш, — парень медленно отошёл от любимого места, направляясь в опять в сторону кровати. Подойдя ближе, он опустился на колени, обхватывая руками тонкую талию. — Если я и уеду, то только с тобой. Я не могу без тебя. Насть, не представляешь, что со мной творилось, там, в этом туманном альбионе. Я засыпал и просыпался с мыслями о тебе. Писал письма, а затем, как наивный школьник прятал под подушку, чтобы когда-нибудь отдать их тебе. Ни одна девушка не смога захватить моё сердце так, как это сделала ты. Я тонул в истерзанных муках и желаниях улететь обратно. За тобой. Как видишь, небо услышало мои молитвы и позволило это сделать. Пусть даже в не самые моменты и без того серой жизни. Я хочу быть только с тобой. Мечтать, любить, верить. Ты единственное, что грело мне душу всё это время, так не дай ей опуститься на самое дно. Иначе, тогда, действительно, уже никто никого не спасёт.       Карие глаза смотрели в саму глубь, а рука парня держала меня, стискивая тонкое запястье. Слова пробрали до самого сердца, а в голове повторялись отдельные фразы. Слушая его, я находила много общего между нами. Его тайные желания совпадали с моими. Я так часто представляла нашу с ним встречу. Только немного по-другому, он своими поступками отравил всю сущность этой мечты, заставив взглянуть на себя другими глазами…       В таком состоянии мы просидели несколько минут. Утро уже вконец наступило, а парень не отрываясь, продолжал утыкаться носом в колени. От его напряга даже свело мышцы, но шатен даже не почувствовал это.       — Я должен оставить тебя ненадолго, — произнёс он, не отрываясь. — Мне надо съездить по делам. С тобой мой друг посидит. Не бойся никто не причинит тебе вреда. Попроси его, чтобы он тебе повязку сменил, а то совсем плохо станет. — Приняв вертикальное положение, и бросив печальный взгляд, Никита вышел из комнаты.       После нашего разговора, как ни странно, мне стало легче. Душа словно освободилась, отпустив всю чёрную злобу. Мне хотелось пойти за ним, остановить, но решила, что лучше подождать. Не стоит торопить события.       После скромного завтрака, я рискнула выйти из комнаты и спустилась вниз, чтобы хоть как-то скоротать время, до возвращения Киоссе. На кухне за столом сидел темноволосый парень, увлечённо читая какую-то книгу. Несмотря на внушающие габариты, выглядел он как-то по-домашнему. Прямо этакий член любителей домашнего чтения. Только книга и тишина. Даже как-то странно.       — Интересная? — от неожиданности читатель вздрогнул и обернулся.