Месть или любовь

      — Ты напугала меня, красавица, — немного оправившись от шока, вызванного внезапным появлением постороннего, парень отложил книгу и вышел из-за стола. Наружность его была приятна. Высокий рост, среднее телосложение, милые ямочки на щеках — всё это неимоверно сочеталась, в восточной внешности незнакомца, а увлечение книгами, вызывало особое уважение. — Давай знакомиться. Анатолий.       — Очень приятно. Анастасия, — пожав парню руку, я подошла к окну и устремила свой взгляд во двор. Передо мной открылся невероятный вид на милую деревенскую местность. В округе были разбросаны дома, казавшиеся из далека кукольными. По краям дороги росли молодые деревца, где-то далеко, в поле, паслись коровы, медленно пережёвывая траву. На крышах сидели птицы, насвистывая песню своим мелодичным звоном. Природа ярко отражала свои эмоции, сообщая о том, что не за горами лето, а значит нет причин для грусти.       — Толь, а мы далеко от города?       — Нет, не очень. Два часа езды. А что? Уже хочешь сбежать? Дождись хотя бы прихода Никиты, тем более он, очень настойчиво, просил тебя не выпускать отсюда. — Парень подошёл к плите и стал наливать себе кофе. Пьянящий аромат разнёсся по кухне, заставляя сглотнуть слюнки, но я вовремя сообразила, что несколько минут назад выпила целую чашку. А очередная доза кофеина была бы для меня лишней.       — Я, что здесь пленница? Даже на улицу нельзя выйти?       — Не ну по территории гуляй столько, сколько захочешь. Свободу передвижения-то зачем ограничивать? Ты ведь не преступница. Да и насчёт пленницы не права. Никита просто боится, что — «моя девочка сделает глупость», — вот и попросил последить за тобой. Кстати, вкусный кофе. Не хочешь ещё чашечку? — кореец уселся на своё место, продолжая сверлить в меру любопытным взглядом. — У тебя повязка грязная. Может сменим? А то заражение будет.       — Давай. А где здесь аптечка?       — В ванной. Справа от входа. — Оторвавшись от деревенского вида, я ушла в указанное направление. Мне с трудом верилось, что я здесь для собственной безопасности. Скорее для безопасности Киоссе. Чтобы не помешать ему, добраться до господина прокурора и свершить акт правосудия над своим соседом.       Оказавшись в ванной, я включила воду, чтобы умыться и немного прийти в себя, так как внешний вид оставлял желать лучшего. Спутанная коса, размазанная тушь — вызывали жалость и отвращение к самой себе. Включив воду, я нагнулась и несколько раз протёрла лицо руками. Холодная водичка разом заставила оживиться все клеточки кожи, и вскоре вся краснота полностью исчезла. Затем, распустив волосы, я слегка смочила их, чтобы выпрямить кончики. После того, как волосы так же были приведены в порядок, я взяла с полки аптечку. Сняв, не без боли, высохшую повязку, аккуратно промыла рану перекисью. Кожа была слегка опухшей, а место пореза немного загноилось. Как раз в коробке для таких случаев лежала мазь, чему несказанно обрадовалась. Наложив свежую марлю с вонючим веществом, я забинтовала сверху белоснежным бинтом. Рана немного щипала, но это лучше, чем было до этого. Убрав остатки мусора и коробку, я вышла в коридор, разминая запястье. Во всём доме стояла напряжённая тишина, словно должно быть случиться, что-то ужасное и непредсказуемое.       — О! Смотрю, ты уже управилась, — резко вздрогнув, я повернулась в сторону парня. Он стоял и с интересом поглядывал на забинтованную руку. Его глаза выражали сочувствие, а на лице застыла грусть. — Больно? — спросил кореец.       — Нет. Уже лучше. У тебя очень хорошие друзья. Весьма грамотно проделали операцию по извлечению осколка. Я даже не ожидала.       — Ты Артёма имеешь в виду? — улыбнулся парень, подходя ближе, и слегка дотрагиваясь до повязки. — Ну да, он у нас такой — мастер на все руки. А если серьёзно — Тёма три года в одной частной больнице работал. Медбратом. Но, правда, пришлось уволиться.       — Почему? Неужели в частниках так мало платят? — я невольно улыбнулась, представляя себе кареглазого брюнета в белом халате и с инструментами в руках. Он выглядел бы, наверное, ещё более мужественнее и сексуальнее, чем в день нашей первой встречи.       — Из-за пациентки, — понизив голос, прошептал темноволосый. — Она… наркоманкой была и в одну из ночей, во время ломки, из окна… выпрыгнула. А он, в этот момент, в перевязочной был, оказывал помощь другому больному. Так как была его смена, его во всём и обвинили, лишь бы не утруждать себя заморочками с расследованием… Только ты никому не говори… Пожалуйста. Мы не обсуждаем это. Особенно при Тёме. Он до сих пор от этого не отошёл…       — Хорошо, — дав парню обещание, держать язык за зубами, я хотела было направиться в комнату, но вдруг входная дверь скрипнула, и в прихожей появился… Никита. А рядом с ним… Слава.       — Настя! — пацан, с разбегу, прыгнул ко мне на руки. От неожиданности я еле устояла на ногах. — Я скучал по тебе. Представляешь, мы с Артёмом в морской бой играли, и я у него выиграл. Он так расстроился, даже несколько раз головой об стол бился.       — Славик, маленький мой. Ты жив. С тобой всё хорошо… Маленький. Родной мой… — слёзы радости брызнули мне на лицо, а тонкие руки сжимали родного человека так, словно боялись вновь лишиться его тепла, улыбки, заботы... Крепко обнимая брата, сама не верила тому счастью, что обрушилось на меня… Вчерашний день и ночь были для меня кошмаром, от неизвестности, томимые мыслями о Славе… Но сейчас, когда братишка был рядом, светился от счастья, я благодарила небо, что всё удачно закончилось. Что теперь мы снова вместе.       — Ну, дети мои, вижу, все довольны и счастливы. Будем считать, что зло в моём лице повержено, — с сарказмом заметил Никита. — А теперь, все марш на верх. И чтобы ни одного звука я от вас не слышал. Ясно?!       — Почему ты кричишь на нас? В чём теперь наша вина? Ты своё получил. Документы у тебя. Свою порцию нервов я для тебя оставила. Можешь подушку пощупать. Слёзы на ней ещё не высыхнули. Всё, считай, партия сыграна. Ничья. Теперь отпусти нас, пожалуйста. Мы уедем, и ты о нас никогда не услышишь, как, собственно, и мы о тебе.       — Ты разве не поняла весь смысл сказанных утром слов? — глаза парня яростно сверкнули, и он медленно начал к нам приближаться. От его действий всё внутри, как будто канула в никуда, а пробежавший по коже мороз, словно говорил, что ничего хорошего… не светит. — Никто никуда от сюда не уйдёт. Я сказал тебе это несколько часов назад, скажу и сейчас. Нет и точка!       — Мы что-то не так сделали? — немного сникнув, малыш уставился в карие глаза шатена, а тот лишь ухмыльнулся, забирая мальчика себе.       — Нет, вы мне ничего не сделали. Просто твоя сестра слишком многого о себе возомнила. И поэтому вы немного поживёте здесь. Хорошо?       — Ты сдурел или нет? Зачем ты сейчас стоишь и нагло врёшь в глаза, да ещё в присутствии своего друга? Что я о себе возомнила?! Я хочу домой, на свободу, а ты своими всплесками эмоций портишь всё отношение к себе. Остановись уже, наконец, и дай нам уйти, — последние слова, видимо, были лишними. Опустив брата на пол, Никита резко схватил меня за руку и потащил обратно в комнату. Крик застрял в горле, тем самым лишая возможности кричать и упираться. Просить, чтобы этот невменяемый остановился… А ему моё молчание, как раз было на руку...       Зайдя в мою «тюрьму», парень снова с силой бросил меня на кровать. Слегка ударившись об изголовье, я взглянула него. Никита был явно не в себе. Лицо стало красным, вместо прекрасных карих глаз, заиграли недобрые огоньки, а на руках проявились вены.       — Я вижу, тебе нравится насилие по отношению к своей персоне. Что, захотела вновь быть связанной? Ощутить запах крови или опять испытать чувство страха за брата? — он медленно стал надвигаться, упираясь руками и ногами на постель. Яростный оскал хищника озарил некогда прекрасное лицо, искажая черты до неузнаваемости. Вместо завораживающего баритона, когда-то вгонявший в краску, чуть ли не всех девчонок в школе, был слышен лишь металл, заставляя всё тело содрогнуться, от того леденящего ужаса, медленно приближавшегося ко мне…       — Пожалуйста, остановись… В доме ребёнок. Ещё Толя. Не надо… прошу тебя, — парень приблизился почти вплотную. Я с испугом вжалась в постель, прикрывая интимную часть тела, но для него это было не преградой. Схватив за ногу, он резко стянул меня под себя, нависая сверху. Кончик языка дотронулся шеи, проводя тонкую линию. В глазах был лишь голодный блеск, тело было возбужденно. А руки крепко сжимали тонкие запястья, припечатывая к ложе.       — Славу сейчас увезут. Поэтому, нам никто не помешает. Особенно, если кое-кто не будет душераздирающи вопиить…- шатен впился в шею, прикусив её так, что чуть не схватили судороги.       — Я не хочу этого… По крайней мере не сейчас. Не надо...Пожалуйста…       — Раньше надо было молить о пощаде, — отрезал он. — Сейчас уже поздно. Так что приготовься получать удовольствие... POW Автор       Губы с новой силой укусили за чувствительную часть тела, оставляя красные засосы… Он яростно целовал ту зону, что была для него запретной целых три года. Грубость, сопряжённая с нежностью — это то оружие, которым любой парень умело пользовался, заставляя девушку стонать, полностью отдаваясь ему… Так было и на этот раз. Никита яростно сжимал желанное тело своей малышки, извивавшаяся в его сильных руках. Она была полностью лишена надежды вырваться, и лишь испуганные серые глаза говорили о том, что ей страшно, больно не сколько физически, сколько морально…       Наигравшись с шеей, парень стал медленно спускаться вниз, лаская мягкими губами кожу, тем самым стараясь успокоить её. Дойдя до одежды, он заботливо освободил от неё свою любимую, открывая своему взору красоту её тела. Девушка попыталась прикрыться, но шатен яростно зыркнул: — Даже не вздумай. Я всё равно получу желаемое. — Сероглазая лишь молча повиновалась. Тёплыми руками он сжимал, второго размера, грудь то легонько целуя, то прямо кусая, заставляя каждый раз вскрикивать свою «жертву». Опускаясь всё ниже и ниже, парень каждый раз приближался к заветной цели. Русоволосая уже не брыкалась, а мысленно готовилась к тому, что сейчас произойдёт… В глубине души, несмотря на вражду, она пламенно желала, хотела… Ведь сердце и разум не подчиняются жизненным обстоятельствам, что сваливаются на нас в самый неподходящий момент… Они требуют одного — любви. Взаимной…добровольной…безвозмездной…       Достигнув интимного места, парень почувствовал, что ему в джинсах стало тесно, а внутри возникло лишь одно желание - овладеть своей девочкой навсегда и без остатка... Полностью раздевшись, он соединил руки любимой над её головой и медленно... начал входить... Она лишь вздрогнула, но слабо улыбнулась, показывая, что ей хорошо. Слегка ускоренный темп заставил сердце девушки…трепетать, требовать большего. Кареглазый улыбнулся и немного увеличил скорость. Она не кричала, но стоны начали разноситься по всей комнате… Его это только заводило, но он старался быть с ней нежен, делать всё аккуратно... Чтобы ничем не омрачить этот главный момент в её жизни. Их жизни. Ведь они оба так долго этого ждали. Поцеловав её в мягкие, чуть пухлые губы, парень…резко поддался вперёд, и через мгновение… белая простыня… покрылась алым цветом. Струйки крови растекались в стороны, вырисовывая различные узоры, понятные только им… От возникшей боли, юная дева с жадностью схватила воздух, вырывая руки и резко ухватываясь за шею любимого… Их тела соединились воедино... Каждый не хотел отпускать другого… Они стали, словно единое целое… Девичьи коготки царапали мужскую спину, оставляя метки, как знак доказательства его принадлежности ей, и только ей… Он шипел, словно пожирающий вампир, пьющий кровь желанной добычи, оставляя "кровавые" следы на коже…       Насладившись агонией, парень излился в неё, издавая стон… Выйдя из секретной зоны, юноша с шумом упал на кровать, прижимая свою девочку к себе... Она свободно поддалась соблазнам, укладывая светлую головку на его грудь… Вокруг них витал божественный запах, истончая тонкий аромат любви... Той самой любви, что стирает границы, даже между теми, что ненавидят, но между тем, в глубине души, так искренне жаждут... друг друга…