***
Сквозь сон слышу щелчок, а после него нежные прикосновения помогают аккуратно убрать ремень безопасности с меня. Я свободна от защиты, значит мы уже приехали, парень убирает волосы с лица, наверняка, с волнением рассматривая каждую деталь. Глеб не будит, только сам выходит и пропадает, чем вынуждает меня все-таки открыть глаза. Парень стоит у машины, говорит с кем-то по телефону, нервничает, рукой машет, курит, на меня не смотрит. Мои глаза все также слипаются и закрываются под силой усталости, что я расслабленно откидываюсь на спинку сидения, дожидаясь, когда он вернется и предложит что-либо сделать. Не оставит же в машине, а значит, сейчас мы куда-то пойдем. Дверь рядом со мной открывается, а парень заглядывает в салон. Помогите поднять веки, а то он точно решит тащить меня на руках, не поверив, что я не сплю. Что-то мычу, повернув к нему лицо. Соображает. — идти можешь? Или помочь? — убирает все из своих рук по карманам, кроме ключей от машины, помогает мне перекинуть ноги через порог, держа за коленки и тем самым поворачивая к себе всем корпусом. — могу — упираюсь руками в сидение, чтобы немного отпихнуться и самостоятельно встать. Кажется, парень ожидал немного другого и готов был помогать, поэтому слегка недоволен. — ясно — руки от меня убирает, встает на вытянутые ноги, потому что до этого сидел рядом на корточках — ну давай, вылезай — жестом показывает направление, я встаю — осторожно — без внимания меня не оставляет, положив руку на голову и придерживая, чтобы не ударилась об косяк. — спасибо — видимо, мне лишь временно показалось, что все проблемы прошли. Сейчас же голова вновь слегка кружилась, а картинка плыла, вынуждая схватиться за что-нибудь. — стой. Секунду подожди — хмыкаю «угу» и киваю, Глеб оставляет меня у двери, за которую я, собственно, сейчас и держусь, а сам достает какие-то вещи. — все, давай руку, пойдем — я хватаюсь за него, надеясь, что он точно не даст мне упасть, а то ноги, похоже, меня не слушаются и подкашиваются, не желая передвигаться, что я даже запинаюсь о воздух — тихо, тихо, тихо, осторожней — и еще раз — нет, все, иди сюда, пока не убилась — тормозит, подхватывая меня на руки, и теперь идет уже в привычном темпе, а не как черепаха. — Глеб, я могу сама идти — самостоятельная. Независимая. Взрослая. Да. Да. Да. Определенно. Ты все можешь сама. Он так и понял. Я же обхватываю его шею руками и радуюсь, что была права. Он не даст упасть. — конечно, можешь, чудо. Я просто придерживаю тебя, а то тут темно — я бы приняла это за издевательство, ведь я сейчас вовсе не стою, а болтаюсь на его руках, но он слишком мило улыбнулся, чтобы я смогла обидеться. А на улице и правда темно, так что ему можно верить. — такс — ставит на пол возле входной двери, меня немного шатает, но я нахожу рядом стенку, в которую упираюсь плечом, наблюдая за блондином. Он быстро открывает дверь и предлагает зайти, заводя меня уже за руку — заходим, садись — направляет меня куда-то и я приземляюсь на горизонтальную поверхность. И откуда тут эта штука? Раньше ее не было. Пару секунд соображаю, смотря, как Глеб снимает кроссовки и кожанку. Понимаю, что мне бы тоже не помешало повторить за ним, поэтому пытаюсь непослушными пальцами расстегнуть пуговицы, что, конечно же, выходит не очень то продуктивно. — давай помогу — аккуратно снимает мою обувь, я не успеваю возмутиться, отодвигает мои руки, начиная расстегивать верхнюю одежду. — я сама могу, мне уже лучше — наконец-то я уже не так торможу, отвечаю сразу, Глеба вижу четко, что даже замечаю морщинки на лбу, видимо, слишком часто хмурился за этот день. Но не мешаю ему, понимая, что с пуговицами справиться пока еще непосильный труд. — я вижу, но сделаю это быстрей, — так спокойно реагирует на все, что я говорю, делаю, наверняка ведь, не рад, что не могу помолчать и разрешить сделать все самому, ведь я ужасно беспомощна сейчас — иди сюда — поднимает к себе за талию, стягивая с рук вещицу, в чем я ему хоть немного, но помогаю — отлично. — я на кухню, пить хочу — отодвигаюсь от парня, обхожу его и направляюсь по знакомой квартире уже самостоятельно. Удивительно, но я даже не придерживалась ни за что. — неплохо, ладно — Глеб убирает вещи и испаряется, может быть, в спальню, может быть, в ванную, но потом заходит ко мне. — почему так холодно? — в машине и на улице я чувствовала себя комфортно, здесь же, почему-то, меня передергивало, хоть окно и было закрыто. — холодно? — блондина тоже удивляет этот факт, поэтому он смотрит на меня с непониманием. — да. Не чувствуешь? Смотри — показываю ему мурашки на всей руке. Не вру ведь.***
— все нормально? — из воспоминаний меня вырывает Глеб, который, уже одевшись, вернулся в спальню. — мм да, нормально — приходится убирать руки от лица, чтобы он ничего не подумал плохого. Он вновь садится на кровать рядом со мной, а я чувствую волну жара, пробегающую по всему телу из-за того, что чувствую себя крайне неудобно. Мне стыдно, мне как-то неприятно, что я так себя вела, а ему пришлось меня «спасать». Смотреть в глаза боюсь, поэтому смотрю на свои руки, нервно перебирающие одеяло. А что было после того, как мы сюда пришли? Как я вела себя потом? Почему он такой довольный был, когда зашел первый раз? Рад, что я в его постели? Почему я в таком виде вообще? Почему он такой добрый, нежный, аккуратный, заботливый? Да, у него, вроде, нет причин ругаться и злиться, но мое подсознание продолжает закидывать меня подобными вопросами. А спросить у него все напрямую — страшно. — ты, наверняка, голодная. Что хочешь на завтрак? — останавливает мои руки, желая тем самым успокоить, я чуть дергаю их на себя, но не убираю. — я не хочу, не буду ничего — глаза так и не поднимаю, смотрю на его руку, поглаживающую мою кожу на запястье. Чувствую его теплый, но немного напряженный взгляд. — ясно. Тебе нужно поесть, поэтому я все равно закажу нам еду — эмоции сменяются, чему я сейчас несказанно рада. Он настоящий, живой, как обычно не рад, что я вредничаю. Отлично. Теперь стало как-то проще, привычней. Я не даю ему встать, уже сама схватив за руку и потянув обратно. — Глеб, прости что… что все так вышло — он поддается и падает обратно на кровать, поворачиваясь ко мне лицом. Я не смотрю в глаза, только вниз — на меня никогда раньше не действовал алкоголь и… я не знаю, что вчера произошло, и почему я так ужасно себя вела. Мне очень стыдно, я… — перестань — ну эй, я так-то извиняюсь, а он отмахивается, выдергивая руку из моих, сердится, отворачивается и затыкает. Что это такое? — это не из-за алкоголя, и ты ни в чем не виновата. Это я идиот. Поняла? — я уже подняла чуть напуганный взгляд, пытаясь понять, что происходит. А он на последних словах тоже поворачивает голову обратно. — в смысле? — теперь я совсем ничего не понимаю, но спокойней смотрю прямо в его глаза — а из-за чего еще? — я говорю тихо, чтобы не выводить его на агрессию, ведь и так завелся ни с того ни с сего. Он чуть смолкает. — давай потом, не сейчас, ладно? — вновь смотрит в глаза, упрашивая, не задавать вопросов. В его взгляде читается какой-то страх, но я не понимаю, с чего. Все же вроде неплохо — тебе нужно отдохнуть, нужно позавтракать хотя бы… — Глеб… — ну мы же оба понимаем, что я не оставлю все так и не решу заткнуться? Хочет уйти, но я уже не такая тормознутая как вчера, поэтому вновь вцепляюсь в его запястье — что случилось? Объясни! Ты меня пугаешь — мне на самом деле становится все страшней. Я не помню, чтобы происходило что-то ужасное. — черт, ладно… — он громко выдыхает, сдается, закрывает лицо рукой, потирая глаза и, видимо, собираясь с мыслями, руку вырвать даже не пытается, а я продолжаю ее сжимать и прожигать парня взглядом — ты… ну то есть тебя… — да твою же мать! Скажи ты уже прямо! Мне же страшно! Еще и его таким видеть непереносимо сложно! — что, Глеб?! — черт, ну вот че он начал и замолчал?! Ну кто так делает? Садится, перехватывая мои руки в свои и крепко сжимая, смотрит в глаза. Я с ума сейчас сойду. — тебе, видимо, подсыпали что-то в коктейль вчера, поэтому тебе стало плохо — что? О чем он? Да кому это нужно вообще? — там доза, походу, убийственная была, у тебя вон до сих пор зрачки не сузились — одной рукой берет за щеку, вновь всматриваясь в глаза — а может ты еще просто чувствительная особо. — боже — честно скажу, я даже с некоторым облегчением выдохнула. Моя фантазия не спит, и я успела представить множество самых страшных вариантов событий, которые могли произойти вчера со мной. И это самое безобидное, как минимум в том плане, что я осталась жива, и это не грозит дальнейшей жизни. Эффект должен скоро полностью пройти, и все должно вернуться на свои места — а зачем? — я не знаю — но вот в парне, сидящем рядом, никакого расслабления и облегчения я не замечаю. — погоди, а при чем тут ты? Что значит: «это я идиот»? Почему ты винишь себя? Ты же ни в чем не виноват. — потому что слепой, видимо, раз не заметил этого урода вовремя — кто-нибудь научите его толком пояснять, что он имеет в виду. Я не понимаю логики его мыслей. — чего? Ты просто загоняешься без причины! Прекрати! Как ты мог его заметить? Это же глупо обвинять себя в таком! — что со мной? Я то почему наезжаю и не контролирую эмоции? Я же не собиралась так делать… — я смотрел за вами весь вечер — а вот это уже интересно — со второго этажа. Я должен был увидеть — говорит так, словно пытается меня убедить, что прав. А я теперь задумываюсь еще на несколько тем. Например о том, что он, похоже, приучил себя не реагировать на мои наезды, вскрики и мелкие недовольства своей агрессией. Он просто делает вид, что не замечает их. Это классно. Но ужасно непривычно. — откуда ты адрес узнал? — давайте об этом тогда уж. Думаю, бессмысленно спрашивать, зачем он это делал. — я тебя удивлю, наверное, но вот твоя Катя предупредила Макса о том, когда и в какой гадюшник вы поперлись одни — а теперь не только я наезжаю с намеком. Еще и в глаза так недовольно смотрит, будто я должна все ему рассказывать, а сама такая плохая все скрываю. — если ты не забыл, то они пара и это нормально, что она его предупреждает о таких планах — с какой-то обидой говорю эту фразу, еще и интонация делает свое дело, что голос звучит так, словно обидеть я хотела его. Смотрим в глаза с одинакого недовольными выражениями лиц, а после одновременно отворачиваемся друг от друга. — ах да! Точно! И как я мог забыть! — говорит это показательно громко, вынуждая закатить глаза, а потом затихает — пойду закажу еду, а то ее еще долго везти будут — молча встает, набирая какой-то номер, и выходит из спальни. Просидев какое-то время на одном месте и прокрутив этот диалог в голове на несколько раз, я соотнесла его поведение со словами, заметив, как сильно он за меня переживает даже сейчас, когда, казалось бы, все уже прошло. Я лежу тут у него здоровая, целая и невредимая, отлично себя чувствую, не ругаюсь, что влез и все испортил. Даже уйти не тороплюсь, да и не пытаюсь, если честно. Все. Хватит загоняться. Встаю с кровати, решив всеже посетить ванную и привести себя в порядок. Не думаю, что после вчерашнего вечера я сегодня выгляжу шикарно. Футболка оказывается достаточно длинной, чуть ли не до колен, она темная и ни капельки не просвечивает, поэтому на штаны я забиваю и молча ухожу в сторону ванной комнаты. Возле зеркала нахожу красную щетку. Новую. Интересно, у него всегда есть новые щетки для девушек, остающихся на ночь? Подняв глаза на отражение, ужасаюсь сама себе. Как Глеб вообще меня не боится?! Боже, он же все утро на меня такую смотрел! Еще и вечером, наверное, видел. Какой ужас. Тушь размазалась, причем если смотреть совсееем издалека, то это даже слегка похоже на стрелки и очень ужасный смоки. Про помаду я вообще молчу, ее как бы нет, но видно, что была и неособо стерлась. Выгляжу очень потаскано и убито… противно как-то стало. Как мне на него вообще смотреть теперь? Мало того что стыдно, дак он меня еще и в таком виде наблюдал все это время… Я сама себя такую впервые вижу. Окинув все тюбики, находящиеся рядом с щетками, взглядом, я замечаю мицелярную воду. Неплохо, думаю, он не сильно обидется, если я использую ее, чтобы лучше смыть достаточно стойкую тушь. Погодите, а зачем ему вообще мицелярная вода? Она еще и закрытая… Ладно, забьем на это. Теперь я просто ненакрашенная. Даже не знаю, что выглядит лучше… ну да ладно, такой он меня хотя бы видел, когда завалился ко мне домой, а я выходила из душа. Слишком много мыслей. Мозг, умоляю, перестань! У меня голова сейчас лопнет! Умывшись и расчесавшись, я стала выглядеть чуточку лучше, ухоженней хотя бы. Рядом с полотенцами на сушилке я заметила футболку, которая была еще слегка влажной. Хм, связано ли это со мной? Не думаю, что он просто любит так стирать свои футболки. По одной… А ведь я еще не вспомнила продолжение вечера… хочу услышать от него все, что происходило. Что он делал, что я делала…***
Я возвращаюсь в спальню, расправляю одеяло на кровати, чтобы выглядело немного лучше, а после отправляюсь на кухню к блондину. После того, как я умылась прохладной водой, настроение приподнялось и сейчас я даже улыбалась без особых на то причин. Парень, заметив меня еще в дверях, осмотрел быстрым взглядом и слегка ухмыльнулся, возможно, моему внешнему виду, ведь штаны я так и не надела, а возможно моей небольшой улыбке. — а у тебя всегда есть новые щетки для девушек, остающихся у тебя на ночь? — усаживаюсь боком к столу и лицом к парню. Зачем-то задаю этот вопрос, прерывая тишину и спокойствие этого места. Сама улыбаюсь, с вызовом смотря на полуголого блондина, который так и не соизволил надеть футболку. — нет, как минимум потому что не оставляю этих «девушек» на ночь, и вообще не вожу их к себе домой — показывает ковычки, намекая, что «девушек у меня нет, только телки», и подходит ко мне — а тебе купил сегодня. — сегодня? Ты ездил в магазин? Когда? — хмурюсь, а он в то время подходит, останавливаясь совсем близко, чуть поворачивает меня на крутящемся стуле к себе и обхватывает лицо руками. — да, еще ночью — вновь касается губами лба и продолжает — подождал немного, пока ты уснешь, понял, что все спокойно, и съездил в круглосуточный — меня совсем отпускает, хоть я и не была против прикосновений — почему ты без носков? Пол холодный — эй! Куда он тему переводит? — я не люблю ходить в носках — говорю уже ему в спину, потому что Глеб уходит в сторону спальни — погоди. Ночью? Ты. из-за меня. поперся ночью. в магазин? Ты серьезно? Зачем? — парень быстро возвращается с носками в руках, что в принципе не удивительно, вот только меня никто даже не спрашивает, он просто решает их надеть. — Глеееб — я пыталась возмущаться и не давать ему этого сделать, отодвигая его руками и поджимая ноги, но он заткнул меня своим «тихо! Дай сюда.» И просто стал отвечать на мой вопрос, крепче удерживая на месте. Сейчас я буду выглядеть еще странней. В длинной футболке до колен и теплых носках. Шикарно. Модно. Сам он, к слову, в носках не ходит. — ну, во-первых, я купил тебе щетку, какую-то штуку, чтобы макияж смывать, мне консультанты сказали, что она нормальная, крем еще для лица взял, я вроде у тебя дома такой видел, ну и еще какие-то фиговины, ты их видела, наверное, в ванной — он стоит напротив и на полном серьезе произносит эти слова, вспоминая весь список. Я же продолжаю сидеть и с каждым его словом все больше расплываюсь в улыбке, понимая, что он, блин, не врет — во-вторых, у меня дома из еды ничего не было, а тебя же нужно чем-то кормить, помимо заказной еды, ну вот я купил всяких фруктов, йогуртов, пюрешек там детских, они то точно вкусные и невредные. Вооот… ну, а за одеждой я не стал заходить, решив, что будет куда лучше, если ты походишь в моих вещах. Наконец, он закончил этот длинный список, который я прослушала, удивляясь, но не перебивая. Безумно приятно, блин. Прям нереально. Вот не лень ему было, а? Для чего это все? Он же мог этого не делать. На последней фразе он стал смотреть только в мои глаза, хитро и довольно улыбаясь и делая последний шаг ко мне. Я уже давно закусила губу и смотрю на него с нереальным восторгом. — это очень странно с твоей стороны скупать столько вещей для меня — ааай он так близко стоит, что мои коленки упираются в его ноги, а глаза на растоянии лишь нескольких сантиметров. — ну я же должен обеспечить тебе комфортное существование в моем доме, пока ты живешь тут несколько дней — двигает бровями, наблюдая за всеми моими эмоциями, которые с чрезмерной радости и смущения переходят на некоторое непонимание. — чего? Погодите, погодите. Какие еще несколько дней? О чем ты? — вроде и смешно, а вроде и немного странно… как реагировать на такое? — а я разве тебе не сказал? Сегодня и завтра я точно тебя никуда не пущу. Ты будешь сидеть у меня дома и спать в моей кровати. Пока я не буду полностью убежден, что все с тобой хорошо, и тебе ничто не угрожает — а ничего, что уже давно пора было убедиться? Видимо, ничего — ну, а потом ты можешь остаться еще, если захочешь, конечно — оказывается, я очень скучала по этой косой самодовольной и уверенной улыбке. Она так ему идет. — хахаха — я крайне искренне и громко смеюсь, закрывая глаза и утыкаясь головой в его грудь. Это первое прикосновение, между прочим. До этого он лишь стоял очень близко, но никак не касался меня — а ты не боишься, что у меня может быть есть какие-нибудь планы или что меня дома, например, ждут? Мм? — нуу насчет дома можешь не переживать, я уже сообщил твоей маме, что забираю тебя на все выходные — он кладет руку мне на шею и слегка поглаживает, как бы придерживая в том положеннии, я отрываюсь, возращая на него взгляд, а вот руку он уже не убирает. — чегоо? — смеется над моей реакцией, из-за чего мне еще сложней держать серьезный вид. — тише, не пугайся. Мне очень повезло, что ты такая домашняя девочка, и твоя мама не переживает, что ты шляешься где-то, а наоборот сама готова тебя куда-нибудь отпустить. Кажется, она даже обрадовалась, когда я позвонил и отпросил тебя к себе на все выходные — кто-нибудь проследил границы его наглости? Они начисто стерты! — боже мой. Ты серьезно? — может, он все-таки шутит? Нет, ну серьезно. Разве так можно? — да. Но я не стал ей ничего больше говорить и рассказывать. Просто для нее ты отдыхаешь с друзьями под моей постоянной защитой — радуй себя, радуй. Молодец. Отлично спланировал. — с одной стороны спасибо, — я смотрю на его тело, находящееся прямо перед моими глазами, зачем-то провожу пальцем на какой-то его части, замечая появление мурашек от моих прикосновений — а с другой… какого хрена ты лазил в моем телефоне и без спроса общался с моей мамой, отпрашивая меня без моего ведома куда-либо?! — теперь я несильно бью его кулачком по тому же месту. — хахаха ты спала, зайка, мне пришлось. Не ругайся — потирает место удара, делая вид, что ему было больно, смеется, все также не отпуская мою шею. — пипец блин. Не ругайся. Как же? Вы снова ужасно наглеете, молодой человек — я даже поругаться не могу, лыблюсь как дура и смотрю в его глаза. — ухты, как оффициально, ну уж простите, думаю, это не самое страшное, что я мог сделать.***
— Глееб, — я уже вновь сидела в кровати, куда парень отправил меня под предлогом, что нужно проветрить, а я, видете ли, хожу тут полураздетая, еще и заставил укрыться, чтобы меня уж точно не продуло, и я не заболела впридачу ко всему остальному — я так и не спросила у тебя… Парень был на кухне и разбирал еду, которую заказал как бы нам на завтрак, но по сути для нас это почти обед. Ведь утром он впихнул в меня йогурт, сказав, что нельзя так долго не есть и ждать доставку. Сейчас он лишь промычал что-то мне в ответ, а после пришел с едой в спальню. Я, если честно, не собиралась есть в кровати, но моя голова была занята немного другими мыслями, поэтому я даже не предложила отправиться на кухню. А он, кажется, и сам туда не хотел, потому что уселся удобно напротив. — что происходило вчера, когда мы к тебе приехали? — волнение от этого вопроса еще присутствует, но такого сильного страха как утром уже нет, поэтому я даже в глаза ему смотрю и с интересом жду ответа. — а ты сама не помнишь? — с некоторой грустью, кажется, сказал, неужели, на самом деле произошло что-то важное, что он хотел бы, чтобы я запомнила? Но я уверена, что вспомню, просто мне нужно время, и я хочу знать, как все выглядело с его стороны. — нууу, я, наверное, не особо… а ты не расскажешь? Не хочешь? — ну же давай. Мне же интересно. Соглашайся. — если нужно, могу рассказать… — и глаза уводит. Да блин. Хватит! Что такого? Я же должна вспомнить, ну так помоги мне и все. Зачем расстраиваться? — нужно — я с небольшой улыбкой усаживаюсь поудобней и готовлюсь слушать интересный рассказ о своих вчерашних приключениях в его квартире. И чего я так радуюсь? Глеб рассказал мне все с того момента, как мы подъехали к его дому.***
— холодно, смотри — показываю ему мурашки на всей руке. Не вру. Меня теперь морозит, а пока держу руку в воздухе, понимаю, что она еще и нехило так трясется. Стремно. Глеб тоже это замечает и делает странный жест головой, напрягаясь и поджимая губы. После этого руку я прячу. — давай в душ, ладно? Тебе легче станет и согреешься быстрей — мне ничего не остается, кроме как согласиться с ним, ведь сейчас это самое логичное решение. Душ, насколько я знаю, помогает и от опьянения… Киваю, говорю: «ладно», и отправляюсь за ним гуськом. — я тебе сейчас вещи принесу и… и полотенце — зачем мы вообще вдвоем сейчас зашли в ванную? — сама справишься? — это вот уже интересный вопрос. Руки то все еще ходуном ходят, а с приглушенным светом в его ванной еще и глаза сами собой закрываются. — конечно — ну я же самостоятельная, независимая ну и все такое прочее. Не стану же я просить его помогать мне раздеваться. И уж тем более принимать душ. Справлюсь как-нибудь… видимо. Без него. Главное не убиться… — уверена? — чувствует, блин, что я сама еще не полностью верю в свои слова, но я не сдаюсь и отвечаю: «да». Он кивает и уходит, оставляя меня одну, а я тутже пробую расстягнуть молнию на платье, к слову, абсолютно безрезультатно. Пальцы как чужие и каменные, совсем не сгибаются и не поддаются моим стараниям. Мда. И что мне делать теперь? Просто так оно не снимется.