***
В офисе было душно, и Эшли в очередной раз прокляла ремонтников, которые были не в состоянии починить кондиционеры уже почти неделю, а это подобие вентилятора, стоящее у рабочего стола Бэнкс, лишь отвлекало. Оливия суетилась с самого утра, сверяя время и все боясь пропустить Трейси Маккартни, которую Эшли заранее не выносила и не представляла, как они уживутся на одной территории, не убив друг друга. Справедливости ради стоит сказать, Эшли не была занозой в заднице — хотя иногда и пыталась — она всегда подходила к работе с особым фанатизмом и ответственностью, что всегда обеспечивало ей стабильный карьерный и финансовый рост, но Эшли никогда не была той, кто готов был пойти по головам ради повышения. «Всего хорошего в меру» — считала она, прекрасно понимая, что иногда категоричность и принципиальность в некоторых вопросах не сулит ничего хорошего, кроме бесконечных споров. Бэнкс была на хорошем счету в компании, поэтому, когда «ЭлКонсталт» участвовали в тендере за рекламный проект, у Оливии не было других вариантов, кроме того, как отправить Эшли в Сан-Диего, где и располагался офис заказчиков. Благо, что вместе с Эшли летел и Даррен, специально обученный сотрудник, который как раз занимался презентацией компании во время тендеров, иначе Эшли бы убила на месте эту Трейси Маккартни, на которую так молилась Оливия. «ЭлКонсалт» не была одной из тех компаний, о которых много писали в прессе или включали в топ-5 известных в Нью-Йорке рекламных компаний, но они и правда подавали надежду, с каждым годом становясь на ноги все уверенней. Может, и по этой причине Эшли не убила Трейси, стараясь вести себя достойно и не вставлять ни слова в сомнительные реплики Трейси, которая пыталась выставить «ЭлКонсалт» не в лучшем свете. Их знакомство не заладилось сразу — они даже не успели толком поговорить, как Трейси сделала то-самое-лицо, узнав, что Эшли сотрудница «ЭлКонсалт», и Бэнкс не могла даже понять: то ли это какая-то личная неприязнь к их компании, то ли дело в самой ней, то ли в компании Трейси не обучают сотрудников деловому этикету. — Нет, ну ты видел, каким взглядом она сверлила меня? — недовольно пробурчала Эшли, обращаясь к Даррену, пока они ожидали результатов тендера в небольшой комнате отдыха. — Я что, неправильно произнесла ее имя? — Да ладно тебе, она даже толком не смотрела на тебя, — произнес Даррен с таким укором, словно Эшли только и делала, что создавала шум вокруг себя. — В конце концов, у нас у всех сегодня сложный день. Но Бэнкс не придумала, не вообразила себе эти косые взгляды, словно у них с Трейси было что делить, и узнав о победе в тендере, Эшли кинулась с объятиями на Даррена, который явно не ожидал этого, в то время как Трейси лишь поджала губы, коротко кивая и выдавая это сухое: «Поздравляю». И вот, когда Оливия засуетилась еще больше обычного, а из соседнего кабинета послышалось сдавленное: «Идет!», Эшли сразу же поняла, что происходит. Она не была удостоена чести встречать Маккартни, чему была безмерно рада, но что-то все же заставило ее вытянуться на своем стуле, выглядывая в проем двери, где виднелся коридор. Оливия шла рядом с Трейси, оживленно жестикулируя и, вероятно, рассказывая о расположении кабинетов в офисе. Трейси была почти на голову выше Оливии, да и вообще, по сравнению с возрастной женщиной, выглядела как богиня: высокая, стройная, с острыми чертами лица и собранными в какую-то замысловатую прическу светлыми волосами. Ее взгляд, казалось, цеплялся за каждую вещь, и когда Оливия указала рукой на кабинет Эшли, та стойко встретила это безмолвное приветствие. Однако секундой позже, когда Оливия уже собирались повернуть за угол, Эшли едва не поперхнулась воздухом, заметив, как Маккартни услужливо кивнула ей головой, расплываясь в широкой улыбке, словно так и поддразнивая: «Вот мы и встретились вновь!». Уже после обеда Оливия собрала совещание, чтобы, наконец, представить всем сотрудникам, участвующим в проекте, ту самую гостью, прилетевшую из Сан-Диего, чтобы контролировать все процессы работы. Компании очень не любят, когда их деньги сливаются, а проект не движется с мертвой точки — Эшли могла это понять, но с другой стороны, у них был составлен настолько четкий договор и графики отчета, что создавать имитацию работы было просто невозможно. Когда Эшли зашла в кабинет, Оливии и Трейси еще не было, но напротив сидел Даррен, как обычно залипнув в своем телефоне, рядом с ним раздражающе постукивала ногтями Алисия — своеобразная мадам из журналистского отдела, а сбоку — явно не желая сидеть рядом с Алисией — расположилась Кортни — новая менеджерка, которая подавала отличные надежды. — Эшли, ты же ее уже видела, — заметив женщину в проеме двери, Алисия заметно оживилась, словно ужасно заскучала в компании других коллег. — Как она тебе? — Я не могу дать ей оценку, не зная о том, как она работает, — сухо протянула Бэнкс, усаживаясь напротив. По правде говоря, они с Алисией недолюбливали друг друга, и особенно сильно Эшли ненавидела те моменты, когда женщина делала вид, будто бы они лучшие подружки, поэтому имела наглость обращаться к ней панибратски. Эшли свято верила в то, что каким бы прекрасным ни был коллектив, всегда найдется кто-то такой, кто испортит тебе настроение или будет создавать своеобразную дыру во всеобщей атмосфере. Алисия была заносчивой и ужасно болтливой, из-за чего одна половина офиса обходила ее стороной, а вторая старалась всячески подмазаться, но Оливия терпела ее лишь потому, что та выдавала действительно хороший результат своей работы. Спустя минут пять кабинет заполнили и остальные участники проекта, ожидая самих виновников торжества, и впервые за несколько дней Эшли почувствовала себя счастливой, находясь на работе, среди людей, которых она действительно любила и уважала. Несмотря на то, что она была намного выше их по статусу, Бэнкс никогда не задирала нос и старалась с пониманием относиться к каждому из них. Конечно, за ее карьеру случалось достаточно случаев, когда приходилось быть жесткой и даже доводить до увольнения сотрудника, но это никогда не происходило беспочвенно. Наконец, прервав всеобщую взбудораженность, в кабинет вошла Оливия, а за ней и Трейси, и Эшли могла физически ощущать, как весь кабинет замер, не сводя глаз с новой коллеги. Трейси не нужно было занимать самоуверенности, поскольку вся ее поза и выражение лица говорили о том, что она вполне на законном месте и готова построить каждого, кто будет мешать ей или плохо справляться с работой. — Дамы и господа, хочу представить вам Трейси Маккартни! — Оливия пропустила женщину вперед себя, указывая на нее рукой. — Трейси прилетела к нам из Сан-Диего и от лица компании «ХоумФай» будет курировать наш проект до его реализации. Представив каждого из сидящих в кабинете, Оливия не стала делать акцент на Эшли, даже несмотря на то, что она являлась непосредственным руководителем проекта, а Трейси не смотрела на нее так, словно хотела убить, и это даже несмотря на тот инцидент в Сан-Диего. На какое-то мгновение Эшли даже засомневалась в себе, не придумала ли она всю враждебность Маккартни в свою сторону, ведь та общалась с другими вполне дружелюбно, хоть и сдержанно. Активно участвуя в первом брифинге и составлении плана работы на будущую неделю, Эшли не могла не признать то, с какой скрупулезностью и ответственностью Трейси относится к делу, и как руководитель проекта она не могла не восхититься этим. Уже позже, когда совещание было закончено и все сотрудники разбредались по своим кабинетам, Эшли подловила Трейси в коридоре, неловко поправляя кучу документов и дружелюбно вытягивая руку. — Рада, что ты присоединилась к нашей команде. Предлагаю забыть обо всех недоразумениях в Сан-Диего и начать все с чистого листа, мне будет очень приятно с тобой работать. Трейси медлила. Она сначала кинула взгляд на раскрытую ладонь Бэнкс, а затем подняла глаза, выгибая бровь и пытаясь понять, неужели Эшли ничего не поняла? — Не могу сказать, что это взаимно, — приподняв подбородок, Трейси всячески пыталась продемонстрировать свою власть. — «ХоумФай» могли бы отдать этот проект «ЭббиУай», что сказалось бы на нашей репутации гораздо лучше, чем работа с компанией, о которой никто и никогда не слышал. Жаль, что мое руководство считает иначе, но, видно, расстегнутая блузка и умелый язык помогли тебе, и проект отдали вашей компании. Эшли так и застыла перед Трейси, молча глядя на нее и не веря своим ушам. Мало того, что та была не рада такому выбору ее начальства, так еще посмела сомневаться в профессиональных качествах Бэнкс, которая кровью и потом пыталась добиться победы в тендере, а достижения целей легкомысленным флиртом — и вовсе считала ниже своего достоинства. Но, кажется, Маккартни и не пыталась дождаться какого-то внятного ответа на свою колкость, поэтому, развернувшись, тут же удалилась в свой кабинет, чувствуя, как ее спину испепеляет ненавидящий взгляд.***
Все шло не по плану. Все пошло не по плану с самого начала, когда Конор предложил Трейси внушительную сумму в случае их выигрыша в тендере, и, честно говоря, Трейси с трудом понимала, зачем не последней компании в Чикаго предлагать ей деньги за победу в тендере, ведь даже в случае проигрыша у них будет еще достаточно подобных проектов. Впрочем, мысль о выгодном предложении не покидала ее голову на протяжении полутора месяцев, пока велись переговоры и начальство подбирало кандидатов для реализации проекта. Сама Трейси была не последним лицом, которой также было доверено руководство проектом — и именно по этой причине ее голос имел значение в выборе победителей тендера. Не было никаких хитросплетений: если «ЭббиУай» выигрывают тендер, то Трейси получает свои пару тысяч долларов и живет с чистой совестью дальше, курируя проект в Чикаго. Но все пошло не по плану, так что теперь приходится околачиваться в грязном Нью-Йорке, к тому же без приятного денежного бонуса и с этой самодовольной стервой. — Не знаю, кем она себя возомнила, но вид у нее такой, словно все разговоры о пришествии Иисуса — это о ней, — выйдя в курилку, Трейси даже не думала о том, что кто-то может ее подслушать, поэтому со спокойной совестью жаловалась своей коллеге по работе. — Держи ее там крепче в узде, Трейс, — озабоченно забормотала Анна, уже готовясь в любой момент доложить начальству. — Помни, что это наш проект, и эта выскочка не должна мнить себя главной. Маккартни глубоко затянулась, безразлично наблюдая за потоком людей, входящим и выходящим из огромного офиса, пока Анна продолжала давать наставления. Трейси вспоминала их первую встречу с Эшли — это было в одном из офисных коридоров, еще в Сан-Диего, когда Эшли едва ли не закатила истерику из-за кофе, который купила в автомате. «А на что ты рассчитывала? На арабскую обжарку?», — усмехнулась тогда Трейси, и лицо Бэнкс практически вспыхнуло от возмущения. Было видно, что она хотела сказать что-то в ответ, но будто бы в последний момент передумала, молча усаживаясь на диван и дожидаясь Даррена. Но справедливости ради — неужели можно действительно мечтать о прекрасном кофе за доллар из старого автомата, которым пользуются разве что гости? Впрочем, тогда Трейс еще не знала, что перед ней Эшли, а Эшли не предполагала, что перед ней Трейс, и стоило им встретиться в корпоративной переговорной — как все встало на свои места. По лицу Бэнкс было ясно все недовольство таким приемом, но Маккартни не смогла удержать свой язык за зубами, вежливо обращаясь к гостье: «Не желаете ли чашечку кофе?». Можно ли было рассчитывать, что они подружатся?***
— Эй, детка, ты скоро будешь дома? Я забежала в закусочную и купила нам ужин, так что можешь не беспокоиться об этом, — зажимая одним ухом телефон, Эшли старалась не перевернуть подставку с кофе и не выронить бумажный пакет с ужином. — Я уже еду, так что через полчаса буду дома. Положив трубку, Эшли не могла перестать улыбаться. Бывали моменты, когда она чувствовала, будто бы приглашала Грэйс к себе на ужин, и это было так приятно волнительно, подобно первому свиданию, но когда та возвращалась домой — ощущение того, что они живут вместе уже почти полтора года, было гораздо приятней. Больше всего Эшли ценила в Грэйс ее спокойствие и умение промолчать, даже если что-то очень задевало ее. Кому-то могло показаться, будто бы Эшли пользовалась этими качествами Грэйс, но это было не так, скорее, напротив — Бэнкс готова была боготворить свою девушку за то, что та никогда не обижалась, когда Эшли приходила уставшая с работы, не желая собираться за ужином или разговаривать по душам. Грэйс не закатывала истерики и тогда, когда женщина приползала с работы поздно ночью или иногда оставалась даже у коллег, она не закатывала истерики и не ревновала на ровном месте, и, наверное, любой мечтал бы о такой девушке, как Грэйс Голден. Ее шея пахла привычным миндальным лосьоном, а волосы были растрепаны из-за поднявшегося ветра, и Эшли прижалась к Грэйс так сильно, вдыхая родной аромат и чувствуя себя в полной безопасности. Так случалось часто, когда после утомительного дня на работе ей просто хотелось оказаться в любимых объятиях, услышав это успокаивающее и чуть насмешливое: «Моя пчелка, все трудишься?». — Представляешь, я предложила Трейси работать без всяких обид, в команде, а она обвинила меня в том, что победа в тендере досталась мне благодаря вырезу в блузке и моему языку. — Это оскорбительно! — нахмурилась Грэйс, но секундой позже игриво дернула бровями, начиная смеяться. — Хотя про язык это она точно подметила. Закатив глаза, Эшли оставила без внимания реплику Голден, зная, как та любит свести все в пошлость и какое-то ребячество, словно какая-то проблема не имеет достаточного обоснования. Когда они только начинали встречаться, реакция их окружения была настолько разной, но при этом закономерной: все знакомые Эшли поголовно говорили о том, что Грэйс еще девчонка, что с ней станет скучно и все сведется лишь к сексу; в то время как друзья Грэйс, напротив — пребывали в таком энтузиазме, поскольку той удалось заполучить статусную девушку, и «это наверняка горячо — знать, что тебя трахает начальница» — говорили они. Но все срослось как-то само по себе, словно два недостающих пазла во всеобщей картине были, наконец, найдены. Конечно, как и у всех других пар, у Эшли и Грэйс бывали ссоры и недопонимания, один раз Грэйс даже почти съехала, но вовремя успела остыть, оставшись у подруги на пару дней. — И что теперь ты собираешься делать с этой Трейси? — поинтересовалась Грэйс, жуя салат и в очередной раз наблюдая за тем, как Эшли никак не может оторваться от рабочего телефона. — Не знаю, может, пошлю ее к черту и буду работать дальше со своей командой, — не поднимая головы, отозвалась та. — А может, по-старинке будем играть в укрощение строптивой. — С Алисией это укрощение не вышло, — напомнила Грэйс, и Эшли тихо усмехнулась себе под нос. — Алисия просто дура, и какой бы талантливой она ни была, Оливия никогда не даст ей повышения из-за ее идиотского характера. А вот Трейси… с Трейси можно попытаться. Грэйс неоднозначно дернула плечом, всем своим видом показывая, что Эшли лучше знать, какой подход найти к женщине.***
Несмотря на всю романтизацию — жизнь в офисе скучная, даже если ты окружен самыми потрясающими коллегами, которых мог себе представить. Скучно, даже если ты работаешь над потрясающим проектом и какую-то часть работы занимают общие брифинги и собрания, но, по большей части, ты находишься наедине с самим собой, копаешься в бумагах, смотришь референсы, пытаешься поймать некую струю вдохновения, о которой так любит говорить Алисия. С тех пор, как Трейси появилась в их офисе, минуло несколько дней, и к удивлению Эшли, они практически не пересекались, что давало какие-то надежды на то, что проект может пройти мирно и тихо. Оливия выделила отдельный кабинет для Бэнкс, так что та проводила основную часть времени в нем, она не выбиралась на кухню, не расхаживала бездельно по коридорам, не играла в приставку в комнате отдыха и только изредка спускалась вниз, чтобы выкурить пару сигарет на свежем воздухе. И, честно говоря, Эшли предпочитала не вспоминать о том, что где-то в офисе околачивается раздражающая Трейси Маккартни, пока в один из дней Эшли не пересеклась с ней в ресторане, в котором обычно обедала. Женщина сидела через несколько столиков и тоже заметила вошедшую Эшли, тут же меняясь в лице, словно та преследовала ее и доставляла жуткий дискомфорт. Бэнкс сама не могла понять, почему именно тогда, сидя в ресторане и изредка кидая взгляды на Трейси, впервые испытала к ней некое подобие жалости. Она помнила это чувство так отчетливо, и среди всех остальных эмоций, которые были в последующем, это, пожалуй, было самым сильным. Жалость была самым скверным чувством, которое она могла испытывать, ведь тогда, наблюдая за Трейси, Эшли подумала о том, каково ей — быть одной в чужом городе, на другом конце страны? Эшли бывала на стажировках крайне редко, и в основном это затягивалось не дольше рабочей недели, но Трейси намеревалась остаться в Нью-Йорке по крайней мере на несколько месяцев, и Эшли могла понять, насколько это паршиво — быть одной. Когда она бывала на стажировках, то чаще всего старалась по-максимуму контактировать с коллегами и как можно меньше оставаться одной, в то время как Трейси почти все время проводила в своем кабинете. Неужели она действительно наслаждалась своим одиночеством? И, видимо, Эшли настолько застряла в своих мыслях, что даже перестала контролировать свои взгляды и действия, так что очнулась она лишь тогда, когда Маккартни оказалась совсем рядом — что Эшли аж пришлось поднять голову — и насмешливо протянула: — Если ты хотела составить мне компанию, то могла бы просто спросить, а не пялиться на меня весь ланч, — а затем, в очередной раз не дожидаясь ответа, вышла из ресторана. «Если я не вернусь домой, то меня арестовали за убийство этой суки», — раздраженно напечатав смс Грейс, Эшли глубоко вздохнула, пытаясь выровнять свое дыхание и не поддаваться на провокации этой выскочки.***
— Привет, не отвлекаю? — голова Алисии возникла в дверном проеме, а секундой позже на ее лице появилась широкая улыбка. — Нет, что такое? — Трейси махнула рукой в знак того, что женщина может войти. — Алисия, верно? Я все еще пытаюсь запомнить всех по именам. На самом деле, Трейси лукавила, она сразу заприметила Алисию и сделала для себя однозначный вывод — сучка. Впрочем, это было, напротив, лишь хорошим показателем для того, что они смогут сдружиться, и вот — Маккартни даже не пришлось искать повод, чтобы завести себе офисную подружку. — Эшли бывает ужасной занудой и говорит, что мои наброски по текстам это вкусовщина, — закатив глаза, Алисия подошла к столу женщины, выкладывая перед той пару страниц с набросками текста. — Поэтому мне стало интересно, а что скажет на это непосредственно представительница компании «ХоумФай». Трейси усмехнулась, переводя взгляд от бумаг на Алисию. Алисия была одной из немногих людей, кинув взгляд на которых, ты даже не сомневаешься в том, что перед тобой первоклассная стерва. Буквально все кричало об этом: ее выражение лица, слишком темно подведенные глаза, саркастичная улыбка, вызывающая поза, в которой она стояла, даже парфюм был настолько специфический, что Трейси про себя отметила то, как сильно он идет своей обладательнице. Трейси также нравилось думать, что у нее появился, как минимум, один единомышленник, который относился к Эшли так же, как и она. Не то чтобы Маккартни собиралась устраивать травлю руководителю проекта, но это как-то позволяло держаться на плаву, зная, что, в случае чего, тебя поддержат. Поэтому, бегло прочитав тексты, она услужливо кивнула Алисии, протягивая бумаги обратно. — Очень профессионально. Есть моменты, над которыми нужно поработать, но в целом, мысль понятна, и она мне нравится, — склонив голову на бок, Трейси улыбнулась, замечая, как самодовольно заблестели глаза женщины. — Так, Эшли у вас всегда такая? Маккарти не вкладывала в это понятие ничего конкретного, но Алисия аж раскраснелась от возбуждения, тут же вбирая в легкие побольше воздуха, словно собираясь начать длинную тираду: — Мы с ней вообще-то не очень ладим, а все потому, что я не разделяю это ее поклонение руководству, — фыркнула Алисия. — Иногда Эшли заносит так, что, по всей видимости, она воображает себя директором «ЭлКонсалт», так что в звездной болезни ей нет равных. К тому же, она ужасная зануда и настоящая истеричка, когда что-то идет не так. Помню, как-то они ругались с Оливией по одному из проектов, и ругань стояла такая, что весь этаж замер в ожидании, пока Оливия с концами уволит Эшли, заменив ее кем-то более адекватным. Трейси коротко кивнула и промычала о том, что теперь будет знать, с кем имеет дело, а Алисия, окрыленная похвалой и новым союзником, пулей вылетела из кабинета, чтобы продолжить работу над текстом.***
На улице медленно смеркалось: тучи были плотные и тёмно-серые, словно вот-вот должен был пойти дождь, но Трейси, невзирая на это, направилась в курилку, чтобы выкурить последнюю за день сигарету и отправиться домой. День был довольно сложный, так бывало всегда, когда на следующее утро назревал брифинг, где нужно было готовить небольшую отчетность и предоставлять все идеи, проработанные за несколько дней. Думая о том, как ужасно ей не хотелось домой, Трейси свернула в маленькую огороженную курилку и, к своему удивлению, обнаружила там Оливию, болтающую с Эшли. Заметив Маккартни, Оливия приветливо улыбнулась: — Уже закончила? — спросила та, стряхивая пепел в урну. — Сегодня был сложный день. — Основную часть успела доделать в офисе, а мелкие доработки решила забрать на дом. Щёлкнув зажигалкой, Трейси мельком взглянула на Эшли, которая, казалось, делала вид, что и вовсе не замечает ее. Именно по той причине, что здесь находилась и Бэнкс, Трейси не стала говорить Оливии о том, что взяла часть работы на дом не потому, что она что-то не успевала, а потому, что оставшийся день после работы казался ей ужасно скучным, так что единственное, чем она могла занять себя — это подготовкой к брифингу. — Эшли уже показывала тебе список предложений от фотографов? — Оливия кинула беглый взгляд на Эшли, пытаясь понять, казалось ли ей, будто бы между ее сотрудницами висело какое-то напряжение. — Мы сделали запрос ещё на следующий день после победы в тендере, решив, что хотим поработать с кем-нибудь новым. Бэнкс раздраженно поджала губы, явно не пребывая в восторге от того, что Оливия завела этот разговор. Казалось, что и Эшли, и Трейси было максимально некомфортно вместе, но между тем, каждая из них — конечно же про себя — отмечала тот факт, как ответственно подходит к делу оппонентка. — Нет, не показывала, — следя за тем, как Эшли подносит к губам сигарету, Трейси подумала о том, что, вероятно, эта женщина идеальна во всем, что ужасно раздражало. — Но завтра я смогу взглянуть на это? Вопрос был задан конкретно Бэнкс, и та, с этой фальшиво-сладкой улыбкой, тут же протянула в ответ: — Конечно. Отправив бычок в урну, Эшли взяла свою сумку и, кивнув женщинам, сказала, что ей нужно идти. То ли она действительно торопилась, то ли лишь делала вид, раздраженная присутствием Трейси, но ушла она действительно быстро, оставляя какое-то странное ощущение в груди Маккартни. Бывает, кто-то тебя ужасно злит, но между тем, вы находите в этом человеке нечто цепляющее — даже если не можете объяснить себе, что именно — и когда вам удается обменяться с ним парочкой колкостей, вы чувствуете себя намного лучше. Но эта тяжесть в груди была такой, словно Трейси не хватило тех самых колкостей, чтобы ощутить удовлетворённость после их взаимодействия. Словно само отсутствие контакта между ними двумя — ужасно злило и заставляло провоцировать хоть какие-то встречи. Дождь начался уже тогда, когда Трейси была почти дома: раскаты грома гремели прямо над головой, а дождь усиливался каждую секунду, отчего люди тут же попрятались в ближайшие дома и кафе. Квартира встречала женщину звенящей тишиной. Это было привычным состоянием — тишина сопровождала Трейси везде: еще будучи маленькой девочкой она помнила, как просила маму взять ее на Рождественские каникулы вместе с ней, когда та улетала куда-то со своим любовником, и ответом была тишина; Трейси помнила эту леденящую кровь тишину, когда на каком-то мероприятии в школе она, стоя на сцене, так и не смогла выдавить из себя ни звука; тишина была, когда она впервые уличила во лжи и предательстве подругу, и так повсюду… Тишина, тишина, тишина… Но если привыкнуть к этому ощущению, то оно перестает казаться тебе пугающим. Если привыкнуть. Настежь открыв окна, Трейси включила фоновую музыку на ноутбуке и, оставив лишь приглушенный свет, взяла из холодильника бутылку пива и холодный вчерашний сэндвич. Маленькая студия, снятая начальством, располагалась совсем недалеко от офиса «ЭлКонсалт», что, несомненно, было большим удобством: огромные окна от пола до потолка, минимализм в интерьере, очаровательный вид — Трейси поблагодарила директора сразу же, обещая, что будет тщательно следить за проектом. На рабочем столе все еще царил бардак — Трейси так и не доделала вчерашние задачи, а сегодня приволокла только новые. Зацепившись взглядом за две небольшие папки, которые она так и не посмотрела за все время, которое была в Нью-Йорке, женщина села перед компьютером, аккуратно вытягивая папки из общей кучи. «Оливия Торрес. Личное дело» «Эшли Бэнкс. Личное дело» Нужно было изучить это раньше, хотя Трейси все равно не видела в этом смысла — она не собиралась быть лучшей подружкой для Эшли. Папка, по правде говоря, не представляла из себя ничего секретного, как могло бы быть у какого-нибудь детектива: вся личная информация, психиатрическое заключение и счета из банков. Вместо этого, об Эшли было написано немного: прежние места работы, карьерный рост в «ЭлКонсалт», краткая характеристика личностных качеств, пару выдержек из СМИ и нюансы вроде того, чего Трейси не должна делать — одним словом: руководство по ублажению Эшли Бэнкс. Маккартни фыркнула себе под нос, еще раз бегло проглядывая текст и почему-то отмечая про себя, что про личную жизнь женщины не сказано ни слова, зато ее слабости в виде рафа с соленой карамелью почему-то решили обозначить. Убрав папки из вида, Трейси раздраженно выругалась на себя за то, что даже после работы думает об Эшли, и, по правде говоря, это нервировало, так что, обложившись новыми заданиями из офиса, Маккартни провела остаток вечера с наибольшей пользой.