Nobody like you

      Дождаться сегодняшней луны было самым трудным испытанием для Гермионы за последнее время. Часы тянулись нарочито медленно, заставляя каждые тридцать минут поглядывать на циферблат. Казалось, что закон подлости вступил в свою полномерную силу, и сейчас всё было против гриффиндорки.       Решение посетить оранжерею стало очевидным после двух долгих часов размышлений. Девушка так переживала, что вовсе не пришла на ужин, а направилась прямиком в библиотеку. Друзья не стали удивляться, книги не мешали думать, а миссис Пинс уже давно привыкла видеть Гермиону в окружении старых изданий даже в вечернее время.       Гриффиндорка отчаянно пыталась понять, кто мог ждать её сегодня ночью подле теплиц. Перебирая в уме всех возможных кандидатов, она быстро отметала мысли о любом из них, даже если это были ученики Слизерина. Всё казалось ей до смешного абсурдным и глупым, так что варианты отпадали один за другим. На секунду гриффиндорка предположила, что это кто-то из учителей, но когда поняла, насколько это идиотская идея, опять взглянула на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут одиннадцатого.       Не найдя подходящей кандидатуры, девушка сдала книги, которые служили неким прикрытием и решила вернуться в свою комнату. По пути к башне старост зародилась мысль о том, что Малфой может заметить её отсутствие и доложить об этом декану. Нужно было позаботиться о том, как улизнуть из комнаты и не попасться на глаза слизеринцу.       В одном из коридоров гриффиндорка встретила Гарри и Джинни, которые явно были чем-то обеспокоены. Брюнет напряженно смотрел перед собой, в то время как младшая Уизли что-то тихо говорила, поглаживая его по плечу. Гермиона поспешила к ним, чтобы узнать, что случилось. — Гарри, всё в порядке? —быстро спросила Гермиона. Но он молчал, продолжая сверлить взглядом одну точку. Поняв, что Поттер не станет говорить, Джинни ответила за него. — Он поругался с Роном. Несколько минут назад, по пути к общей гостиной. Это было ужасно, — скривилась девушка. — Но что случилось? Из-за чего вы поругались? — Потому что Рон — полный кретин, — тихо пояснила Джинни. — Может, вы объясните мне, что происходит? —возмутилась Гермиона, она не переносила, когда кто-то отвечал так расплывчато, уходя от истины. — Он сказал, что ты и недели не прожила рядом с Малфоем, а уже не желаешь есть с нами за одним столом, — выпалил Гарри. — Я сказал ему, что это полный бред, и ты наверняка засиделась в библиотеке. Но ты знаешь Рона… Он сказал, что скоро ты совсем испортишься, если мы ничего не сделаем. — И тогда Гарри решил что-то сделать, — недовольно пояснила Джинни. Гермиона непонимающе свела брови, и поэтому девушка продолжила. — Он его ударил. — Ты что?! — возмутилась Гермиона. — Гарри, он ведь твой друг! — Как и ты! — повысил голос Поттер. — Почему он ведёт себя как ребёнок? Можно подумать, ты променяешь нас всех на Малфоя, — он недовольно прожевал последние слова. И, сглотнув, продолжил. — Я погорячился, знаю. Но он не может поливать тебя грязью только потому, что злится, — заключил брюнет. Джинни лишь пожала плечами и добавила: — Гарри прав, мой брат просто ревнует, но он не должен так говорить о тебе, Гермиона. — Ревнует? К кому? Мы расстались ещё летом, а он не сильно расстроился в объятиях Лаванды, — возмутилась гриффиндорка и, выдохнув, сказала: — Ладно. Спасибо, Гарри, но больше не делай так. Я поговорю с Роном, и мы расставим все точки над «и». — Хорошо, — Гарри слабо улыбнулся, а Джинни взяла его под руку и уходя, сказала: — Удачи, Гермиона. —Спасибо, — вздохнула гриффиндорка. Удача ей точно понадобится. ***       Гермиона неуверенно зашагала по направлению к гостиной гриффиндора. Внутри девушки бушевали эмоции, а гнев заставлял сердце биться быстрее. Её злила одна мысль о том, что Рон позволяет себе думать о таком. Она испортилась? Из-за чего? От того, что прожила с Малфоем по соседству день? Глупее мысли она не слышала. Но больше этого злило другое: как он может говорить о том, что нужно что-то предпринять, и при этом вести себя так, словно ему плевать на неё? Рон мог извиниться хотя бы за тот концерт, который он устроил в Большом Зале, когда Гермиона сообщила о том, что Малфой — её новый напарник. Но он не сделал даже этого, и теперь гриффиндорка намеревалась высказать ему всё, что накопилось в душе. Из поворота вышел Невилл, и Гермиона подошла к нему, спрашивая: — Невилл, привет, ты не видел Рона? Нам нужно поговорить… — О, эм, —Долгопупс замялся и, потупив взгляд, ответил: — Не думаю, что сейчас лучшее время. — Невилл! — вспылила Гермиона. — Иди дальше по коридору, и сама всё поймешь, — обреченно произнёс парень. — Спасибо, —девушка поспешила удалиться.       Пройдя дальше, Гермиона заметила рыжую макушку Рона у одной из колонн, но по мере приближения она понимала, что Уизли был не один. Когда девушка подошла ближе, Рон наконец-то обернулся, и личность его спутницы стала открыта — Лаванда Браун. Какая неожиданность! Она оторвалась от губ Уизли и недовольно свела брови, не понимая причину разрыва поцелуя. — Кхм, привет, — неуверенно произнесла блондинка, когда Гермиона застыла прямо напротив них. — Я, пожалуй, приду в другой раз, — девушка попятилась назад. — Нет, Миона, ты что-то хотела? — как ни в чем не бывало поинтересовался Рон. — Нет, уже нет. Потом поговорим. — Но мы можем поговорить сейчас, — спокойно пояснил Рон. — Думаю сейчас не лучшее время.... вы, кажется, заняты чем-то важным, — конец предложения получился совершенно нелепым, но Гермиона понятия не имела как ей стоит говорить о них с Лавандой. — Да ладно тебе, Миона, прекрати ломаться, — как ни в чем не бывало, произнёс юноша. — Рон, я же просила не называть меня так, — устало произнесла девушка. — Может ты прекратишь? — немного грубо бросил Рон. — Прекращу что? — девушка недоумевала. — Вести себя так надменно, будто ты снизошла до нас. — Прости, я снизошла? — Гермионе хотелось верить, что ей просто послышалось. — Именно. Мы не на приёме у Британской Королевы. — А раазве не Уизли — наш король? * — поддела его девушка, надеясь, что сможет перевести всё это в шутку, однако Рональд шутки не оценил. — Ты теперь и шутишь как Малфой! Класс! Давай, показушничай! — Это ты ведёшь себя, как показушник! — наконец не выдержала Гермиона. — Я — показушник? — Рон скривился и лицо его стало багроветь. — Это не я показательно сажусь подальше от друзей в Большом Зале или же вовсе туда не являюсь! — Конечно, Рональд! Всё, что ты делаешь, так это говоришь, что я испортилась из-за того, что живу рядом с Малфоем! — Я вижу ты уже поговорила с Гарри, — с некой досадой проговорил парень. — Да, я поговорила. И знаешь, что? Я должна тебя огорчить. Причина, по которой я не сажусь к вам, не кроется в Малфое, эта причина — ты! — Я? —почти искренне удивился Рон. — Я делю гостиную с врагом? Я игнорирую друзей? Я без причины бросаю парня после всего, что было?! — вспылил он. — Здесь нет ничего, что бы сделал я! — Ты обижаешься как ребёнок! — бессилие на пару с дикой болью сдавило горло, но Гермиона продолжала говорить. Это было просто смешно. — Я не…— не успел закончить Рон, как Гермиона его прервала. — Хватит отрицать, Рональд! — То есть это моя вина, да? — юноша не на шутку разозлился, торопился и рвано дышал от желания донести свои слова, доказать свою правоту. В это же самое время податливые руки Лаванды Браун продолжали гладить его по локтю, нежно удерживая рядом с собой. Буквально на протяжении всего разговора, словно Лаванда боялась, что Рон может сорваться и отойти от неё хотя бы на шаг. — Да, ты всё испортил, Рональд! Опять! — слёзы напрашивались на глаза, но Гермиона до боли сжала кулаки, чтобы не заплакать при них. Но это было сложно. Чертовски сложно. Лаванда, до этого молчавшая, решила вставить свои пять копеек: — Может, ты перестанешь винить других и поищешь проблемы в себе? Ты всем только мешаешь этими детскими выходками, — язвительно произнесла она. — Не волнуйся, я больше не стану вам мешать, — холодно произнесла Гермиона и, развернувшись на каблуках, быстро зашагала в противоположную сторону. Сдерживать слёзы она уже не могла, и поэтому мокрые дорожки в одно мгновение очертили хрупкое лицо. В груди неприятно саднило, как от раны, полученной в бою. Но было больнее. В тысячу раз больнее. Слова эхом отдавались в сознании:

«Ты всем только мешаешь»

«Может, ты перестанешь винить других, и поищешь проблемы в себе? »

«Ты снизошла до нас»       Фразы повторялись круг за кругом, а девушка и не заметила, как уже стояла около двери в башню старост. Произнеся пароль, она переступила порог и спокойно выдохнула, поскольку в гостиной никого не было. Возможно, Малфой был у себя в комнате или же вовсе не возвращался, но проверять Гермиона не стала. Главное — слизеринец не увидит её вновь плачущей.       Вытерев слёзы, она пару раз сделала глубокий вдох и выдох, чтобы окончательно прийти в себя. Девушка взглянула на часы и была готова стукнуть себя по лбу. Уже была почти полночь, а это означало, что она опаздывала на встречу с незнакомцем. Быстро сменив свою мантию на более тёплую, Гермиона поспешила к выходу.       К её счастью, свой обход Филч совершал после двенадцати, и у неё ещё было время выскользнуть из замка незамеченной. Минуя коридор за коридором, девушка очень скоро оказалась у выхода. Удостоверившись, что поблизости никого нет, Гермиона приоткрыла дверь и вышла на улицу. Лицо сразу обдало холодным ветром и девушка невольно сжалась от мороза. Несмотря на то, что сейчас был только ноябрь, ночи были холодными. Она взглянула на полумесяц на небе, а после задержала взгляд на замке. Удостоверившись, что свет в окнах выключен и никто её не заметит, Гермиона поспешила к оранжерее.       Завидев на одной из теплиц табличку с номером семь, Гермиона быстро выдохнула и подошла к ней. Никого не было видно, но девушка понимала, что незнакомец не будет ждать её с раскрытыми объятиями. Перешагнув с ноги на ногу, она стала вглядываться внутрь оранжереи. Сначала глаза плохо различали растения из-за темноты, но вскоре привыкли и Гермиона заметила лёгкое свечение внутри теплицы. Любопытство взяло верх, и она зашла внутрь. После того, как девушка перешагнула порог, свечение исчезло, а дверь резко захлопнулась. Сердце пропустило удар, и Гермиона поняла: она попалась. Гриффиндорка попыталась открыть дверь при помощи алохоморы, но всё было тщетно, очевидно, тот, кто это сделал, наложил контрзаклятие, и дверь была неподвластна. Девушка судорожно пыталась понять, как ей выбраться, но её отвлёк голос: — Знаешь, я уже начал думать, что ты не придёшь, но ты оправдала мои ожидания, — голос слизеринца разрезал тишину. Гермиона резко обернулась в сторону, откуда шёл голос. Драко Малфой, одетый с иголочки и нахально улыбающийся, смотрел на неё через стеклянную стену оранжереи. Чертов Драко Малфой. Мерлин, как она не поняла сразу... — Ты! — девушка обомлела. — Что, дверь заело? — сочувствующим голосом поинтересовался Драко. — Открой немедленно! — со всей присущей её голосу строгостью заявила она. — Думаешь, я устроил это, чтобы просто открыть тебе дверь? —насмехаясь, поинтересовался он. — Мне не нужно проходить уроки по этикету, Грейнджер, в отличие от тебя. Позволь поинтересоваться, что привело тебя сюда в столь поздний час? — Это ведь так очевидно… Ты подсунул мне записку, тогда, в коридоре, перед занятием по З.О.Т.И.? — Молодец, быстро соображаешь. Ещё идеи есть? — юноша продолжал по-детски забавляться от происходящего и потому продолжал театральничать. — Что за заклинание? Почему я никак не могу открыть дверь? — вопросом на вопрос ответила Гермиона. — Большинству чистокровных семей доступен куда больший спектр заклинаний, чем ты можешь представить, — довольным тоном пояснил он. Ну конечно. Заклинание, которое знают только в чистокровных семьях. Будь прокляты эти священные двадцать восемь... — И ты говоришь мне это, потому что это заклятие снять можешь только ты, так? — уже осознав всю глупость своего положения, устало поинтересовалась девушка. — Пять очков Гриффиндору! Ну, давай же, мы почти определили мотив действий, — почти искренне восторгаясь, произнёс Малфой. — Перестань дурачиться! Зачем ты меня запер? — вспылила Гермиона. — Буквально через несколько минут я сообщу декану своего факультета, что моя дорогая напарница — староста пропала из своей постели, и он кинется на твои поиски. Какого будет его удивление, когда, полагаю, под утро он обнаружит тебя здесь. Появятся вопросы, не думаешь? — Я расскажу всё, как есть. Покажу ему записку, — попыталась спокойно ответить Гермиона. — Эту записку? — спросил Малфой, крутя в руках клочок бумаги. — Думаю, что старосте девочек не подобает сбегать ночью из школы и отправляться в оранжерею, где растут одни из самых редких растений. Только если она не хочет сварить какое-то зелье в тайне от всех. Помнится, она любила делать так в прошлом. — Ты омерзителен. Неужели настолько меня ненавидишь, что силишься подставить при любом удобном случае? — буквально выплюнула от досады Гермиона.       Драко было открыл рот, чтобы ответить, но внезапно вблизи них прозвучал негромкий взрыв. Гермиона, как и Малфой, обернулась на звук и прислушалась. К оранжереи явно кто-то приближался, и, учитывая перешептывания, которые стали слышны, людей было несколько. — Твоих рук дело? — почему-то шепотом поинтересовалась Гермиона. Малфой продолжал смотреть в сторону, откуда доносились голоса, и отрицательно покачал головой. — Малфой! — громче произнесла Гермиона. — Тихо! — слизеринец ещё раз прислушался, но его отвлекли. — Думаю, если это не твой дорогой декан, то я могу попросить у них помощи. Эй, сюда! — немного громче обычного произнесла девушка. Перешёптывания казались громче, и уже можно было различить несколько теней, которые перекликались от свечения полумесяца. — Клянусь Мерлином, если ты сейчас же не замолчишь… — Эй, я здесь! —продолжала провоцировать гриффиндорка.       Драко мысленно проклинал сложившуюся ситуацию и себя, поэтому сделал единственное, что оставалось. Он быстро произнёс контрзаклинание и в одно мгновение оказался в оранжерее. Гермиона не успела заметить, как оказалась прижата к одному из деревьев, в то время, как рука Малфоя грубо накрыла её губы, тем самым, заставляя молчать. — Ни слова, — шепотом произнёс он. Взгляд его метался от глаз девушки, до входной двери, которая осталась открыта. Гермиона перестала противиться и медленно кивнула. Сердце бешено билось от такой смены позиции, да простит её Мерлин, от этой близости. Последнее время границы личного пространства совсем потеряли своё значение, когда речь заходила о Малфое. Но сейчас она понимала, что переживать должна о другом. Шаги незнакомцев приближались, поэтому они со слизеринцем затерялись глубже в листьях. Всё внимание приковала входная дверь, в которой вскоре появились три фигуры.       Троё рослых мужчин, одетые в теплые мантии, зашли внутрь оранжереи. Один из них держал в руках что-то наподобие карты, то и дело опуская глаза на неё. На плечах другого лежала девушка, которая явно была без сознания и, очевидно, являлась жертвой. Они осмотрелись и продолжили свой разговор, не заметив Драко и Гермиону: — Уверены, что здесь? — спросил третий, который чем-то напоминал Наземникуса. Отличал его низкий рост и шляпа, которая почти полностью скрывала лицо. — Девка сказала так, думаю надо проверить, — ответил тот, который держал девушку. — Что-то не нравится мне это, — пробурчал мужчина в шляпе. — Вы двое, — бросил тот, что с картой. — Хватит мямлить, на карте показано, что это чуть дальше. Пойдёмте, должно быть, в соседней теплице, — он бросил взгляд на оранжерею, и вернувшись к карте, быстро вышел. — Вечно он командует, тоже мне, кровь Долохова, — с презрением бросил низкий мужчина и вышел вслед за первым. Тот, что нёс девушку, лишь глубоко вздохнул и вслед за товарищами покинул оранжерею.       Ещё минуту Драко и Гермиона не переставали смотреть на выход из оранжереи. Сердца норовили вырваться из грудной клетки, отбивая известный только им ритм. Они так и стояли, прижавшись к коре дерева, что росло в оранжерее, пока Гермиона не прервала тишину: — Что это только что было?