Nobody like you

— Что это только что было? — недоумевая, спросила Гермиона. Сердце всё ещё отбивало бешеный ритм, а в голове никак не укладывалось, что только что, в паре метров от них, на территории Хогвартса были преступники. Пожалуй, она может их так называть, ведь девушка на плече одного из них и сам факт ночной вылазки говорили о незаконности действий. — Понятия не имею, — медленно проговорил Драко. Ему было также страшно, как и Грейнджер, но его страх был обусловлен другим. Он узнал одного из мужчин. Того самого, которого назвали «кровью Долохова», он действительно знал его. Это был сын известного пожирателя смерти — Антонина Долохова. Тот не раз приводил сына на общие собрания в Малфой-Мэноре, поэтому Драко хорошо запомнил худощавого парня, который со своими карими глазами и бледной кожей был полной копией отца. Мариан Долохов был неразговорчив, угрюм и порой вовсе походил на тень отца, которая, о Мерлин, в душе была куда мрачнее, чем у Антонина.       Драко помнит, как Люциус представлял отпрыска ему за год или два до событий войны, надеясь, что они найдут общий язык, что в этой пучине фальшивых масок найдут общие темы для разговора. Однако ни Малфой, ни Долохов-младший желанием общаться переполнены не были; лишь из приличия они несколько раз обсудили насущные события и были тем довольны. Всё, что помнит Драко о прежней жизни — это липкое чувство страха и собственной ничтожности. Говорить о том, что он мог завести дружбу с сыном Долохова — глупость, преисполненная черным юмором. — Малфой, мы должны немедленно сообщить Макгонагалл! — голос гриффиндорки заставил Драко оторваться от воспоминаний. Рассказать директору?       Молодец, Грейнджер, я знал, что это будет первое, что ты скажешь. — Ты в своём уме? — зашипел парень. —Думаешь, она не задастся вопросом, что мы тут делаем? — Мы расскажем всё, как было, она поймёт. Она должна понять, — настаивала Гермиона. — Грейнджер, браво, я думал, больше прежнего ты меня не удивишь, оказывается, можешь! Как можно быть настолько наивной дурой? — Ты считаешь, что я наивная? Я хочу сообщить о незаконном проникновении на территорию Хогвартса! Я наивна только потому, что пытаюсь убедить тебя, — возмутилась девушка, пытаясь пройти вперёд, но Драко дернул её за руку и вернул обратно. — А то как же! Куда же мы без мисс всезнайки, контролирующей всех и вся! — А что ты предлагаешь? Думаешь, мы должны молчать? — не унималась Гермиона. — Да! — не выдержал слизеринец, повысив голос. Эта маленькая глупая гриффиндорская зазнайка стояла в нескольких сантиметрах от него, свято верящая в правоту своих слов. Упрямство в глазах и плотно сжатые губы показывали то, насколько она зла. Это даже забавно. Его губы сложись в омерзительной ухмылке, ведь он знал, что это её раздражает. Гермиона стоит, натянутая как струна, упрямо вздёрнув подбородок, и смотрит прямо перед собой. Воробей. Она своим упрямством и ничтожностью напомнила Драко именно эту маленькую птицу. Птичку, которая сейчас ослеплена своей тягой к тайнам и приключениям, однако она забыла одно «но». Драко Малфой совсем не такой. Он не грезит мечтами о славе, приключениях и проявлении храбрости. Уже нет. — Слушай меня внимательно, — сказал он на порядок тише прежнего. — Мы не будем говорить о том, что видели, никому, а если я узнаю, что ты ходила к Макгонагалл, то я… — Что? Ударишь меня? — перебила его девушка. — Пожалуешься отцу? Что ты сделаешь, Малфой? Пора признать, что все твои угрозы — это пустые слова, которые ты не в силах осуществить. Давай, зови своего декана! — опрометчиво крикнула девушка, не боясь быть услышанной. Она с большой долей уверенности задрала голову, пытаясь смотреть прямо в глаза слизеринца, который был на порядок выше её самой. Со стороны входа вдруг раздался негромкий кашель. — Кхм, кхм, — старосты незамедлительно обернулись. — Кажется, вы хотели, чтобы Драко обратился ко мне, не так ли, мисс Грейнджер? Чем обязан? — вполне спокойно поинтересовался Итан Грейс. Глаза девушки округлились, а внутри зародилась паника. О, Мерлин! Их застукали! Но мистер Грейс ведь учитель Хогвартса, она может рассказать ему, не так ли?  — Профессор, я… — начала Гермиона, но Драко крепко сжал её локоть, призывая замолчать.        «Неужели он не доверяет даже своему декану?» — пронеслось в голове у девушки, но слизеринец не заставил долго ждать с объяснениями. — Профессор, мы с мисс Грейнджер просто немного поспорили, ничего необычного. — Да? И это объясняет ваше присутствие в теплицах после отбоя? — с напором спросил Грейс. — Нет, я могу объяснить, профессор, мы… — Гермиона пыталась придумать логичное объяснение, но опять была прервана, на этот раз самим Итаном. — Мисс Грейнджер, избавьте меня от глупых отговорок. Вы двое, в мой кабинет, — строго проговорил он. — Но, профессор, разве старосты не имеют права проводить ночные патрулирования по школе? — вмешался Малфой. — Вы упускаете главное, мистер Малфой, — улыбнувшись, сказал профессор. — По школе, — выделил он. — Ступайте за мной.       Гермиона неуверенно посмотрела на Малфоя, понимая, что деваться некуда, их поймали. Сейчас они пройдут в кабинет профессора Грейса, он, без сомнений, прочтет лекцию о том, что не ожидал такого проступка от действующих старост школы и придумает им наказание. Мойка котлов, уборка в той же самой теплице, или помощь мадам Помфи с больными. Ничто из вышеперечисленного не представлялась девушке увлекательным, однако она уже представляла, как усердно придётся протирать котлы для зелий после занятий. Единственное, что заставляло её чувствовать себя немного уверений, так это то, что она была не одна. Забавно, не так ли? В моменты отчаянья нам совсем неважно, кто окажется рядом, будь то заклятый враг или же случайный знакомый, мы будем чувствовать себя гораздо увереннее. Вот и Гермиона сейчас была на порядок спокойнее, поскольку осознала, что она не одна; она не будет врать мистеру Грейсу одна, Малфой, хочет того или нет, будет обязан поддержать её слова. Они оба попались, поэтому и объясняться будут тоже вдвоем.       Когда уже половина пути была пройдена, Малфой поднял глаза на его «соучастницу», которая, смирно опустив голову, шагала рядом.        «Какова удача! Попасться Грейсу посреди ночи на пару с этой гриффиндорской зубрилой», — подумал Малфой, продолжая прожигать взглядом старосту девочек. Видимо, почувствовав чужой взгляд, Гермиона подняла свои глаза и столкнулась с парой серо-голубых. Брови немного приподнялись, как бы спрашивая «что?», на что Драко лишь скривился, и девушка быстро сменила предмет своего наблюдения.        Ты ещё спрашиваешь «что», Грейнджер?       Малфой уже подготовил мысленный список ругательств, как вдруг идущий впереди него мистер Грейс остановился. Профессор открыл дверь своего кабинета и рукой указал им пройти внутрь. Грейнджер неуверенно переступила порог и быстро заняла место рядом с рабочим столом, сам же Малфой, за неимением альтернативы, встал туда же, старясь держаться чуть поодаль.       Кабинет профессора не отличался изысками, однако скромно расставленная мебель могла сказать о том, что работает мистер Грейс исправно. Все бумаги лежали в строгом порядке, книги были расставлены по полкам, а шторы плотно задвинуты, единственное что нарушало эту идеальную чистоту — разорванная записка, клочки которой сумбурно были разбросаны на столе. Проследив за взглядом Гермионы, профессор быстрым движением руки убрал мусор и, сложив руки, сказал:  — Можете приступать, — спокойным тоном сообщил Итан.  — Простите? — негромко спросила Гермиона.  — Можете приступить к объяснениям, я уверен, что пока мы шли от теплиц до моего кабинета каждый из вас придумал минимум одно убедительное оправдание. Что ж, я готов его выслушать, — немного устало сказал профессор, садясь в кресло. Старосты молчали и тогда Грэйс продолжил:  — Мисс Грейнджер, может, вы начнёте? Если бы я не заметил вас в окне, то, наверное, пропустил бы столь увлекательное свидание.  — Но, профессор, мы совсем не были на сви… — начала было Гермиона, но была грубо прервана.  — Мы действительно провинились и готовы понести наказание, — более громким голосом проговорил Драко, бросив свирепый взгляд на девушку. Это определенно означало «замолчи».  — Вы уверенны, мистер Малфой? Мне кажется, мисс Грейнджер хочет сообщить нам что-то очень важное, — переводя взгляд на девушку, проговорил Грейс. Малфой, не отрывая взгляда, смотрел на Гермиону, ожидая того, что же скажет девушка. Сейчас он молил Мерлина лишь о том, чтобы ей хватило мозгов подыграть его выдумкам.       Даже не думай об этом, Грейнджер. Молчи, ради Мерлина, молчи.  — Нет, профессор, вам показалось, — как можно уверенней произнесла девушка, и Малфой спокойно выдохнул. Теперь стало на одну проблему меньше, поэтому Драко был искренне рад, что не придётся более детально объясняться перед собственным деканом.  — Что ж, думаю, услышать сегодня что-то более содержательное я не смогу, верно? — старосты неохотно кивнули.  — Тогда я думаю, вы не станете спорить о том, чтобы помочь мне с разбором ингредиентов для зелий. Тех самых, что хранятся в кладовой. Слой пыли, скопившейся на них, требует особого внимания, поэтому завтра после занятий жду вас у себя.  — Да, профессор, мы всё поняли, — отозвалась Гермиона, нервно теребя подол юбки.  — Думаю, вы понимаете, что я не стану сообщать об этом директору: она и так слишком занята, поэтому это останется между нами, — учтиво произнёс Итан.  — Спасибо, профессор, — невпопад ответили Драко и Гермиона.  — Можете идти.        Старосты незамедлительно покинули кабинет, оставляя декана одного со своими размышлениями. Итан устало провёл рукой по волосам, приводя их в беспорядок и задумался над тем, как исправить нынешнее положение дел. В действительности он не заметил того, что Гермиона покинула замок; профессор Итан Грейс находился в теплицах по совершенно другим причинам, однако теперь, когда ученики старшего курса Хогвартса стали свидетелями этих событий, он должен был сделать так, чтобы об этом никто не узнал. *** — Ты понял, что только что произошло? — взволнованно произнесла девушка. — Грейнджер, клянусь, если ты скажешь, что это первый раз, когда тебя поймали во время вылазки — я не поверю, — устало бросил Драко. — Да нет же! Задумайся, что там мог делать профессор Грейс? — Прийти за тобой! Он же прямым текстом сказал, что видел, как ты выходила из замка. — Но это не так! Я отчётливо помню, что когда я выходила свет в его кабинете был выключен, я специально остановилась, чтобы проверить может ли меня кто-то увидеть. — Не неси ерунды, ты пропустила мимо своих глаз очевидное, а сейчас попусту будоражишь фантазию, — Драко продолжал вышагивать по коридору замка, не желая останавливаться, чтобы выслушать свою напарницу. В действительности ему совсем не хотелось с ней сейчас говорить, но, увы, им было по пути. Когда комната старост показалась вдали коридора Драко был готов радостно хлопнуть в ладоши, однако опять вслушался в то, что говорила гриффиндорка. — Это же так очевидно! Ну, конечно… — протянула Гермиона. — Что? — переспросил он. — Что если свет в кабинете Грейса действительно был выключен? — предположила девушка. — Значит он не слепнет без света и может видеть всё так же предельно чётко! — бросил Драко, а Гермиона назвала пароль даме, изображенной на картине, и та отъехала, пропуская их внутрь. — Да нет же, ты не понимаешь, о чём я, — устало проговорила девушка. — Только не говори, что ты думала об этом последние десять минут, а то я начну сомневаться в твоих умственных способностях. — Просто послушай меня, идёт? — У тебя минута, — отрезал слизеринец. — Отлично. Смотри, мы не знаем был ли включен свет, когда я выходила, но… — Включен, — прервал её Драко. — Мы не знаем! — возмутилась девушка. — Нет, знаем! — продолжал настаивать блондин. — Ладно, будь по твоему, — сквозь зубы процедила Гермиона. — Даже если свет и горел, а мы оба знаем, что это не так, то почему профессор не послал за нами Филча, м? Разве в обязанности профессора по З.О.Т.И. входит поиск беглых студентов? А даже если и да, то почему его так долго не было? У нас всего пара теплиц, он с легкостью мог пройти их все за куда меньшее время. — И ты говоришь мне всё это, потому что…? —вздохнув, поинтересовался Малфой. — А потому, что я считаю, что профессор Грейс оказался в теплицах не потому, что пошел за мной, а совсем по другой причине, а именно… — Минута. — Что? — глупо переспросила девушка. — Минуты вышла, — пожав плечами, сообщил Драко. — Было не очень приятно с тобой общаться, надеюсь это не повторится, — парень начал подниматься в свою комнату, даже не обращая внимания на закипающую от злости девушку. — Прекрати это немедленно! Почему ты не можешь выслушать то, что я хочу сказать? —на тон выше произнесла Гермиона, недовольно сводя брови. — Может потому, что ты слишком много болтаешь? — наигранно задумался Драко. — Малфой! — девушка от досады топнула ногой, из-за чего Драко не сдержал смешка. — Уясни раз и навсегда, —вкрадчиво произнёс слизеринец, остановившись на лестнице. — Я — не Поттер, а значит не собираюсь разгадывать с тобой маленькие глупые тайны, рискуя своей жизнью. — Так в этом дело? — удивилась девушка. — Ты струсил? Вот она, хваленная слизеринская черта! — усмехнулась она. — Закрой рот, — процедил он. — Ты просто боишься оказаться замешанным во что-то серьезное и опасное! — Опасное! Вот именно! Я, знаешь ли, хочу закончить этот год целым и невредимым, — подавшись на её провокацию, прокричал Малфой. — Ну конечной! Тебя совсем не заботит судьба других людей, будь то родные или близкие. Как я могла забыть. — Если ты не закроешь свой рот… — То что? Малфой, разве ты можешь защитить своих родных? Близких? Любимых? — Ты можешь блять заткнуться? Иначе клянусь Салазаром, я наложу на тебя Селенцио! — серьёзней бросил он, понимая, что уже не в силах сдерживаться. — Ты боишься, ты никогда ни о ком не заботился, и я сомневаюсь, что здесь, — девушка ткнула указательным пальцем в область груди, — что-то есть. — Драко лишь грубо скинул её ладонь от себя, проглатывая оскорбления. — Разве я ошибаюсь? Скажи мне! — с нажимом потребовала девушка. — Ошибаешься! — не выдержал Драко и в одно мгновение оказался на одной ступени со старостой девочек. Дыхание его сбилось, от нарастающей злости он сжал кулаки, но не сводил взгляда с Гермионы, ожидая ответной реакции. —Так давай, — с вызовом бросила она. — Докажи!       Драко с удивлением покосился на гриффиндорку. Чего она вообще добивается? Пытается пробудить в нём чувство храбрости и геройства? Он никогда не помнил Гермиону такой. Бесстрашной, бойкой, безрассудной, да. Но не такой, как сейчас. Не такой злой. Наверное, за прошедший год она действительно многое повидала в бою, если с таким отчаянием рвалась разобраться в вещах, её не касающихся.       Это же полный бред. А она, ко всему прочему, хочет и его в это ввязать. Причем самым отчаянно глупым способом: задев самолюбие. Надо признать, у неё почти получилось. В её словах было много вещей за которые хотелось бросить Авадой, но он держался. А гриффиндорка даже бровью не повела.       Она совсем не боялась его, совершенно не отдавала отчёт, что он сильнее неё, и никто даже не придет ей на помощь посреди ночи. Это забавляло. И самую малость восхищало. Очень кстати вспомнилась злосчастная пощёчина на третьем курсе. Возможно, такой бесстрашной и бойкой она стала именно тогда, и Драко сам виноват, что позволяет ей говорить подобное. Вполне вероятно, что так оно и есть. Что ж, это невероятно глупо и опрометчиво, Грейнджер.       Сказал же, воробей. Птица, что несмотря на свои крошечные размеры и способности, так бойко рвется в бой с другими. Она не трусит. А он? Трудно ответить. Драко не мог ответить на этот вопрос наверняка. Он знает, что струсил на шестом курсе, тогда, на Астрономической башне. Струсил, когда увидел Кэти Белл в коридоре школы, после исцеления. Трусил, каждый раз, когда в гостиной их особняка собиралось собрание Пожирателей Смерти. Струсил, когда Гермиону Грейнджер пытали в этой самой гостиной.       Забавно, Гермиона так уверенно говорит о чужой трусости, но испытывала ли она это чувство? Было ли ей страшно, когда Беллатриса выводила проклятое напоминание о чистоте крови прямо у неё на руке? Или девушка приняла это с истиной гриффиндорской храбростью? Сейчас Драко не мог вспомнить даже выражение её лица в тот момент. Только крик.       Да что ты знаешь о трусости, Грейнджер?       Это действительно восхищает, её безрасудство, ведь трусость можно оправдать, а храбрость в этом просто не нуждается. Возможно, Драко искал оправдания, но что тогда оправдание его трусости? Как он защитится от слов девушки?       От оскорбления можно защититься, от правды — нельзя. Наверное, именно поэтому слова гриффиндорки заставили взглянуть на неё по-новому.       Сейчас он всмотрелся в карие глаза, которые от растущего гнева блестели подобно Рождественской ёлке. Она быстро хлопала ресницами, возможно, даже слишком часто, как будто нарочно мешала ему вглядеться в шоколадные хрусталики. Тонкие брови были сдвинуты к переносице и выражали крайнюю степень недовольства, казалось, что скоро она устанет держать столь напряженное лицо и шумно выдохнет, расслабляясь. Вздохнет, поднимая прямой нос, усыпанный веснушками и немного вздернутый на конце. И губы. Красивые губы. О, Мерлин, о чем ты, Малфой? Да она невыносима, она безрассудна, она… может всего на мгновенье… стала красивой? Бред. Слишком много бредовых мыслей.       Блондин хотел отвесить самому неслабую пощечину, руки боквально горели огнём от рвения выместить гнев. Но, для начала, нужно было разобраться с гребанной Гермионой Грейнджер. Драко только намеревался открыть рот и высказать ей всё, что было на уме, как вдруг раздался лёгкий стук в окно. Оба незамедлительно повернули свои головы. За окном сидел темный филин с ярко-янтарными глазами, легко стучавший в окно клювом. Драко, вырвавшись из оцепенения, быстрым шагом подошел и отворил окно, впуская птицу внутрь. Это была сова из Малфой-Мэнора. Записка была привязана к лапке филина, который покладисто протянул её вперед. Однако возникал вполне логичный вопрос: к чему такая срочность отправлять записку посреди ночи?