***
Хосок с самого детства чувствовал себя чужим в своей семье, лишним звеном, сломанной шестеренкой. Казалось, что еще с рождения его окрестили бесполезным и с тех пор почти не обращались по имени. Чаще всего родители называли его обидными прозвищами, а в лучшем случае «эй, мальчишка». Долгое время юноша силился понять почему его так ненавидят и обращаются как с падалью, но ответа не находил, он ведь старался быть послушным и вежливым, хорошо учился и подавал большие надежды, но похоже, что не эти качества ценились в его семье. Хосок искренне недоумевал, почему Элен — его сестру по матери так восхваляют и гордо называют кормилицей, хотя она с горем пополам доучилась в школе и уже с семнадцати лет ходила по рукам, а его любят не больше, чем дворового пса. Но однажды родной отец, что относился к сыну как к приемышу, раскрыл ему глаза на правду, назвав излишне правильным и мягкотелым святошей. Мужчина сказал, что от таких как Хосок проку не бывает, и что из-за его малодушия им будет не на кого опереться в старости. Если бы характер мальчишки был твердым и решительным, им не пришлось бы волноваться за семейный «бизнес», зная, что у них есть достойный наследник, но выходило так, что доверить его они могут только Элен, а Хосока будут стыдиться до конца дней своих. Пагубные привычки точили родителей, словно вода точит камень, и они ушли из жизни довольно молодыми, с разницей всего в пару лет, а руководство многоканальной сектой полностью легло на плечи Элен, которая не обладала особо хорошими управленческими навыками и делала то, что по каким-то причинам казалось правильным лично ей, не советуясь ни с кем. Она категорически отказалась найти себе Ви, сославшись на то, что никому не доверяет, и держала относительно близко лишь одного человека, который много раз доказывал ей свою преданность — Ариан. Иерархия внутри секты строилась на почти полной анонимности, ибо это создавало ощущение некой безопасности для руководителей «филиалов» в других странах, а также атмосферу свободы и взаимоуважения, но на самом деле все было гораздо проще. Кандидаты на роль господина не падали с неба, обычно они проходили тернистый путь с самых низов, от безобидного эскорта до так называемой элиты, так что уже имели благосклонность и доверие местной публики. При вступлении в должность, информация о личности руководителя передавалась верховному господину, после чего утвержденному человеку присваивался определенный номер, по которому его идентифицировали в дальнейшем. Таким образом, филиал в каждой стране представлял собой плотно закрытый мирок, куда не так просто было попасть посторонним. Верховный господин никогда не раскрывал свою личность и раздавал поручения, если таковые имелись, через своего Ви по особому каналу связи, никаких имен, только конкретные задачи и отчет раз в квартал о проделанной работе. Так было при родителях Хосока. Но когда верховной госпожой стала Элен, все стало стремительно сыпаться. Она не была заинтересована в документации и отчетах, не хотела шевелить мозгами и обеспечивать всем необходимым своих людей, а они хоть и были в основном отбросами, все равно нуждались в элементарной заботе. Все чего хотела Элен, это и дальше ублажать мужчин, потихонечку подсыпая им яд в вино. Чего уж скрывать, она любила секс и внимание, с юности была профессиональной шлюхой, наслаждалась тем, чем занималась. Ей нравилось осознавать скольких жертв она отправила на тот свет, используя природную красоту и обаяние, а вот работать не нравилось, поэтому, очень скоро «организация» начала нести большие убытки, от того, что обнаглевшие господа на местах почувствовали ослабление контроля и стали полностью оставлять себе прибыль от торговли наркотиками, не страшась, что их в чем-то уличат. Самой последней каплей в котле неудач Элен стало то, что она полностью потеряла корейский филиал, потому как местный господин доверился не тем людям и все пустил псу под хвост. Женщина рвала и метала, силилась найти этого ублюдка Мин Юнги, чтобы спросить с него за все, но тот как сквозь землю провалился, да вдобавок сложно искать того, о ком знаешь минимум и кого никогда не видел даже на фотографии. Элен, крайне удрученная происходящим, все чаще стала расслабляться посредством тяжелых препаратов, а потом ее вдруг осенило, и она пришла за помощью к брату. Хосок категорически не хотел даже приближаться к этой клоаке, но в итоге все же согласился, взяв с сестры обещание, что она хотя бы посетит доктора, чтобы исправить свою скатывающуюся по наклонной жизнь. Так Элен познакомилась с Сокджином. Сначала Хосок думал, что сестра просто увлеклась, как с ней обычно и бывало, но когда ее отношения с Джином стали набирать обороты, а после и вообще переросли в семью, мужчина понадеялся, что не все потеряно и у Элен есть реальный шанс стать нормальным человеком, но он рано обрадовался. Не прошло и двух месяцев, как он нашел женщину вдрызг пьяной и похрапывающей на диване в кабинете, а когда разбудил и потребовал объясниться, та в истерике призналась, что Сокджин хочет ребенка, а ее организм настолько изношен и отравлен изнутри, что ни о каких детях не может идти и речи. В этот момент Хосок понял, что сестре уже не помочь. Он молча наблюдал со стороны, как ее отношения с мужем становились все хуже, а доза транквилизаторов все больше. Она целыми днями пребывала в отключке, пока брат выполнял ее обязанности на месте верховного господина, и с каждым разом давящее желание сбежать отсюда хоть на край света становилось сильнее. Когда Элен вообще прописалась на жестком диване кабинета, забывая помыться и поесть, Хосок понял, что спасать надо Джина, а не ее. Хоть он ни разу и не видел этого парня, но все равно думал, что он хороший человек, ведь телефон сестры постоянно разрывался от его настойчивых сообщений и звонков. Значит он волновался, значит ему не все равно. Хосок не придумал ничего лучше, чем заявиться домой к Элен и выложить Сокджину все правду, ну может не всю, но достаточно для того, чтобы тот крепко задумался о разводе. Тот конечно был шокирован и страшно разочарован, но не стал рубить с плеча, обещал все взвесить и осмыслить. А потом случилась самая странная вещь.36.
6 ноября 2018 г. в 23:27
Ариан медленно подняла руки и развернулась к Чимину, который с ухмылкой смотрел на нее, все еще держа на мушке.
— Так ты, — еле выдавила она, — Ты…с ними заодно? Вы все из одного болота! Скажи, ты был их запасным вариантом, поэтому мне не сказали? Или ты тоже Ви? — женщина в ужасе прикрыла рот руками.
— Нет, я самая обычная шлюха, ничем не отличаюсь от тебя, — спокойно ответил Пак, — А Ви стоит сзади меня, — парень небрежно кивнул в сторону Тэхена и с удовольствием отметил, какими круглыми стали глаза у Хосока и Джина.
— Чьи вы? — закричала Ариан и вцепилась в ворот чиминовой рубашки, совсем позабыв о страхе и пистолете, что теперь уперся в ее голову.
— Не стоит так верещать, — Чимин с отвращением отцепил от себя ледяные руки женщины, — Мы его, — и он указал дулом на Юнги.
Все взгляды тут же обратились к Мину, который побелел как полотно и с силой сжал кулаки. Но он злился вовсе не на Пака, который так легко рассказал о нем всем присутствующим, а на Хосока, на лице которого читалось такое неподдельное удивление и разочарование, что блондину жутко хотелось плюнуть в него. С чего это Чон смотрит на него, как на падшего человека, если он сам и есть дьявол во плоти, его хозяин-невидимка, который годами оставался в тени, чужими руками отправляя людей в мир иной. Хосок обернулся к Джину, но встретил его не менее озадаченный взгляд.
— Его же не было в списке, — куда-то в воздух сказал он.
— Не было, — подтвердил Сокджин, — Может он блефует? — и кивнул на Пака.
— Нет, я видел метку Тэхена, но подумал, что он давно отошел от дел. Однако, теперь я ничего не понимаю… Как Чимин узнал о тебе?
— О, ничего сверхъестественного, — вклинился сам Чимин, — Заметил метку, когда застал его с членом моего парня в заднице. Я был так ошеломлен, что чуть не свихнулся, да я даже Намджуна подозревал, везде ходил с пистолетом! А верховный господин оказался у нас под носом. Ты хорошо все продумал, Хосок. Просто не учел, что твой Ви может оказаться слабоватым на передок и так глупо спалиться.
Хосок тяжело вздохнул и опустился на кровать, неосознанно потирая запястья.
— Хоть ты и был частью нашей «организации», Чимин, все равно не можешь знать о цели, ради которой я и затеял всю эту операцию на борту. Но теперь у меня не осталось другого выхода, я расскажу вам абсолютно все, без утайки. Не потому, что желаю исповедаться, а потому, что не хочу потерять Юнги.