Любовь из ниоткуда

      — И не забывай, выбери такой фильм, чтобы он понравился ей! — до того, как двери метро закрылись, молодой человек успел крикнуть это своему другу.       «А это идея», — возвращаясь с первого урока в качестве учителя, Тошинори достал телефон и набрал Агури.         — Тошинори, добрый вечер, — через пару гудков она ответила.         — Добрый вечер, Агури, ты уже закончила работу?         — Ага, отработала ночную смену и сегодняшний день, теперь я свободна, как птица. Хотя устала, — кажется, она попыталась сдерживать зевоту.         — Если ты не против, давай сходим в кино? Я здесь, рядом.         — Хорошо, скоро буду, — Агури нажала отбой.       Недавно, с предложения Агури, они перестали «выкать» друг другу и стали встречаться всё чаще. В жизни Всемогущего хватало забот, а в такие вот моменты он был благодарен и судьбе, и Тсукаучи. У него даже самочувствие начало улучшаться. Общаться с Агури было лёгко, весело, и было такое чувство, будто они знали друг друга всю жизнь.       Встретив друг друга перед входом больницы, они весело улыбнулись:         — И куда пойдём? Ты ведь знаешь, что я не очень хорошо знаю город, — отдувая пряди волос с лица, Агури поправила ремешок сумочки.         — Тут недалеко, — Тошинори махнул рукой куда-то влево. — Недавно вышел сиквел к «Карателям».         — «Каратели»? Не слышала. Это что, очередная американская сага про героев?         — Ну, да. Но если тебе не нравится…         — Нет, не надо, если хочешь, пойдём смотреть «Карателей». Я вообще мало фильмов смотрела. Мне больше книги по нраву.         — Ну, может, тебе понравится.       Разговаривая так, они дошли до кинотеатра. Взяв билеты, они потратили оставшие полчаса до сеанса на обсуждение афиш фильмов в прокате. Агури вынесла вердикт, что сейчас хороших фильмов почти нет, тем самым вызвав недоумение Тошинори, который любил смотреть фильмы и мог бы перечислить пару — тройку хороших картин, вышедших только в этом году. Зато Агури перечислила десяток книг и авторов, чьи произведения безвозвратно испортили режиссёры и продюсеры. В итоге, каждый остался при своём мнении. Наконец, вспомнив, что надо взять ещё и попкорна, они прекратили дискуссию и подошли к залу, где через несколько минут начался сеанс.       Начало фильма было меланхолично-повседневным, показывали флешбеки из детства главного героя. Так что когда голова Агури коснулась плеча Тошинори, тот сначала так удивился, что ещё пару минут таращился в экран, не вникая, что же там показывают. Потом, осторожно повернул голову и увидел, что Агури мило сопит на его плече.       «Уснула… конечно же, сказала ведь, что ночью была в дежурстве. А я, как дурак, не понял, что она устала, притащил сюда… Ладно, пусть спит».       Боясь даже шевельнуться, чтобы ненароком не разбудить Агури, он попытался продолжить просмотр фильма. Но это оказалось сложнее, чем представлялось. Первый фактор: тихое дыхание под ухом. Второй: лёгкий аромат духов Агури с нотками абрикоса. И третий. Тепло, что чувствовалось через ткань рубашки, каким-то образом обжигало так, будто там водили утюгом. Смирившись с тем, что другого выхода нет, Тошинори застыл, боясь даже лишний раз вздохнуть.       К середине фильма он более-менее привык к этому состоянию, и наконец, обратил внимание на происходящее в экране. А на экране тем временем жутко мускулистый тип уговаривал грудастую блондинку спрыгнуть с крыши пылающего здания. Блондинка ни в какую не соглашалась. Тогда-то и Агури вдруг с криком «НЕТ, нет, прошу вас, не надо!» проснулась. Ведёрко с попкорном опрокинулось между рядами; все, кто сидел поблизости, резко обернулись в её сторону, с недовольством прося быть потише.       Пока Тошинори извинялся, Агури всё ещё в оцепении сидела и держалась за подлокотники трясущимися руками. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Вдруг она вскочила с места и бросилась к выходу. Тошинори поспешил за ней.       Где-то пятнадцать минут он ждал Агури перед женским туалетом. Наконец, она вышла, пряча покрасневшие глаза.         — Тошинори, мне так жаль… — дрожащим голосом сказала она и взяла протянутую ей сумочку. — Прости, что испортила тебе вечер.         — Не говори так, это мне надо извиняться, что притащил тебя, усталую, смотреть эту мутотень. Давай выйдем на воздух.         — Идём.       Покинув кинотеатр, они пошли в парк поблизости. Там Тошинори предложил посидеть, чтобы Агури успокоилась окончательно.       Посидев минут пять в тишине, Тошинори осторожно поинтересовался:         — Можно спросить? Тебе приснился кошмар? С тобой что-то произошло?         — Нет, не со мной, — Агури ответила безжизненным голосом. — Её звали Хана. Ей было пять лет, прелестная девочка, в белом платье и с прозрачными крыльями. Она с отцом возвращалась из аттракциона. Их автобус попал в аварию, у отца, Тоума-сана, были лёгкие ушибы, а у Ханы — открытый перелом ноги. Я и мой коллега оказывали им первую помощь. Тогда я ещё не задумалась, что мою причуду можно использовать отдельно, поэтому коллега послал меня заботиться о Тоума-сане, а Хане сделали местную анестезию, чтобы оперировать её. Кто бы мог знать, что у неё была аллергия на анестезию. Анафилактический шок. Её унесли в реанимацию. А Тоума-сан остался со мной, ожидая, когда поправится дочь. От переживания он говорил и говорил. Про то, как они с мамой Ханы росли в детском доме, как она помогала ему не упасть на дно общества, про их отношения, свадьбу, про ожидания чуда — рождения Ханы. Мама Ханы умерла при родах, Тоума-сан дал слово, что вырастит дочь счастливой. Он делал всякое, чтобы дочь не чувствовала себя несчастной. Он буквально дышал ею. Каждый раз, увидев меня, он говорил: «Доктор, вы ведь исцелите её, да? Я знаю, я видел, как вы умеете исцелять. Мы скоро увидимся, не так ли? Девочка моя, Хана, я так хочу увидеть её…», — одинокая слеза скатилась по щеке вниз. — А через три дня Ханы не стало. Её отец сбросился с крыши на моих глазах.       Она ненадолго умолкла.         — Если бы… Если бы я… я, двадцативосьмилетняя дура задумалась пораньше о работе над своей чертовой причудой, этого бы не случилось! Я бы смогла спасти Хану… И её отец… он бы тоже был в живых…       Она всхлипнула. Тошинори осторожно коснулся её плеча:         — Агури, так ведь это не твоя вина. Смотри, сколько вокруг профессионалных героев, но бывают случаи, что они тоже не могут спасти нуждающихся. Даже, — «я» чуть не сказал он. — Всемогущий, он тоже, бывает, что не может спасти тех, кто ждал его до конца. Этот мир жесток. Если бы каждый опускал руки после неудачи, жизнь на земле превратилась бы в ад.         — Ты прав, — она заставила себя улыбнуться. — Но я больше не могла остаться там работать. Больше года я сидела дома, все родные уже отчаялись, что я не передумаю. Даже мама не смогла меня растормошить. Но в один день я решила. Я, — она сжала руку в кулак. — Я заставлю эту причуду слушать меня, я сумею использовать эти обе возможности отдельно! Тогда… тогда, думаю, что духи Ханы и Тоума-сана простят меня. Ну, всё, уже поздно, давай вернёмся домой.       Тошинори встал.         — Как хочешь, я провожу тебя.         — Спасибо… спасибо тебе большое, Тошинори.