Любовь из ниоткуда

      Агури печально улыбнулась. Что ж, Тошинори был прав. Его ученик истинный герой. Вон как кинулся защитить… Глазищи зелёные блестят, на побледневшем лице отчётливо видны веснушки, но как грозно сдвинул брови.       — Не беспокойся, Мидория-кун. Я не собираюсь оставаться здесь. Вы меня больше не увидите.       Изуку вмиг покраснел, растерянно моргнул.       — Не знаю, что ты обо мне думаешь, Мидория-кун, но поверь мне — я точно никогда не хотела причинить вреда То… Всемогущему. И будь уверен, я и дальше буду стараться, чтобы он… больше никогда не страдал. Если для этого мне придётся исчезнуть… то я больше никогда не попаду ему в глаза. Прошу только об одном: Мидория-кун, пожалуйста, позаботься о нем.       Изуку глубоко выдохнул, после чего поклонился:       — Да! Проститезабеспокойство, Котацу-сан! — и пулей вылетел из палаты.       Агури вздохнула и откинула голову назад на подушку. Ну и ситуация… Интересно, что за слухи про неё идут, что Изуку собрался аж боем на неё пойти? Агури нервно хихикнула. Ну и заодно представила себя в роли злой мачехи на минуту.       Дверь палаты вновь открылась, и вовнутрь заглянул Мамору:       — Как ты себя чувствуешь, сестрёнка?       — Мамору! — увидев такое родное лицо старшего брата, Агури внезапно почувствовала как к горлу поступил ком, и она разрыдалась.       — Эй, тише-тише. — Мамору быстро подошёл, обнял ее, и начал гладить сестру по волосам. — Все уже прошло, все позади… чшш… все хорошо…       Но Агури не могла остановиться, пока не выплакала все свои страхи, напряжение, что скопилось за эту пару дней.       Мамору подсунул ей несколько салфеток, когда она наконец-то успокоилась. Потом он схватил ее за плечи, пристально посмотрел сестре в глаза:       — Этот урод… он не сделал тебе ничего плохого? Не надо ничего утаивать…       — Нет, братик, нет, — Агури одновременно шмыгнула и улыбнулась. — Он не причинил мне вреда. Хотя потрепал мои нервы будь здоров. Кстати, — Агури вспомнила про Хари-куна. — Хари-кун, тот мальчик, что помог мне сбежать, ты не знаешь, что с ним случилось после того как я упала в обморок?       — По словам Тсукаучи-сана, он нужен им как свидетель.       — Слава небесам. — Агури немного отлегло от души. Но сразу же опять напряглась. — А… а… мама с папой? Они… узнали?       Мамору насупился:       — Едва убедил их остаться в Токио. Папа так и рвался сюда… Благо, все уже позади, хочешь с ними поговорить, я позвоню?       Агури представила себе первую реакцию родителей и в спешке помотала головой:       — Нет, пока нет, я должна немного успокоиться, а то опять разрыдусь, а у мамы сердце…       — Я так и подумал, поэтому сам все уладил и сказал, что ты пока спишь.       — Мамору, — Агури улыбнулась. — Ты — самый лучший старший брат.       — Ха, я знаю!       В этот момент дверь палаты снова открылась и внутрь заглянул Тсукаучи:       — Можно?..       Агури приветственно помахала ему, заодно и приглашая войти. Полицейский тепло улыбнулся:       — Я вижу, что тебе уже лучше, Агури-тян, я очень рад этому. — после этого он посерьёзнел. — Конечно, хотелось бы больше никогда не упоминать тебе все, чего ты пережила, но работа у меня такая — мне надо задавать тебе пару вопросов, но если ты сейчас не готова…       — Нет, ничего страшного, господин офицер, я готова помочь следствию.       Мамору встал:       — Я пожалуй пойду.       Тсукаучи молча кивнул. После ухода брата, Агури описала все, что с ней приключилось за эти дни, не забыв рассказать про нечаянно, или же нет, оброненные Ясуши и Хари-куном слова про третью сторону, которая очень сильно хотела насолить Всемогущему.       — Я буду иметь это в виду, — полицейский задумчиво потянулся в карман за сигаретами, вспомнил, что решил бросить курить и смущённо одернул руку. — Надо будет усилить охрану… и постараться побыстрее найти Ясуши.       — Думаете, что он попытается снова что-то сделать?       — Не исключено. Судя по твоим словам, он просто исполнял поручение рыбы покрупнее. Которому угодно было бы, чтобы Всемогущий страдал, подольше и побольше. Я попытался поговорить с Оно — он молчит как партизан.       — Оно? — переспросила Агури.       — Оно Сузухари, или же просто Хари-кун, как он тебе представился. Я проверил его по своим каналам, парень чист, но он же был рядом с Ясуши.       — Хари-кун не будет делать ничего, что может навредить Ясуши. Этот злодей был для него… спасателем.       Тсукаучи удивлённо выгнул бровь. Агури печально усмехнулась:       — Странно, да? Мы все готовы сейчас же казнить Ясуши, но для одного человека он — почти что весь мир.       — По сути, все мы — для кого-то весь мир, а кто-то желает, чтобы нас вообще не было. — Полицейский хмыкнул. — Но не стоит забывать, что Ясуши все равно опасный злодей и ему придётся немало потрудиться, чтобы хоть малую часть его злодеяний можно было простить.       Было видно, что Тсукаучи хотел ещё чего-то спросить, но он немного промолчал и покинул палату. Но Агури не пришлось долго скучать: внутрь ворвалась мини-цунами по имени Химари-тян. На Агури разом обрушилась и поток болтовни, и охапка сирени:       — Как ты, как себя чувствуешь, вот любимые твои цветы, еле успела вырастить, как же так получилось, а?       Агури полной грудью вдохнула нежный аромат цветов:       — Спасибо за цветы, Химари… правда, не стоило…       Химари-тян небрежно отмахнулась:       — Да ну, это же сущий пустяк, единственное, что я умею… Так, отвечай мне, почему заставила нас всех переживать?! Особенно меня, когда нервничать мне категорически запрещено? — под конец своей речи она выразительно положила руку на живот.       Агури несколько раз растерянно моргнула, переваривая новость и в следующую минуту широко улыбалась, вставая с места и обнимая её.       — Поздравляю! Я очень рада, какая прекрасная новость! Мамору, негодник, почему он мне ничего не сказал?       — А он ещё не знает, — подмигнула она. — Ты сиди, сиди, ты ещё слабая…       Агури обратно села, Химари-тян тоже подсела поближе к ней и следующие пятнадцать минут Агури узнала все, чего пропустила за пару дней отсутствия. Наконец, когда поток болтовни немного иссяк, она серьёзно посмотрела в глаза Химари-тян:       — Мне нужна твоя помощь.       — В чем? — молодая женщина удивлённо округлила глаза.       — Можешь принести мне одежду?       — Что, прямо сейчас?       Агури глубоко вздохнула:       — Да. Мне нужно срочно исчезнуть.       — Но… не будет ли лучше, если ты останешься тут, под охраной, да и Всемогущий…       — Ради него я и должна в самом коротком времени покинуть Японию.       — Я не понимаю…       Агури взяла её за руку:       — Химари-тян, я сама того не желая, причинила много боли Тоши… Всемогущему. Нам обоим будет лучше, если отныне наши дороги никогда не будут пересекаться.       — Что же ты собираешься делать?       — Я уже давно заказала билеты в Канаду… думала провести там Рождество с… неважно.       — Поживешь некоторое время у Макиэ?       — Я хочу переехать в Канаду, окончательно. Надеюсь, предложение сестры насчёт поработать в её клинике все ещё в силе.       — Но как же он?! — Химари-тян негодуеще подбоченилась. — Ты так просто бросишь любимого?       Агури ещё раз вздохнула:       — Пойми, уже мое существование причиняет ему вред. Думаю, будет лучше, что он будет знать, что я буду вдалеке и в безопасности.       — Это… твое окончательное решение?       — Да.       — Ох, за что мне это… — горестно вздохнула она. — Хорошо. Сделаю все в своих силах. ***       Последующие часы Агури провела будто бы во сне: она почти не помнила, как сумела обойти стороной приставленную к ней охрану, как добралась до вокзала и села в скоростной поезд до Токио. Химари-тян отдала ей свой старый телефон, а свои документы и билеты Агури к счастью хранила дома, куда заскочить не отняло у неё много времени.       Добралась до аэропорта она без происшествий и ей удалось изменить билеты на самолёт на сегодняшнюю дату. Перед тем, как сесть в самолёт, она решила позвонить близким, но передумала и просто отправила голосовое сообщение, где сумбурно объяснила причину своего бегства.       Все. Оставить все позади. Забыть все как страшный сон. Начать новую жизнь. С чистого листа…       Добраться до Квебека отняла времени больше, чем Агури рассчитывала. С неба валил снег, почти все транспортные средства стояли и добиралась до дома сестры она уже к полудню двадцать четвёртого декабря. Несмотря на сильный снег, вокруг сновали множество людей, сверкали гирлянды, блестели украшения. Близилось Рождество.       Дверь открыла Макиэ. Она сразу же заключила сестру в объятья:       — Слава небесам, я уже думала, что ты застряла в аэропорту или вокзале, чудо что в таком снегу добралась. Проходи, проходи.       Агури ответила, вытряхивая снег с одежды:       — Да, трудности с транспортом были, но не такие критические. В самом крайнем случае я бы пошла в отель.       Макиэ хмыкнула:       — Где бы ты нашла свободную комнату на канун Рождества? Давай, раздевайся уже, наверное замёрзла окончательно. — она закрыла входную дверь, одной рукой беря чемодан сестры и ставя в сторону. — Только у нас маленький форс-мажор, у нас гостит пациент Адриэна… Тоже не нашёл свободного номера в гостинице.       Агури слушала сестру вполуха, чувствуя как постепенно её тревоги развеиваются, задним мыслями догадываясь, что сестра активировала свою причуду, о чем свидетельствовал и более резкий запах кошачьей мяты, но не придавая никакого значения этому. До того момента, как она перешагнула порог гостиной. Тут даже сестра со своей причудой оказалась бессильна.       — Как это понимать? — почти истерично спросила она, тыча пальцем в сидящих на диване мужчин.       — О, Агури, а мы ждали тебя, — лучезарно улыбаясь поднялся на ноги Адриэн — муж сёстры. — Понимаешь, такое совпадение…       — Вы все сговорились, да? — уже догадываясь о всеобщем сговоре своих родственников (эту подставу сто процентов возглавляла мама!) Агури гневно попыхтела. — Значит, не было свободных номеров? Что ж, я найду!       Она резко развернулась и бросив через плечо:       — Приду за чемоданом, как только забронирую номер, — хлопнула дверью.       Наступила тишина, которую прервал Адриэн:       — Так и будем ждать, пока она пешком пересечет границу Канады?       — Агури! — Тошинори подорвался с места, успев схватить с вешалки верхнюю одежду и выбежал за Агури. Оглянулся, увидел невдалеке удаляющую фигуру и побежал за ней. — Агури, стой! Хватит уже бежать от меня! Ты должна послушать меня! А потом…       — Что?! Что «потом»?! — Агури ускорила шаги. — Я помню, что ты говорил последний раз при нашей беседе и я сомневаюсь, что ты скажешь что-то новое.       Тошинори чертыхнулся, все же продолжая шагать рядом с покрасневшей и гневно сопящей девушкой.       — Я идиот.       — Тоже мне новость!       — А ты сначала дослушай! Я идиот и тупица и эгоист! Особенно эгоист! Потому что думал прежде всего о себе, когда решил, что нам не по пути! Я… я боялся… я боялся, что если случится что-то, если ты вдруг перестанешь меня любить… я уже не выдержу этой боли. Я и вправду очень сильно люблю тебя… и это причиняет мне боль! Потому что в моем понимании любовь — это незащищённость, уязвимость, несвобода и постоянный страх за того, кого любишь и кого можешь лишиться. Я боялся. Я боялся боли. Я боялся потерять себя. Я боялся потерять тебя. Я боялся, что могу навредить тебе… И не зря боялся ведь!       — А что изменилось? — Агури резко остановилась и обернулась к нему. — Не этого ли ты хотел, чтобы я исчезла? Так почему ты нашёл меня даже здесь?       — Потому что я понял… тогда, когда тебя похитили… что я не могу без тебя. Хочу я этого, или нет, но я уже сам не свой, я принадлежу тебе, грубо говоря, ты приручила меня. А ведь мы в ответе за тех, кого приручили.       — Да пошёл ты! Р-романтик… Знаешь, сколько нервных клеток я угробила, пока пыталась понять, что же со мной не так, почему ты внезапно решил, что нам надо расстаться, я даже подумала, что ты нашёл себе другую и так оригинально от меня избавиться решил!       — Да ты что, да я в жизни!       — Знаешь что, Всемогущий, теперь я говорю — нам не по пути. Теперь я боюсь, что ты будешь причинять мне боль. Уходи, забудь меня. Живи счастливо.       Она обернулась, делая шаг.       — Агури… — сколько боли в этом голосе, сколько горечи, разочарования, усталости… — Мне без тебя нельзя никак… Мое сердце, дыхание мое. Без тебя меня нет, слышишь? Счастье мое запоздалое, нечаянное, нежданное… Если ты уйдёшь сейчас, то мое сердце не выдержит, развалится на куски. Ибо нет меня уже без тебя. Знаешь, однажды мне пророчили, что жить мне осталось недолго… И ты не представляешь, как это — жить, каждый день считая что вот сейчас уже все. А потом… потом, когда уже осталось совсем мало времени, появилась ты. Такая живая, яркая… Что же я должен был делать? Взять и умереть в самый неподходящий момент, оставив тебя с ничем? Пойми же меня…       — А что же изменилось?       — Я подумал и понял — смерть, пусть даже и ради высоких идеалов, это, все-таки, бегство от ответственности. Это то, что дает право сказать: «Я уже ничего не могу сделать, ничем не могу помочь. Как бы плохо тебе не было, но меня уже рядом нет». Но теперь, чего бы не случилось, я не намерен бежать от ответственности. Больше я тебя не отпущу. Я буду беречь тебя как зеницу ока — до последнего своего вдоха. Только ты прости меня… только не бросай.       Они оба замолкли и только снег продолжал падать крупными хлопьями и изредка кто-то в спешке проходил мимо.       Наконец Тошинори подал голос:       — Ты… прощаешь меня? Только умоляю, отвечай быстро, я совсем замёрз…       — Идиот, — проворчала Агури, стягивая перчатки с рук, чтобы взять руки Тошинори в свои, прогреть. Секунда, и Тошинори сгребает её в объятия, все ещё не веря в происходящее. Агури всхлипывает, сжимая в руках ткань верхней одежды Тошинори, бормочет:       — Больше даже не смей думать оставить меня, слышишь? Ты меня понял?!       — Понял, девочка моя, понял, — улыбается он в её волосы, вдыхая такой родной запах. Ками-сама, как он скучал. — Пойдём домой, милая, ты дрожишь.       Дома их встречают Макиэ с Адриэном, молча дают друг другу пять, быстро усаживают их перед камином, молча вручают им по чашке чая и одеяло на двоих и также молча исчезают за дверью.       — Тошинори, все же объясни, — задала интересующий вопрос Агури. — Как ты успел прежде меня появится здесь?       — В этом надо поблагодарить Химари-сан, она не смогла долго удерживать секрет твоего бегства. Мамору сильно ругался.       — Бедная Хима-тян, — Агури прикрыла руками лицо.       — Твой брат на тебя ругался.       — Ну Мамору, погоди ты! А что дальше?       — Дальше он подключил родителей, госпожа Котацу не стала долго размышлять, устроила видеосовещание, познакомила меня с Адриэном — с твоей сестрой мы были знакомы со свадьбы Мамору.       — Я помню.       — Так вот, госпожа Котацу не терпящим возражений тоном посоветовала мне связаться с профессионалам по семейным отношениям…       — С Адриэном, короче, — засмеялась Агури. — Признаюсь, он хороший психолог. И дело свое знает отлично.       — Короче, ваш врачебный клан уговорил меня сломя голову улетать за тобой. Я особо-то и не возражал, — он ещё удобнее уселся, притягивая Агури поближе. — Адриэн обещал, что сможет решать мою проблему. Удобно, когда у тебя есть влиятельные знакомые — пока ты ждала свой рейс, я уже летал в Канаду, и ждал тебя уже со вчерашнего дня. Признаюсь, когда ты не появилась ни вечером, не утром, я окончательно сошёл с ума от беспокойства… Но слава всем высшим силам, все закончилось хорошо.       — Но это не исключает того факта, что поступил ты как идиот.       — Я знаю и раскаиваюсь.       Позже, помогая Макиэ готовить ужин, Агури упрекнула её:       — Ладно, я понимаю, мама спит и видит, как выдаёт меня замуж, но от тебя я честно говоря такого не ожидала.       — Ты думаешь, что я не знаю свою младшую сестру? Да ты бы в жизни себе не призналась, что всю сознательную жизнь любила только одного мужчину и это Всемогущий.       — Эй, неправда!       — Ага-ага, это я в четырнадцати лет мечтала о свадьбе с знаменитым героем Японии!       — Не правда! — Агури воровато оглянулся в сторону Тошинори, которого с двух сторон окружили племянницы и о чем-то увлечённо разговаривали. — Хотя… ты права. Тошинори подобен солнцу и все живое тянется к нему. Его невозможно не любить.       — То-то же, сестричка, то-то же.       К ним подошёл Адриэн:       — Агури, можно тебя на минуту?       — Да.       — Пойдём, пожалуйста в мой кабинет.       — Адриэн, правда не стоит…       Мужчина хохотнул, показывая небольшие клычки, в его кошачьих глазах заиграли весёлые искорки:       — Да нет же, я не буду проводить с тобой сеанс! Просто маленькая дружеская беседа.       — Ага, знаю я вашу дружескую беседу, господа психологи, — хихикнула Агури и последовала за ним.       Они вошли в кабинет на втором этаже, но Адриэн даже не сел, как бы намекая, что разговор будет действительно коротким:       — Я насчёт Тошинори.       — Я гляжу, вы уже успели близко подружиться.       — Ха, я профессионал своего дела, родственница, — почти мурлыкнул тот. Потом также быстро посерьёзнел. — Ну, как бы я общаюсь с ним некоторое время и уже успел составить о нем свое мнение. И знаешь, что? Меня не отпускает ощущение, что он остался живым только чисто по упрямстве.       — Что ты говоришь? — возмущённо ужаснулась она.       — То, что этим можно грамотно пользоваться. Ты знаешь, что я считаю, что в большинстве случаев можно с помощью мозга добиться многого. Все люди ожидают чудес, но забывают о главном чуде — что у нас в голове. — он дотронулься пальцем к виску. — Ты сама врач и в курсе состояния здоровья Тошинори.       Агури прискорбно вздохнула.       — Так вот, я немного побеседовал с ним, с помощью некоторых вопросов установил, что когда-то один хороший человек убедил его, что он долго не потянет. Голову бы отрывать этому профессионалу! Такое здоровому человеку ляпнешь, он свихнется, а тут человек со множеством травм… Короче, я немного с ним поработал, но и ты тоже должна. Если мы убедим его, что он вполне себе здоров и он выкинет из головы эту чушь про скорую кончину, то считай, что вы проживёте долгую и счастливую жизнь.       — Я… буду иметь в виду. Спасибо, Адриэн. Тот кивнул, показывая, что сказал все.       Ближе к вечеру Тошинори схватил Агури, которая возмущённо звала на помощь и пошёл покупать подарки, потому что в гостях на канун Рождества без подарков не есть хорошо.       — Господи, вразумите его кто-нибудь, — скорее дурачилась Агури. — Я не хочу в холод и темноту!       — Идите-идите, — Макиэ с готовностью всучила сестре свой пуховик. — Ещё не все магазины закрылись.       Тепло одетые, звонко смеясь, они вышли на улицу и зашагали рядом.       — Я чего хотел сказать, — слегка заискивающе сказал Тошинори, когда они дошли до небольшой площади в окружении многочисленных бутиков и магазинов. — Наверное, я ещё и боялся, что не могу быть достойным тебя.       — Не начинай, пожалуйста, — Агури помахала рукой. — Я думаю, мы уже все обсудили.       — Это да, но все же… Я даю слово, что научусь быть хорошим мужем для тебя, — с этими словами он вдруг встал на одно колено перед ней, шаря рукой в кармане. Агури от неожиданности даже отпрянула назад. — Я даю слово, что буду оберегать тебя и любить, каждый день, каждый час. Я хочу заботиться о тебе. Я хочу спросить. — он наконец вынул из кармана коробочку. — Will you marry me*?       Вокруг собирались люди, везде сверкали разноцветные огоньки гирлянды, где-то пел про Рождество Синатра. А Агури, смущенная, удивленная, счастливая, вымолвила: — Да, тысячи раз да!