Любить нельзя забыть

      Чем ближе был Новый год, тем Наруто был страннее. Он притворялся, что всё нормально, но Саске научился читать его слишком хорошо, чтобы не заметить этого. Светловолосый ничего не говорил, пересекая все попытки поговорить. Абсолютно. Однако Саске был довольно упёртым, и закрывать глаза на эту явную фальшь он не собирался. Слишком много Наруто в последнее время ему ничего не говорит, да и относится стал холоднее, что ли.       В один из таких дней, Итачи пригласил их в гости, сказав, что это очень важно. Тут даже Наруто удивился: Итачи обычно не приглашает его, да и всяко показывает, что он против их с Саске отношений.       Саске даже сначала паниковать начал: не дай Бог случилось что. Но нет.       У Итачи всего лишь появился омега.       У Итачи.       Омега.       С учётом того, что старший Учиха всеми частями тела «за настоящую и долгую любовь», то влип этот омега на долго. Может, на всю жизнь. Может немного на дольше. Итачи персона липучая: если влюбился, то навсегда.       В общем, Саске искренне сочувствовал тому «счастливчику», хоть и радовался за обоих. Наруто стал ещё мрачнее: только этого ему не хватало.       Саске долго уговаривал его пойти, и Намикадзе обязательно подумал бы, что Учиха издевается, потому что когда это Саске уговаривал кого-то, однако на второй день брюнет со вздохом послал его, получая, наконец, согласие.       …встреча с омегой Итачи была… скажем так, весёлая. Они встретились в зале, и Наруто почему-то подумал, что вкусы у всех четверых похожи. Очень похожи.       Напротив стоял такой же блондин, с такими же голубыми глазами.       — Тсукури Дейдара, — кивнул Наруто с напускной вежливостью.       — Намикадзе Наруто, — повторил жест Дей, сохраняя абсолютно серьёзное лицо. Итачи выпал из мира сего, Саске приподнял бровь, как бы говоря: «Ты серьёзно?».       — Вы… знакомы, — зачем-то подтвердил Итачи. — Откуда?       — Я пошёл с Гаарой за компанию отдать Сасори детали Канкуро для новой куклы Сасори. Мы встретились на крыльце универа, а Акасуна пришёл с другом. Это был Дей. Ему задали взять интервью у креативного человека, он же на тележурналиста учится… ну вот зашёл разговор, и Гаара сплавил меня Дею. Сасори даже рад был, потому что Дей достал его своим «Ну тебе сложно про свои дурацкие куклы рассказать?», — закончил рассказ Наруто, кивнув.       — Гаара это троюродный брат Сасори Акасуны, вы знакомы. Канкуро — брат Гаары, он тоже увлекается марионетками, — добавил Тсукури, глядя на младшего Учиху, который явно не понимал примерно ничего.       — А. И-и-и? Вы подружились? — неуверенно спросил омега, чуть хмурясь.       — Вы встречались? — перефразировал Итачи, сложив руки на груди.       — Нет! — в один голос воскликнули блондины. Итачи спокойно выдохнул, Саске отвёл взор от ехидных синих глаз, чуть краснея.       — Ну и что вы встали? — проворчал Дейдара, разворачиваясь. — Пойдёмте на кухню уже, познакомимся хоть.

***

      — Убери ногу, блять!       — Ты куда полез, э, э, э, давай вылезай оттуда!       — Я застря-я-ял!       Истеричный смех Наруто, нытьё Дейдары и испуганные глазища Итачи, милая улыбочка Саске, который стоял в самой вменяемой позе и делал селфи, фотографирую преимущественно задний фон, где раскорячились остальные.       — Чёртов Твистер! — психанул Тсукури, сидящий практически на шпагате. Его ноги были перекрещены с ногами Наруто, а тело было между ног полусидящего Итачи. Наруто пародировал мостик, руками дотягиваясь до красного круга и перегибаясь через Итачи. Саске сидел около них, удобно опираясь на одну руку, фотографируя.       — Если я сейчас попытаюсь вылезти, то…! — Дей покраснел, хмурясь.       — То Итачи возбудится, мы поняли, — хохотнул Намикадзе.       — Но если Итачи встанет, то… — продолжал рассуждать старший из блондинов.       — То снесёт меня! — опять перебил Наруто. Саске загнулся от хохота. — Чёрт! Неужели тебе так сложно помочь мне встать, Саске? — протянул Намикадзе, глядя с немой просьбой. Учиха ухмыльнулся, показал язык и встал, потягиваясь.       — Я сегодня тако~ой до~брый, — улыбнулся тот. — Давай руку.       Наруто нервно засмеялся:       — А ты выдержишь меня?       — Конечно выдержу, — закатил глаза Учиха, дёргая загорелую ладонь на себя и… падая. Где-то под Наруто икнул Итачи, а под Итачи прохрипел Дейдара.       — Ироды! Слезьте! Убивают! — громкий ор Тсукури сопровождался его ударами рук об пол. — Моя поясница…       — Она у тебя сегодня ещё сильнее заболит, — абсолютно не думая, ляпнул Саске. Наруто, на котором он сейчас лежал, хохотнул, глядя ему в глаза. — В смысле… мы же ещё будем играть? — неуверенно улыбнулся брюнет. Наруто засмеялся ещё сильнее. — Да я не это имел в виду!       — Мы всё поняли, — всё ещё улыбаясь, сказал синеглазый. Саске быстро скатился с этой кучки, Намикадзе встал на свои две ноги, а «сладкие голубки» остались лежать на полу. Оба красные, и ведь не поймёшь от чего именно.       Запах Дейдары усилился, а сам парень покраснел, утыкаясь носом в руку Итачи. Позор-то какой…       — Кхем… мы пойдём, — в полголоса пролепетал Саске, дёргая Наруто в сторону коридора. В груди неприятно завозилось: страх за то, что запах Дейдары — он серьёзно об этом думает? — возбудит Намикадзе сильнее, чем запах Саске. Страх за то, что Наруто уйдёт. Он ведь теперь практически не обращает на него внимание!       Учиха сжал руку альфы сильнее, хмурясь.       — Саске.       Морщинка на переносице разгладилась, и он обернулся на его голос, тут же ощущая сухие покусанные губы на своих. Саске аккуратно положил ладони на широкие плечи, жмурясь, но отвечая. Из зала послышался тихий стон Дейдары, и брюнет вцепился в плечи Намикадзе сильнее, задрожав. Наруто лизнул его губу напоследок, уткнувшись носом куда-то в плечо своего омеги.       — О чём ты думаешь? — тихо спросил синеглазый, и от хрипловатого, до боли родного и знакомого голоса мурашки пошли по телу.       — Я не хочу, чтобы ты уходил.       Наруто вздрогнул, удивлённо глядя на покрасневшего парня. Тепло разлилось в груди, и альфа улыбнулся, потрепав его по волосам.       — Я не уйду.       Саске прикусил губу, стараясь не думать о плохом. Отчего-то было грустно. Грустно так, что что-то сдавливало грудь, не давая дышать.       И этим «чем-то» было предчувствие чего-то очень плохого.