why do I feel scared in the morning?

— Ты серьёзно притащил меня сюда ради этого? — Уоррен смотрел на Нейтана с взглядом, которого в любой другой ситуации он мог бы избежать, просто уйдя. Он тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. — С тобой вообще всё в порядке? — Эта его фраза должна была хвучать не столько как вопрос, сколько как оскорбление. Вместо того, чтобы помогать человеку, которому он нужен, Колфилд торчит на богом забытой свалке с человеком, не выглядящим вменяемо и держащим в руках пистолет. — Нет, я не в порядке. Потому что друг, бросивший меня на пять лет, постоянно обшивается с какой-то девчонкой из школы, а до меня ему дело есть только когда я нужен. — Немного промолчав, выдал Прайс. У Уоррена ощущение, будто он вообще не понимает серьёзности сложившейся ситуации, про себя он отметил, что Нейтан вообще не изменился за прошедшие годы. Он всё тот же взбалмошный, эксцентричный и неуравновешенный подросток, способный подменить тебе реактивы перед лабораторной работой по химии, если ты перешёл ему дорогу. — Почему ты думаешь только о себе? Повзрослей уже! — Колфилд пошёл в сторону пикапа, но на полпути остановился, не услышав шагов позади себя. — Ты сейчас же отвезёшь меня в Блэквелл. — Почему ты думаешь только о Кейт? Мне тоже нужна твоя помощь! Может я тоже в опасности? — Что-то в голове Прайса пошатнулось. Со дня смерти отца он боялся говорить о своих проблемах вслух, за исключением не таких уж и частых встреч с психотерапевтом. Говорить, что он не в порядке означало пасть в глазах людей ещё ниже, показаться ещё слабее. Когда вернулся Уоррен, он понял, что может поговорить об этом только с ним, несмотря на пять лет разлуки, он всё ещё был единственным человеком, перед которым ему не нужно было притворяться. Все те письма, написанные, сожжённые и снова написанные, заменяли реальное общение с ним. А теперь Колфилд тут. У него есть силы, друзья и враги. И он не горит желанием узнавать, что не так с его другом. — Потому что у неё никого нет. Её семья считает её виновной, от неё отвернулась церковь и друзья. Я должен ей помочь. А ты не в опасности, ты просто ревнуешь. Может ещё клеймо мне на лбу поставишь, что ко мне нельзя подходить, а общаться тем более? — Ты просто не хочешь видеть, что мне плохо. Ты строишь из себя героя, но какой ты герой? Ты бросил меня, игнорировал пять лет и продолжаешь это делать сейчас. Если тебе так похуй, почему просто прямо не скажешь? — Прекрати разводить драму. — А что, если я не могу? Что, если я, блять, не могу?! Уоррен не успел ответить, как вдруг его собеседник достал пистолет, который ещё вчера показывал у себя в комнате. Тонкие пальцы пугающе уверенно обхватили оружие и, не медля, приставили дуло в грудь. Колфилд хотел было подойти к Нейтану, но после пары шагов в его сторону тот разрыдался. — Не подходи! — Что ты, блять, делаешь? Шаг. — А на что это похоже? — Убери его, кретин! Шаг. — Зачем? — Убери, я сказал! Шаг. — Не подходи! — Брось! Брось на землю! Шаг. — Отстань! Я выстрелю! — Нет! Шаг. Крик. Выстрел. Падение раз, падение два, слёзы. Всё смешалось и наложилось, что-то промелькнуло за соседней машиной, руки в крови, лицо в слезах. Смотреть перед собой больно. Он, Нейтан, ещё жив, но это не надолго, он одной ногой уже в могиле, самый близкий друг и самый дорогой когда-то человек умирает на его руках. Глаза мутнеют, кровавое пятно расползается по белой футболке, руки, сжимавшие до этого пистолет, теперь впились в руки Уоррена. Где-то вдалеке слышатся чьи-то шаги и кажется, будто Прайс пытается что-то сказать. Секундное замешательство. «Мотай, пожалуйста, мотай...» Права рука поднимается в воздух, всё вокруг мутнеет и плывёт, силуэты движутся в обратном порядке и оттого становится ещё хуже. Каждая клеточка его тела чувствует течение времени вокруг, в отличие от прошлых разов, сейчас оно больше не похоже на воду, скорее на вязкую и плотную субстанцию вроде клея. С каждым разом всё тяжелее через него пробираться. Ещё мгновение и Уоррен понял, что он уже вернулся назад, он стоит на коленях прямо у ног Нейтана. — Ч-что ты делаешь? — Не стреляй! — Уоррен, у тебя кровь из носа пошла. — Не надо, прошу... — Всё хорошо? Падение три. Холодный ветер и мокрая земля, вся одежда в грязи и траве. Стихия прекрасна в своём гневе. Она склоняет деревья, сметает всё на своём пути, творит возмездие, стремясь уничтожить как можно больше человеческого. Земля будто хочет смыть с себя следы пребывания своих порочных детей, будто открещиваясь от того, что породила столь разрушительных созданий. Будто города — трофеи, воздвигнутые в честь победы над ней, будто памятники — доказательства того, что люди покорили её, будто заводы и электростанции — изощрённый способ благодарности, будто ото всего этого нужно избавиться. Уоррен поднялся с земли и оглянулся. Вокруг ни единой души, лишь невероятно сильный ветер, дождь, с силой бьющий в лицо, и деревья, пугающе клонящиеся из стороны в сторону. Ни единой души рядом. Кошмар повторяется, всё то же, что было в кабинете мистера Джефферсона, происходит сейчас, но с той лишь разницей, что теперь это место знакомо. Впереди возвышается маяк, если пройти чуть дальше, будут видны обрыв и старая скамейка, океан и небольшая табличка-карта заповедника. Это то место, где они совсем недавно разговаривали с Нейтаном.Уоррен с трудом поднялся и сделал несколько шагов в сторону тропинки, ведущей к маяку. Всё вокруг настолько реально, что нет никаких сомнений в происходящем. Чем дальше Колфилд шел, тем сильнее становилось неприятное чувство где-то в животе и тем больше сжималось сердце. Остановившись прямо на краю обрыва, Уоррен едва устоял на ногах. Дело было не в сильном ветре и не в летящих на него мусоре, песке и камнях. Прямо перед ним, как на ладони, была Аркадия, на которую надвигался ураган. В глаза просился обрывок газеты, принесённый ветром. Колфилд взял его в руки и тут же бросил обратно. — В эту пятницу?! Очередная вспышка молнии заставляет зажмуриться. Всё вокруг на секунду исчезает и сливается в один лишь белый цвет, который сменяется темнотой. Открыв глаза, Уоррен увидел перепуганного до смерти Нейтана, приближающегося к ним человека и отброшенный пистолет. — Ты очнулся! Блять, не пугай так больше... — Прайс попытался помочь ему подняться и вытер кровь, пошедшую из носа, рукавом своей куртки. Его вид заставил Колфилда почувствовать себя виноватым за все мысли о том, что пять лет порознь сделали из его лучшего друга совсем другого человека. Да, сейчас рядом с ним неряшливый голубоволосый юноша с едва видимыми шрамами от пирсинга на лице, да, он стал гораздо больше ругаться, чем раньше, да, он выглядит так, будто основал ту самую «плохую компанию», о которой предупреждала Джойс. Да, внешне он не так похож на себя прежнего, но в душе он всё тот же человек, с которым они прятали и искали клады, делали свои первые шаги в исследовании Аркадии, создавали собственные коды и шифры. Он всё тот же. — Обернись. — Это стрёмно. Никто просто так в обмороки не падает, ты чем-то болен? — Назад посмотри, блять! — Чего? — Какие люди... Давненько не видел тебя здесь, Прайс. От меня прячешься? Я ведь всё равно заберу своё. — Мужчина, прежде неторопливо шедший к ним, остановился рядом с брошенным пистолетом и поднял его. — Я бы не разбрасывался оружием в подобном месте. — Фрэнк? Если продолжишь так пугать, лишишься постоянного клиента. Пистолет отдай. — Нейтан наконец поднялся сам и помог встать Уоррену. Он сам не знал, чего ожидал, заявляясь на свалку. Сложно придумать место, где встретить Бауэрса ещё более вероятно. — Не смеши, Прайс. Ты мне торчишь, думаешь, я еще хоть что-то тебе продам? Рассчитайся и разойдёмся. — Я на мели. — Нейтан закрыл собой Колфилда и протянул руку Фрэнку. — Отдавай. — Меня не ебёт. Я предлагал отработать, ты отказался, так что теперь это твоя забота. Это залог. — Ты издеваешься? Я к ней не сунусь, она ёбнутая! — Уж прости, я — диллер, а не центр трудоустройства. — Один хер с торчками работаешь. — Зубы не заговаривай, где деньги? — Я же сказал, у меня их нет. — Тебе придётся их найти, иначе пушки тебе не видать как своих ушей. — Это присвоение чужой собственности. — Ага. А ещё я наркотики сбываю, тоже не очень легальное занятие, знаешь ли. — Наркотики это не то же самое, что и ограбить ветерана. — Ветерана алкогольно-торчковых войск что ли? — Ветерана войны. Он моего мудотчима. — Прайс кивнул на пистолет. — Не думаю, что ты захочешь с ним связываться. — И что ты ему скажешь? «Хей, папочка, я спустил все деньги, отложенные на лекарства на наркотики и как-то так вышло, что мой дилер забрал твой пистолет, который я у тебя украл»? Это не мои проблемы. Нет денег — нет пушки. Ты знаешь, где меня искать. — Фрэнк демонстративно убрал оружие в внутренний карман куртки и развернулся. Он свернул за очередной машиной и исчез из виду. Как только он ушёл, Нейтан шумно вздохнул и прислонился к стоящей рядом развалюхе, слегка напоминающей автомобиль. — Это пиздец. Это полнейший пиздец. — Мне перемотать время? — Уоррен подошёл к Прайсу. Не то чтобы он горел желанием узнать, есть ли у его сил лимит и во что обратятся периодические видения и кровь из носа, но вовлекать друга в ещё большие проблемы, чем сейчас, не хотелось. — Ага. Лет на девятнадцать назад. И не позволь Джойс даже думать о ребёнке. — Не говори так, тебе нужна помощь. — Прошло пять лет, а ты всё ещё не научился понимать юмор. Это шутка, окей? — Ты себя чуть не убил только что! — Не убил же. — Прайс закрыл лицо руками и запрокинул голову. Должно быть, это какой-то особый способ мозгового штурма, доступный только единицам. Или способ сдержать слёзы и не заставить друга усомниться в том, что он всё ещё самый крутой пират в этой бухте, а пираты никогда не плачут. Даже если врата Неверленда захлапываются у них перед носом, мир рушится по кускам и всё становится только хуже. Постояв так чуть меньше минуты и ничего не услышав в ответ, он повернулся к Уоррену и убрал руки с лица, поправив мешающиеся волосы. — Чего молчишь? — Убил. Ну, не убил, но выстрелил. — Ты мотал время? — Ага... — Если я не убил себя, но выстрелил, значит я промахнулся? Я блядское ничтожество, даже умереть нормально не могу. — Попал. — Тогда я не понимаю. — Ты упал и... ты был жив, но весь в крови, ты.. умирал на моих руках. — Колфилд посмотрел на растерянного Прайса, будто требуя каких-то объяснений, которые вообще-то ему не были нужны. Он даже вряд ли имеет право заставить его пойти к специалисту, ведь они друг другу, по сути, никто. И от этого ещё обидней. — Ты ведь не сделаешь такое больше? — Ты всегда можешь отмотать время. — Нейтан грустно усмехнулся и положив руку на грудь в районе сердца, будто пытаясь нащупать там след от пули. — Правее. — Уоррен подошёл к другу и передвинул его ладонь. — Мои силы не вечны. — Зато мы вечны. — Прайс хотел было обнять Колфилда, но поймал себя на мысли, что это точно будет слишком, и взял его за руку. — Достаточно с нас этого места. Давай свалим. — А пистолет? Мне отмотать? — Забей, выкручусь. Шаг.