Изувеченный

      Как только иномарка затормозила у нужного подъезда, Мо пулей вылетел из салона, на ходу вытаскивая из кармана джинс ключи. Оборачиваться не хотелось. Тогда в принципе ничего не хотелось, кроме как оказаться в стенах родной квартиры. Мой дом — моя крепость. Пусть это уже давно не так, и Шань почему-то абсолютно уверен в том, что Тянь запросто влезет в окно его спальни на седьмом этаже, взобравшись по карнизам; Цзянь И проскользнет по трубам водопровода, прихватив с собой обреченного-на-совместку-во-всем-до-гроба-Сиси, а Шэ Ли башкой выломает дверь, если будет нужно, но обманчивое чувство защищенности окутывает его, стоит только два раза щелкнуть замку. Это так приятно, что первое время Шань, прислонившийся спиной к дверному косяку, сидит с закрытыми глазами и просто вдыхает холодный воздух. Кажется, температура мало отличается от уличной, но это совсем не то, что сейчас важно.       Мо закутался в домашнюю теплую байку и сгрыз последний пакетик сухой лапши. Не то чтобы было лень заваривать, просто газ он старался лишний раз не использовать, задолженность и так была космической. А для приготовления маминых обедов можно было и классом для домоводства воспользоваться. Телефон звякнул несколько раз, привлекая к себе внимание.       С двадцатку пропущенных от Цзяня, столько же от Чжаня (беднягу эксплуатируют, как могут) и одно непрочитанное от Змея. С чувством чертыхнувшись, Шань открыл сообщение и где-то с минуту пялил на лаконичное «нужно поговорить. после третьей пары. в курилке.». — Точек еще понаставил, ублюдок.       Идти, мягко говоря, не хотелось, но что-то подсказывало, что Змей скорее ставит перед фактом, нежели приглашает. Нарываться было глупо, как и ввязываться во все это дерьмо в принципе. Шэ Ли опасен, по нему видно. От его ауры сущность Мо всякий раз скрючивается и жалостливо скулит, желая оказаться как можно дальше. Это не кажется странным лишь потому, что так на Змея реагируют абсолютно все. Ну, кроме Хэ Тяня, конечно. Но этот альфа вроде как вообще бесстрашный, будет надо, и на гризли с голыми руками пойдет, так что ничего удивительного.       Ночью Шань долго ворочался, скрипел диванными пружинами, перекатываясь с одного бока на другой, и то и дело бормотал проклятия себе под нос. Вряд ли осознанно, скорее просто на автомате кляня то дерьмо, в которое был насильно втянут. Он думал обо всех этих петушиных боях между альфа-самцами, завтрашнем разговоре и его возможных последствиях. Можно было бы взять кого-то с собой, но не хотелось выглядеть конченным трусом, да и никто в здравом уме на терки с Шэ Ли не сунулся бы. Разве что Цзянь И, но это было глупой затеей. Ну, все же больше абсурдной, конечно.       С горем пополам собрав себя по частям, утром Мо поплелся в универ. Ноги то и дело петляли куда-то в сторону, а мозг напрочь отказывался их контролировать, очевидно, нося траур по успевшим за ночь сдохнуть десяткам нервных клеток. Заявившись в учебку за пять минут до начала пар, Шань был предсказуемо сбит с ног склонным к утрированию блондином, который разве что не на коленях прощение вымаливал. На них естественно сразу стали обращать внимание, что вынудило Мо оперативно вспыхнуть, матюкнуться разок и за шкирку утянуть бету за угол. — Рыжи-ик, я ж не знал, ну не знал же… — выл Цзянь, то ли переигрывая, то ли впрямь загнавшись в край. — Заткнись, ради всего святого, — прикрикнул на него Шань, с силой встряхнув за плечи. — Ну что ты воешь, как собака подзаборная, ей-богу? Спокойно мне объясни, что да как.       Заикаясь и то и дело сморкаясь в бумажные платочки, бета поведал и о том, как попросил помощи у хорошего приятеля, и о Хэ Тяне, который чуть не заявился на гребанный курорт, чтобы отпинать его белобрысую головушку ногами за такую халатность в отношении друга, в общем, такую душещипательную историю поведал, что актеры ТЮЗа просто сдохли бы от зависти к такому таланту. Когда платочки, сопли и история наконец подошли к к концу, Мо членораздельно пояснил, что все в норме и затапливать помещение совсем не обязательно, ибо плавает он плохо.       Они вернулись в аудиторию, и Рыжик затылком ощутил на себе десяток цепких взглядов. Шань обернулся, и все головы синхронно склонились над учебниками. Странная реакция, учитывая то, что сплетничать у них, ой, как любили, чего и не скрывали особо никогда, если были в большинстве. Скандал ведь был громким, так почему же никакой реакции и привычного ажиотажа, все исподтишка? — Скандал замяли, так ведь? — уточнил Мо шепотом, когда они с Цзянем заняли свои места. — Так, — мгновенно напрягся тот. — Но… В общем, никому не нужны проблемы ни со Змеем, ни с Хэ, так что все молчат. — Что за черт? В учебке вагон с тележкой мажоров с золотой ложкой в заднице, разве они могли убедить всех молчать? — недоумевал Мо. — Или они не молчат? — Молчат, — буркнул напряженный блондин, теребя в пальцах ткань светлого свитера. — Понимаешь, все не так просто. В альфьих кругах куда более… Ну, сложная иерархия, чем ты думаешь.       Вот, что способен сделать с людьми страх, вызванный гнетом влияния и денег. Шань не ставил себя выше, он и сам побаивался. Хотелось покончить со всем этим поскорее и забыть, как очередной страшный сон. Отсидев первые пары, точно на иголках, Рыжик не без усилий отвязался от Цзяня и отправился на назначенную встречу.       Шэ Ли всем своим видом демонстрировал невозмутимость. Сжимал в руках тлеющую сигарету и глазел в окно, развалившись на широком подоконнике. Мо же, напротив, напоминал легкоатлета на низком старте, готового в любой момент сорваться с места и вылететь в это самое окно, если произойдет хоть что-то непредвиденное. Змей нарочито медленно перевел взгляд на Шаня и кивнул на свободный клочок пространства перед собой.       Мол, ближе стань.       А хуй тебе. — Что ты хотел? — ровно поинтересовался Мо, не сдвинувшись с места. — Сразу к делу, Рыжик? — в притворном разочаровании выдохнул Ли, туша бычок сигареты о стену. — Вот что мне в тебе нравится, так это непоколебимая стабильность. — Что. Ты. Хотел? — с четкой расстановкой повторил вопрос Шань, вскипая от собственной беспомощности перед кем-то столь неуравновешенным и чудесным на всю голову. — Поговорить, — легко пожал плечами Змей, небрежным жестом закинув окурок в жестяную банку от энергетика. — А если начистоту, то настоятельно попросить тебя держаться подальше от твоего обожа-аемого Хэ Тяня.       Мо аж закоротило немного от такого переизбытка наглости и клеветы в одном предложении. — Никакой он, блять, не обожа-аемый. И уж тем более не мой, — зло отчеканил Шань, сжимая руки в кулаки. — Слово же подобрал!.. Что вы меня втягиваете в свои мерки непонятно чем? Я уже и так отхватил, сколько можно-то?       Шэ Ли каким-то дерганным и чересчур резким движением оказался на своих двоих, склонившись над Мо и позволив самостоятельно отметить их разницу в комплекции и росте. — Дело не в том, что я меряюсь с ним чем-то, — шипящим шепотом, точно и правда гадюка. — Дело в том, что маленьким невезучим мальчикам лучше не связываться с большими злыми собачками без намордников, если ты, конечно, понимаешь, о чем я.       Рыжик отшатнулся, лопатками вписываясь в холодную стену. Сердце колотилось где-то в пятке, и хотелось то ли сбежать, то ли заехать коленом, куда придется. Шэ Ли сверкнул глазами из-под челки и, манерно растягивая гласные, пропел: — Что же я вижу? Тебя не просветили? Значит, самое время делать ноги, пока гончие не сорвались с цепей.       Панический страх ушел так же быстро, как и появился, стоило двери за Змеем захлопнуться. Единственным, что для себя уяснил Шань из этого разговора, было то, что ноги действительно пора делать. И хорошо бы узнать, от чего и какого черта.