Марево гнева перед глазами

Прошло примерно два месяца, а может, даже чуть поменьше с тех пор, как Гэвин и Ричард являются полноправными напарниками. В их сотрудничестве, казалось бы, ничего не собиралось меняться, потому что Гэвин, как минимум, провоцировал, а затем вступал в неоднократные драки, а Ричард холодно, подобно не девиантной машине, проявлял стойкость, после чего не сдерживал себя в удовольствии поддразнить человека, указать ему, например, что, может, он такая стерва просто потому, что ему не хватает активной половой жизни или, может, просто стоит поменять радикально свои взгляды на мир, начать уже высыпаться (в этих словах лишь слышалась единица заботы), а то эти круги под глазами выглядят так себе. Не проходило и дня без едких подкалываний, ядовитых фраз и в целом редко когда в ходе рабочего процесса они не вступали в перепалку, переходящую непосредственно в рукоприкладство. Иногда капитан Фаулер просто старался изо всех сил закрыть глаза на каждодневную неумолимую грызню между Гэвином и андроидом. Что-то можно было стерпеть и махнуть рукой, а что-то вроде драки уже выходило за рамки адекватности. Они так ненавидят друг друга, что это сложно передать словами. Один готов убить другого, и так по кругу. Бесконечно. Каждый раз, когда они отправляются на задания, в их процессе или после Ричард всегда готов вставить крепкое словцо по поводу промахов Гэвина, будто бы возвышая себя в сравнении с ним, из-за чего тот бесится и снова начинается бессмысленная драка, где победитель, конечно же, один. Один и тот же, как же. Андроид, конечно. Он сильнее, быстрее и функций у него куда больше, чем у модели RK800. А ещё андроид где-то недели две назад заметил в Гэвине некую заинтересованность, больше побуждающую к животным инстинктам вроде совокупления и, быть может, даже намёк на какие-либо светлые чувства, что, конечно, было сомнительно, так как в такое верится с трудом, верится больше в первую версию. Его зрачки расширялись при виде Ричарда, сердцебиение учащалось, а дыхание так вообще иногда замирало, если судить по анализу передовой модели Киберлайф. А чего стоит реакция детектива на мимолётные прикосновения или шёпот на ухо! Кажется, даже у него, человека, в такие моменты происходит программный сбой, только вот он совершенно не может с этим справиться в одиночку, решает даже временами быть сухим и холодным, но как бы не так. Не получается. Это выше его сил, кто бы там что ни говорил. Ричард нагло пользуется беспомощностью Гэвина, как бы невзначай всё чаще теперь касается, шепчет на ухо, из-за чего у детектива внутри всё переворачивается и он старается отвечать как можно сдержаннее, а иногда и произносить что-то в роде «Отвали, жестянка» или «Не твоё дело, не касайся меня, иначе мой кулак дотронется до твоего носа или челюсти, куколка». Гэвин старается отыграться как только может. Хотя бы за то, что этот пластиковый урод вытворил: у них, между прочим, грызня процветает, каждый себе места не находит, когда не на задании или не за отчётами, рапортами. Каждому из них хочется вмазать друг другу хорошенько. И выбить всю дурь, а точнее, спесь. Несмотря на все инциденты между ними, они бьют успешно рекорд по раскрываемости преступлений, являясь какими-никакими, но вполне себе достойными конкурентами другим сотрудникам отдела, которые вполне себе могут получить повышение по должности. Задания есть задания и чаще всего до едкости не доходит, только если один из них или сразу оба не станут провоцировать друг друга в ходе рабочего процесса. Один раз они упустили девианта просто потому, что Гэвин чуть не погиб, а Ричард, как ни странно, спас своего напарника в целях дальнейших расследований. Тогда они молчали всю дорогу от и до. Нечего было сказать. Лишь сдержанные эмоции. Ричард был на тот момент серьёзно повреждён, хорошо, что он подлежал починке.

***

— Детектив Рид, у нас новое дело, — Ричард подходит к Гэвину со спины, кладёт без напора, но внушительно ладонь на плечо, а другую на поверхность стола детектива, из-за чего его грудь прижимается к сидящему. Со стороны это кажется вполне себе дружеским жестом. У Гэвина сердце бьёт о рёбра, он внутренне в который раз взволнован порой и таким пустяцким касаниям, пытается контролировать начавшееся сбиваться понемногу дыхание. — Спасибо за новость. А теперь проваливай, не маячь перед носом. — Ну что вы, детектив, я же у вас за спиной, — приближается губами к уху и шепчет это. — Я же сказал, проваливай! Гэвин не выдерживает, выкрикивая это. Резко встаёт, сильно и грубо толкает андроида в грудь. Жалеет о том, что этим ударом он не может выбить из него воздух. Андроиды ведь не дышат. Проклятье! Ричард внаглую ухмыляется. Он рад вывести из-под контроля эгоцентричного человечишку, рад расшатывать с каждым разом всё больше и больше нервы, давить на больное, находить новые зацепки для анализа для следующих издевательств.

***

Детектив Рид не помнит, когда вдруг стал испытывать страх перед грёбанным андроидом. Быть может, прямо здесь и сейчас, когда его со всей дури вбивают в стену очередным размашистым, рассчитанным и отточенным ударом с ноги или когда резко в неё толкают, заставляя спиной заскользить неспешно по стене, а потом тут же почувствовать удар спины об стол такой, что едва ли позвоночник не ломается. Что-то трещит. И это определённо не нервы. Кости. Чёрт бы побрал Ричарда. Удар в челюсть, а затем ещё и ещё, перед глазами уже всё краснеет, у Гэвина почти не остаётся сил на то, чтобы даже мало-мальски сопротивляться. RK900 в ярости. Он ненавидит этого говнюка всей душой ровно как и весь отдел в целом. Кажется, он так устраняет свою злость, спускает пар, позволяет себе быть по-особенному жестоким. И даже если бы человек взмолился перед андроидом, вряд ли бы тот пощадил. Не сейчас. Не сегодня. — Кусок пластикового дерьма!.. Это всё, что может выдать Рид хриплым притихшим голосом, пытаясь сфокусировать взгляд на своём напарнике, склонившимся над ним, лежащим спиной на своём рабочем месте. — Вы что-то мне сказали, детектив Рид? Простите, я вас не расслышал, повторите. Взгляд RK900 явно выражает то, что стоит только детективу повторить, и он обречён получить летальный исход, и он чёртов покойник. Однако Гэвину, определённо, насрать, что там о себе возомнил Ричард. Он плюёт ему в лицо очередной показушной фразой: — Я сказал, что ты кусок пластикового дерьма. У тебя что, звуковая херь сломана и ты меня плохо слышишь?! — он делает рывок, крича это, оказываясь с напарником лицом к лицу. Их взгляды замирают друг на друге, а лица непроизвольно желают потянуться друг к другу максимально ближе, однако Гэвин времени не теряет: со всей силы резко врезает ногами в живот Ричарда, тем самым его отталкивая подальше от себя, а сам тем временем, не сломленный, встаёт в воинственную стойку, собираясь уже разобрать на запчасти андроида. — Ну же, иди сюда, жалкое подобие человека. Ричард вмиг сокращает меж ними пространство, приближается едва ли не вплотную к Риду, а затем опасно берётся за его заднюю часть шеи, упирается серостью своих глаз во взгляд напротив и только после наклоняется жарко и жёстко губами к губам, грубо и бесцеремонно проталкивает свой язык в чужой рот, переплетает языки друг с другом, кусает в процессе, чтобы не казалось так сладко, отчего Гэвин всё равно внутренне желает упереться рогами в рога Ричарда и наподдать ему под зад, однако этого не делается. Рид разом расслабляется, позволяя выделывать такие вещи с его ртом, позволяя так опасно держать его за шею. Ричард может её запросто свернуть, если он сам того захочет. И детектив не желает рискнуть своей жизнью. Он признаёт, что ему нравится, отвечает сначала неуверенно, а затем хочет и вовсе перехватить инициативу, но ему, как назло, не позволяют, вталкивая своими губами и языком власть над ним и полное подчинение со стороны Гэвина, если он, конечно, ещё хочет жить и прийти на следующий день на работу, всё так же закидывать фамильярно ноги на собственный стол. — Раздевайтесь, детектив. — Ты что, рехнулся?! — вскидывается Гэвин, смотря на андроида ошалелым взглядом. — Я знаю, вам нравится. Так почему бы нам не продолжить? Помнится, я говорил, что вы та ещё стерва, желающая активной половой жизни, — последнюю фразу Ричард нарочито произносит прямо в ухо обжигающим шёпотом, чтобы внутри всё приятно сжалось и отдалось по всему телу. — Пошёл ты к чёрту! — Буду считать это вашим согласием, Гэвин. С Гэвина снимают рывком кожаную куртку, едва ли не разрывая её в клочья, а после то же самое происходит и с тёмно-серой футболкой. Все попытки Гэвина воспротивиться увенчались тотальным провалом. — И как ты меня трахнешь, железяка? Пустотой в штанах? — в голосе слышится усмешка, попытка задеть андроида за живое. — Поверьте, у меня есть член. А если бы и не было, пальцы бы тоже вполне сгодились, — голос ровный, полный уверенности в своей предписанной программе, хотя на самом деле это не так. Гэвин приходит в шок, когда сказанное RK900 оказывается не попыткой напугать, а вполне себе правдой. Очень большой правдой, если так можно выразиться. На Ричарде больше нет нижней одежды. Верхней он, кажется, решил пренебречь, потому что ему сейчас явно не до этого, а пойманная пташка может в любой момент упорхнуть из клетки. С Гэвина стягивают джинсы, он позволяет себе это сделать. Назад пути уже не будет, говорит он мысленно самому себе. Отворачивающийся подбородок детектива ловят двумя пальцами, большим проводя подушечкой по нижней губе, заставляя тем самым приоткрыть рот и слегка засунуть тот в жаркую влагу. Гэвин не видит ничего перед собой, когда Ричард с вожделением и животной похотью так смотрит на него. Или же ему это кажется? К чёрту. Пусть будет так. Глаза раздетого наполнились поволокой и он чувствует себя по-блядски, определённо. Когда Ричард снимает с себя этот грёбанный пиджак с бесячим высоким воротником и расстёгивает рубашку, дыхание сбивается ещё сильнее, человек подаётся вперёд, к андроиду в слепые объятья, закрывая глаза. Но как бы не так. Ричард нисколько не собирается быть с ним ласковым. Ричард толкает человека обратно на его рабочий стол, заставляя пятой точкой упереться о его край, вынуждает присесть и только после этого становится между его добровольно разведённых ног. О подготовке с помощью пальцев и речи быть не может. Пусть Гэвин обманывается и думает себе, что захочет. Ричард не намерен быть нежным, ласковым. Он намерен выместить на своём раздражающем напарнике всю злость и отчасти боль. Пускай будет больно и бесконечно хорошо одновременно. RK900 не скупится на болезненные засосы и укусы на плечах, горле и ключице. Он оставляет свои метки, которые нескоро «выцветут», нескоро «увянут». А после слишком грубо и болезненно для детектива, вторгается в совершенно неподготовленное нутро, отчего в уголках глаз Гэвина появляются слёзы и они делают всё то, что он видит, сплошным градиентом, не может удержать крика, заканчивающегося хрипом. Ричард жесток. Ричард двигается в нём быстро, размашисто, и у детектива нет выбора, кроме как вскоре попривыкнуть немного и начать с жаром подаваться бёдрами, обхватывать ногами поясницу андроида, жалобно скулить при особенно жёстких и слишком сильных толчках. Он стонет надрывно, не отдавая себе отчёт в том, что несколько минут назад ломался и пытался набить морду Ричарду. Андроидское сердце бешено мечется, качая тириум, в пародии на человеческий ритм. Если бы Ричард дышал, он бы дышал загнанно, со злостью выдыхал через ноздри и сквозь стиснутый зубами рот. Гэвин не замечает, как отдаёт себя целиком и полностью, как его сердце тоже мечется и что дышать уже становится всё трудней. Движения члена андроида ни на секунду не останавливаются, из-за чего Гэвин, подобно побитой собаке, иногда так жалобно скулит, что Ричарду хочется в этот момент затрахать его досмерти, чтобы такой же скулёж был и в момент его смерти от остановки сердца из-за чрезмерного прилива неги по всему телу, проходящей судорожной дрожью и мурашками. Ричарду не нужно знать, что Риду нравится происходящее. Он чувствует и видит своими глазами. Рид заходится в головокружительном экстазе, когда уже вот-вот становится ясно, что он на подходе, чтобы излиться себе на живот и на синтетическую кожу напарника. Ему не позволяют так быстро кончить, искусно издеваются, заставляя, подобно шлюхе, насаживаться на член, манить разворотом своим бёдер, с жаром выстанывать какое-нибудь ругательство, а затем чувствовать, как сказанное тут же мимолётно тает на языке, распадаясь на очередной стон, на очередной выдох, хрип. Ричарду нравится. Нравится то, как по-блядски себя сейчас ведёт Рид. Ему хочется бросить в середине процесса нечто резкое, однако он решает оставить это на потом и оттянуть на после. Гэвину не приходится долго умолять одними стонами андроида сделать что-нибудь. Кажется, темп движений члена увеличился так, что перед глазами блестят ебучие звёзды, а стоны перешли в ещё более манящие и умоляющие всхлипы. Ричард беспощаден. Ричард мучает. Ричард контролирует. И он наслаждается этим. Это он себе позволил так наслаждаться, брать то, что он захочет. Например, детектива Рида, отчаянно прямо сейчас стонущего под ним и плывущего уже не по своему течению. Детектив оказывается вмиг лежащим так же, как и был в середине драки, лежащим спиной на рабочем столе. На своём. Чёртовом. Блять. Столе. И его трахает андроид, впавший в ярость. И Гэвину это нравится. Он хочет ещё, хочет выпить без остатка, до последнего глотка это единственное в своей жизни настолько мощное удовольствие, которое он мог ещё годами не постигать. В нём двигаются то размеренно, то размашисто, то хаотично, а движения всё так же остаются быстрыми и ожесточёнными, невольно подминают под себя ещё сильнее. Гэвин прогибается чуть в пояснице, а затем и в спине, чувствуя, что вот-вот обкончается. Чёрт. — О боже, блять, чтоб тебя, сраный андроид!!! С прерывистым стоном, уходящим в хрип, кончает детектив, после чего смотрит на напарника совсем уже разомлевшим и дурным взглядом. Ричард всё ещё в нём, намеренно не вытаскивает члена, чтобы прямо так, в открытую заявить: — Кто бы мог подумать: наш преуспевающий провокатор-детектив отдался собственному напарнику-андроиду прямо на его рабочем месте, оставшись с ним сверхурочно и стонал под ним как последняя блядь. Взгляд Ричарда выражает победу. Да, так и есть. Взгляд Гэвина же выражает: использованный, грязный. Блять, чтоб тебя выебал весь департамент полиции Детройта, сукин ты сын. Прогорклый ком скапливается в горле Рида, он резко оттесняет от себя RK900, торопясь захватить свою одежду, быстро одеться и свалить к хренам собачьим.