Пепел догоревшей игры

Бэкхен привел себя в более-менее человеческий вид в туалетной комнате. Но студенты все так же пялились на него, ведь раны он не обработал, капельки крови на толстовке еще остались, да и слухи разносились здесь со скоростью света. На улице дождь прекратился, но тучи никуда не делись. Казалось, что через несколько минут вновь начнется ливень. Поэтому Бэкхен, как и все, ускорил шаги и покинул помещение, двигаясь в сторону своей машины. На парковке он увидел Пак Чанеля и Лухана. Второй обрабатывал раны другу, а тот шипел и бурчал что-то себе под нос. В очередной раз, когда альфа громко зашипел от боли и немного прикрикнул, Лухан ударил того по голове и злостно проговорил слова, что Бэкхен не смог услышать. Смотря на них, Бэкхен грустно усмехнулся своим мыслям и, сев машину, завел её и помчался по дороге. Придя домой, он просто лег на диван и смотрел в потолок. Раны нереально ссадили, все тело просто ломило от боли. Он был уверен, что на животе есть синяки. Спустя минут десять он все-таки встал и пошел в ванную. Снял с себя всю верхнюю часть одежды. На животе и на боках и впрямь были синяки. Большие и не очень. Омега тяжело вздохнул. И взгляд упал еще и на другие раны, которым уже несколько лет. Но невольно вспоминая, Бэку казалось, что это было лишь вчера. Он все еще отчетливо помнил ту боль, что даже сейчас съежился, но стряхнув головой, отвертелся от навязчивых и таких больных воспоминаний. — Ведь ты всегда сам себе обрабатывал свои раны. Всю жизнь. Всегда был один в эти моменты. Так почему же сейчас от этого так паршиво? — смотря в свое отражение на зеркале, грустно усмехнулся Бэкхен. Невольно ему вспомнилось, как Лухан помогал Паку. — Даже у таких, как он есть, кому помочь. Хотя, может Мен и прав, и я не заслуживаю друзей, — из раздумий его вывел звонок в дверь. Надев на себя футболку, он посмотрел в глазок, так как никого не ждал, да и никто и не знал о том, что он здесь живет. Он увидел светловолосого омегу, что жил сверху. — Эм, Лухан? — спросил он удивленно, открыв дверь. Тот стоял с аптечкой в руках и нервно улыбался. — Привет! Знаешь, я тут узнал, что ты с Чаном подрался и еще увидел твое разбитое лицо. И потом подумал, какой из меня сосед, если я не помогу тебе? Да и потоп я тебе устроил и надо бы извиниться, как подобает. Вот я и тут, — пожал он плечами, неловко улыбаясь. — Ну, я не могу оставить тебя на пороге и сказать нет, поэтому проходи, — Бэкхен махнул рукой и отошел в сторонку, чтобы Лухан мог зайти. — У тебя тут довольно… — замялся Лухан, проходя в гостиную и не зная как подобрать слова, чтобы похвалить квартиру Бена. — Грязно? Пусто? Мрачно? Тихо? Тускло? Выглядит так, словно здесь кто-то умер и никто больше не живет? — Я бы сказал красиво и современно… Ну, тебе быть может видней, — пожал плечами омега и замялся. — Что-ж, думаю, нам стоит присесть. Кстати, я принес аптечку, так как не знал, имеется ли она у тебя и просто на всякий случай взял, знаешь ли. — У меня есть аптечка, но она где-то завалялась. Хорошо, что принес с собой. Но мне интересен один вопрос. — Какой? — Я подрался с твоим лучшим другом. Разбил ему лицо, поставил синяки, но ты сидишь и помогаешь мне. В чем подвох? Я вижу, что ты хороший парень и плохих мыслей нет, но все же. Мало кто будет так поступать. — Сколько бы вы с Чанелем не дрались и ненавидели друг друга, меня это никаким боком не касается. И я считаю, что ваши с ним ссоры не имеют никакого смысла. Вам что, нечем больше заняться? Вместо того, чтобы беспокоится об учебе, вы каждый божий день ссоритесь да деретесь. Это чисто мое мнение. А ты неплохой парень, тем более мы соседи, если бы ты жил в другом месте, я не пришел бы, — улыбнулся Лухан. — Я все это сказал и Елю. Я не говорю вам сдружиться или еще что-то. Так как это уже почти невозможно. Вы и две минуты рядом друг с другом тихо провести не сможете. Но игнорировать то вы в силе, да? Это не так сложно. И тогда нервы будут в порядке, как и у вас, так и у твоих и моих друзей. Ты подумай об этом, хорошо? А теперь приступим к делу, — и Лухан открыл свою аптечку и начал «лечить» лицо Бена. Бэкхену стало от чего-то тепло на душе, и он был благодарен Лухану за то, что тот хотя бы просто пришел и развеял его одинокий вечер самобичевания. *** Следующее утро так же встретило всех пасмурной погодой за окном. Дождь лил всю ночь и на радость всем прекратился уже к утру. Но лужи остались на асфальте, загораживая людям с легкой обувью все проходы, чтобы не замарать одежду и случайно не наступить в холодную лужу. Детям же такой расклад очень даже нравится. Ведь они одеты в желтые курточки и их ножки были обуты резиновыми башмачками, что выглядело очень даже мило. Дети, идущие с родителями в садик, останавливали своих родителей, чтобы прыгнуть в лужу, лучезарно улыбнуться прохожим и заразить смехом утреннюю улицу. Так как на улице еще утро, было немного прохладно, и некоторые люди шли в теплых кофтах, а некоторые в куртках с шарфами. Если многим не нравилась такая погода, после которой можно обязательно подхватить простуду, то были люди, которые с захватывающей любовью любили запах после дождя и влажную погоду. Вдруг небо озаряет ясное солнце на мгновение и на его смену движутся большие темные облака, что ведут за собой возможный дождь. По новостям не передавалось, что на сегодня будет дождь и люди, что беззаботно шли по своим делам, непонимающе поднимают головы наверх, вытягивая свои ладони перед собой, чтобы удостовериться, пойдет ли дождь. К счастью или к сожалению, темные серые облака отпустили первые капли дождя. Чхве Шивон заполнял документы по отчету новых студентов по обмену с начала года и готов был сжечь все эти бумаги, но альфа успокоил себя тем, что потом директорша университета сожжет его самого на костре. Он съежился от одной такой мысли и встал из-за стола, потягиваясь на месте. Шивон подошел к кофе машине и начал было готовить себе кофе, как в его дверь постучали. — Извините, к вам можно? — сунул голову светловолосый парниша, что вчера утра наделал шума. Альфа кивнул и увидел, как тот немного мнется возле двери, теребя свои окровавленные костяшки. — Садись на место, — преподаватель указал пальцем на ряд стульев возле деревянного старого стола, на котором стояли документы, анкеты на вступление в клуб. На столе так же уместился кактус в белом горшочке. Омега долго осматривал кабинет преподавателя, который, кажется, являлся еще кем-то из секретарей. Бэкхен сел на стул, предоставленный специально для дальнейших расспросов. Омега наблюдал, как за окном начали издалека сверкать молнии. Дождь усиливался. Такую пасмурную атмосферу предавала погода этому кабинету. — Уж слишком мрачно и дождливо для весны, не считаешь? — обратился Шивон к омеге. Он настолько ушел в свои мысли, что даже немного вскочил от голоса препода. Затем в кабинет вошел его друг — Кенсу. Он без слов поклонился Чхве Шивону и сел на место рядом с Бэкхеном. Лишь кивнув друг другу в знак приветствия, они выждали еще несколько минут, как дверь в кабинет распахнулась так широко, что, казалось, зайти сюда собирается пол университета. Чанель и Исин уселись на свободные места возле их недо-врагов. Исин сел с левой стороны Бэкхена, а Чанель с левой стороны самого Чжана. Шивон сел за стол, одаривая всех взглядом полного неудовольствия. Он сразу заметил раны на лице Чанеля. — С кем-то подрался, Чанель? — Чхве сделал глоток своего приготовленного кофе и изогнул бровь, выжидающе смотря на студента. — Можно и так сказать, — пожал он плечами. — Вечером вышел гулять и столкнулся с не очень приятными людьми, — соврал он, соблюдая при этом полное спокойствие. Возможно, из-за этого и мужчина поверил ему. — Я бы посоветовал тебе просто игнорировать таких людей. Наживешь иначе себе проблем. Драка — это не решение проблем и даже за самые маленькие драки можно получить наказание. — Так я и хочу игнорировать таких людей, но, знаете ли, они бывают уж очень бесящие. И на нервы действуют неимоверно. От них просто не отделаешься. — Кто бы говорил, — послышался смешок со стороны Бэкхена. Мужчина сразу перевел свой взгляд на него и прищурился. Следов от драки на его лице не было. Поэтому предположение альфы было ошибочным. Ну, точнее, как он подумал сам. Им очень повезло, что Бэкхен умело мог скрывать синяки и ссадины макияжем. — Просто не дерись больше, а именно в стенах университета. Я забочусь о тебе, так как ты был моим студентом. — Постараюсь. — Не хватает Ким Чунмёна. Вы знаете, где он? — альфа взглянул на Бэкхена, предполагая, что тот являлся его другом. — Бэкхен? — Я его сегодня не видел, — опустив свой взгляд, произнес омега, прикусывая свою губу. — Где этот придурок вообще шляется? — недовольно выдал Пак, пиная свой рюкзак, от чего он оставил след своей обуви на нём. — Этот придурок вообще-то позади тебя, — огрызнулся Чунмён, закрывая за собой дверь и закатив глаза. Затем он плюхнулся на место рядом с Паком. Бэкхен всё это время смотрел на своего друга и поджимал свои губы, потому что Ким даже не удосужился взглянуть на него. До Кенсу заметил, что между его друзьями что-то произошло и это не просто очередная маленькая ссора. В кабинете повисла тишина, и звук стекающих капель дождя пробивался глухим стуком по оконному стеклу. Кенсу сидел, скрестив руки и смотрел на свои потрепанные кеды, а Бэкхен в это время пялился на Чунмена, закусывая свои уже и так обкусанные губы. Исину было так скучно, что он оглядывал каждый миллиметр этого помещения, тяжело вздыхая. Паку тоже было скучно, но он разглядывал совершенно другое. Он наблюдал за омегой, который сидел слева от него. Тот был в несколько раз меньше него самого. Руки омеги лежали на коленях, и Чанель мог сравнить их размер рук. Руки Чунмена были такие крошечные и выглядят очень ухоженно, что альфа даже и не заметил сколько времени прошло, как он пялится на руки того омеги. Альфа сам не знал, что нашло не него. Чунмен же заметил прямой интерес к своей персоне, и пытался не покраснеть. Бэкхен же готов был испепелить взглядом сидящего наглого придурка альфу, который так открыто пялился на его друга и Бэкхен было начал уже шипеть, как его ногу пнул Исин. Бен же фыркнул и готов был уже начать перепалку, как Кенсу театрально вздохнул, начиная зевать. За всем этим цирком наблюдал Шивон и даже было заинтересовался этими студентами, но вспомнил по какой причине их позвал. Чхве знал, что к их перепалке Кенсу не имел никакого отношения и подумал, что это будет нечестно впутывать его в их проблемы. — До Кёнсу, можешь идти. Благодарю, что зашел, но тебя ничто не касается, как этих четырех, ведь ты ни в чем не виноват и ты был буквально просто втянут во всё это, — улыбнулся Чхве. — Спасибо вам и удачи, — встал со своего места омега и, поклонившись, исчез из кабинета, оставив четырех студентов и преподавателя вместе. — Я вот наблюдал за всеми вами на протяжение пяти минут и вы просто, сидя на месте, готовы были разорвать друг друга. Что-то не поделили? — вскинул свою бровь статный альфа и облокотился на своем кресле. — Или любовные треугольники завелись? Четыре студента удивленно посмотрели на дежурного и были немного в шоке от его заявления. Они сидели молча, не проронив ни слова. — Но никто из нас не влюблен ни в кого, — вставил своё слово Чунмён. — Да мы ненавидим друг друга! — послышался недовольный возглас Бэкхена. — Ну не знаю, — пожал альфа плечами. — Чанель сидит, рассматривает омегу, что сидит рядом с ним, в ответ ты краснеешь. Будто встречаетесь. А Бэкхен готов взорваться от ревности. Исин же пытается удержать Бэкхена, чтобы тот не побил другого? Разве не так? — хмыкнул преподаватель. — Я не встречаюсь с этой «бетой», — выплюнул Чанель. — За себя говори, альфа, у которого течка! — закричал в ответ Бэкхен. — И да, если Вы и думаете, что я питаю какие-то нежные чувства к этому существу, то вы очень заблуждаетесь.  — Я тебя сейчас… — Довольно! — прервал Чанеля преподаватель. Вновь повисла тишина. — Тогда неужели ты полюбил Чунмена и ревнуешь его? Знаешь, в наше время такие отношения в порядке вещей, — после этих слов Чунмен покраснел прямо как помидор, не зная что сказать, а Исин прыснул со смеху. — Что?! Нет! Не то чтобы я не любил Чунмена, но я не люблю его в таком смысле! — вскочил со своего места Бен, он покраснел и готов был умереть на месте, чтобы не чувствовать себя так неловко. — Да шучу я, ребят, — засмеялся Шивон, отбивая рукой хлопки по столу, стирая со своих глаз влагу от смеха. Когда альфа поднял свои глаза на четырех студентов, которые открыто пялились на него, как на сумасшедшего, тот заржал еще громче. Еще несколько минут в кабинете был слышен еле дышащий смех умирающего кита или же гиены, удары по столу и шлепки по своей ноге, вздохи и охи. Как только Чхве Шивон успокоился, он продолжил, зачем же всё-таки он их позвал в кабинет. — Я просто хотел вас предупредить, чтобы вы перестали собачиться на территории университета, если не хотите мигом отправиться на тот свет к директорше, — отпил альфа свой остывший кофе и продолжил. — Объяснительные писать незачем, но пусть это будет в последний раз. А если такое повторится, я таким добрым больше не буду. Все-таки мы все здесь взрослые люди и надеюсь, что вы меня поняли. Вы ведь поняли? — Да, — все одновременно произнесли эти заветное слово, чтобы вылететь из кабинета, чтобы не видеть лица этого альфы и слышать его умирающий смех. Он теперь не казался таким горячим, красивым, неземным альфой, как Бэкхен жужжал в ухо Кенсу и Чунмену и его друг даже согласится с ним. *** Дверь со скрипом закрылась за спинами четырех студентов вместе с сопровождающими вздохами. Они несколько минут осматривали друг друга и всеразбежались по своим делам, будто бы и не было разговора с Чхве Шивоном об их сложных отношениях, которых нет. Бэкхен наблюдает, как двое альф сворачивают налево, скрываясь из поля зрения и его интерес захватил идущий впереди его друг. Чунмён неспеша шел по коридору, то ли вздыхая, то ли злясь из-за чего-то. Он остановился, чтобы найти что-то в своем рюкзаке, но отчаянно не мог найти вещь в такой нужный момент. Бэкхен подбежал к нему и одной рукой придержал рюкзак своего друга, чтобы тот в конец не уронил свои вещи на кафель коридора. Ким удивлённо изогнул свою бровь и поднял взгляд на Бена, закатив свои глаза, он закрыл на замок свой рюкзак и надев на правое плечо, решил удалиться прочь, как его руку схватила рука Бэкхена. — Чунмен, слушай, прости меня. Я не хотел ничего портить и ссориться с тобой не хотел, — начал было оправдываться светловолосый парень, как его одарили безжалостным взглядом. — И поэтому ты снова полез к Паку? — Я правда не хотел! — Бэкхен начал закипать от злости, потому что он хочет помириться со своим другом, а Чунмен делает из мухи слона. — Да ты всегда ничего не хочешь! Послушаешь тебя, так все во всём виноваты, а ты на всё пошел только лишь потому, что у тебя такой тупой скверный характер, не так ли? — Чунмен осмотрел Бэкхена и надеялся, что тот вставит своё слово, но отпора со стороны Бена не было, а это значит продолжать «разговор» не имеет смысла. Ким в последний раз смотрит на своего друга, отцепляет свою руку от Бэкхена и оставляет его в коридоре. Он не жестокий, нет. Просто таким способом Ким хочет доказать, что всякие бессмысленные нервотрепки могут довести любого человека до состояния «как же всё заебало». Даже у него есть точка закипания, после которой грядет несколько недельный полнейший игнор с его стороны и колкие ответы на что-либо. Чунмену было больно наблюдать, как его друг опустил свои карие глаза. Он даже было подумал, что простит его, но глупая детская натура играет на высокой ноте в последнее время. Бэкхен, всё это время стоявший на месте, чувствует, как его то толкают в бок локтем, то наступают на ноги другие студенты. Он кое-как собрался с мыслями и начал было спускаться по лестнице, как его плеча коснулись большие горячие руки Сехуна. — Я чуть было не упал, — схватившись за сердце, что забилось сильнее от страха, проговорил Бэкхен. — Поговорим? — и альфа потащил своего друга в другую сторону коридора, где людей было поменьше. — Мне кажется, я знаю о чем ты хочешь поговорить, — обреченно выдохнул Бен, облокачиваясь о подоконник. — Почему ты врал нам, что живешь с родителями? — Я не врал. Просто не говорил, что переехал, — пожал плечами омега с невозмутимым лицом. — Почему тогда не говорил? Мы же не чужие друг другу. Да и вообще, зачем ты переехал? — Да я просто никак не мог найти подходящий момент. Дела всегда какие-то возникали, то забывал. А переехал я потому, что захотел просто пожить один. Да и родители были не прочь. Но я езжу к ним по выходным и остаюсь там. — Ты же врешь, не так ли? — прищурился Сехун, тяжело вздыхая. — Может быть. Слушай, у меня есть на то причины и я не хочу говорить об этом. И прошу тебя, Сехун, можешь не говорить об этом тоже? Я вам всем расскажу, когда решусь сам. Это просто мои личные проблемы и я не хочу вас этим загружать. — Но на то мы и являемся твоими друзьями. Чтобы ты делился с нами, мы вместе решили бы эту проблему, помогли бы тебе. Ты что, с родителями поругался? — Я с ними никогда и не был в теплых отношениях. Ну, разве что с отцом, но он-то в другом городе. — Ну, отношения с отчимом я могу понять, но твой папа, Бэк. Роднее него у тебя никого нет. И ты вроде никогда не жаловался на ссоры с ними или еще что. — Просто не говорил, — тихо прошептал Бэкхен. — Что? — Ничего. Давай просто оставим это в секрете. Я сам расскажу ребятам, обещаю. И причину тоже. Но не сейчас. Ты ведь сам знаешь мой характер. Я все держу в себе. Мне легче справиться со всем одному, не загружая вас пустяками. Я правда все-все расскажу. Просто мне нужно время на размышление. — Хорошо. Но я не отстану, пока не узнаю причину. Ты можешь довериться нам. Мне. Я всегда рядом и всегда пойму тебя. Мы на то и друзья, Бэк. — О, поверь, я знаю, каким настырным ты можешь быть, — хмыкнул омега. — И я правда ценю, что ты рядом и можешь помочь. Я благодарен, — улыбнулся омега. — Ладно, пойдем уже на пары. Тебе в какую аудиторию? — В четыреста пятую. — А мне в триста двадцатую. — Тогда встретимся на обеде? — Да! Удачи тебе, Сехун! — И тебе! *** Когда Кенсу вернулся домой, он не застал в гостиной своего дядю — Ынхека. Тот обычно всегда встречал его после пар, и омеге было непривычно ощущать тихую атмосферу этого дома, когда тут каждый божий день творится хаос. Омега переоделся в лёгкую футболку и шорты цвета говна, как его дядя каждый раз выражается, когда видит на нем эти шорты. На столе возле дивана лежали множество книг по психологии и диски с джазовой музыкой. Дядя Кенсу по профессии психолог и этот человек сам по себе очень интересная персона, хоть немного со своими причудами. В гостиной обычно лежат диски лишь с джазом, а на кухне, на настенной полке, лежат диски с жанром рока. На кухне целых три лампы, как у хиппи. Сама кухня ярко-зелёного цвета, часы в форме подсолнуха и маленький холодильник с множествами записями о приеме у него и заметки, приготовленные Ынхеком для Кенсу, чтобы тот не забывал завтракать утром. Омега лежит на диване и нащупывает пальцами пачку жевательной резинки со вкусом баблгама. Он усмехается и думает, как же всё по-детски. Вроде бы взрослый мужчина, так ещё и психолог, а сам дома ведёт себя как дитё малое. На часах 19:56, стакан с холодной колой остывает, давая согреть себя теплой температурой дома. Солнце освещает весь дом последними на сегодня лучами, окрашивая весь дом в ярко-красный оттенок, придавая комнате Кенсу золотой оттенок. Это так завораживало омегу, что он невольно потянулся рукой за своим телефоном и сфотографировал это зрелище. Кенсу любил фотографировать природу, закаты, друзей и всё эстетичное. Но давно перестал делать это. У него была даже профессиональная камера, но теперь она лежит у него в комнате и пылится. Кенсу теперь вообще ничем не интересуется. Вновь посмотрев на закат, всплывают воспоминания, от которых у парня сжалось сердце и в уголках глаз собрались слезы. Он тяжело выдохнул, сжимая рукой область своей груди, так как казалось, что тысяча осколков вонзались в его сердце. Он слышит сигнал от Ынхека, что паркует свою машину рядом с домом. Кенсу вытирает слезы, встаёт с дивана и идет открывать дверь, чтобы встретить своего любимого и единственного дядю из Сеула, который вернулся с работы, чтобы обеспечить свою жизнь и Кенсу. Единственный дядя, который не отказался и принял своего племянника без задней мысли и глупых отговорок. Единственный, кто никогда не станет судить Кенсу за его действия и единственный, кто знает, что омега очень даже любит петь рок и собирать в пучок свои немного отросшие волосы. *** — Чем занимаешься, Син? — послышалось на том конце телефона. — Да так, лежу, а что? — Я тут подумал, может нам выбраться в клуб? Давненько нас там не было, — увлеченно тараторил Чанель. — Даже не знаю, — лениво отвечал Чжан. — Ну же, Исин! Чонин отказался, сказал, что спать хочет. Хотя бы ты не динамь меня! Тряхнем стариной, как говориться! Расслабимся, выпустим пар, повеселимся. — Ладно! Уговорил. Ты подъедешь или раздельно? — встал Исин, направляясь в свою комнату. — А ты выходи уже. Я около твоего дома. — Ты серьезно? — остановился он на полпути. — Серьезней некуда. — А если бы я отказался? — смотря уже сквозь окно на своего друга, поднял альфа одну бровь. — Ты никогда не откажешься от похода в клуб. Ну все, давай, выходи. Я жду, — и Пак сбросил вызов. — Этот парень… Поздоровавшись с другом, они помчались по дорогам Сеула. Чанель долго сидел и мялся, явно пытаясь сказать что-то, но Исин сидел откинувшись и закрыв глаза, поэтому не видел попыток Пака начать разговор. Спустя минут десять, когда они остановились на светофоре, Чанель все же решился задать вопрос, который его уже измучил. — Слушай, Исин. — Что? — Помнишь ты сказал мне про тюрьму? — неуверенно и медленно начал он. Исин резко выпрямился и явно занервничал. — Что ты имел ввиду? Ты же не вправду там сидел, да? Даже если так, то ты не скрыл бы… — Чанель, это… Я… это все слишком сложно и долго объяснять понимаешь? И говорить об этом, когда мы в машине не очень уместно и быть может даже опасно. Об этом мало кто знает, так как отец давно замял все это. Там все не так серьезно, но… я правда сидел в тюрьме. Я хотел рассказать, честно, и не раз. Но боюсь, понимаешь? Я расскажу. Вам всем троим. Но уж точно не сейчас и не завтра. Я… мне жаль, что я скрыл такой ужасный факт из моей жизни. — Хей, все в порядке. Я знаю, что ты не плохой человек. Ты бы не сделал ничего серьезного, тем более без причины. Я тебе верю, как и Чонин и Лухан. Мы поймем тебя. Я не буду говорить им, если ты этого не захочешь сам и не буду торопить. Но просто… расскажи, самому же станет легче. — Знаю. Обязательно расскажу. А ты езжай уже, зеленый загорел. — Точно, - уже слышались громкие сигналы машин, что стояли за ним. - О, Чонин звонит,- увидев, как его телефон завибрировал, воскликнул Чанель. - Видимо передумал. Возьми ты трубку. — Да, Чон, - ответил на звонок Исин. - Мы? Мы вот с Паком уже едем. Да? - довольно заулыбался он. - Отлично, тогда встретимся возле входа, — улыбнулся Чжан. — Он все же придет? — Да куда он пойдет? Едет уже — хмыкнул Исин. — Земля перевернется, если Чонин пропустит такое веселье с нами. Первый тусовщик Сеула как никак, — и оба парня в унисон засмеялись. - Да уж, и впрямь давненько мы втроем не выбирались, даже соскучился по этому. — Я же говорил! Клуб, алкоголь, омеги, — довольно ухмыльнулся Чанель. — Ждите нас!